Внутренний неприятель как точка отсчета
Весной 401 года до н. э. Ксенофонт, тридцатилетний богатый грек, получил пpиглашение от друга, набиравшего воинов-греков, чтобы воевать в качестве наемников в армии Кира, брата персидского царя Артаксеркса. Предложение принять участие в кампании было несколько необычным, ведь греки и персы враждовали с незапамятных времен, а лет за восемьдесят до описываемых событий Персия пыталась завоевать Грецию. Но в те времена греки, прославленные воины, начали предлагать свои услуги тому, кто больше заплатит, а в Персидской империи имелись мятежные города, которые Кир собирался покарать. Греческие наемники могли оказаться великолепными подкреплением для его внушительной армии.
Ксенофонт отнюдь не был закаленным в боях солдатом. Он, вообще-то, считался неженкой и сибаритом и жизнь вел соответствующую - увлекался собаками и лошадьми, порой наезжал в Афины, где вел беседы о философии со своим добрым другом Сократом, мало-помалу прожигал наследство. Ему однако, хотелось новизны, приключений, а тут вдруг представилась возможность встретиться с великим Киром, узнать не понаслышке, что такое война, да к тому же увидеть Персию. Ксенофонт решил, что мог бы пойти на войну не в качестве наемника, - он был достаточно богат, чтобы не думать о деньгах, - а философа и историка. Возможно, когда все закончится, он сможет написать о пережитом книгу. Испросив совет у Дельфийского оракула, он принял предложение.
К карательной экспедиции Кира присоединилось около 13 тысяч воинов. Наемники - пестрая толпа, собранная по всей Греции, - примкнули к ней ради денег и приключений. Сначала все шло неплохо, но спустя несколько месяцев, когда армия уже зашла в глубь Персии, Кир открыл свою истинную цель: они движутся в Вавилон, чтобы развязать гражданскую войну, - Кир намерен свергнуть брата и захватить царский престол. Обманутые греки стали возмущаться, но Кир обещал щедро заплатить, и его посулы утихомирили недовольных.
Армии Кира и Артаксеркса встретились близ селения Карнаксы, неподалеку от Вавилона. Кир был убит в самом начале сражения, и его гибель положила конец только что начавшейся войне, но вот греки внезапно оказались в весьма шатком положении: они поддерживали сторону, потерпевшую поражение, и теперь находились вдали от дома, в окружении враждебно настроенных персов. Впрочем, им дали знать, что
Артаксеркс ссориться с ними не собирается и желает только, чтобы они поскорее убрались вон. Он даже направил уполномоченного - персидского полководца Тиссаферна - с предписанием снабдить наемников провизией и сопровождать до границ Персии. И вот, под водительством Тиссаферна греческое войско отправилось домой. Путь предстоял неблизкий - больше полутора тысяч миль.
Через несколько дней похода у греков возникли новые основания для тревоги: предоставленного персами провианта явно было недостаточно, его не хватило бы до конца пути, да и маршрут, предложенный Тиссаферном, вызывал сомнения. Можно ли вообще доверять персам? Среди испуганных греков начались пересуды.
Греческий военачальник Клеарх обратился к Тиссаферну, который, благожелательно выслушав его, предложил: пусть, мол, Клеарх со своими командирами явится для встречи на нейтральную территорию, там греки выскажут претензии и стороны непременно достигнут взаимопонимания.
Клеарх предложение принял и на другой день в назначенное время явился в указанное место - там, однако, вместо парламентеров греков поджидал большой персидский отряд. Воинов окружили, схватили и в тот же день обезглавили.
Но одному человеку все же удалось бежать и сообщить о вероломстве персов. К вечеру греческий лагерь являл собой печальное зрелище. Людьми овладело уныние. Одни сыпали проклятиями и обвиняли всех подряд; другие напились до бесчувствия. Кое-кто поговаривал о побеге, но и они, вспоминая о гибели командиров, чувствовали себя обреченными.
В ту ночь Ксенофонту, который до тех пор держался особняком, приснился сон: от молнии, посланной с небес Зевсом, загорелся отцовский дом. Ксенофонт проснулся в холодном поту. Его внезапно поразила мысль: смерть заглядывает грекам прямо в лицо, а они валяются в неподобающем виде, стенают, ругаются и ничего не предпринимают. А ведь всему виной они сами. Ведь они воевали за деньги, а не за собственную землю или идею, не различали друзей и врагов, вот и запутались вконец.
Между ними и домом лежали не горы, не реки и даже не армия персов, а иное препятствие - неразбериха в собственных головах. Ксенофонту была ненавистна сама мысль о столь постыдной кончине. Человек сугубо штатский, далекий от войны, он, однако, был не чужд философии и разбирался в том, как мыслят и рассуждают люди. Он верил, если греки настроятся на мысль о врагах, которые намерены беспощадно перебить их, то сумеют собраться и обязательно придумают, как выпутаться из безнадежного положения. Стоит только сосредоточиться на подлом предательстве персов, разозлиться, раззадориться, и их гнев поможет одержать победу. Отныне они не просто запутавшиеся наемники. Они - греки, полная противоположность бесчестным персам. Нужно только доходчиво объяснить это людям и направить их в нужное русло.
Ксенофонт решил стать той молнией Зевса, которая разбудит людей и осветит их путь. Он созвал оставшихся в живых командиров и изложил свой план: объявить персам беспощадную войну, не вступая с ними в переговоры, - довольно колебаний.
Не будем больше терять время на пустые рассуждения, довольно винить во всем себя, говорил Ксенофонт. Отныне все наши силы будут направлены против персов. Мы станем изобретательными и вдохновенными, как наши предки, сражавшиеся в Марафонской битве, - им ведь удалось разбить не в пример более грозную персидскую армию. Мы сожжем все повозки с провиантом, а кормиться будем с земли. Мы станем неуловимыми и стремительными. Мы ни на миг не выпустим из рук оружие, постоянно думая о подстерегающих со всех сторон опасностях. Мы или они, жизнь или смерть, добро или зло - вот что это для нас означает. Если же кто попытается сбить нас с толку пространными речами о перемирии либо другими смутными идеями, им не место в наших рядах - это или трусы, или предатели. Персы сами повинны в том, что мы отныне лишены всякой жалости. Мы должны питаться одной лишь мыслью: добраться до дома живыми.
Воины понимали, что Ксенофонт прав. На следующий день к ним явился персидский военачальник, предлагая выступить посредником в переговорах с Артаксерксом. Следуя совету Ксенофонта, греки отказались с ним разговаривать и выгнали из лагеря. Теперь сомнений больше не было - началась самая настоящая война.
Вдохновленные новым поворотом событий, греки избрали командиров - в их число вошел и Ксенофонт - и выступили в обратный путь. Вынужденные полагаться лишь на самих себя, они быстро приспосабливались к местным условиям, когда надо, затаивались, избегая столкновений, совершали ночные переходы. Они благополучно ускользнули от персов, обогнав их на решающем этапе, - переходе через горное ущелье: одолели его, прежде чем те сумели помешать. И хотя до Греции еще предстоял долгий путь по территории, населенной враждебными племенами, это было ничто по сравнению с тем, что устрашающие персидские войска остались далеко позади. Путь домой занял не один год, однако почти все воины вернулись в Грецию живыми.
==ТОЛКОВАНИЕ==
Жизнь - это постоянная борьба, вы то и дело оказываетесь в неприятных переделках, путаетесь в сложных взаимоотношениях, вынуждены выполнять невыгодные обязательства. От того, как вы справляетесь со всеми трудностями, как ведете себя в критических ситуациях, зависит ваша судьба. Помните, что сказал Ксенофонт?
Стоящие перед вами препятствия - не реки, не горы и не другие люди, эти препятствия - вы сами. Если вы опустили руки, ощущаете смятение и бессилие, если вам кажется, что вы заблудились и не знаете, куда идти, если вы больше не отличаете друга от врага, то винить в этом следует только себя.
Сосредоточьтесь на враге. Это может быть кто-то, кто стоит у вас на пути и препятствует любым начинаниям, тайно или открыто. Это может быть кто-то, кто вас ранил или сражался с вами не по правилам. Это может быть идея или ценность, отвратительная вам, неприемлемая для вас, но которую разделяет некий человек или группа людей. Это может быть даже абстракция: глупость, самодовольство, вульгарная бездуховность. Не слушайте тех, кто скажет, что надо жить в дружбе со всеми, что отличать врагов от друзей примитивно и старо- модно. Они попросту страшатся борьбы и скрывают этот страх за ширмой фальшивого дружелюбия. Они пытаются сбить вас с пути, заразить собственной неопределенностью, размытостью понятий.
Злу, однако, необходимо противостоять, и противостоять непримиримо. Если же вы до конца уверены в себе и четко представляете свои цели, то в вашем сердце всегда найдется место и для настоящей дружбы, и для подлинного великодушия. Неприятель - это ваша путеводная звезда, которая не дает сбиться с пути. Двигаясь в верном направлении, вы найдете в себе силы вступить в бой. (с) из книги Роберта Грина "33 стратегии войны". в посте * Проиграй битву, но выиграй войну: долгосрочная стратегия я приводил содержание этой книги.
* на 12-й день пребывания в учебке, когда я после обеда и потом часового марширования по плацу под жарким солнцем забегал на 3-й этаж нашего жилого корпуса, то вдруг поймал себя на мысли, что если мне сейчас дадут автомат, я буду готов идти убивать нашего врага. столь повсеместный в армии долбое*изм имеет цель отучить * видеть системность окружающего мира, чтобы не оставалось ни ума, ни желания задумываться над приказаниями командиров... мне стало страшно от той мысли, я не мог ею принять. она стала моим не-приятелем. далее я служил в 2х учебках 2х флотов и на 3х кораблях, неудобных долго на одном месте не держат. я был в шоке от всего того дурдома - кстати * почему существует и на чем базируется дедовщина. когда под конец службы всех подлежащих демобилизации военнослужащих собрал командир дивизии, чтобы агитировать остаться сверхсрочником, в своем вступлении он сказал: "а вас, матрос Саенко, это не касается". ну и отлично.
* Как начинать новое дело. 50 пунктов * 8 качеств выдающихся сотрудников