Прелюдия к битве
Теодор Стросс (Theodore Strauss), « The New York Times», США.
# Все статьи за 2 августа 1942 года.
Дух нынешней обороны России более полно предсказан в фильмах, снятых в последние пять, десять и даже пятнадцать лет
Когда 22 июня прошлого года германские армии хлынули через восточную границу, довольно многие наблюдатели сочли, что Россия падет в течение нескольких недель. Сегодня, после более чем года ожесточенного противостояния, Красная армия - равно как и гражданское население - продолжают сражаться все с тем же духом бесстрашия, который вызвал восхищение всего мира. То, что означает этот дух в категориях «крови, пота и слез», и на какие высоты он поднимался даже во время горьких поражений, показано в немногочисленных русских фильмах, снятых в грозные месяцы войны - документальном фильме «Наш русский фронт» (Our Russian Front), представляющем собой собрание кинохроники, и недавней серии беспощадных антинацистских короткометражек под названием «Это враг» (This Is the Enemy). В каждом из них в той или иной мере отражен характер народа, сумевшего выдержать самые мощные в истории военные удары; каждый обладает клокочущим ритмом, полон ненависти, которой можно научиться только в непосредственном соприкосновении с противником, и, самое главное, каждый излучает уверенность в победе.
Прошлое готовит к великим свершениям
Но великие фильмы о роли России - будь то документальные или художественные - рано или поздно будут сняты. Сегодня на первом плане стоят боевые действия, а производственные проблемы усугубляются тем, что противник занимает огромные территории страны. Дух нынешней обороны России более полно предсказан в фильмах, снятых в последние пять, десять и даже пятнадцать лет. После нацистского вторжения эти фильмы показываются в русских кинотеатрах все чаще. Многие из них, на американский вкус, грубые и одномерные, относятся к разряду пропаганды. Но, оглядываясь назад и зная, какую роль эти фильмы сыграли в отражении и кристаллизации эмоционального настроя народов Советского Союза, в них можно найти нечто большее, чем просто намек на дух, который не желает терпеть поражения даже в тех случаях, когда исход той или иной битвы почти предрешен.
С самого начала подход Советского Союза к кинематографу был сугубо утилитарным. Сам Ленин говорил, что «из всех искусств для нас важнейшим является кино». В стране, взявшейся преодолеть многовековое наследие безграмотности, именно кино стало главным учителем и представителем новой традиции; оно сыграло огромную роль не только в распространении идеологических предписаний, но и в формировании более энергичного национального духа. В таких ранних фильмах, как « Броненосец «Потемкин» и «Мать», русские режиссеры стремились кристаллизовать силы революции в четких эмоциональных символах нищеты и угнетения. Вихрь пролетарского восстания породил народных героев фильмов «Щорс» и «Чапаев». Обращаясь к давним эпохам, режиссеры находили важные с точки зрения настоящего грани характеров Петра Великого, Суворова, Богдана и других деятелей прошлого - порой даже за счет исторической достоверности. Задолго до 22 июня 1941 года в таких фильмах, как «Александр Невский», «На границе» или «Аэроград», прямиком заявлялось о двойной угрозе со стороны Германии и Японии.
Небывалые исполины
Но важны не столько рассуждения о политике и истории, предлагаемые зрителю, сколько те формы, в которые они облекаются. По крайней мере, в фильмах русские всегда изображали себя эпически. Их действующие лица - исторические или вымышленные - герои, показанные, как подобает героям. «Герои фильма, - воскликнул кто-то после просмотра «Щорса» Александра Довженко, - не могут просто попросить чашку чая. Они обращаются друг к другу подобно небожителям!» Свидетельства этой всеохватной и порой демонстративной уверенности мы находим в большинстве советских фильмов, но самые емкие, пожалуй, - в «Чапаеве». Дерзкий вожак партизан, которого терзает вопросами его юный заместитель, выражает уверенность в том, что он способен вести за собой не только полк, но и целую армию, не только одну армию, но и все русские армии, даже все армии Европы. «Ну а в мировом масштабе, Василий Иванович, совладаешь?» «Нет, не сумею, - вздыхает Чапаев, - языков не знаю».
Важно то, что русские режиссеры довольно часто поднимаются над чисто утилитарными задачами, которые ставятся их фильмам. Даже «Иван», полудокументальный фильм о строительстве Днепрогэса, становится хвалебной песнью создаваемому новому миру. Русские режиссеры смело пользуются исторической канвой, насыщенности которой мог бы позавидовать любой драматург. Они воссоздают свое прошлое широкими и резкими мазками; они трактуют настоящее так, словно это новая эпоха героев. Именно такими средствами Довженко, один из величайших поэтов кинокамеры, создал захватывающую дух картину отступления партизанского отряда в «Щорсе». Пронос умирающего заместителя Щорса через горящие деревни, его последний боевой призыв, разносящийся по степи, лошади, пугающиеся разрывов снарядов в высокой пшенице - все это обладает эмоциональным величием и достоинством, отсылающими нас к тому архаическому и классическому восприятию, когда человек казался самому себе чудо-богатырем.
Кузница героев
Неплохо бы Голливуду научиться изображать нашу ничуть не менее бурную историю в столь же широкой перспективе. На фоне русских фильмов этого же жанра голливудские картины, эксплуатирующие тему наших великих героев и традиций, кажутся костюмированным фарсом, а их герои выглядят простофилями; американские продюсеры слишком часто забывают, что для того чтобы вдохнуть жизнь в эпос о прошлом, недостаточно париков, ботинок с пряжками и дорогостоящих декораций. Советские режиссеры пошли дальше - они учили простого человека чувствовать себя героем, а тому, кто имеет это чувство, довольно трудно признать возможность поражения. Пожалуй, в этот трудный год это что-то значит. Эпическое искусство способно порождать эпическое поведение. Кто знает, насколько тот дух, что выражен в их фильмах, проявился в обороне Ленинграда, в солдатах, которые продолжали сражаться под Брянском, зная, что они обречены, и в мрачном и отчаянном величии Севастополя?
________________________________________________
Боевой дух Красной Армии ("The New York Times", США)
Русский дух ("Time", США)
Фашистский солдат* ("Правда", СССР)
Ф.Гладков: О бесстрашии ("Правда", СССР)
И.Эренбург: Душа народа ("Красная звезда", СССР)
Отчет о России и русских ("The New York Times", США)
Сергей - боец Красной Армии ("The New York Times", США)
Роль морального духа на войне ("The New York Times", США)
Человек, который остановил Гитлера ("The New York Times", США)
Венерические болезни в немецкой армии ("Красная звезда", СССР)
Й.Геббельс: О так называемой русской душе ("Das Reich", Германия)
Самопожертвование русских - в чем причина? ("The Times", Великобритания)