Борис Ямпольский. Зеленая шинель
Б.Ямпольский || « Красная звезда» №284, 3 декабря 1941 года
Защитники Москвы! Не дадим немцам на поругание нашу любимую столицу. Ни шагу назад!
# Все статьи за 3 декабря 1941 года.
На-днях я пришел из Украины. В селянской свитке, босиком (немец снял с меня сапоги, сказав, что они ему нужнее), прошел я около тысячи километров через всю Киевщину, Полтавщину, Харьковщину и южную часть Курской области.
Сорок пять суток шел я по земле, захваченной немцем, сорок пять дней и ночей шел я, точно по кладбищу.
Как черные тени, стоят хутора и села. Редко пробежит человек по улице села, в любую минуту может выскочить немец в зеленой шинели, сорвет с головы картуз: если бритый ты - русс солдат, если волосы - русс комиссар; и уже не видеть тебе дома твоего, детей твоих. Не брехнет собака - немцы постреляли по деревням собак, чтобы не пугали по ночам. Не кукарекнет петух - немец сожрал.
За все это время ни разу не слышал я песни. И это на Украине, где всегда, то ли на рассвете, в сумерках, или глубокой ночью, близко, далеко ли, - всегда звенела песня так, что иногда в детстве казалось мне, - сам воздух на Украине поет.
Я побывал не менее чем в ста селах и хуторах, и везде одна и та же картина страшного разорения и запустения.
Вот типичное для Украины село Карайкозовка, под городом Богодуховым. Разоренные и разграбленные сельская лавка, почта, сберегательная касса. Разоренная, разгромленная, с разбитыми окнами школа. На улицах валяются полусожженные парты, - немцы разводили костер, - разбитые физические приборы, изорванные географические карты, немецким башмаком растоптанные портреты Шевченко и Франко. В школе - солома, мерзость, скотский дух. Здесь был немецкий постой.
Большое село Дунайки на реке Ворскла. Так же разграблены, разбиты, разорваны сельские лавки, больницы, школа, детские ясли, изба-читальня, хата-лаборатория, машинотракторная станция, все, чем было богато и гордилось советское село. Немецкие конюхи, расквартировавшись по соседству с детскими яслями, с удовольствием нарочно ходили туда гадить.
Сколько сил было положено, сколько лет билась советская власть, чтобы в каждом селе были учитель и врач. Немцы хотят в несколько дней стереть память об этом. Они хотят сравнять с землей советское село.
Я вспоминаю девушку из села Попивка, которая училась в Полтавском педагогическом институте, а теперь сидит в деревне на печи и день и ночь плачет от тоски, я вспоминаю мальчика из хутора Новочеркасский, который учился в Белгородском железнодорожном техникуме, а теперь снова пришел в село и пасет скот.
Прошло только несколько недель, как хозяйничает немец. Но в хатах на Украине (это я видел в селах Крапиловка, Довгаливка, Шишаки, Ереськи) уже появилась лучина, уже деды раскуривают люльку от кремня и бабки бегут из хаты в хату с угольком, чтобы раздуть огонь, уже одалживают друг у друга мыльную пену и во многих хатах на Украине - хлеб без соли и борщ без соли. Не керосин и спички несет с собой немец, а пожары. Не мыло, а вши и эпидемии. Не соль, а порох и голод. Не о школах и больницах беспокоится немец, а о публичных домах. Уже появляются на Украине кабаки, рулетка, воровские притоны и черные биржи.
В большом селе Терновка, в пятнадцати километрах от Белгорода, я видел по хатам целые семьи, сидя на полу, как в древности, палками молотят снопы и в ступе мелят муку. Целая семья сутки бьется, чтобы намолоть муку на хлеб. И это в деревне, где были машинотракторная станция, комбайны, колхозный трудодень...
В Киеве открыты публичные дома, в Полтаве на перекрестках стоят немецкие полицейские в коричневых мундирах и по-немецки покрикивают на жителей, в село Мощеное, близ города Гайворона, возвратился помещик и начал обирать колхозников.
Вот что несет с собой немец.
2.
Немец в зеленой шинели - разбойник и грабитель.
Зеленые шинели на велосипедах и мотоциклетках врываются в село. Еще за селом строчат пулеметы, еще слышны крики боя, а они уже по хатам:
- Яик! Млика! Шпик!
Народ видит в немце разбойника. Мать узнает убийцу своего сына, сестра - палача своего брата, мальчик - мучителя своего отца. И молчание в хате, когда входит зеленая шинель. Он, как собака, лает. Но никто не понимает чужеземца. Все молчат. Он рыщет, как хорек, по всей хате, заглядывает в печь, нюхает горшки, лезет в погреб, на чердак. Тащит сало, яйца, муку, поднимает половицы, отбивает замки, копается в семейных сундуках и лает, лает, все требует что-то по-своему. Полна хата людей, и дед старый, и бабка, и невестка, и дети - все стоят и молчат. Страшное, грозное молчание вокруг немцев.
По всему селу выстрелы - это немцы строчат из автоматов по курам и гусям. Они и не сожрут столько, но глаза их жадны и завидущи. В селе Пидплет на Харьковщине я видел кучи убитых немцами гусей. Немцы давно прошли, но никто не притрагивается к гусям.
В селе Павлюковка, на берегу реки Мерлы, немцы забирали даже детскую обувь, даже полотно на саван. Они грабили всех - от младенца до старика. Они крали отовсюду - из люльки и гроба.
Несчастно село, которое стоит на шляху. Немец двигается по шляху и грабит это село и день и ночь. Остановится обоз на минуту, и налетит зеленая саранча. Проезжал обоз мимо села Марьяновки, на Полтавщине. Забежал в крайнюю хату немец.
- Яик!
Хозяйка указала на молоденькую курочку.
- Ще не несется.
Немец схватил курочку в мешок и побежал дальше.
В селе Качаливка, под городом Богодуховым. крестьянки, завидев зеленые шинели, запирают хаты на замок и убегают. Но недолго стоит немец перед замком. Летят замок и дверь и окна.
У моста на Красный Кут, на Харьковщине, я сидел в избушке сторожа торфяных разработок. Проехали три немца, увидели свинью и тут же закололи ее, разрубили на три части, завернули в новое хозяйкино платье и занавески и унесли.
На поле у села Кичевка, возле Константиновского сахарного завода, колхозники в сумерки накладывали на подводу накопанную за день картошку. Проезжал мимо немецкий кавалерист и увел подводу со всей картошкой. Старика, который стал спорить, кавалерист ударил шпорой в лицо. Долго стояли старики и женщины и смотрели вдаль удаляющейся подводе.
В селе Тарасовка, на Полтавщине, вечером появился немецкий обоз. Пятеро немцев вошло в соседнюю хату и я через окно мог видеть, что происходило там. Они сломали плетень, разожгли плиту, раздели рубахи и над плитой вытряхивали их. Хозяйка потом говорила, что от падавших на плиту вшей стоял такой треск, как во время зенитной стрельбы. Они так чесались, что свинья, лежавшая в хате, глядя на них и сама стала чесаться. Старуху-хозяйку немцы заставили ощипывать дюжину гусей и жарить. У нее были пальцы в крови, а у них губы в сале. Они жрали и хохотали, глядя на муки старухи.
Знают на Украине, как нажравшийся немец хохочет. Выстрелами отдастся этот хохот. Кровью заплатит немец за этот хохот.
Я видел, как создавался немецкий продовольственный обоз. В конце октября на хутор Новочеркасский, Курской области, приехали немцы на подводах. Следуя из хаты в хату, они забирали муку, картофель, ячмень, выкатывали бочки с соленьями, выносили кули, кололи свиней, стреляли по дороге кур и гусей, только перья летели. За подводами бежали женщины и дети и кричали: «Пане!», а немцы отмахивались автоматами и погоняли коней:
- Ек! Ек!
Подводы выехали из села; я пошел за ними. По дороге на Томоровку, районный центр вблизи Белгорода, к этим подводам из разных сел и хуторов присоединились такие же подводы, и вскоре на шляху вытянулся немецкий продовольственный грабительский обоз.
Как на похоронах, на шляху крик, плач, вопли женщин и над всем страшные немецкие проклятья да свист бича: «Ек! Ек!»
В тумане я спутал дороги и попал в Бутово - немецкое штабное село. Из тумана выплыл немецкий патруль. Три немца обступили меня и, как по команде, залаяли:
- Махорка? Вудка?
Три немца залезли ко мне в карман. Я посмотрел в их лица. Их трусило от холода, зубы стучали, холодно им было в русском тумане, холодно им будет в русской земле.
Немец пришел на Украину. Он хочет нажраться раз и навсегда. Во всех деревнях крестьянки рассказывают одно и то же: немец во время постоя жрет с утра до вечера, жрет не переставая. Если посчастливится, он глотает масло ложками, пока не стошнит. Немец ест толстый, жирный кусок сала на тоненьком, как бритва куске хлеба. Но навеки не нажрешься!
У ветряков на горе стоят люди лицом к ветру.
- Ветры, дуйте, ветры, дуйте, чтобы быстрее вертелись крылья мельниц! Придет немец в зеленой шинели и заберет муку и велит испечь пироги.
В хате мать уговаривает детей:
- Скорей кушайте, дети, скорей! Придет немец в зеленой шинели все выпьет, все сожрет.
Дед уговаривает бабку:
- Скорее, баба, коли кабана, режь петуха и гусей! Придет немец в зеленой шинели, сам заколет, сам сожрет.
Зеленая шинель торчит с мешком у печи, пока пекут хлеб, и, забирая еще горячий хлеб, хохочет:
- Капут!
Зеленая шинель на рассвете стоит у коров, ждет, когда подоят, и забирает молоко. Если мать указывает на детей, зеленая шинель приподнимает автомат, - хохочет:
- Пух, пух!
«Капут» и «пух-пух» - вот и весь словарь зеленой шинели. Смерть и выстрелы - другого языка немец не знает.
Что ж, он и от нас не дождется другого языка!
3.
Немец в зеленой шинели - поработитель.
Разбой, который учиняют солдаты-фронтовики в захваченных селах, - это только начало. Вслед за фронтовиками едут по деревням интендантские офицеры. Вслед за интендантскими офицерами - помещики и управители.
В начале октября при выходе из села Байрак, на Полтавщине, навстречу мне из-за поворота вылетела малолитражка.
Вдруг открылось стекло и крикнули: «Алло!» Я подошел. Немец спросил:
- Байрак?
- Байрак, - отвечаю.
И вдруг на чистом русском языке:
- Я сегодня здесь назначил сходку мужиков, где она собирается?
Я посмотрел в лицо офицеру. С седыми висками и покрасневшими глазами сидел передо мною на подушках петлюровец.
Немец - жулик и вор, или поседевший у общественного писсуара в Берлине петлюровец, - вот кто становится хозяином оккупированной фашистами земли.
Немец установил разбойничьи низкие цены на продукты сельского хозяйства. За превышение цен - расстрел. Вместо денег немец тычет бумажку - оккупационную марку. На этой марке изображен селянин, подстриженный под скобку, этакий мужик-рюсс. Гитлеровские дурачки, они думали подкупить этим украинского мужика. Они везут эти бумажки целыми тюками. У каждого офицера полная сумка этих бумажек, хождение которым только в отхожем месте.
Идешь по дороге, немец чинит мост, или набирает сено, или чистит лошадиное дерьмо.
- Эй! Становись!
И продержит он тебя и день, и ночь, и неделю, и месяц.
Конвоир гонит пленных. У него сбежало несколько человек. Повстречался ты на шляху.
- Эй, становись! Для счета.
Скачешь на коне. Немец навстречу на замученной, забитой, с окровавленными боками, лошаденке.
- Эй!
И твой конь под ним, его лошаденка под тобой.
Люди идут все согбенные, будто чувствуют, как немец сидит у них на спине.
Встретил немца, снимай шапку: «Здравствуйте, пане!»
Вошел немец в хату, снимай шапку: «Пожалуйте пане».
С’ел, сожрал немец твой обед, снимай шапку: «Благодарен, пане!»
Изругал, по-немецки посмеялся над тобой, снимай шапку: «Хорошо, пане!»
Скоро, скоро настанет час, когда земля запылает под немцами. С помощью Красной армии народ рассчитается с ними за все. Бежать им далеко. Никто не пригреет, не накормит их - захватчиков, поработителей, убийц. Только пулей накормят, землей пригреют. Ни один немец живьем не выйдет из нашей земли!
4.
Немец в зеленой шинели - скотина и трус. На Украине и поговорка появилась: «У немца каска железная, а душа заячья».
Один он ни за что не войдет в лес. Немец боится леса, как заяц бубна. Только на опушке засядет он с автоматом и будет ожидать хоть сутки, или же прострелит лес, но сам не войдет туда. Каждый лесок немцы так простреливают, будто в нем по крайней мере сидит целый корпус, а там одни белки, да чижи.
На берегу реки Мерла, у села Любавка, на Харьковщине, я наблюдал, как автоматчик проходил через лес. Он вошел на тропинку и, держа автомат на пузе, прострочил ее вдоль и поперек и вокруг, будто обводил себя волшебным кругом. Затем прошел шагов пятьдесят и снова прострочил тропинку и двинулся дальше. Так он дошел до избушки лесника и отсюда дальше носа не высунул.
На ночь немцы прячутся в селах. За сорок пять дней я ни разу не встретил ночью немца в поле. По краям села ракетчики огнями отпугивают прохожих, да себя подбадривают. Товарищ, не бойся ракеты! Еe пускает трус. Я видел, как немецкий ракетчик в ненастную ночь, спрятавшись под плащ-палатку, пускал ракеты, но сам даже головы не высовывал, боясь встретиться с глазу на глаз с украинской ночью.
Если немецкий патруль услышит ночью шум, - стреляет трассирующими пулями. Товарищ, не бойся огненных пуль! Это фейерверк труса. Автоматчик никогда не целится. Он строчит в ночь, чтобы напугать тебя и себя подбодрить.
В селе Ямны, на реке Ворскла, в селе Касилова Гайворонского района, в селе Чаркасское Курской области и в ряде других сел крестьянки рассказывали мне: немцы боятся ночью заходить за угол хаты, а, нажравшись, оправляются прямо на крыльце, причем дверь в освещенную хату всегда оставляют открытой.
Так и сидит на свету немец, подняв зеленую шинель, с гранатами у пояса, на глазах у всех. Высшая раса!
Нигде - ни на позициях, ни в мирных городах - не видал я такого страха перед самолетами, как в немецких колоннах. Похоже, будто залетел самолет в сумасшедший дом, такая на шоссе поднимается паника.
В селе Хваленково, недалеко от станции Коломок, Южной дороги, я видел, как при налете наших самолетов немцы выгоняли стариков, женщин и детей из щелей и погребов и сами, толкая друг друга, торопливо залезали туда, трясущиеся от ужаса.
Орлы, друзья дорогие, летчики, штурманы, бомбившие и расстреливавшие немецкие колонны 3 октября у села Большие Сорочинцы на Полтавщине, 9 октября на шляху Диканька-Опишня, 13 и 14 октября по дороге Колонтаевка-Красный Кут-Богодухов, в конце октября у Писаревки и Гайворона, в начале ноября у Белгорода, - я был под вашими крыльями, я стоял на земле, где падали ваши бомбы и своими глазами видел, как в страхе, с криками разбегались с дороги немцы, как прятались они под сараями и хатами, падали в канавы, искали спасения и не находили его, как настигали вы их, как гнались вы за ними, чуть ли не садясь на плечи. Странное чувство! Я и мои товарищи стояли совершенно открыто и не было страха в нашей душе. Ведь это были наши, советские самолеты!
Бомбы падали в черные машины, похожие на катафалки, прямо на головы немцев и с дикими стонами расползались по шляху разбойники в красных от крови шинелях.
* * *
Все, что я рассказал, - это только факты. Это все, что я видел сам и что передали мне крестьяне. Это свидетельские показания очевидца.
Я видел дикий, разнузданный грабеж, издевательства и насилия немецких фронтовиков. Но позади еще двигается обоз, это главная грабьармия. А там дальше, отставая от фронта на три - четыре недели, идут карательные отряды, гестапо, матерые палачи, вешатели, истязатели.
Тихо на Украине, как на кладбище. Загудит на дороге машина - все вздрагивают: едет немец!
И только по дорогам слышится крик:
- Ек! Ек!
Это немец погоняет волов, которые тащат награбленное добро.
Детей на Украине пугают: вот герман идет!
С молоком матери дети всасывают ненависть к немцу. Горе тебе будет, герман! Не забудут и дети и внуки твоих злодеяний, герман!
Изменился пейзаж Украины. На всех дорогах у обочин выросли белые кресты с черными надписями, с черными касками, сожженными, пробитыми и изрешеченными. Это могилы немецких солдат. Это путь немецкой армии.
У Больших Сорочинец, у Диканьки, у Вопивки я видел уже поваленные кресты. Народ мстит и мертвым немцам.
Отныне зеленый цвет, цвет немецкой шинели, - самый ненавистный народу цвет. Наступил декабрь - месяц белого снега. На белом снегу России ясно видна цель - зеленая шинель. Не промахнись, товарищ! // Борис Ямпольский.
________________________________________________________
Б.Ямпольский: Чужеземец ("Красная звезда", СССР)**
Б.Ямпольский: Ледяная могила* ("Красная звезда", СССР)**
**************************************************************************************************************************************************
Вчера под Москвой сбито 17 фашистских самолетов
2 декабря летчики-истребители Московской зоны противовоздушной обороны провели 36 воздушных боев. Ни одному стервятнику не удалось прорваться к столице.
Немцы бросали вчера на Москву новейшие машины - «Мессершмитт-115», «Хейнкель-112» и другие, но и это не спасло их от больших потерь. Наши летчики неизменно выходили победителями из воздушных схваток.
Шесть наших летчиков во главе с капитаном Дунаевым атаковали 18 фашистских бомбардировщиков, которых прикрывали 6 «Мессершмиттов». Не выдержав натиска, вражеские самолеты рассеялись. В этой схватке капитан Дунаев сбил «Юнкерс-87». Летчик этого подразделения младший лейтенант Шумилов несколько позже сбил еще две таких машины. Патрулировавшие в воздухе на английских самолетах «Харрикейн» старший лейтенант Паршиков и лейтенант Рязанов дружными, умелыми действиями уничтожили «Мессершмитт-109».
Сбито также несколько новейших фашистских машин. Старший лейтенант Cериков сбил «Хейнкель-112», лейтенант Даргис уничтожил «Мессершмитт-115». Такую же машину сбила группа летчиков под командой младшего лейтенанта Ковалева. Зенитчики своим огнем не раз обращали немцев в бегство и сбили один самолет.
Всего уничтожено вчера 17 фашистских самолетов.
Группа московских летчиков штурмовала вчера наземные войска противника. Уничтожено 4 немецких танка, 5 автомашин с пехотой, подавлено 9 зенитно-пулеметных и артиллерийских точек.
☆ ☆ ☆
Военная хитрость летчика Баскова
ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ, 2 декабря. (От наш. спец. корр.). Комиссар подразделения старший политрук Басков обладает чутьем и хваткой подлинного воздушного бойца. Он смел, стремителен и вместе с тем старается перехитрить врага.
Однажды Басков вместе со своим звеном прикрывал наши наземные войска. Летели под облаками на небольшой высоте. Когда время баражирования истекло, Басков заметил девятку «Мессершмиттов». Недолго думая, старший политрук пристроился к вражеским истребителям. Они не замечали советского ястребка и продолжали путь.
Приблизившись к одному из ведомых немецких самолетов на 30-40 метров, Басков внезапно открыл по нему огонь. После второй очереди «Мессершмитт» рухнул на землю. Старший политрук встал на место сбитого. В это же время летчик лейтенант Благодаренко сбил другую машину и отвалил в сторону. У немцев началось замешательство. Но и после этого они продолжали принимать ястребок Баскова за свою машину. Воспользовавшись их растерянностью, старший политрук незаметно ускользнул.
В другой раз звено Баскова получило задание разведать дорогу. Идя на высоте 400 метров, комиссар заметил бомбардировщика «Юнкерс-88», который шел на посадку под прикрытием огня зениток. Басков решил перехитрить немецких зенитчиков и пошел вправо. Артиллеристы немедленно повели огонь вправо. Тогда он резко перевел свое звено прямо на батарею. Ведомые летчики открыли интенсивный огонь по зениткам. Тем временем Басков проскочил через зону обстрела и уничтожил фашистский бомбардировщик.
☆ ☆ ☆
ФРОНТОВОЙ САТИРИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
ЮГО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ, 2 декабря. (От наш. спец. корр.). Вышел первый номер сатирического приложения к фронтовой газете «Красная армия» - «Громилка». Хорошо иллюстрированная, злободневная «Громилка» безусловно будет пользоваться большим успехом у красноармейского читателя.
________________________________________________________
А.Корнейчук: Гитлер - лютый враг украинского народа* ("Правда", СССР)
Что творится в оккупированных областях Украины* ("Красная звезда", СССР)**
Зверства фашистских палачей в украинских селах** ("Красная звезда", СССР)
М.Бажан: Никогда не будет Украина рабой германского фашизма ("Правда", СССР)
Я.Купала: Германский фашизм - злейший враг белорусского народа ("Правда", СССР)
Газета «Красная Звезда» №284 (5039), 3 декабря 1941 года