Какое праздное злословье Поэзии вменять в вину, Что, оскопивши старину, Мы захлебнулись в её крови. Отверзьте гроб во всяком слове: Раскочегарьте тишину.
я подхожу к тебе, а ты, скажем, плачешь. Горько так плачешь, и я говорю тебе: не плачь, - и будто бы ты уже и не плачешь. Но что толку, скажешь, не плакать, если в слёзах соль?.. и я говорю тебе: не плачь, - но ты не слышишь, ты плачешь. И знаешь, я тоже плачу, тихонько так плачу, про себя. Поплачь со мной.
Победители не верят в случайность с тех пор, как случайность укоренена в их победе, когда она сама вошла в их способ смотреть на мир. Т.е. случайность относительно себя сбывшейся, укоренившейся, осуществлённой - такая случайность случайностью уже не является, и потому и не можем мы ретроспективно её опознать
( Read more... )
Трещали швы, и выли нервы, Кто первым был, избыт давно, За новым кладезным напевом На белом фоне, чёрно-белым Припевом тянется одно: Трещали швы, и выли нервы, Кто первым не был, не поймёт, Холёным будничным поэтом За светом тянется и свету Воскресный предъявляет счёт.
Однажды претерпевая, отпевая, заявляешь связь и судьбу в ходьбе по просветам до магистралей письма, не держащихся за себя - не средотачиваясь, как гулкий звук по полому дереву, где вы глядите на то, чего нет.