Борис Полевой. Первое мая в Берлине
Б.Полевой || « Правда» №105, 2 мая 1945 года
Гитлеровские заправилы, возомнившие себя властелинами мира, оказались у разбитого корыта. Смертельно раненый фашистский зверь находится при последнем издыхании. Задача теперь сводится к одному - доканать фашистского зверя. И.СТАЛИН.
# Все статьи за 2 мая 1945 года.
(От военного корреспондента «Правды»)
Это - самая оригинальная картина на передовой из всех, какие только довелось мне видеть за годы Отечественной войны. Представьте себе широкую площадь величиною с большой спортивный стадион, сплошь покрытую хаотическими нагромождениями битого кирпича, извести и бетона, из которых торчат обломки брёвен, чугунные штыри трамвайных столбов, скрученные в штопор железные швеллеры перекрытий и огрызки деревьев. В центре всего этого хаоса - гигантская воронка шириной в добрую сотню метров, уже заполненная мутной, белесой водой. Это - след десятитонной авиабомбы, сброшенной союзниками. Разрыв её стёр с лица земли несколько кварталов и превратил их в сплошную каменоломню. Только на эмалированной табличке, выкопанной нашими сапёрами, рывшими блиндаж для полкового наблюдательного пункта, да по карте Берлина можно определить, что здесь прежде была широкая улица.
Сейчас тут передовая. Вчера, накануне 1 Мая, батальон капитана Ежикова, наступая под прикрытием огня самоходок, очистил от врага эту каменоломню в центре Берлина. И теперь наши пулемётчики, разместившись среди каменных торосов, держат под огнём весь прилегающий район. Трудно представить себе более неуютное место, чем эти развалины, которые и сейчас еще продолжают дымиться и источать острый, горький запах гари. Но война научила наших людей быстро приноравливаться к любым условиям.
Взрыв десятитонки смёл дома, но остались подвалы, приспособленные немцами для бомбоубежищ. И вот тут-то и обосновались бойцы, находящиеся на отдыхе. Распорядительный старшина Харченко обеспечил всех перинами и подушками, найденными в развалинах. Но, к великому его огорчению, перины и подушки в эту ночь пустовали. Немец, как здесь говорят, ночью «активничал». Эсэсовцы по трубам канализации пробрались в тыл батальону и попытались его отрезать. Отдыхавшие были подняты по тревоге. Эсэсовцев, которые успели вылезти наверх, переловили, в люк канализации бросили гранату и для верности завалили его камнями. Четверых взяли в плен и заперли в чулане до утра. И хотя после всех этих происшествий отдыхавшая рота могла вернуться к трижды заслуженному сну, никто не лёг на заманчивые перины. Дыхание приближавшегося праздника достигало и сюда, на передовую, в каменные катакомбы под безобразными развалинами - в самом центре ненавистной и еще сопротивляющейся вражеской столицы.
Советские воины встречали свой первомайский праздник в Берлине, в логове врага, к которому каждый из них вот уже больше трёх лет прорывался с винтовкой в руках через тысячи километров пространства, через десятки рек, через сотни боёв. И каждый думал теперь о доме, о далёкой, родной земле, о своих любимых, которых не видел так бесконечно долго.
Click to view- А у нас сейчас вишни цветут, - вздохнул старшина Харченко. - Ложились бы, братцы, отдыхать. Что ж, я зря людей по перины гонял?
- Не серчай, старшина, разве тут уснёшь, - сказал ефрейтор Цибин, большой, усатый, пожилой человек, старательно затирая чернилами рыжие плешины на своих кирзовых разношенных сапогах, отмеривших тысячи километров. Он уже с вечера выстирал себе гимнастёрку, выутюжил ее о горячие медные бока походной кухни, вычистил мелом две свои медали «За отвагу» и теперь довершал праздничный туалет.
- И чего он так старается? Всё равно завтра нам по развалинам бегать. Не на парад, чай, - не спросится с нас, - сказал, отрываясь от письма, маленький, рыжий разведчик Соколов.
Ефрейтор неодобрительно покосился на него:
- Ты вот напиши жене, что ты неряха. Раз праздник, - должен быть как есть во всём параде и при регалиях, - ответил Цибин и с сожалением потрогал широкие голенища, разорванные осколком мины. - Мы в столице вражеской. Победители мы. На нас штатский немец смотрит. Ты об этом почаще вспоминай.
Интересная военная судьба у этих двух русских солдат, встреченных мной в Берлине. Ефрейтор Иван Цибин - снайпер, знаменитый не только в своем полку, но и в дивизии. У этого сибирского охотника на войне погибли два брата и сын. Он поклялся мстить за них, и мстил, преследуя врага от Орла до самого Берлина. Снайперской своей винтовкой снял он свыше пятидесяти немецких солдат и офицеров, а сколько скосил в бою - не считал.
И вот вчера произошёл с ним такой случай. Сквозь треск перестрелки услышал он детский плач, шедший откуда-то из щели между камнями. Цибин не понял слов чужого языка, он понял только, что зовут на помощь. И вот он перебежал от глыбы к глыбе по открытому месту, пополз к щели. В развороченном миной подвале он увидел убитую женщину - немку. Осколком ей разнесло череп. Около неё, прижимаясь к трупу матери, плакала 6-летняя девочка. Глыбы разбитого свода висели над ней, вздрагивая от каждого взрыва снаряда и угрожая упасть. Убедившись, что мать мертва, Цибин схватил ребёнка и, прикрывая его своим телом, понёс назад, в безопасное место. Немцы, сидевшие в развалинах дома напротив, открыли по нему стрельбу. Осколком мины Цибину разорвало голенище сапога. Но он, этот человек, у которого немцы убили трёх близких людей, который был сам трижды ранен в боях, рискуя жизнью, спас ребенка.
Разведчик Соколов известен в дивизии, как участник четырёх великих битв этой войны. Он награжден медалями «За оборону Москвы», «За оборону Одессы», «За оборону Сталинграда» и «За оборону советского Заполярья». У него два ордена Славы, - у этого маленького, сердитого человека, бывшего одесского грузчика, которого война сделала мастером-разведчиком и опытнейшим воином.
Всю ночь при свете сделанных из снарядов коптилок, которые и здесь, в Берлине, называли «сталинградками», в подвалах царила радостная предпраздничная суетня. Чистились, мылись, одевались.
Капитан Ежиков, командный пункт которого помещался в газовом отсеке бомбоубежища, весело потирал руки. Его радовало, что великий праздник у него встретят, как у людей, как на нашей далекой, любимой Родине. Он жадно расспрашивал о Москве, о новинках литературы, о пьесах, о том, как восстанавливаются разрушенные немцами города, и всё возвращался к этой своей мысли:
- А все-таки и мы отпразднуем! Скромно, но славно.
Под утро мы выбрались с ним наверх. С холма, с вершин каменных груд, перед нами открывался Берлин. Он был окутан дымом пожарищ. Большой, молчаливый, мрачный город. И казалось, что башни и шпили его, трубы его заводов, кружевные столбы антенн, тёмные зубья каменных развалин - всё это вздрагивает и трепещет от гула артиллерийской канонады. Мне вспомнились святые руины Сталинграда, закопченные и окровавленные камни сотен разрушенных немцами советских городов, которые привелось мне видеть в дни войны. И вот теперь развалины немецкой столицы сотрясались от залпов наших орудий.
- Я мечтал об этом дне все четыре года войны, - сказал капитан Ежиков.
Посыльный из штаба полка передал ему пакет. Это был боевой приказ: вместе с подошедшими самоходками батальон в составе полка должен был в 5.00 переходить в наступление. И через минуту, застёгиваясь, подтягивая на ходу ремни, держа в руках автоматы, бойцы стали цепочками выбегать из подвалов. В час, когда в Москве, на Красной площади, происходил первомайский парад, батальон капитана Ежикова вел наступление в центральной части Берлина. // Б.Полевой. Берлин, 1 мая. (По телеграфу).
***************************************************************************************************************************
От Одера до Штральзунда
(От военного корреспондента «Правды»)
Двенадцать дней войска 2-го Белорусского фронта без передышки ведут наступление по землям Померании и Бранденбурга. За это время пройдено свыше 150 километров, заняты сотни населённых пунктов. Сегодня заняты новые пункты, в том числе города Варен, Везенберг, Мальхин, Деммин, Гриммен и порт Штральзунд - важная военно-морская база, где имеются под’ёмные краны, плавучие доки и всё необходимое для ремонта кораблей.
Штральзунд, прикрытый с моря островами, был базой лёгких сил немецкого флота и крупным учебным центром по подготовке военных моряков. Оборона Штральзунда была обращена к морю. Наши части взяли его с суши, как уже брали такие морские крепости, как Гдыня, Гданьск и Штеттин.
Темп наступления возрастает. Если в первые дни войска маршала Рокоссовского проходили от 5 до 12 километров, то вчера части, находившиеся вдоль побережья Балтийского моря, прошли 30 километров. Они гонят немцев безостановочно, неожиданно появляясь в неприятельском тылу и отрезая противнику пути отхода. Вот почему в течение 30 апреля здесь захвачено 100 орудий, 66 самолётов и взято в плен 8.500 солдат и офицеров.
Но немцы не отступают без боя, цепляются за каждый рубеж, переходят в контратаки. Вчера на различных участках фронта мы выдержали 14 контратак силами от роты до батальона, поддержанных танками и самоходными орудиями. Ломая сопротивление, наши войска продолжают итти вперёд.
Успех был подготовлен быстрым и умелым форсированием широкой и полноводной реки Одер. В том районе, откуда началось наступление, бурные воды Одера несутся двумя потоками - Ост-Одер и Вест-Одер. Между ними лежит песчано-илистая заболоченная пойма до 3 километров ширины. И только в одном районе имеется дамба в 7 метров шириной для переправы на противоположный берег реки.
Высокий отвесный берег Ост-Одера, на котором сидели немцы, был укреплён и хорошо подготовлен к обороне. Но вот однажды ночью через Ост-Одер начало переправляться в резиновых лодках несколько групп наших разведчиков. Им удалось незаметно высадиться на берег и обойти дамбу с двух сторон. Разведчики завязали бой с ротой, охранявшей дамбу, и большую часть роты уничтожили, 20 солдат захватили в плен.
Разведчики закрепились на западном берегу, и тотчас же сюда начала переправляться советская пехота под прикрытием артиллерийского огня. Чтобы ввести противника в заблуждение, на правом фланге фронта был мастерски проведён маскировочный маневр. Там наводились сложные переправы, стреляла артиллерия, гудели моторы танков. Немцы рассредоточили свои силы. Этим немедленно воспользовались наши воины. Они бросились через болотистую пойму к Вест-Одеру, потянув за собой понтоны и лодки.
На отдельных участках тяжёлый бой приходилось вести по полутора суток. Все же сопротивление врага было сломлено. Началась переправа через Вест-Одер. В исключительно короткие сроки, под артиллерийским огнём неприятеля были наведены мосты. Вслед за пехотой по ним устремились артиллерия и танки, чтобы развивать успех дальше.
Немцы оказывали жестокое сопротивление, в первые сутки наше продвижение измерялось сотнями метров. Противник бросил в бой резервы: первую морскую пехотную дивизию, 103-ю бригаду СС, 173-ю танково-истребительную бригаду и в день предпринимал до 53 контратак. Сломив сопротивление гитлеровцев, наши войска двинулись по всем дорогам в глубь Германии. // Н.Михайловский. 2-й Белорусский фронт, 1 мая (По телефону).
______________________________________________
В.Рудный: Май в Берлине || «Красный флот» №104, 5 мая 1945 года
Л.Кудреватых: Сегодня в Берлине* || «Известия» №103, 4 мая 1945 года
Н.Баканов: Уличные бои в Берлине* || «Известия» №101, 29 апреля 1945 года
Вс.Вишневский: Уличные бои в Берлине || «Правда» №100, 27 апреля 1945 года
С.Крушинский: Солдатские думы || «Комсомольская правда» №101, 29 апреля 1945 года
Газета «Правда» №105 (9876), 2 мая 1945 года