Последние дни Берлина. 6. В штабе маршала Жукова*
П.Трояновский || « Красная звезда» №136, 12 июня 1945 года
Родина венчает славой выдающихся деятелей советской науки. Красноармейский привет советским ученым - Героям Социалистического Труда!
# Все статьи за 12 июня 1945 года
Из записной книжки корреспондента «Красной звезды»
Окончание. Начало см. « Красная звезда» №119
★
6. В штабе маршала Жукова*
В исторические дни последней битвы за Берлин штаб 1-го Белорусского фронта стоял на окраине небольшого немецкого города. Отделы и управления штаба занимали несколько тихих зеленых улиц между озером и густым сосновым бором. Сотни проводов по земле и над землей шли с разных сторон к этому до сих пор мало известному и ничем не примечательному немецкому городу. Тысячи машин днем и ночью спешили в штаб и мчались по дорогам от него. На аэродроме беспрерывно гудели моторы самолетов.
Здесь жил и работал маршал Жуков.
Сюда поступали приказы Верховного Главнокомандующего товарища Сталина.
Здесь сталинские указания воплощались в оперативные планы.
За несколько дней до начала последнего наступления войск фронта сюда, в штаб, были вызваны все командующие армиями, члены Военных Советов и командиры корпусов. Приехали Чуйков, Берзарин, Богданов, Катуков, Колпакчи, Кузнецов, Глазунов, Переверткин, Крюков и другие. На совещании присутствовали генерал-полковник Малинин, генерал-полковник артиллерии Казаков, генерал-полковник авиации Руденко, член Военного Совета фронта генерал-лейтенант Телегин, генерал-лейтенант Галаджев.
На стенах офицерского клуба висели закрытые полотнами огромные карты.
Вошел Жуков.
- Товарищи, - сказал он, - я вас пригласил сюда для того, чтобы об’явить о приказе товарища Сталина...
Зал замер. Жуков оглядел его и продолжал:
- Верховный главнокомандующий Маршал Советского Союза товарищ Сталин приказал войскам нашего фронта перейти в наступление на Берлинском направлении, окружить столицу фашистской Германии - Берлин, разгромить и уничтожить силы врага и водрузить над Берлином знамя победы.
Раздались аплодисменты. Генералы встали.
В первом ряду стоял гордый, довольный и немного покрасневший от волнения генерал-полковник Чуйков. Он смотрел на маршала и неистово бил в ладоши. Улыбка восхищения и удовлетворения легла на губы генерал-полковника Берзарина. Поднял вверх руки и аплодировал ими у самой головы командующий танковым соединением Богданов. Генерал-лейтенант Телегин что-то говорил Малинину, и оба подались вперед, к стене, где за столом стоял большой, во весь рост портрет товарища Сталина.
Жуков не делал никаких попыток успокоить зал.
Прошла минута, вторая.
Аплодисменты восторга не прекращались.
И, казалось, - это сталинскому приказу аплодирует весь фронт, вся Красная Армия, весь великий Советский Союз.
Казалось, что руками генерал-полковника Чуйкова аплодирует лихой разведчик его армии и мастер ближнего боя старшина Иван Надоршин и артиллерист-наводчик Федор Быков, а вместе с генерал-полковником Богдановым рукоплещет командир лучшего его танкового батальона Герой Советского Союза майор Жигалов. Чудилось, будто стоит в этом зале знаменитый сталинградец генерал Гуртьев, погибший у Орла, и сложивший свою голову еще на Днепре рядовой пехотинец Николай Гавриленко.
Счастливые, неповторимые минуты. Минуты, о которых мечтали под Москвой, под Сталинградом, у Тулы, у Ленинграда, на Кавказе, на Днепре, Буге и Висле!
- Товарищи! - продолжал Жуков. - Перед войсками нашего фронта поставлена самая почетная, самая великая и ответственная задача...
Жуков рассказал о своей недавней встрече с Верховным Главнокомандующим в Москве и передал указания, полученные от него.
Закончив свое выступление, командующий фронтом стал знакомить командармов и командиров корпусов с задачами их соединений. Здесь, в офицерском клубе штаба фронта, маршал Жуков подробно у карты Берлина и его подступов разыграл с командованием каждой армии этапы и ход будущих боев за немецкую столицу.
Совещание продолжалось два дня.
Командармы уехали.
Штаб фронта продолжал отшлифовывать детали планов берлинской операции, вносить необходимые коррективы, уточнять данные о группировке противника.
В эти дни генералы и офицеры штаба не знали отдыха. Оперативное управление пристально и ревностно следило за перегруппировкой и сосредоточением войск. Ночами не спали генерал Бойков и его помощник полковник Казаков. Много работы было у направленцев.
Сутками сидели над картами, аэрофотоснимками, показаниями пленных и трофейными документами разведчики. Генерал Трусов, полковники Лаврищук, Смыслов, подполковник Шохов осунулись за эти дни. Неутомимый и всегда бодрый капитан Безыменский составил десятки справок и ответил на сотни вопросов, касающихся характеристики немецких дивизий.
Штаб артиллерии работал над планом небывалой даже в истории этой войны ночной артиллерийской подготовки наступления. Над тысячами цифр и расчетов сидели днями и ночами генерал Надысев и полковник Левит со своими помощниками.
Готовил к ответственным дням узел связи подполковник Черницкий.
Политуправление издавало листовки, рассылало в части лекторов, готовило агитаторов.
Тыл двигал к местам сосредоточения войск эшелоны с боеприпасами, техникой, продовольствием.
Тысячи больших и малых дел надо было сделать перед началом наступления, надо было предусмотреть многие возможные неожиданности.
Штаб работал много, напряженно, но уверенно и четко. Не первый раз готовил он операцию, не первый раз воплощал в жизнь приказы и указания Верховного Главнокомандования Красной Армии.
Это он, штаб 1-го Белорусского фронта (тогда Донского), готовил и проводил окружение немцев в Сталинграде и разгром их.
Это штаб 1-го Белорусского фронта (тогда Центрального) готовил отпор врагу под Курском в 1943 году, а потом планировал и руководил знаменитым прорывом наших войск к Днепру.
Это штаб 1-го Белорусского фронта планировал, готовил и проводил прорыв немецкой обороны южнее Жлобина, окружение немцев под Бобруйском, а потом рывок к Минску, к Бугу, бросок к Люблину и Праге-Варшаве.
Это штаб Жукова руководил знаменитой Варшавской операцией и захватом Лодзи, Познани, Кюстрина. Это он руководил молниеносным сокрушением вражеского фронта в Померании и выходом советских войск к Балтийскому морю и Штеттину.
А сейчас «на повестке дня» стояла столица фашистской Германии - Берлин!..
Никто в штабе Жукова не чувствовал усталости. Каждый понимал особую важность выполняемой работы и гордился ею.
Маршал Жуков неослабно следил за пульсом работы своего штаба. В час, два, иногда в четыре часа ночи вдруг раздавался звонок у рядового штабного работника - майора, капитана - и в трубке слышен был голос:
- Говорит Жуков. Как дела?
Офицер уверенно отвечал:
- Всё в порядке, товарищ командующий...
Потом снова садился за карты, таблицы, шифровки, сводки и, не замечая усталости, трудился до утра, до рассвета, до завтрака.
Накануне наступления маршал Жуков вместе с членом Военного Совета генералом Телегиным выехал в войска.
Командный пункт генерала Чуйкова. Высота, на вершине блиндаж и площадка для наблюдения, обтянутая сверху маскировочной сеткой.
Наступление уже идет. Войска прошли первые пять километров.
Начальник штаба генерал Белявский что-то докладывает командующему. Вдруг стихают разговоры, из уст в уста передается одно слово:
- Жуков!
Маршал - широкоплечий, крепкий, с волевым лицом и строгими складками у бровей, отвечает на приветствия и подходит к Чуйкову. Генерал-полковник докладывает обстановку. Он говорит, что гвардейцы одной дивизии уже приближаются к Зееловским высотам.
Жуков смотрит в бинокль на высоты, окутанные дымом, и подзывает к себе Чуйкова.
- Гвардейцам об’явите от меня благодарность... Сейчас же распорядитесь, чтобы артиллерия была готова поддержать атаку высот. Без артиллерии атаку не начинайте...
Через несколько минут маршалу докладывают, что особенно упорно противник держится в населенном пункте Кичель. Жуков спрашивает:
- Какое ваше решение?
- Обработать авиацией...
- Не обработать, а стереть с лица земли этот Кичель. Пусть авиация на глазах наших бойцов уничтожит его. Люди лучше будут итти вперед...
В этот же день маршал побывал на командном пункте генерала Берзарина, у генерала Кузнецова, у танкистов Богданова.
В гвардейской дивизии, бойцам которой Жуков об’явил благодарность, через час вышла листовка и была доставлена в роты, взводы, отделения.
«Маршал Жуков доволен нашими успехами, - писало в ней командование дивизии. - Командующий фронтом благодарит каждого бойца, каждого офицера за геройское и мастерское поведение в наступлении. Жуков донесет о нас великому Сталину.
- Вперед, товарищи! На Берлин! К победе над проклятым врагом!»
Благодарность маршала - большая награда.
Но Жуков не только благодарил. Мы знаем факт, когда он узнал о вялых и робких действиях танкистов одного в прошлом хорошего соединения. Маршал сделал строгое предупреждение командованию и приказал передать всем танкистам, что он недоволен их поведением.
И надо сказать, танкисты соединения чуть не сгорели от стыда. Вялость и робость как рукой сняло. В следующих боях они дрались лучше, и маршал Жуков следил за ними.
В штабе фронта с началом наступления работы стало еще больше. С предельным напряжением действовали телеграф, радиостанции, не знали покоя связные самолеты и машины. Направленцы оперативного и разведывательного отделов подолгу не выходили из аппаратных Бодо, требуя из армий сводок, уточняя их, передавая распоряжения и приказы маршала и начальника штаба генерал-полковника Малинина.
Оперативные донесения об обстановке на фронте армий и оперативные сводки в дни наступления играют колоссальную роль. По ним штаб фронта следит за развитием боев и выполнением соединениями приказов Ставки и Командующего. На основании их принимаются новые решения, иногда резко и круто меняющие обстановку.
Всякая неточность, недоговоренность, неясность в информации о боях затрудняет и запутывает руководство ими.
И офицеры штаба Жукова добиваются максимальной правдивости и реальности сводок и боевых донесений.
Ошибочно думать, что штабные офицеры - это кабинетные работники, своего рода военные чиновники.
Нет, офицер штаба, да еще штаба маршала Жукова - это творческий, боевой офицер с широкими и глубокими военными знаниями, с большой общей культурой.
Нередко офицеры штаба отрываются от сводок, шифровок, докладов, карт и едут или летят с приказами и распоряжениями штаба фронта в войска, иногда прямо под пули и снаряды врага.
В начале Берлинской операции был такой характерный случай. Воздушная разведка заметила на шоссе между городами Зеелов и Мюхенберг движение на запад большой колонны танков. Наши танковые корпуса в это время уже оторвались от пехоты, связь с ними на время прекратилась. Важно было выяснить, чьи танки идут от Зеелова к Мюхенбергу. Летчики-истребители, экипажи штурмовиков, бомбардировщиков, выполнявшие очередные боевые полеты, подтверждали, что по шоссе двигаются танки, но чьи - они не установили.
Жуков потребовал немедленно узнать, чьи это танки и сколько их.
Разведчики посадили на самолет «По-2» своего работника майора Симонян, и «кукурузник» на низкой высоте перелетел линию фронта.
Сотни пулеметов, пушек и автоматов встретили храбрый «По-2» на немецкой территории. Казалось, что он вот-вот вспыхнет или развалится, но самолет шел, то прижимаясь к лесу, то ныряя в долины, то легко переваливая через провода.
Вот и шоссе. Танки. Один, другой, третий. Симонян отчетливо увидел на башнях фашистскую свастику. Немцы открыли по нему огонь. «По-2» шел прямо над шоссе, изумляя врага своей настойчивостью.
Подсчитав танки и убедившись, что все они вражеские, Симонян отдал приказание летчику итти обратно.
Опять адский огонь, и вдруг - крик летчика. Симонян перегнулся к нему из задней кабины.
- Что случилось?
Правое плечо летчика быстро чернело, и Симонян догадался, что он ранен.
Майор расстегнул шлем летчика и закричал:
- Крепись, дорогой!.. Приказ Жукова выполняем!..
Летчик сделал последнее напряжение и дотянул самолет до наших войск. Здесь силы его покинули. Самолет упал на вспаханное снарядами поле.
Но задание было выполнено. Танковые корпуса были предупреждены о возможности появления перед ними вражеских танков. Крупные силы авиации получили приказ немедленно бомбить колонну.
Рискованное и важное поручение командования выполнил в свое время полковник Александр Михайлович Смыслов. В один зимний день начала 1943 года он пошел вместе с другим офицером в штаб немецкого генерал-фельдмаршала Паулюса и вручил ему ультиматум советского командования о немедленной капитуляции сталинградской группы немецких войск. Он шел и не знал, останется ли жив. Вручил ультиматум. Требовал ответа. Потом вернулся и продолжал свою работу в штабе. Сейчас под Берлином он участвовал в подготовке последнего решающего удара по врагу.
С приказом штаба фронта о крутом повороте наступающего танкового соединения Богданова на север, приведшем потом к исключительно большому оперативному успеху, полетел на самолете «По-2» майор Мельник-Лозовицкий. В дороге его застал страшной силы дождь. На земле образовались целые озера, речки и ручьи вышли из берегов. Земля вспухла и размякла. Летчик долго кружил над местом посадки и не находил точки для приземления. Сесть можно было только около одного села, на пустыре, но этот пустырь находился под сильным артиллерийским огнем противника. И летчик и майор отчетливо видели разрывы снарядов и комья земли, взлетающие вверх.
- Садись здесь! - сказал Мельник-Лозовицкий летчику.
«По-2» приземлился и скапотировал. Немцы заметили его, усилили огонь.
Но Мельник-Лозовицкий уже бежал в штаб к Богданову.
А через несколько часов танки резко изменили направление своего движения и нанесли удар по врагу в месте, где он его не ожидал и ожидать не мог.
Очень много таких случаев можно вспомнить и рассказать о большинстве оперативных работников штаба маршала Жукова.
Но и чисто штабная работа офицеров очень важна и значительна. Вот, к примеру, направленец получает из армии донесение,- что такой-то корпус, преодолев сопротивление врага, быстро продвигается вперед и приближается к важному и большому опорному пункту противника.
Направленец спешит к себе, наносит донесение на карту и докладывает о нем генералу Бойкову или полковнику Крамеру. Те передают доклад генерал-полковнику Малинину. Начальник штаба сейчас же приглашает к себе разведчиков и выясняет, какие силы могут быть у немцев в опорном пункте. И вооруженный всеми данными идет к маршалу.
Маршал выслушивает доклад, вслух анализирует его и принимает решение. Один раз это было задание авиации массированным налетом на опорный пункт обеспечить атаку наземных войск. Другой раз на развитие успеха, достигнутого энским соединением, маршал Жуков бросил свежий, резервный корпус.
Маршалу Жукову Ставка дала огромные силы и средства для сокрушения врага. Так, первую атаку пехоты и более 4000 танков поддерживали огнем 22000 пушек и минометов и 4000-5000 самолетов. Он всё это мастерски использовал, направляя на одну цель усилия пехоты, танков, артиллерии, авиации и других родов войск.
Но Жуков должен знать всё, даже мелкие детали обстановки на фронте, чтобы своевременно принимать решения и разгадывать замыслы врага.
Вот над этим и трудится штаб. По существу, всё, что он делает, - это материал для своего командующего, для облегчения его работы и принятия нужных решений,
Поэтому в работе штаба фронта нет мелочей - всё важно, всё имеет государственное значение.
На второй или третий день наступления маршал Жуков дал указание соответствующим отделам своего штаба срочно составить подробную, исчерпывающую характеристику экономики Берлина, расположения важных оборонных об’ектов и состояния его обороны. Офицеры штаба подняли тысячи томов литературы, проанализировали сотни аэрофотоснимков и простых снимков, опросили сотни пленных немецких солдат и офицеров.
По этим данным Жуков наметил, на какие районы Берлина в первую очередь следует обрушить удары авиации, артиллерии и наземных войск, чтобы лишить обороняющихся жизненно важных предприятий и средств - воды, света, газа, радио, коммуникаций.
Во время боев в самом городе штаб фронта был уже отлично знаком со всеми улицами, скверами, каналами, парками, предприятиями и учреждениями немецкой столицы. Он знал все баррикады, все завалы, все оборонные сооружения на улицах и в подземельях Берлина и своими знаниями быстро и плодотворно помогал командующему и войскам. Офицеры политуправления читали в частях лекции о Берлине.
Тысячи различных вопросов и проблем вставали перед наступающими войсками, и все они требовали компетентного, авторитетного и быстрого решения. Поэтому на приемах у маршала Жукова, члена Военного Совета генерал-лейтенанта Телегина, начальника штаба генерал-полковника Малинина круглые сутки было очень людно.
Боеприпасы.
Питание войск.
Госпитали и раненые.
Дороги и мосты.
Освобожденные советские граждане и граждане и военнопленные союзных государств,
Новые линии связи.
Железные дороги.
Пополнение войск.
Резерв офицеров.
Награды.
Снабжение немецкого населения Берлина.
Комендантская служба.
Гражданская администрация.
Эти и много, много других вопросов, не считая тех, которые выдвигаются ходом всего сражения, занимали внимание штаба.
Сотни писем и телеграмм с разных концов страны шли и идут до сих пор по очень короткому и простому адресу: «Маршалу Жукову». Пишут дети, взрослые, инженеры, врачи, строители, геологи, металлурги, раненые бойцы, сослуживцы маршала по Халхин-Голу. Секретарь Военного Совета майор Лысак завален этими письмами. Он их сортирует и докладывает маршалу. Маршал внимательно отвечает всем
Иногда поражаешься, откуда только у него время берется на всё это!
А по утрам офицеры штаба видят Жукова гуляющим около своего особняка. Он ходит взад и вперед, останавливается, думает, рассматривает сирень или яблоню, наклоняется к цветку.
Маршал воодушевленно и много рассказывает о своих встречах с товарищем Сталиным, подчеркивая, как обогащают и окрыляют человека такие встречи, как товарищ Сталин умеет направлять деятельность и рост советских генералов и офицеров.
Бои в Берлине подходили к концу. Немцы запросили условие капитуляции и пытались прощупать наше отношение к новому германскому «правительству» во главе с Деницем и Геббельсом. Жуков сам не разговаривал с ними, но руководил переговорами соответствующих уполномоченных из своего штаба.
В позиции Чуйкова во время разговоров сначала с Кребсом, а потом с Вейдлингом явно чувствовалась сталинская твердость маршала Жукова.
- Никаких разговоров о любом фашистском правительстве Германии, - сказал Жуков Чуйкову. - Наше отношение к ним может быть одно - безоговорочная и полная капитуляция и всё!
Эти слова, сказанные Жуковым, были сталинскими словами, были словами Советского Правительства.
Когда же выяснилось, что немцы крутят и вертят, желая выиграть время, Жуков отдал приказ артиллерии:
- Огонь!
Последний шквал огня по центру Берлина был по-жуковски беспощаден и силен. Это были тоже его слова. И эти слова немцы поняли.
Потом, после капитуляции Берлина, мы наблюдали маршала Жукова на улицах. Он осматривал развалины, памятники дутого пруссачества, видел толпы уже угодливых и на всё готовых немцев. Презрение и брезгливость были в глазах маршала. Он заметил своим сопровождающим:
- Как жалок и непригляден их Берлин!
В этот же день маршал был на похоронах группы советских солдат, погибших в боях за Берлин, Он произнес на их могиле волнующие сталинские слова:
- Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!
Жуков взял горсть земли и бросил ее в могилу. Потом подошел к полковому знамени и поцеловал его край.
8 мая пишущий эти строки видел маршала Жукова на подписании акта о капитуляции фашистской Германии.
Жуков руководил всем церемониалом подписания. Он дружески встретил представителей союзного командования, много говорил и шутил с ними, но когда в зал вошли Кейтель и остальные немцы, лицо его мгновенно приняло другое выражение. Снова презрение и брезгливость вспыхнули в глазах, теснее сошлись брови.
Когда он говорил «о полной и безоговорочной капитуляции Германии», голос его звучал необычайно громко и твердо. В нем слились воедино гордость и ненависть, беспощадность и угроза.
Кейтель, приготовившийся сначала разыграть роль надменного, хотя и побежденного, немца, был потрясен жуковским голосом и сразу был выбит из колеи. Он начал нервно дергать руками, вертеться, раздраженно вставлять почему-то всё время выпадавший монокль. Каждый раз, когда звучали слова - «полная и безоговорочная капитуляция Германии» - Кейтель вздрагивал и оборачивался к ад’ютантам и секретарям.
На обеде, данном в честь общей победы, маршал Жуков снова стал таким, как и всегда. Он говорил, шутил, смеялся, провозглашал тосты. Но и здесь дважды резко изменилось его лицо.
Одним из первых на праздничном обеде был провозглашен тост в честь Верховного Главнокомандующего вооруженными силами Советского Союза маршала Сталина, Жуков провозгласил этот тост с неподдельным воодушевлением и любовью, и в этот момент любовью и воодушевлением искрились и его глаза и всё лицо
В речи, обращенной к союзникам, он заявил:
- На протяжении всей войны вы могли убедиться в искренности Советского Союза, верности его своим договорам и обязательствам. Вы могли убедиться, как великий Советский Союз умеет стоять и воевать за свою свободу и независимость. Разрешите заверить вас, что Советская Россия и впредь будет только такой. Мы страна свободы и любим свободу. Мы страна честного и последовательного народа и будем всегда честны и последовательны. Будем взаимно такими, и в мире всегда будет мир, порядок и справедливость.
Сейчас голос Жукова был и вдохновенным, и гордым, и твердым одновременно.
Рано утром 9 мая маршал Жуков вернулся на окраину небольшого немецкого города в свой штаб. Здесь его ждало поздравление с победой от товарища Сталина. // П.Трояновский.
★
*) Окончание. Начало см. в №№ 119, 122, 124, 134 и 135 «Красной звезды».
___________________________________________________
Н.Тихонов: Берлин || «Правда» №106, 3 мая 1945 года
В.Рудный: Май в Берлине || «Красный флот» №104, 5 мая 1945 года
С.Марвич: Ключи Берлина || «Красный флот» №105, 6 мая 1945 года
Братья Тур, Л.Шейнин: Берлинский день || «Известия» №105, 6 мая 1945 года
Л.Леров, Г.Сожин: Май в Берлине || «Сталинский сокол» №41, 23 мая 1945 года
Л.Огнев: Продовольственное положение в Берлине и Дрездене ("Правда", СССР)
Вс.Вишневский: Поверженный Берлин || «Сталинский сокол» №40, 19 мая 1945 года
Газета «Красная звезда» №136 (6124), 12 июня 1945 года