Маннергейм: бить их по брюху!
« Time», США.
Статья опубликована 5 февраля 1940 года.
На северном берегу озера Лаатокка [Ладожского - прим. перев.] расположился городок Сортавала со своими лесопилками. Сегодня Сортавала - наверно самый стратегически важный пункт Финляндии. Здесь расположена узловая железнодорожная станция, соединяющая две ветки: одна идет на север, к тонкой «талии» Финляндии, которую русские пытаются перерезать, а вторая - на юг, к Виипури [Выборгу - прим. перев.] и Линии Маннергейма: ее русские пытаются взломать с начала войны. Через этот город происходит переброска финских частей для усиления угрожаемых участков фронта. Если русские возьмут Сортавалу, мобильность финской армии окажется под угрозой, а Советы овладеют железной дорогой, на которую можно опираться при наступлении на Виипури. Русские уже два месяца пытаются захватить город. На прошлой неделе здесь разгорелось одно из самых ожесточенных сражений за всю войну.
Всю неделю русские наносили удары по финским оборонительным позициям вдоль Айттойоки и Коллаанйоки («йоки» по-фински значит «река») к северо-востоку от Сортавалы. Они сражались доблестно, отчаянно, ведь позади финны начали брать их в «клещи», а впереди две советские дивизии уже оказались в окружении. Эти два соединения уже не первую неделю блокированы в районе Кителя, всего в 24 милях к востоку от Сортавалы. Здесь финны применили ту же тактику, что принесла им победу при Суомуссалми: поначалу отступили, затем остановили противника у Кителя, а фланговые части тем временем перерезали линии снабжения наступающих русских. Лишившись подвоза продовольствия, окруженные вынуждены были питаться тем, что удавалось сбросить в их расположение на парашютах. Тем не менее, на прошлой неделе помощь по-прежнему не пришла: деблокирующие части оставались за реками Коллаанйоки и Айттойоки, а солдаты двух дивизий, упавшие духом из-за голода и мороза, даже не могли искать спасения в бегстве.
Дорога, по которой они могли бы отступить, простреливается орудиями батареи с Мантсинсаари. А леса на северо-востоке, разделяющие попавшие в ловушку дивизии и тех, кто идет им на помощь, заняты финнами. Артиллерия деблокирующей группировки (сообщается, что ее возглавляет знаменитый на всю Россию лихой маршал Буденный) неустанно бомбардировала финские укрепления, вписанные в гранитные скалы, превращая промерзшую землю в месиво из грязи и талого снега, но всякий раз, когда пехота поднималась в атаку, ее встречал убийственный перекрестный огонь. Когда русские начали выдыхаться, финны сами перешли в контрнаступление, им удалось захватить несколько танков и бронемашин. Потери русских росли. У финнов также было немало убитых, но попытка русского наступления была полностью сорвана, и в Финляндии заговорили о «самой большой победе» с начала войны. Иностранцы, находящиеся в Хельсинки - многие из них сомневались, что финны способны отразить массированный удар во фланг Линии Маннергейма - были изумлены эффективностью «маневренной обороны», что удалось наладить финляндской армии. Для самих же финнов эти успехи - лишь подтверждение правоты их главнокомандующего, отдавшего войскам приказ: «Бить их по брюху!» Что ж, кому, как не фельдмаршалу Маннергейму известно, что снабжение - ахиллесова пята русской армии как в этой, так и во всех предыдущих войнах.
Барон Карл Густав Эмиль Маннергейм готовился к войне против России с тех самых пор, как правительство в 1918 г. не позволило ему во главе белофинской армии начать наступление на Петроград. Возможно, именно его непримиримой враждебностью к большевикам отчасти было обусловлено беспокойство Сталина относительно безопасности СССР на Севере, послужившее первопричиной нынешней советско-финской войны. Этому же настрою Маннергейма Финляндия, несомненно, обязана тем, что остается независимым государством: ведь тактика обороны, ставшая таким сюрпризом для русских и всего мира, разрабатывалась задолго до осени прошлого года, когда Красная Армия вторглась в эту страну. И человеком, который все это спланировал, и заслужил восхищение каждого финна, был Маннергейм, 29 лет прослуживший в Императорской российской армии, а затем, не зная пощады, выигравший гражданскую войну в Финляндии - один из самых жестоких братоубийственных конфликтов в истории.
Что вышло из Густава
С простыми финнами у барона Маннергейма очень мало общего - за исключением, разве что, неукротимого индивидуализма. Предки финнов пришли на землю, которую они сегодня занимают, из Заволжья. Они были охотниками, рыболовами, крестьянами, людьми неприхотливыми и выносливыми - хотя их страна в свое время находилась под властью Швеции, а затем России, полностью покорить их никому не удавалось. Первым Маннергеймом, о котором сохранились письменные свидетельства, был скончавшийся в 1667 г. шведский купец по фамилии Маргейм - голландец или немец по происхождению. Его внук получил дворянство, а правнук - Карл Эрик Маннергейм - служивший в пехотном полку в звании майора, перебрался в Финляндию; позднее он был приговорен к смерти за участие в мятеже военных против короля, но дело закончилось помилованием. Следующий Маннергейм был судьей и увлекался энтомологией, а его отпрыск в юношеские годы был избалованным «бунтарем»-интеллектуалом, но затем остепенился, стал крупным промышленником и выгодно женился. У него родилось восемь детей. Старшая - София - стала медицинской сестрой и приобрела международную известность. Третьему ребенку дали имя Карл Густав Эмиль. У него были задатки и аристократа, и ученого, и - в особенности - бунтаря. Мать будущего фельдмаршала писала подруге: «За остальных детей я спокойна, но один бог знает, что выйдет из Густава!»
Густав вырос в семейном поместье Лоухисаари. Автор биографической книги о Софии описывает его так: «Потолок бального зала украшен фресками с изображением морских баталий, в которых участвовал адмирал Карл Флеминг [до Маннергеймов имение принадлежало семье Флемингов - прим. перев.], а обои в «дьяволовой палате» - свидетельство более жизнерадостной роскоши 18 столетия.... Парк и сады прекрасно спланированы и ухожены.... За деревьями парка сверкает гладь морского залива.... Несомненно, детство, проведенное в таком доме, прививало его обитателям утонченность и чувство прекрасного».
В 14 лет проказливого Густава (достойного обитателя «дьяволовой палаты») отправили в кадетский корпус в городе Хамина; там он сразу же начал верховодить среди сверстников. Позднее он поступил Николаевское кавалерийское училище - уже в самой России - и закончил его в 1889 г., в возрасте 22 лет, получив звание корнета. Через два года Маннергейму удалось перевестись в лейб-гвардии Кавалергардский полк. После женитьбы на Анастасии, дочери генерал-майора Николая Арапова, входившего в свиту императора, карьера Густава круто пошла вверх. В 1893 г. его производят в поручики, в 1899 г. - в штабс-ротмистры, а в 1901 г. он получает чин ротмистра. В 1904 г. Маннергейм, уже в звании подполковника драгунского полка, отправляется на Русско-японскую войну. Через два года он вернулся уже с полковничьими погонами и тремя боевыми орденами на мундире. Его жена, тем временем, уехала во Францию, где и жила до самой смерти.
К 1906 г. полковник Маннергейм считался весьма многообещающим офицером. В этом году ему поручили возглавить знаменитую разведывательную экспедицию по Азии, с конечным пунктом в Пекине. В ходе путешествия он должен был выяснить, как восприняли враждебно настроенные мандарины и китайские чиновники результаты Русско-японской войны, а также собирать полезные сведения военного характера на будущее. Отряд Маннергейма верхом преодолел 8750 миль, потерял двух казаков, не выдержавших лишений похода, пережил массу приключений. Получив аудиенцию у Далай-ламы, полковник заставил его прождать два часа, - Маннергейм брился и приводил себя в «парадный вид - загладил обиду, подарив хозяину револьвер, и тут же научил его им пользоваться. В монастыре Лабранг паломники встретили его бранью и забросали камнями. Экспедиция продлилась два года, полковник Маннергейм приобрел репутацию не только храброго солдата, но и ученого, и получил под начало армейский уланский полк. В 1913 г. его повысили, назначив командиром лейб-гвардии Его Величества уланского полка. Войну Густав встретил в звании генерал-майора.
В августе он прикрывает развертывание отмобилизованной русской армии в районе Опатова. Когда дивизия, в которую входила его бригада, была атакована превосходящими силами австро-германцев, ее командир, генерал Дельсаль, приказал Маннергейму отходить в сторону правого фланга. Комбриг, напротив, выдвинулся влево, прикрыл единственный путь отхода, и тем самым спас дивизию. За эту операцию он получил Георгиевский крест, и удостоился особой похвалы за неподчинение неверному приказу.
В 1915-1917 гг. он сражался в Бессарабии и на Румынском фронте. После Февральской революции в России у Маннергейма - поборника строгой дисциплины - начали возникать трудности с некоторыми молодыми офицерами, а когда он попытался наказать их за неподчинение, Генеральный штаб отменил его решение. Густав - офицер, не сочувствовавший демократам и к тому же близкий к бывшему царю - оказался в весьма щекотливом положении. Однако он весьма кстати вывихнул ногу, и по предписанию врачей отправился в тыл; уже в Одессе его встретила телеграмма об отстранении от командования. 6 декабря 1917 г. финляндский Сейм провозгласил независимость Великого княжества, и Маннергейм решил вернуться на родину. О том, как он туда добирался, существует несколько историй. По одной версии генерал явился на вокзал в парадном мундире и затребовал себе паровоз с вагоном, по другой - переоделся носильщиком.
Война с красными и белый террор
О действиях генерала Маннергейма во время Гражданской войны в Финляндии тоже существуют разные мнения, но общая канва событий очевидна. Добравшись до Хельсинки, он обнаружил: в столице Финляндии и во всей стране царит хаос. Брожение не прекращалось с Февральской революции. Социал-демократы, недавно утратившие большинство в Сейме, формировали отряды Красной гвардии. Создавались и белогвардейские части - ими командовали бывшие царские офицеры; белым удалось наладить снабжение оружием и боеприпасами - их тайком доставляли в порт Вааса на берегу Ботнического залива. Туда же отправился и Маннергейм. В конце января социал-демократы захватили власть, провозгласив Финляндию Социалистической Рабочей Республикой. Они планировали осуществить государственный переворот, но получили гражданскую войну. Некоторым членам Сената - сторонникам белых - удалось бежать из Хельсинки в Ваасу, где они провозгласили себя законным правительством страны. Маннергейм был назначен главнокомандующим.
Получив подкрепление, - егерский батальон из Германии, состоявший из финнов, воевавших на стороне немцев - Маннергейм двинулся на Тампере, оплот красных на севере страны. Хотя Берлин обещал ему дополнительные войска (уже немецкие), эта помощь не прибыла вовремя, и брать город ему пришлось своими силами. Воспользовавшись отсутствием дисциплины в красногвардейских частях, Маннергейм методично окружил Тампере, и выждал, пока у противника не закончиться продовольствие. Когда красные были окончательно дезорганизованы, он взял город штурмом, захватив до 10000 пленных.
Тем временем в Финляндии высадились 12000 немецких солдат под командованием генерала графа Рюдигера фон дер Гольца (Rudiger von der Goltz). Они взяли Турку, передав его белым, и начали наступление на Хельсинки, оттесняя красных к Карельскому перешейку. Белые взяли Виипури, остатки Красной Гвардии бежали через российскую границу, и 16 мая 1918 г. победоносные войска Маннергейма вошли в Хельсинки.
Существует много взаимно противоречивых версий о белом терроре, развязанном после окончания войны, но никто не отрицает, что многие тысячи красных были казнены или умерли в концлагерях, а куда большему числу людей пришлось укрыться в России. В коммунистической прессе утверждается, что белые казнили до 30000 человек, в Encyclopaedia Britannica приводится цифра в 15000. Согласно официальным финляндским источникам, число казненных составило 2000 человек, и еще 12000 красных погибли в лагерях от инфлюэнцы. Так или иначе, с Финляндской Рабочей Республикой было покончено.
Завершив дело в Финляндии, неукротимый генерал Маннергейм намеревался во главе белофинских войск вторгнуться в Восточную Карелию и идти на Петроград, взаимодействуя с британцами, высадившимися в Мурманске. Однако белое правительство, благодарное Берлину за помощь во время гражданского конфликта, и уверенное, что Германия выйдет победителем из Первой мировой войны, отказалось санкционировать сотрудничество с Антантой. Разгневанный Маннергейм подал в отставку, а Пер Свинхувуд (Per Svinhufvud), только что избранный Регентом, попросил кайзера, чтобы один из его сыновей стал королем Финляндии. Вильгельм предложил кандидатуру своего шурина, принца Фридриха Карла Гессенского, и финляндский сейм незамедлительно избрал его монархом. Но тут случилось нечто совершенно неожиданное для финнов - союзники выиграли войну. И вывести страну из этой весьма двусмысленной ситуации мог только Маннергейм.
Генерал поставил жесткие условия. Правящей верхушке пришлось согласиться с двумя принципами, из-за которых он подал в отставку в мае 1918 г.: 1) никакого сближения с Германией; 2) у Финляндии должна быть сильная армия. Маннергейм отправился в Лондон и Париж, добился официального признания независимости страны. Когда он вернулся в Хельсинки, Свинхувуд подал в отставку, принц Фридрих Карл отказался от прав на трон, и Маннергейм стал Регентом Финляндии.
Пять месяцев спустя, когда Финляндия была провозглашена республикой, он мог бы занять и пост ее первого президента, если бы не продолжал призывать к войне с большевиками и требовать возмездия красным, остававшимся в тюрьмах. Но страна устала от войны, пресытилась местью. В результате Сейм большинством в 143 голоса избрал президентом профессора К. Ю. Стольберга (K. J. Stahlberg), выступавшего за амнистию красных; генерал Маннергейм набрал всего 50 голосов. Строптивый воин (ему тогда было 52 года) удалился в Лоухисаари [так в тексте. На самом деле семья Маннергеймов продала поместье в 1923 г. - прим. перев.]; впрочем, он частенько напоминал о себе.
В качестве частного лица Маннергейм с упорством и рвением посвятил себя одной цели: любыми способами добиться того, чтобы страна была готова к войне. Он написал четыре - по одному на каждое время года - руководства по оборонительной тактике. Он не мытьем, так катаньем добился от правительства решения о ежегодном увеличении военного бюджета на 12%. Он преобразовал шюцкор в стотысячное постоянное резервное формирование. В 1931 г. старый приятель Маннергейма Пер Свинхувуд, ставший президентом, назначил его председателем Совета обороны. Два года спустя он - единственный из финляндских военных - получил звание фельдмаршала. Маннергейм, однако, не унимался: он пригрозил отстраниться от всякого участия в организации обороны страны, если правительство не введет воинскую повинность - и добился своего.
Еще до того, как возглавить Совет обороны, Маннергейм брал на заметку многообещающих молодых офицеров и отправлял их на учебу во Францию и Германию. Вернувшись на родину, эти люди быстро заняли ключевые посты в вооруженных силах и отработали до мельчайших деталей тактические приемы, изложенные Маннергеймом. Когда началась война и он вновь занял пост Верховного главнокомандующего вооруженными силами Финляндии, они знали, что им надо делать.
Три «Э»
Блестящие успехи, которых финны пока добиваются в обороне, не могут быть заслугой одного человека. Одним из ближайших помощников фельдмаршала в разработке стратегических решений стал начальник Генерального штаба генерал-майор Карл Леннарт Эш (Karl Lennart Oesch), один из тех талантливых молодых военных, которых Маннергейм отправлял учиться в Германию.
Другой его соратник - генерал Хуго Эстерман (Hugo Ostermann), командующий сухопутными войсками: именно ему в заслугу ставится организация молниеносных ударов и контрударов, вносящих в ряды русских такую сумятицу. В годы Первой мировой войны он сражался на стороне немцев. А на Карельском перешейке оборону держит генерал Харальд Эквист (Harald Ohquist), участвовавший в создании системы укреплений, известных теперь как Линия Маннергейма. Финны говорят: на перешейке он знает каждый камешек. Он настолько удачно организовал отражение мощнейших фронтальных ударов на своем участке, что в Финляндии даже появился анекдот на эту тему: Русский солдат стучится во врата рая. Святой Петр открывает и спрашивает: «Так ты умер?» «Ни в коем случае, - отвечает русский. - По официальным сообщениям, я продолжаю наступать на Карельском перешейке».
Однако фельдмаршал Маннергейм и его команда отнюдь не почили на лаврах. Они благодарны другим странам за оказываемую поддержку, но отлично понимают: если русское наступление будет продолжаться, она окажется недостаточной. Обещанная союзниками помощь позволит финнам вести с ними борьбу почти на равных к весне, но весной может оказаться уже слишком поздно. В прошлом месяце Маннергейм недвусмысленно предупредил союзников: промедление смерти подобно. В интервью корреспонденту Paris-Soir он отметил: «Пусть наша прозорливость, решимость, и беспримерная отвага наших солдат и позволили остановить первую волну наступающих колонн свирепого агрессора, хотелось бы, чтобы никто не забывал - мы сражаемся против пятидесятикратно превосходящих сил».
И барон Маннергейм точно знает, что ждет его страну, если помощь запоздает. В том же интервью семидесятидвухлетний главнокомандующий расставил все точки над «i»: «Мы будем сражаться до последнего - от мала до велика. Мы подожжем наши леса и дома, уничтожим наши города и заводы, а на всем, что мы уступим, будет лежать проклятье господне».
____________________________________
К чему стремится Молотов? ("Time", США)
Вопрос первостепенной важности ("Time", США)
Революция во Франции ("The Times", Великобритания)
Бородино: величайшее сражение наших дней ("The Times", Великобритания)