А.Кривицкий. О наименовании воинских частей и соединений

[0gnev]

А.Кривицкий || « Красная звезда» №31, 7 февраля 1943 года

Наши войска, продолжая успешно развивать наступление, овладели городами Лисичанск, Барвенково, Балаклея, Батайск и Ейск.

Вперед, доблестные советские воины! Наносите новые сокрушительные удары по врагу, изгоняйте немецких оккупантов из пределов нашей Родины!

# Все статьи за 7 февраля 1943 года.

Восемь корпусов Красной Армии - пять танковых и три механизированных, - особо отличившихся в боях за отечество, получили названия, навеки связавшие их со славой наших побед у Волги и на Дону - Сталинградский, Тацинский, Кантемировский, Котельниковский. Приказ Народного Комиссара Обороны товарища Сталина о присвоении наименований этим соединениям возрождает давний обычай русской армии. Значение этого события для развития войскового товарищества и поддержки боевых традиций весьма велико.




В русской армии такие знаки отличия частей издавна были правилом. Они восходят еще к древней поре образования военной силы нашей страны. Еще в начале XVI века в России утвердилась система поселенных или поместных войск. Они состояли из людей, которым во времена мира в городах и слободах отводились дворы с землей. В военную годину эти «боярские дети» повинны были по зову князя являться к месту сбора и приводить с собой отряды, или, как тогда говорили, «приходить людны, конны, оружны». Такие войска, собиравшиеся одновременно из определенных мест, назывались уже в то время строго по пунктам их формирования - «туляне», «смоляне», «володимерцы». Именно эти отряды, отличавшиеся определенной степенью внутреннего единства и землячества, наиболее ярко выражали тогда образ русского воина, привязанного к своему родному краю и готового защищать его кровью.

Образование русских регулярных, поименованных полков принято обычно в популярных источниках относить ко времени Петра I, сформировавшего полки Преображенский и Семеновский, которые получили названия по селам, где они были расквартированы. Это не совсем так. Еще в 1642 году в Москве были созданы два выборных (отличных) полка солдатского строя. Один из них получил название Бутырского.

И именно ему официально принадлежало старшинство среди поименованных частей русской армии. В 1786 г. полк вошел в состав Егерского корпуса и был отправлен на Кавказ. Там он получил за боевые заслуги наименование лейб-гренадерского Эриванского. Нося это экзотичное для той поры название, эриванцы, однако, имели на своих погонах золотые вензеля, вышитые славянскими буквами. Это отличие служило солдатам и офицерам постоянной памятью о седом XVII веке, древнем зубчатом Кремле, возле которого началась жизнь полка. «Бутырцы-эриванцы» - так называли себя эти воины, и перед их мысленным взором проносились нетускнеющие картины русской истории, древней Бутырской слободы и кровавых битв, сквозь которые прошли их предки, завоевавшие полку его честь и славу.

С петровской эпохи принцип наименования полков по месту формирования или длительной дислокации, становится твердым правилом. Шли годы. Названия русских городов и сёл оживали в доблести героических полков. Страна как бы узнавала свою географию заново. Громовое эхо великих битв разносило по всей России вести о подвигах орловцев, ахтырцев, тобольцев, изюмцев. Многие захолустные места, отдаленные края загремели на весь мир военной славой - их возвеличило мужество воинов, носивших имена родных земель.

Названия полков, бывшие сначала признаком формирования или дислокации, с течением времени, освященные огнем боев, становились символом полковой чести. Имя полка незримыми узами связывало воинов в одну семью. Оно красовалось на боевом знамени и было источником гордости солдат и офицеров.

Наступили дни суворовских походов. Над русской армией еще ярче засверкало солнце блистательных побед. На полях битв появился знаменитый Фанагорийский полк, традициям которого суждено было сыграть животворящую роль во всей последующей истории вооруженных сил нашей страны. В 1784 году Суворов с отдельными гренадерскими батальонами воевал на реке Кубани. Один из островов в устье реки некогда служил местом древнегреческой колонии и назывался Фанагория. Через несколько лет после кубанского похода, желая увековечить в армии его память, князь Потемкин предписал Суворову: «Почитаю я за полезное для службы, состоящие у вас батальоны гренадерские, соединя, наименовать оные фанагорийским гренадерским полком». Уже спустя несколько месяцев полк получил боевое крещение под Измаилом, и Суворов доносил в Петербург, что «фанагорийские гренадеры дрались, как львы».

С тех пор росла боевая слава полка, и имя его не сходило с уст не только воинов армии, но и иностранцев. В 1799 г. моряки британских кораблей, перевозивших фанагорийцев в составе англо-российской экспедиции для защиты Голландии, не переставали восхищаться русскими гренадерами. Герцог Иоркский, командовавший союзными силами, перед решительным сражением просил русское начальство «прикомандировать к каждой английской колонне по роте фанагорийцев, которые бы шли в авангарде и производили своей неустрашимостью впечатление на неприятеля».

Когда прибывали в полк новобранцы, старые солдаты-фанагорийцы быстро переделывали их «на свою колодку», сами воспитывая из них заправских служак. С почетом и уважением относилась к ветеранам молодежь. Покрытые ранами, закаленные в боях, они были живыми свидетелями боевых подвигов полка. Часто на походе вспоминалось прежнее время. Придут люди на ночлег - пора бы с перехода и спать, но еще долго горят в полку бивачные костры, а около них сидят и слушают солдаты. Идут рассказы про старые походы, про страны иноземные, про ледяные Альпийские горы и Кубань-реку с островком Фанагория, откуда пошло имя полка.

Спустя много лет, когда обновилось поколение фанагорийцев и не было уже среди них усатых сподвижников Суворова, славное их название попрежнему оставалось священным. Известен приказ по русской армии, строго взыскавший с двух офицеров, уронивших честь полка: «Поелику фанагорийского гренадерского полка майор Станиславский и капитан Перов не могут после содеянного ими проступка оставаться в отличном полку доброго имени, то перевести обоих их оттуда».

Присвоение полку наименования в память боевых заслуг считалось особо выдающимся событием. В честь победоносного штурма первоклассной крепости-твердыни Измаил получил свое имя 189-й Измаильский полк. В ознаменование разгрома неприятеля на реке Рымник, когда силы врага вчетверо превосходили русские, 192-й пехотный полк был назван Рымникским. Победа российских войск при Ларге и Кагуле, когда под командованием генерала Румянцева находилось всего 14 тысяч штыков, а армия противника насчитывала 80 тысяч солдат, украсила 191-й пехотный полк наименованием Ларго-Кагульского. В память взятия крепости Очаков 208-й пехотный полк носил имя Очаковского. Перед войной с немцами 1914-1918 гг. полк был расквартирован в том самом месте, где свыше ста лет назад русские солдаты в крови и дыму карабкались по осадным лестницам на крепостные валы Очакова. Предания этих дней жили в полковой семье и заставляли сильнее биться сердца молодых очаковцев. В их памятке было сказано: «Мы, очаковцы, живущие на землях, завоеванных нашими предками и орошенных их кровью, должны чтить их память, помнить их заветы и быть достойными их».

Среди офицеров и генералов «дивного века Суворовских побед» было много людей, понимавших значение полковых традиций. Почти перед каждым новым боем начальники говорили с подчиненными о славных делах минувшего. В то время это имело двойное значение. В войсках постоянно находилось значительное число ветеранов - живых свидетелей и участников отгремевших битв. Для этих прославленных воинов напоминание о подвигах, ими же совершенных, звучало гласом боевых труб, призывом не посрамить уже завоеванную честь. В молодых же солдатах образы недавнего прошлого возбуждали чувство воинского самолюбия и желание сравняться воинской славой со своими старшими однополчанами.

В сражении у Цюриха лейб-гренадерский Екатеринославский полк упорно отбивался от численно превосходящих сил генерала Массена. В безмолвном ожесточении дрались люди, но, изнемогая под натиском врага, начали колебаться и отходить.

И в это время, покрывая шум битвы, раздался громовой голос полковника Гарина:

- Разве вы не те екатеринославцы, что прежде?! Вперед, вперед, богатыри русские. За славу знамени старого!

Гарин выхватил знамя из рук знаменщика и с безумной отвагой ринулся в гущу неприятельской колонны. Наэлектризованные этими словами, воспрянули гренадеры. Не думая больше ни о чем, кроме как о своем боевом имени, они ударили в штыки и отбросили противника. Геройский подвиг екатеринославцев спас всё правое крыло русских войск от смертельной опасности.

Историческое значение этого эпизода кампании 1799 г., зафиксированного в ряде источников, крайне примечательно особыми обстоятельствами. К тому времени русские полки повелением Павла были лишены своих исторических наименований и отличались по фамилиям их шефов, в большинстве случаев сановников императорского двора. Армия крайне неодобрительно встретила это нововведение, пресекавшее традиции полков и дававшее им имена никому не известных придворных. Генерал Воронцов в своих мемуарах пишет, что, когда он, не зная об этих переменах, возвратился из дальних странствий, на все его вопросы к встречным солдатам и офицерам: «Какого полка?» следовал один и тот же ответ: «Прежде были такого-то, а теперь не знаем, есть какой-то шеф...». Понятно поэтому, какой восторженный отклик в душе гренадер-екатеринославцев пробудил их командир напоминанием о подлинном славном имени полка.

Павел сохранил лишь одно общее наименование воинских частей - «Гатчинские», по селу Гатчина, где еще до его воцарения на престол располагались полки, вымуштрованные им согласно системе «оловянных солдатиков» Фридриха II. Однако воинам было далеко не безразлично, как называться. И если присвоенное имя не выражало общей заинтересованности в нем солдатской и офицерской массы, то оно ничего не говорило душе воинов, а подчас и оскорбляло их. Однажды павловский сановник, по близорукости не разглядев как следует офицера, прибывшего к вахт-параду, воскликнул:

- А-а, здравствуй, старый гатчинец!

И офицер почтительно, но с достоинством ответил:

- Я - старый изюмец, ваше превосходительство. А гатчинец я молодой, малюсенький. Тем и горжусь!

Офицер принадлежал к тем самым изюмским гусарам, которые не раз острыми клинками чертили имя своего полка на страницах военной истории. После боя под Красным, когда генерал Милорадович об’езжал войска, изюмцы встретили его громким «ура». На вопрос, что это означает, командир полка об’яснил, что изюмцы поздравляют его с днем рождения.

- Чем же я могу вас отблагодарить, храбрые изюмцы. К имени вашему ничего, кроме новой славы, не идет, - сказал генерал. - Видите, вон там, в дальнем овраге виднеется неприятельская колонна - возьмите ее.

Вихрем налетели изюмцы на колонну, и она исчезла под копытами их коней.

После смерти Павла исторические наименования полков были немедленно восстановлены. Блистающая славой русского оружия эпоха битв с Наполеоном 1805-1807 гг., Отечественной войны 1812 года укрепила символику отличий, ибо, как говорил один военный писатель, «только в озарении подвига сверкает имя полка». И спустя много лет правнуки героев Прейсиш-Эйлау, Бородина, Гальберштадта, Сен-Дизье черпали силы в мужестве своих предков. Сохранилась стихотворная история возникновения двух молодых полков, как замечательный памятник уважения воинов к имени своей родной части.

Лейб-Бородинский славный полк
Известен доблестью отменной,
И голос славы не умолк
О нем в истории военной.
Когда ж и как был создан он?
То помнит и Наполеон.
Полк гарнизонным был, но вот
В году тринадцатом приказом
Был разделен он, в этот год
Он русской армии дает
Не полк один, а два их разом, -
Один Тарутинский, другой
Стал Бородинским, - оба в силах
Вступить с врагами были в бой.
Наш полк был первым, им герой
Тогда командовал Шатилов.

Крепкими узами братства связывало имя полка солдатскую семью. Ничто не могло зачеркнуть этого имени, если оно было окружено ореолом военной славы. В сражении под Аустерлицем тяжелые испытания выпали на долю древнейшего русского полка - Нарвского, названного так еще Петром в честь успешного штурма Нарвы. В кровопролитной, беспощадной битве полк, жертвуя собой ради интересов всей армии, полностью погиб. Казалось, что он уже не может возродиться. Но в живых остался гренадер-нарвец Нестеров. По грудам мертвых тел он ползком подобрался к убитому знаменщику, сорвал драгоценное полотнище и спрятал его на своей груди. Спустя некоторое время Нестеров предстал перед фельдмаршалом Кутузовым и вручил ему сбереженную святыню - знамя с именем полка. Новые люди приняли его с благоговением. Так воскрес Нарвский полк и был вновь занесен в списки русской армии.

Лучшие передовые офицеры русской армии всегда стремились сделать имя полка, дивизии средством воинского воспитания, укрепления боевых традиций. Речь шла о том, чтобы каждая часть имела свой нравственный оттенок, чтобы солдату люди другой части говорили: «Ну, с первого взгляда видно ахтырец», «Вот за версту признали эриванца», и чтобы действительно такое отличие существовало. Опытные генералы признавали вполне боеспособной ту часть, где солдаты и офицеры считали свой полк первым, свято хранили его старые предания и недавнюю славу. И действительно, такое здоровое воинское самолюбие сплачивало часть в одно несокрушимое целое, укрепляло войсковое товарищество.

Многие воинские части ревниво оспаривали друг у друга боевое первенство. Характерна в этом смысле песня Изюмского полка, которая гордо утверждает:

Есть на Руси полки лихие,
Недаром слава их громка,
Но нет у матушки-России
Славней Изюмского полка.

Каждый полк не хотел допустить, чтобы другой превзошел его мужеством, а в бою один человек крепко стоял за другого. «Надобно знать, - писал известный военный историк А.Норцов, - до какой степени напоминание славного имени полка действует на солдат. «Помните, что вы кабардинцы» - эта фраза всегда равнялась нескольким сотням подкрепления».

В годы гражданской войны полки и дивизии получали наименования главным образом за исключительные боевые заслуги. Широко известна Чонгарская дивизия.

Вспоминая о боях 6-й кавалерийской дивизии, которая вместе с 30-й стрелковой после жестокого боя взяла казавшиеся неприступными укрепления Чонгарского полуострова, О.Городовиков писал: «На всем карьере к дивизии прискакали Ворошилов и Буденный. Поздравили меня с победой.

- Ну, говорят, - 6-ю дивизию нужно переименовать.

- Если хотите переименовать, ее нужно назвать Чонгарской, - ответил я.

- Совершенно правильно. Раз она взяла Чонгарские укрепления, мы ее переименуем в Чонгарскую дивизию».

Гремела на Дальнем Востоке слава 2-го Советского полка, переименованного в Волочаевский и награжденного орденом Красного Знамени. Полк получил свое имя в память штурма Волочаевки, когда люди бросались на колючую проволоку заграждений и, приминая ее своими телами к земле, открывали остальным бойцам путь к наступлению. Полк получил знамя с надписью: «За беспримерный по доблести Волочаевский бой 12 февраля 1922 г.».

Памятные места сражений гражданской войны остались в наименованиях Сивашской и Богучарской дивизий. Рассказывая о рукопашной схватке с белыми под Мамоном, старый богучарец писал: «Это было первое сражение, связавшее нас, бойцов, братством по крови, на этом укрепилась дисциплина дивизии и засияло ее имя». Когда дивизия была расформирована, а часть ее старых кадров вместе с боевыми знаменами влилась в 4-й Украинский полк, с’езд боевых земляков-богучарцев принял решение: «В ознаменование славных традиций и заслуг 40-й Богучарской дивизии, с’езд возбуждает ходатайство перед правительством о переименовании 4-го Украинского полка в 4-й Богучарский».

Возрождение в дни Отечественной войны принципа именного отличия частей и соединений полно глубокого смысла. Вся история нашей Отечественной войны будет увековечена в названиях героических полков и дивизий Красной Армии. Ветераны грандиозной битвы под Смоленском летом 1941 года, герои Дорогобужа, ельнинские храбрецы, защитники Севастополя, Одессы, Ленинграда, Сталинграда, воины, постоявшие за великую Москву и другие города и села нашей Родины, примут, как бесценную награду, почетные наименования, связанные с местом их подвигов. Молодые полки, которым еще не привелось отличиться в сражениях, или резервные части, не получившие боевого крещения, найдут источник гордости в именах родных им земель и будут стремиться прославить их воинским мужеством в великом деле разгрома немецких захватчиков. // А.Кривицкий.

**************************************************************************************************************************************************
Умелые действия советских летчиков

ЮЖНЫЙ ФРОНТ, 6 февраля. (От наш. корр.) Недавно на одном участке фронта пятерка наших истребителей получила задачу прикрывать действия своих наземных войск. В районе прикрытия летчики встретили большую группу фашистских самолетов. Четыре «Юнкерса-88» и три «Мессершмитта-110» шли с бомбовым грузом, а шесть «Мессершмиттов-109» сопровождали их.

Ведущий нашей пятерки капитан Кузьмин смело ринулся в атаку на группу «Юнкерсов». Его примеру последовали сержант Петренко, старший сержант Козьменко и другие. Вражеские истребители кинулись выручать свои бомбардировочные экипажи, но было уже поздно. Те вынуждены были беспорядочно сбросить весь груз и попытались выйти из боя. Однако наши летчики заставили их принять бой, одновременно связав действия истребителей противника.

В короткой, но жаркой схватке советские летчики сбили шесть вражеских самолетов. Остальные фашисты сочли за благо ретироваться. Все наши самолеты без потерь вернулись на свою базу.

Капитан Кузьмин уничтожил в этом воздушном бою один «Юнкерс» и один «Мессершмитт-109».

____________________________________________
Наша гвардия ("Красная звезда", СССР)***
Н.Кружков: Боевое знамя* ("Красная звезда", СССР)
А.Кривицкий: Русская гвардия ("Красная звезда", СССР)
А.Лизюков: Сталинская гвардия ("Красная звезда", СССР)
П.Павленко: На митинге у гвардейцев* ("Красная звезда", СССР)

Газета «Красная Звезда» №31 (5402), 7 февраля 1943 года