(no subject)

[0_i_like_it]

Мам, я в плену, но ты не плачь. 
Заштопали, теперь как новый. 
Меня лечил донецкий врач 
Уставший, строгий и суровый.

Лечил меня. Ты слышишь, мам: 
Я бил по городу из "Градов", 
И пол-больницы просто в хлам, 
Но он меня лечил: «Так надо».

Мам, я - чудовище, прости. 
В потоках лжи мы заблудились. 
Всю жизнь мне этот крест нести. 
Теперь мои глаза открылись.

Нас провезли по тем местам, 
Куда снаряды угодили. 
А мы не верили глазам: 
Что мы с Донбассом натворили!

В больницах раненых полно. 
Здесь каждый Киев проклинает. 
Отец, белей чем полотно, 
Ребёнка мёртвого качает.

Мать, я - чудовище, палач. 
И нет здесь, мама, террористов. 
Здесь только стон людской и плач, 
А мы для них страшней фашистов.

Нас, мам, послали на убой, 
Не жалко было нас комбату. 
Мне ополченец крикнул: "Стой! 
Ложись, сопляк!», - и дальше матом.

Он не хотел в меня стрелять. 
Он - Человек, а я - убийца. 
Из боя вынес! Слышишь, мать, 
Меня, Донбасса кровопийцу!

Мам, я в плену, но ты не плачь. 
Заштопали, теперь как новый. 
Меня лечил донецкий врач 
Уставший, строгий и суровый.

Он выполнял врачебный долг, 
А я же, от стыда сгорая, 
Впервые сам подумать смог: 
Кому нужна война такая?

(Сергей Гусев)