Глубоко и.
Сегодня дочитал книгу, которая, совершенно неожиданно для меня, понравилась до мурашек вдоль позвоночника. Когда строчки, вылетая со страниц, рисуют музыку, играют запахи и шершавятся под пальцами нездешней глубиной.
Редкая книга-soulmate.
А лучше дам ей слово.
«Город уже проснулся, но без живости, обычно присущей буднему дню. Так просыпается обычно отделение в больнице, когда время от завтрака до обеда разнообразится разве что процедурами, а послеобеденный сон счастливо сокращает день, присоединяя ранний зимний вечер почти непосредственно к полудню».
«Александр Иванович действительно лежал на подоконнике, подперев рукой голову и всем своим видом выражая терпеливое ожидание.
- Вам там удобно? - спросил я его.
- Лежать лучше, чем сидеть, - сообщил он мне с невинным видом».
«Уровень сложности жизни невероятно высок. Уровень неоднозначности. И продолжает расти по экспоненте. Никакая рефлексия не справляется. И степень личного одиночества… Поэтому должно быть что-то жесткое и бесспорное, за что можно держаться, чтобы не соскальзывать».
«Потому что политика - эпифеномен. Ни собственной сущностью, ни внутренним смыслом не обладает. Белый шум. А вот как реальность разглядеть? Блин, через какие очки ее увидеть, Илюха, эту чертову реальность? Вот вопрос. Мне его Иванна подарила на день рождения. И он, между прочим, меня сильно задел».
«Самая обидная неудача - провал проекта развития магических практик, который был направлен на то, чтобы создать конкурентную научному знанию среду. И тут мы бездарно проиграли инквизиции. Почему - долгая история, будет время, как-нибудь расскажу тебе за ужином. И что теперь с наукой? Науке пришел полный и окончательный кирдык, мы ее сворачиваем. А ведь все могло быть совсем иначе…»
- Просто мне хочется, - вздохнул Давор, - чтобы у моего администратора была рефлексия.
- А что такое рефлексия? - спросила любознательная Бранка.
- Это такая болезнь, - прошептал ей на ухо Мирко, - вроде геморроя.
«Илюша жил в Москве и работал «модельером» (на их математическом языке сие означало, что трудился на поприще создания математических моделей) в какой-то конторе по проектированию транспортных инфраструктур».
«...мы поняли, что, возможно, еще некоторое время, а может, и навсегда приговорены двигаться куда-то, тем более что мы все равно находимся вне той реальности, где все непротиворечиво. Нас вышвырнуло туда, где нет привычной топонимики, и теперь нужно ставить вешки и наносить значки на карту, чтобы не соскользнуть в следующий, еще более непонятный и разреженный мир.
Поэтому мы и ехали сейчас в Чернигов».
Марина Козлова, «Бедный маленький мир».
Редкая книга-soulmate.
А лучше дам ей слово.
«Город уже проснулся, но без живости, обычно присущей буднему дню. Так просыпается обычно отделение в больнице, когда время от завтрака до обеда разнообразится разве что процедурами, а послеобеденный сон счастливо сокращает день, присоединяя ранний зимний вечер почти непосредственно к полудню».
«Александр Иванович действительно лежал на подоконнике, подперев рукой голову и всем своим видом выражая терпеливое ожидание.
- Вам там удобно? - спросил я его.
- Лежать лучше, чем сидеть, - сообщил он мне с невинным видом».
«Уровень сложности жизни невероятно высок. Уровень неоднозначности. И продолжает расти по экспоненте. Никакая рефлексия не справляется. И степень личного одиночества… Поэтому должно быть что-то жесткое и бесспорное, за что можно держаться, чтобы не соскальзывать».
«Потому что политика - эпифеномен. Ни собственной сущностью, ни внутренним смыслом не обладает. Белый шум. А вот как реальность разглядеть? Блин, через какие очки ее увидеть, Илюха, эту чертову реальность? Вот вопрос. Мне его Иванна подарила на день рождения. И он, между прочим, меня сильно задел».
«Самая обидная неудача - провал проекта развития магических практик, который был направлен на то, чтобы создать конкурентную научному знанию среду. И тут мы бездарно проиграли инквизиции. Почему - долгая история, будет время, как-нибудь расскажу тебе за ужином. И что теперь с наукой? Науке пришел полный и окончательный кирдык, мы ее сворачиваем. А ведь все могло быть совсем иначе…»
- Просто мне хочется, - вздохнул Давор, - чтобы у моего администратора была рефлексия.
- А что такое рефлексия? - спросила любознательная Бранка.
- Это такая болезнь, - прошептал ей на ухо Мирко, - вроде геморроя.
«Илюша жил в Москве и работал «модельером» (на их математическом языке сие означало, что трудился на поприще создания математических моделей) в какой-то конторе по проектированию транспортных инфраструктур».
«...мы поняли, что, возможно, еще некоторое время, а может, и навсегда приговорены двигаться куда-то, тем более что мы все равно находимся вне той реальности, где все непротиворечиво. Нас вышвырнуло туда, где нет привычной топонимики, и теперь нужно ставить вешки и наносить значки на карту, чтобы не соскользнуть в следующий, еще более непонятный и разреженный мир.
Поэтому мы и ехали сейчас в Чернигов».
Марина Козлова, «Бедный маленький мир».