То, чего мы не забудем никогда
В.Жагала, Ф.Буданов, М.Акимов || « Известия» №274, 19 ноября 1944 года
Пусть живёт и здравствует советская артиллерия на страх врагам нашей Родины! (И.СТАЛИН)
# Все статьи за 19 ноября 1944 года.
Рассказы артиллеристов - Героев Советского Союза
★
На берегу Днепра
Каждый орден на груди военного человека связан для него с воспоминаниями о бое, о боевых товарищах, обо всем том сложном, трудном и доблестном, из чего состоит современное сражение. Когда я гляжу на свой первый орден Красного Знамени, перед моими глазами встают дни обороны. Ленинграда. Вот второй орден Красного Знамени, - это Сталинград. Последний артиллерийский залп, прогремевший в Сталинграде, был дан из пушек моей части. Мы сражались за освобождение Сталинграда, были участниками долгой и кровавой этой битвы, и вот в последний раз ударила в Сталинграде наша пушка, и наступила тишина, - великая тишина победы.
Взглянув на свой орден Богдана Хмельницкого, я вспоминаю Шепетовку, Малин, Тарнополь. Часть моя стояла стеною под Малином и держала врага, не давая ему сдвинуться с места. Каждый из нас, встретив товарища, который был с ним в этом бою, обязательно спросит сейчас: «А помнишь, друг, город Малин?»
Вот орден Отечественной войны, - это Орел. Вот Красная Звезда, - я получил её за выслугу лет, за долгую военную службу свою в армии. И вот, наконец, орден Ленина и Золотая Звезда Героя Советского Союза. И здесь перед моими глазами встает то, что было самым крупным, самым серьезным событием в моей жизни офицера, то, чего я не забуду никогда.
Мы стояли тогда на берегу Днепра, недалеко от Киева. Сам я - украинец, эта земля мне особенно родная. На другом берегу Днепра хозяйничал враг. И вот на этот находящийся в руках врага берег должна была переправиться моя часть и занять там небольшой плацдарм.
Мы переправлялись ночью на лодках, на плотах, под прикрытием нашей же артиллерии. Наконец, наступил час, когда вся часть, до последнего человека, до последнего орудия, оказалась на том берегу. Местность была неровной, - в оврагах, в лесах, в небольших болотах. Тихая вода Днепра бежала возле нас. Начинался рассвет, полный лесных запахов, шороха, птичьих голосов, - военные люди знают эти минуты тишины перед боем. Мы огляделись на нашем новом месте - здесь мы должны были стоять, пока будут наведены мосты, пока не переправятся сюда остальные части.
Противник хотел во что бы то ни стало выбить нас отсюда, заставить покинуть этот плацдарм. Он начал наступление. За свою жизнь военного человека мне доводилось бывать во многих боях, но я не знал более ожесточенного и кровопролитного сражения. Начиная с рассвета, противник посылал на нас сотни своих самолетов. Он бомбил этот небольшой клочок земли, бомбил так яростно, что казалось, не то что человек - трава не может остаться там живою. Затем начинали свое наступление танки. Скрежет и вой наполняли лес и овраги. Танки загорались, как факелы, останавливались, уползали назад, но взамен шли новые.
Наступала ночь, но мы не знали отдыха. Разведка доносила нам, откуда немцы начнут свое очередное наступление, и мы, готовясь к встрече врага, перемещались, окапывались под покровом ночной темноты. Рассветало. Немецкие танки снова шли в атаку, снова висели над нами немецкие самолёты.
Так продолжалось две недели. Четырнадцать дней подряд часть держала плацдарм, и немцы не могли выбить нас оттуда. Четырнадцать дней мы стояли на этом клочке земли, как если бы пустили в нее корни; люди ели во время бомбежки, засыпали на полчаса под грохот орудий, кровь раненых текла по траве и впитывалась в землю, и мы дрались за эту землю, родную землю, обагренную кровью наших товарищей, и противник не мог заставить нас отступить.
В части было много испытанных военных людей. Но никто из них никогда в своей жизни не переживал такого громадного физического и душевного напряжения и не думал, что окажется в силах его вынести. Люди вынесли все. Наконец, врагу стало ясно, что он больше ничего не может с нами сделать. Немецкие пушки замолкли, вой самолётов утих. Враг перешел к обороне. За это время мосты были наведены, наши части подтянулись, переправились на плацдарм. Началось наше наступление.
Всем людям части навсегда запомнится этот клочок земли. Во время борьбы за плацдарм, от которого во многом зависело взятие Киева, было показано не только боевое умение. Там была показана предельная стойкость, какая может быть в душе человека. Двадцати артиллеристам нашей части было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Я - один из этих артиллеристов. И я уверен, что все мои товарищи, - так же полно, как я, - помнят дни сражения у Днепра и великую радость той победы. //Гвардии полковник Виктор Жагала.
Расплата по счету
Город, в котором человек родился, всегда ему дорог. Но есть города, близкие всем нам. К их числу принадлежит Ленинград. Он необычайно красив, это - одно из самых прекрасных украшений нашей родины. Он перенес столько горя, сколько не выпало на долю других городов.
Мне довелось участвовать в боях за освобождение Ленинграда от блокады. Это был не только бой за наш любимый город, за его улицы, площади, чудесные здания. Это была битва за жизнь ленинградских людей, за их покой и счастье, за тишину в их домах, за их мирный труд. Для врага наступил час расплаты.
Немцы обжились в своих окопах под Ленинградом. Враг строил укрепления долго и тщательно, у него было для этого время. Чтобы разрушить эти укрепления, нужны были мы, артиллеристы. И вот началось великое наступление Красной Армии. На поле боя вышла артиллерия, «бог войны».
Наша артиллерия била по артиллерии врага. Пушка шла на пушку, заставляя ее замолчать. Мы освобождали дорогу для пехоты. Земля была начинена вражескими минами, немцы закладывали их в три этажа, сама смерть населяла землю. Надо было обезвредить эту землю, вырвать у змеи жало. Это была работа не для саперов, а для нас, артиллеристов. Мы били по земле из орудий, и мины рвались от артиллерийских снарядов. Работа была чистая, - пушки проложили для пехоты большие, широкие проходы, и пехотинцы двинулись в атаку.
Надо сказать, что пехота под Ленинградом была замечательная. Это оказались отборные солдаты; среди них было много моряков, а все мы знаем, что такое балтийские моряки. Но и артиллеристы постарались для этой пехоты. Мы двигались, разрывая кольцо блокады, двигались, по земле, которая столько времени была в руках немцев. Разведка работала хорошо, были известны все точки, где немцам особенно трудно было сопротивляться. Артиллеристы, как говорят, «наступали немцам на мозоли».
Перед глазами нашими открывались все новые места, откуда бежал враг, мы видели дворцы, из окон которых било пламя, видели памятники, одиноко стоящие среди руин, видели сожженные врагом парки, разрушенные музеи, дороги горя, по которым прошел немец. Бой был ожесточенный и грозный. Наши пушки сводили свой счет с пушками врага.
Немцы заплатили полной мерой за каждый выстрел по Ленинграду, за каждый снаряд, разорвавшийся на его улицах. Нам, советским артиллеристам, радостно это сознание. //Гвардии полковник Феоктист Буданов.
Один день
Я не могу назвать себя бывалым артиллеристом. Мне только двадцатый год. На моей груди до сих пор не было ни одного ордена. Первая награда, которой я удостоен, оказалась такой высокой, что я не мог об этом мечтать даже во сне. Это - орден Ленина и Золотая Звезда Героя Советского Союза.
Так случилось главное событие моей жизни, но рассказать о нем мне очень трудно. И это будет очень короткий рассказ.
Лично я из своего орудия уничтожил семь вражеских танков. Дело сложилось так, что возле орудия осталось нас только двое - командир и я. Был еще шофер с машиной, но он стоял в укрытии. На нас двигались немецкие танки. Сначала чуть правее железной дороги, возле которой мы стояли, прямо на нас пошли два танка. Я встретил их артиллерийским огнем и поджег. Затем подошли два танка сзади, мы развернулись, ударили по ним, эти танки тоже загорелись. Затем удалось уничтожить еще три танка врага.
Каждый артиллерист привыкает к своему орудию. Мне казалось, что я хорошо изучил свое, но всю силу его, все его качества я узнал по-настоящему только в тот день.
Семь танков врага были подбиты, они горели. На поле боя стало тихо, и мы были на том поле одни. Тогда командир позвал шофера, приказал ему прицепить орудие, и мы двинулись вперед, на врага. Так мы прошли, наверное, километр, и тут нас встретили танки и пехота противника. Они шли на нас в контратаку, но мы ту атаку отбили. И они отступили назад. Тогда командир решил поехать в часть, доложить обо всем происшедшем. Он сел в машину и уехал. Я остался со своим орудием совсем один.
Я стоял на том самом месте, где встретил нас противник, когда шел в контратаку, и откуда мы не сдвинулись назад ни на шаг. Кроме меня с пушкой, никого больше не было. Тут я подумал о многом. Вспомнил я свою деревню Супонево, вспомнил родные места. Вспомнил и себя в первые дни на войне. Я почувствовал себя много старше и подумал, что на войне, видно, люди растут быстро, и бывает, что один день здесь можно засчитать за год. И ещё я подумал, что вот немцы ничего не смогли сделать с нами, хотя нас было только двое возле орудия. Видно, на войне дело не в количестве людей, а в том, как эти люди умеют воевать.
Я вспомнил всю свою жизнь, и ещё многое хотел вспомнить, и так, наверное, прошло часа три. Тут подошли наши части, вернулся командир, и мы двинулись вперед, на немца. //Гвардии сержант Михаил Акимов.
Вместе с пехотой
Я командую артиллерийским подразделением, которое вместе с пехотой совершило в этом году переход через Карпаты.
У нас, артиллеристов, наступающих вместе с пехотой, есть правило: не отставать, наступать огнем и колесами. Если идет в наступление пехота, мы тоже идем вместе с ней, прокладывая пехотинцам путь.
В Карпатах пехота карабкалась на почти отвесные склоны, пробиралась по узким горным тропинкам, пробивая просеки через лес. Для машин дороги были почти непроходимыми. Могли пройти только вьючные лошади. Но пушки наши шли вместе с пехотой...
Там, где их не могли вытянуть ни машины, ни лошади, их тащили на себе люди, солдаты нашего подразделения. На подступах к городу Турка, превращенному немцами в сильный опорный пункт обороны, командование потребовало от нас, чтобы мы артиллерийским огнем поддержали атаку пехоты. Для этого надо было занять огневые позиции на высокой горе.
Как втащить туда пушки? Дороги на гору нет. Она слишком крута. В обход итти невозможно. А время не ждет. Мы решили втаскивать орудия на канатах. На склонах горы были выбраны площадки, на которых установили лебедки. Мы подымали орудия с площадки на площадку, как по гигантским ступеням. Ящики со снарядами тащили на себе солдаты, каждую минуту рискуя разбиться насмерть. Но я не слыхал ни одной жалобы. Люди рвались вперед, в наступление...
Мы заняли огневые позиции на несколько минут раньше срока, который был установлен, и совсем неожиданно для противника открыли сильный огонь. Поднялась в атаку пехота. Немцев сбили с неприступного рубежа. Город Турка был освобожден от немецко-фашистских захватчиков.
Все глубже мы продвигались в Карпаты. Вместе с пехотой штурмовали узлы сопротивления противника в направлении Русского перевала. Подходили к ним в упор и били прямой наводкой. Иногда пехота не могла продвигаться из-за плотного огня противника. Тогда вперед выскакивали наши артиллеристы, чтобы подавить огневые точки врага.
От пехоты мы не отставали ни на шаг и, как ни тяжело это было, преодолели Карпаты. Теперь наше подразделение продолжает наступать огнем и колесами уже по чехословацкой земле. //Майор Михаил Новосельцев.
***********************************************************************************************
Под советскую артиллерийскую музыку. «Музыкальное сопровождение» от Сталинграда до Будапешта...
Рис. Б.Ефимова.
___________________________________________
П.Павленко: На высоком мысу* ("Красная звезда", СССР)
К.Симонов: Восьмое ранение* ("Красная звезда", СССР)<
Орудия, обстреливавшие Ленинград ("Красная звезда", СССР)
Газета «Известия» №274 (8576), 19 ноября 1944 года