Б.Галин. На Тереке

[0gnev]

Б.Галин || « Красная звезда» №210, 6 сентября 1942 года

Сегодня Международный Юношеский День. Комсомольцы-фронтовики! Будьте самыми первыми в наступлении, самыми стойкими в обороне. Показывайте всей фронтовой молодежи высокий пример дисциплинированности, организованности, стойкости, преданности нашему народу!

# Все статьи за 6 сентября 1942 года.

Рябошапка шевельнулся усталый, замученный трехдневными непрерывными боями. Он лежал на шинели, закинув руки за голову. Долго и молча всматривался в бирюзовое небо, медленно сгущавшееся на зубцах утесов. В чистом вечернем воздухе застыли облака, ухватившиеся за верхушки гор, ржавые скалы, нависшие над мрачной пропастью, и мощные в три обхвата дубы с искривленными стволами. И только Терек внизу глухо роптал. Грозно шумя, он сбегал с гор, яростно бился в узком ущелье, прыгал по обточенным водой камням, крался, менял русло, рвался на широкий простор ставропольских степей и звенел, звенел.




Полузакрыв глаза, слушая гул Терека, младший лейтенант Рябошапка вполголоса проговорил:

Терек воет, дик и злобен,
Меж утесистых громад,
Буре плач его подобен,
Слезы брызгами летят.

И, помолчав, с живостью спросил рядом лежащего командира роты:

- А ведь здорово, товарищ старший лейтенант? Правда, подымает?

- Подымает, - согласился командир роты Богданов. - Так говоришь, он здесь бродил?

- Точно, - сказал Рябошапка, - и верхом, и пешком бродил. - И вдруг засмеялся молодым, счастливым смехом: - Товарищ старший лейтенант, представьте себе: Лермонтов лежал вот на этой земле, так, как мы сейчас лежим, и глядел на горы и слушал, как роется Терек во мгле.

- Может быть, - согласился Богданов и, вздыхая, сказал: - Об эту пору у нас на Волге зори играют. И, спохватившись, смущенно крякнул; потом строго сказал: - Мы, Рябошапка, должны с тобою в оба слушать, как роется немец во мгле.

Богданов любил этого желторотого птенца, восторженного, мечтательного. Он относился к нему добродушно, покровительственно. Богданов, который был всего на три года старше Рябошапки, считал себя старым стреляным воробьем. Лейтенант отвечал своему старшему товарищу и начальнику теплой, нежной привязанностью. Воевал Рябошапка шестой месяц. Он хотел быть таким же грубоватым, здоровым и сильным солдатом, каким был старший лейтенант Богданов. Все то, чем жил Рябошапка, и что волновало его год тому назад - пединститут, аспирантура, дипломная работа, посвященная кавказской лирике Лермонтова, - все теперь поблекло, куда-то отодвинулось и казалось смешным и страшно далеким. Да, так ему казалось. Но, когда после отступления из сурового каменистого Донбасса, из степей Донщины, Рябошапка попал в предгорья Кавказа, он заволновался и признался двум самым дорогим для него людям - Богданову и медсестре Таисии, - что теперь он лучше и глубже понимает Лермонтова.

Это было в тот вечер, когда он с бойцами своего взвода говорил о поэте. Чуть заикаясь, он рассказывал сидевшим в темноте бойцам о Кавказе, читал им лермонтовские стихи. Богданов слушал и удивлялся: откуда у полтавского парня кавказская страсть? К стихам, к поэзии Богданов относился подозрительно, но вместе с тем ему было приятно, что в его роте есть поэт, каким он считал Рябошапку. Слушая его, Богданов увидел не только рубежи по фронту, которые защищает гвардейский батальон, не только серые камни и пять рукавов Терека. Он увидел и почувствовал вечно-живую красоту природы этих гор, познав которую, Лермонтов однажды сказал: «Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз, как сладкую песню отчизны моей, люблю я Кавказ».

Богданов завернулся в шинель. В любую минуту мог вспыхнуть сигнал к выступлению, - тем паче надо воспользоваться минутой затишья. Но уснуть он не мог. Рябошапка тоже не спал. Он пристально всматривался в облака, курившиеся над горами. Краски в небе менялись с непостижимой быстротой. Закатное солнце опускалось все ниже и ниже, его лучи разом ударили в мутный поток, струившийся с гор, - и брызги и пена порозовели и заблистали. Дымчатые облака, свиваясь в кольца, рисовали перед ним старика-горца с пергаментным лицом, поившего ослика в Тереке. Очертания облаков менялись, и он видел Зею Буниятова, веселого, хитрого разведчика в черной бурке, с острыми углами плеч. Зея легко, одним скачком переносился с утеса на утес. Вот он исчез и сперва смутно, затем все более выпукло вырисовывалось лицо девушки со станции Петропавловская. У нее знакомое, доброе, веснушчатое лицо медсестры Таисии. Но это не Таисия. Рябошапка никогда ее не видел. Утром он слышал ее голос по телефону. Милая, безвестная телефонистка из Петропавловской, она до последней минуты поддерживала связь с соседней станцией, где находился КП гвардейского батальона. Рябошапка принимал ее донесения и сообщал их начальнику штаба капитану Бабичу. Девушка говорила глухим голосом, короткими фразами: «Они показались на улице, они завернули к станции, они выходят из машин, они подымаются по лестнице...» Потом она замолчала. Но трубки, видно, не бросила. Капитан Бабич сказал Рябошапке:

- Передайте ей, пусть коротко отвечает на вопросы - да или нет.

Рябошапка спрашивал, и девушка торопливо отвечала.

- Немецкие танки?

- Да.

- Пехота?

- Нет.

- Мотоциклы?

- Да.

Молчание.

- Барышня! - вдруг закричал Рябошапка. - Дорогой товарищ, как вас зовут?

- Анна Горбачева, - услышал он ответ.

Напрасно Рябошапка продолжал звать ее. Связь оборвалась. Он больше не слышал ее голоса. Капитан Бабич молча, большими шагами кружил по комнате. У него ныло контуженное плечо, и он двигался боком. Глаза его блестели странным влажным блеском. Он потряс молодого лейтенанта за плечо и сказал ему:

- Да… барышня.

Рябошапка проснулся от того, что кто-то мягко, но настойчиво тряс его за плечо. Он вскочил на ноги. Было тихо. Глуше, но так же ровно шумел в темноте Терек.

Далеко за полночь батальон перебрался на пароме на северный берег Терека. Луна вышла из-за гор, свет ее был рассеян, ветер часто закрывал ее темными облаками. Зея Буниятов с тремя бойцам ушел в разведку. В кювете он залег в засаду или, как говорил, открыл прием посетителей. Вернулся он на рассвете с пленным капралом и ценными сведениями. По грейдеру и двум проселочным дорогам двигались немецкие танки.

Бой начался в мутном свете дня и то затихал, то разгорался с новой силой. В полдень, в самую жару, стало известно, что немцы прорвались на левом фланге, близ населенного пункта. Богданов приказал взводу Рябошапки выдвинуться к виноградникам, закрыть брешь. Переулками, вдоль хат, прижимаясь к земле, взвод пробился к зеленым кустам. Два миномета Степанова прикрывали его продвижение. Они выдвинулись на одну линию с пехотой и открыли огонь по десантным отрядам немцев, истребляли их, прижимая к земле. Вражеские самолеты пикировали на рубеж, занятый взводом Рябошапки и минометными расчетами Степанова. Столбы дыма и земли вздымались к черному небу, но едва лишь дым рассеивался и пыль опадала, снова раздавался протяжный голос Степанова:

- Взвод, внимание!

И минометы открывали шквальный огонь. Сначала они били на 300 метров, потом дистанция сократилась до 60 метров. Был момент, когда, для того, чтобы поразить цель, потребовалось открыть стрельбу под углом в 85 градусов. Наводчик Сулейманов приподнял сошки миномета. Степанов сделал три выстрела, поражая немцев.




Минометы дали возможность продвинуться бронебойщику Клочкову к немецким танкам. Клочков - высокий, рослый, пожилой боец с белокурыми усами. Он старше всех во взводе Рябошапки, бойцы и лейтенант почтительно звали его по имени и отчеству - Василий Иванович. Вторым номером был у него Степан Кащук, живой, расторопный украинец. Прикрывал их пулеметчик Прокопенко - тихий, флегматичный парень, обладавший железным спокойствием. Все трое жили дружно, весело и смело, и слово Рябошапки было для них законом. Выполняя приказ командира взвода, они заняли оборону у развилки дорог. Василий Иванович и Кащук укрылись в хатке с крышей, поднятой на дыбы взрывной волной, а Прокопенко залег на 150 метров впереди - в виноградниках. Бронебойщики приладили ружье в окно и осмотрелись. Кащук принес в котелке холодную ключевую воду. Макая сухари в воду, Клочков медленно, с хрустом ел их. От Рябошапки прибежал посыльный: Внимание! Справа танки! Василий Иванович собрал крошки в ладонь, отправил их в рот, попил водицы и только после этого, не спеша, принялся за работу.

Три танка шли вперед, втаптывая виноградные лозы в сухую землю. Бронебойщик выстрелил в лобовую часть серой, окутанной пылью машины. Тогда выдвинулся второй танк, повидимому, с целью взять на буксир подбитую машину. Немцы выскочили из танка, держа в руках толстый стальной трос. Пулеметчик Прокопенко открыл по ним огонь, а Василий Иванович ударил в борт второй машины. Третья машина попятилась. К ней присоединились еще шесть, они развернулись и веером двинулись по виноградникам, обтекая хату с вздыбленной крышей. Бронебойщики быстро сменили огневую позицию и окопались в подсолнухах.




На левом фланге у соседа дрогнул один из взводов, и к насыпи хлынули немецкие стрелки. Кащук беспокойно заворочался и, не говоря ни слова, одними глазами спросил Василия Ивановича: «Бачишь?» Василий Иванович молчал. Он молчал и тогда, когда по взводу пополз зловещий шепот: «Нас окружили». Он делал свое дело. Цепким, острым взглядом высматривал цель, шарил по кустам, деревьям, крышам и, найдя вражеского автоматчика, снимал его выстрелом из карабина. Завидев проходившую мимо Таисию, - пот катил с нее градом, обхватив раненого бойца за плечи, она бережно вела его в укрытие, - Клочков спросил ее, где командир. Таисия сказала:

- Подымает людей в атаку.

Вскоре справа послышались нестройные крики, и показался Рябошапка с группой бойцов. Он бежал в чуть сдвинутой на затылок каске. Ворот его гимнастерки был расстегнут. Соленый пот выступил на плечах. Когда он пробегал мимо ямы, в которой засели трое бойцов, они слышали его тяжелое дыхание. Он звонким голосом позвал их:

- Подымайтесь!

Какая-то нечеловеческая сила подняла их с земли, и они рванулись следом за ним, обтекая его и устремляясь к железнодорожной насыпи. Рябошапка пробежал еще три шага, и вдруг рухнул наземь лицом вперед: очередь из автомата пробила его грудь. Кащук и Таисия почти одновременно подползли к нему. Маленькая, коренастая сибирячка сильными руками подняла лейтенанта и медленно, словно боясь потревожить мертвого, отнесла его к Тереку.

- Хорошая смерть, - глухо сказал Кащук подошедшему Богданову, - быстрая.

Рябошапка лежал, уткнувшись лицом в каменистую почву, с выброшенной вперед рукой. Таисия резко поднялась с колен и, сгорбившись, с лицом, искаженным болью и грустью, прошла мимо Богданова в ту сторону, где у насыпи, у маленького рубежа в предгорьях Кавказа, сражался взвод Рябошапки, молодого командира, любившего эти горы, дикую красоту Кавказа, воспетую Лермонтовым.

Поздно ночью, когда бой затих, командиры рот собрались на КП батальона. С живостью обсуждались подробности прошедшего боя. После долгих отходов, отступлений и поражений сегодняшний бой радовал и бодрил. Здесь, на Тереке, в районе Моздока, немцы получили первый ощутительный удар, а наш батальон вновь почувствовал силу своей гвардейской стойкости. Докладывая командиру батальона о действиях своей роты и выделяя взвод Рябошапки, старший лейтенант Богданов вдруг пробормотал: «В его груди дымясь чернела рана, и кровь лилась хладеющей струей».

- Ты чего? - удивился командир батальона.

- Рябошапка погиб, - тихо сказал Богданов.

- Знаю, - сказал командир батальона и снял пилотку, - славный был товарищ.

На войне не принято долго тужить. Богданову нужно было позаботиться о раненых бойцах, окопаться на ночь по Тереку, выставить дозоры, раздать бойцам сухари, сготовить к утру горячую пишу, получить приказ, поставить перед каждым взводом боевую задачу, подсчитать убыль, собрать оружие, приказом назначить Паршикова командиром Лермонтовского взвода - так отныне стали именовать взвод Рябошапки. Темень скользнула с гор. Все тонуло, чернело в ночи, и лишь Терек один без устали звенел, роясь в туманной мгле. // Б.Галин. РАЙОН МОЗДОК. (От спец. корр. «Красной звезды»).

**************************************************************************************************************************************************
В РАЙОНЕ МОЗДОК. На снимках: 1. Командир мотоотряда майор Г.В.Корнеев, капитан К.И.Бабич и лейтенант А.М.Тынянкин определяют движение колонн противника перед боем. 2. Медсестра Таисия Наследникова перевязывает раненого лейтенанта Зею Буниятова. 3. Минометный расчет ведет огонь по десантным отрядам немцев. Слева - наводчик X.3.Сулейманов, справа - командир минометного взвода младшие лейтенант И.Н.Степанов (см. очерк Б.Галина «На Тереке»).

Снимки нашего спец. фотокорр. В.Темина.









*****************************************************************************************************************
Так сражаются гвардейцы

ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ, 5 сентября. (По телеграфу от наш. корр.). Враг, стремясь во что бы то ни стало сбить нашу часть с занятых ею рубежей, бросил в контратаку 45 танков. На боевой порядок одного подразделения двинулись сразу 33 фашистских танка. Стойко и мужественно встретили гвардейцы яростный натиск врага.

Командир противотанкового орудия гвардии сержант Мартыненко первыми пятью выстрелами поджег три вражеских танка. Немцы открыли по орудию сильный огонь. Была повреждена панорама орудия, но это не остановило мужественного командира. Он стал наводить орудие через ствол и продолжал вести огонь. Вскоре он зажег еще два танка и один подбил.

Столь же отважно сражался гвардии старший сержант Стрельцов. Тремя выстрелами из своего орудия он поджег два немецких танка. Остальные подползли близко к орудию Стрельцова и обрушили на него ливень огня. Но орудие не замолчало. Выбыли из строя почти все бойцы расчета, у орудия встал сам командир, расстреливая в упор наседающие вражеские машины. Герой-гвардеец подбил еще пять танков, а когда его орудие окончательно вышло из строя, он, вооружившись гранатами и зажигательными бутылками, занял окоп.

Командир орудия Попов точными выстрелами подбил два тяжелых немецких танка. Орудие попортилось, сам Попов был ранен, но он не ушел с поля боя. Раненый, со связкой гранат в руках, он стал поджидать врага. С грохотом и лязгом надвигался фашистский танк. Попов быстро метнул связку гранат. Раздался взрыв. Танк вздрогнул и с перебитой гусеницей завертелся на месте.

Напор врага разбился о непоколебимую стойкость гвардейцев. Понеся большие потери в технике и живой силе, немцы откатились на исходные рубежи.

☆ ☆ ☆

Удары по врагу из засады

СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ. 5 сентября. (По телеграфу от наш. корр.). Четверо суток подряд разведывательные группы подразделения, которым командует тов. Измайлов, поочередно находились на переднем крае. Бойцы бдительно следили за поведением немцев. Было установлено, что почти каждую ночь в этом районе действует немецкая разведка, и поэтому командир решил устроить здесь засаду.

В ночь на 4 сентября группа бойцов под командованием тов. Кривошеина выдвинулась вперед и засела в кустах. На рассвете показались 12 немецких разведчиков. Они двигались к нашему переднему краю. Подпустив гитлеровцев вплотную, бойцы, сидевшие в засаде, сомкнули вокруг них кольцо. В коротком бою одиннадцать немцев были убиты, один захвачен в плен. Собрав документы и оружие вражеских солдат, разведчики вернулись в свое подразделение.

________________________________________________
Н.Тихонов: Мы - русские!* ("Известия", СССР)**
И.Эренбург: Душа народа ("Красная звезда", СССР)
А.Толстой: Разгневанная Россия ("Известия", СССР)**
Н.Тихонов: Народ-богатырь* ("Красная звезда", СССР)
С.Сульцбергер: Что такое Россия и чего она хочет ("The New York Times", США)

Газета «Красная Звезда» №210 (5274), 6 сентября 1942 года