«Процессуальная мина» в деле Ильи Горячева
17 марта 2014 года в Мосгорсуде состоялось рассмотрение апелляции адвокатов общественного деятеля Ильи Горячева на решение Басманного суда по жалобе на незаконное содержание их подзащитного под стражей, без решения суда, в течение почти двух месяцев. Однако суд не счел нарушение нарушением, а, точнее, попросту проигнорировал сей неудобный факт.
Напомню, жалоба была подана адвокатами Марком Фейгиным и Николаем Полозовым по статье 125 УПК РФ о бездействии органов следствия в связи с тем, что в течение почти двух месяцев со дня экстрадиции Илья Горячева, 8 ноября 2013 года, из Сербии в Россию, не было проведено судебное заседание по избранию ему меры пресечения, то есть заключения под стражу. Горячева просто доставили в СИЗО Лефортово, изъяли его вещи, компьютер, телефон, оформив их каким-то актом, после чего они были переданы на экспертизу. Далее, Горячев банально сидел за решеткой, без решения суда, и следствие как-будто забыло про него. Странно, что с человеком, на которого навешали невероятное множество обвинений, не проводилось никаких следственных действий.
Лишь после многократных настоятельных требований адвокатов, в конце декабря 2013 года была проведена очная ставка Ильи Горячева с пожизненно заключенным Никитой Тихоновым, на показаниях которого и было выстроено все обвинение против Ильи. Но даже и это процессуальное действие в очередной раз продемонстрировало, что дело - «грязное». Все вопросы адвокатов к Тихонову, конкретизирующие его показания, моментально отводились следователем, и это понятно - ведь, давая ложные показания, очень легко ошибиться именно в деталях.
Видя, что по-тихому ничего сделать не получится, следствие оказалось неготовым работать в рамках закона и, главное, отвечать за нарушение того самого закона. Не понятно, тянули они так время или просто ждали, пока все как-нибудь само «рассосется», но слушание по жалобе защитников Горячева переносилось аж два раза. Причиной было то, что ни следователь Виноградов, ни прокурор Лосева в Басманный суд не явились оба раза, равно как и не предоставили документов или объяснений, почему это им можно не приходить на работу. На третий раз, 27 января 2014 года, суд всё-таки состоялся. Пришли и прокурор Лосева, и следователь Виноградов, и был доставлен с порезанными венами Илья Горячев, которого несколько дней назад до этого бросили в пресс-хату для выбивания признательных показаний.
Адвокаты Марк Фейгин и Николай Полозов заявили, что содержание Ильи Горячева под стражей без решения суда было незаконным, решение Басманного суда о заочном аресте их подзащитного, вынесенное 5 апреля 2013 года, по закону, не может быть бессрочным и обязательно должно продлеваться судом в установленные сроки. В случае же с Горячевым его просто поместили в Лефортовскую тюрьму на основании устаревшего постановления о заочном аресте, которое само по себе также содержало нарушение, поскольку являлось бессрочным. Другими словами, на основании такого решения человека могут схватить и запрятать в тюрьму без суда и следствия, скажем, спустя 10 лет, даже если против него уже никакие обвинения не выдвигаются. Приставляете, какие возможности для злоупотреблений открываются для оборотней в погонах, учитывая, что в тюремных подвалах инструменты воздействия на беззащитного арестанта весьма разнообразны?
Как быть в такой ситуации судье? Конечно, открыто признать незаконное законным для неё не приемлимо, поэтому можно пойти другим путём - просто проигнорировать суть жалобы, не отвечать непосредственно на поставленный вопрос. Что и было сделано. Тем не менее, мириться с этим Фейгин и Полозов не стали, и 17 марта 2014 года состоялось слушание в Мосгорсуде по апелляции стороны защиты Горячева. Как предполагали адвокаты, суд должен был дать оценку действиям следствия и Басманного суда, который де-факто отказался рассматривать жалобу.
Предлагаю вашему вниманию доводы и аргументы стороны защиты Горячева - Марка Фейгина и Николая Полозова.
Адвокат Николай Полозов:Ваша честь, мой подзащитный, Илья Витальевич Горячев, был 1 апреля 2013 года объявлен в розыск, 2 апреля 2013 года объявлен в международный розыск, а постановлением Басманного районного суда об избрании меры заключения в виде содержания под стражей от 5 апреля 2013 года было вынесено решение об избрании заочной меры пресечения в виде содержания по стражей. С мая 2013 года мой подзащитный находился под стражей в Сербии и он был доставлен, в рамках процедуры экстрадиции, 8 ноября 2013 года в Российскую Федерацию. Вместе с тем то постановление о заочном аресте, которое было вынесено 5 апреля 2013 года, в нарушение Уголовно-процессуального законодательства РФ, в нарушение постановления Пленума Верховного суда от 29 октября 2009 года №22, которое действовало на тот момент, не имело указания, до какой даты и на какой срок было принято соответствующее решение. То есть было вынесено постановление, но на какой срок этот заочный арест - указано не было.
В УПК предусмотрены процессуальные сроки и на момент 8 ноября 2013 года, когда Горячев был доставлен в РФ, прошло с момента вынесения соответствующего постановления Басманного суда уже более полгода. Таким образом, предельный срок для данного постановления, которое из норм УПК следует, на тот момент уже был исчерпан. Вместе с тем 210 статья Уголовно-процессуального кодекса указывает на то, что если обвиняемый находился в розыске - а Горячев был объявлен в международный розыск, повторю, 2 апреля 2013 года - то в случае его задержания, необходимо провести процедуры, предусмотренные Главой 12 УПК, соответственно статьи 91, 92, 96 и 108 УПК РФ. В отношении Горячева данные процедуры не проводились, то есть после того, как его доставили на территорию РФ, явочным порядком, произвольно, он был помещен в следственный изолятор и при этом никакого судебного очного акта, на основании которого он был в следственном изоляторе, на тот момент не было, потому что судебное заседание по мере пресечения состоялось лишь в конце декабря 2013 года.
Таким образом, Горячев полтора месяца (на момент подачи следствию первоначального ходатайства от 6 декабря 2013 года было чуть меньше месяца), но реально без судебного решения Горячев находился полтора месяца в следственном изоляторе, в произвольном порядке. Подобные нарушения процедуры - я имею в виду в порядке 91, 92 УПК РФ, то есть задержание в качестве подозреваемого и тд. - повлекли за собой ряд других существенных нарушений его прав. В частности, в нарушение статьи 172 УПК РФ обвинение Горячеву было предъявлено не в двухдневный срок, как то предусмотрено УПК, а существенно позже. Горячева доставили 8 ноября, а обвинение предъявили ему только 13-го числа, то есть прошло более двух дней, что также является нарушением закона.
Кроме того, при Горячеве были личные вещи, которые он привез с собой из Республики Сербия, откуда его экстрадировали. Данные личные вещи были изъяты следствием и часть вещей направлены на техническую экспертизу - компьютер, флешки - опять-таки в нарушение УПК, поскольку производились данные следственные действия не в рамках 183 статьи УПК РФ, которая предусматривает выимку, а в произвольном порядке по описи из следственного изолятора. Просто изъяли его личные вещи и отдали на экспертизу, что также является грубейшим нарушением Уголовно-процессуального закона, и доказательства, которые впоследствии могут быть получены таким путем, являются недопустимыми. И это, прежде всего, нарушение Конституции РФ, согласно которой содержание под стражей, арест, допускается только по судебному решению.
Случай с Горячевым нельзя признать допустимым судебным решением: постановление о заочном аресте, вынесенное за 7 месяцев до того момента, как он оказался на территории РФ в рамках оперативно-розыскных мероприятий экстрадиционного дела, помимо нарушения Конституции РФ, я также ссылался на Части 1, 3 и 4 Статьи 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которыми предусмотрено, что в случае задержания, каждый задержанный немедленно доставляется к судье или иному должностному лицу, наделенному по закону судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Подобная процедура, которая в рамках международных соглашений РФ имеет правовую силу выше, чем внутреннее, суверенное законодательство, также была нарушена. В этой связи, мы, защитники, обратились к следствию с ходатайством об устранении нарушений, связанных с незаконным содержанием под стражей. Нам было отказано в этом, что послужило основанием для обращения в суд в порядке 125 статьи.
Вместе с тем при рассмотрении в Басманном суде федеральный судья Левашова не рассмотрела по существу нашу жалобу, которая состояла из двух частей: одна, основная часть, касалась незаконного содержания под стражей, вторая касалась надлежащих сроков ответа по ходатайству. В части ходатайства подробно было расписано, что Следственный комитет нам ответил вовремя, но нас, прежде всего, интересовала 1-я Часть, а именно грубейшее нарушение прав человека в отношении Горячева.
Кроме того, я бы хотел отметить, что то постановление Пленума Верховного суда, которое действовало на момент нарушения прав Горячева, в котором указывается в пункте 21 о необходимости указания, какой датой и на какой срок принято соответствующее решение о мере пресечения, в настоящий момент утратило силу. Было вынесено новое постановление Пленума Верховного суда РФ от 19 декабря 2013 года № 41, и пункт 20 этого нового постановления подтверждает те нормы, которые были отражены в постановлении 2009 года. В частности, 20 пункт постановления Пленума Верховного суда РФ от 2013 года указывает, что при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, а также при продлении срока ее действия, суду следует определять не только продолжительность периода содержания обвиняемого под стражей, но и дату его окончания.
Таким образом, по сути, судебная практика и Верховный суд подтвердили то, что данные нормы имеют свою силу, и то судебное решение о заочной мере пресечения, которое без даты, без конечной даты, на какой срок оно действительно, по нему Горячева помещать в следственный изолятор абсолютно незаконно. В этой связи, мы считаем, что в отношении Горячева было совершено нарушение закона, Горячев оказался под стражей без судебного акта, и в этой связи мы просили устранить эти нарушения закона и избрать для Горячева меру пресечения, не связанную с лишением свободы, тем более что Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает ряд мер пресечения, в частности, домашний арест, который не связан с лишением свободы в следственном изоляторе.
Адвокат Марк Фейгин: Ваша честь, я хочу обратить еще раз внимание на те вещи, которые непосредственно касаются решения суда первой инстанции, Басманного суда, постановления от 27 января 2014 года судьи Левашовой в отношении нашей жалобы по статье 125 УПК. Я хочу специально обратить внимание, Ваша честь, на то, что, действительно, в структуре самого документа постановления, его описательно-мотивировочной части вообще проигнорированы доводы, касающиеся изложения нашей позиции, и доводы суда, по основаниям которых, собственно, должно было быть вынесено постановление в отношении нашей жалобы, касающиеся именно заочного ареста по статье 108 УПК, Части 5 в отношении нашего подзащитного Горячева.
По существу, судья полностью опустил ту часть нашей жалобы в суде первой инстанции и мы, как процессуальная сторона защиты нашего доверителя Горячева, остались фактически проигнорированными в части наших доводов, которые были заявлены в суде. По существу своему нарушены, собственно говоря, ряд положений Уголовно-процессуального кодекса, касающихся того, что суд, рассматривая по статье 125 УПК нашу жалобу, должен был в обязательном порядке изложить аргументацию, по которой доводы, касающиеся заочного ареста и тех, связанных с этим нарушений, которые имели место по отношению к нашему подзащитному, не принимаются, и отклоняется наша жалоба. Поскольку судья Левашова полностью проигнорировала эту часть нашей жалобы, мы как сторона защиты лишены права на защиту интересов нашего доверителя в полном объеме. Таким образом, просим Вас специально обратить внимание на то, что постановление от 27 января должно быть отменено, хотя бы уже потому, что доводы стороны защиты, касающиеся вынесения решения о заочном аресте, полностью проигнорированы.
Что касается собственно аргументации, которая уже была изложена моим коллегой, я хочу только добавить, что нарушения, которые имели место по отношению к нашему подзащитному, не исчерпывались только фактическим невынесением судебного решения, соответствующего Уголовно-процессуальному кодексу и постановлению Пленума Верховного суда, подтвержденного в декабре новым постановлением о том, что решения все в отношении избрания меры пресечения, соответственно с Конституцией, нормами УПК, статьи 108, должны избираться исключительно с учетом сроков содержания под стражей. Заочные решения могут выноситься только в отношении лиц, которые находятся в розыске.
Горячев, на осовании экстрадиционного требования, заявленного Генпрокураторой по отношению к правоохранительным органам Республики Сербия, и соответствеенно Министерством юстиции Сербии было вынесено такое решение, был доставлен 8 ноября 2013 года. В этот момент, в соответствии с Главой 12, должны были быть проведены все надлежащие процедуры, которые требует Уголовно-процессуальное законодательство в отношении него, и оформление как лица, не только доставленного на территорию России, а задержанного, в соответствии с протоколом и всеми необходимыми требованиями, с учетом которых некоторые процессуальные действия в отношении него должны были приниматься исключительно на основании нового процессуального законодательства. Однако этого сделано не было и, соответственно, цепь этих нарушений повлекла за собой следующее. Например. Сопровождавшие его сотрудники изъяли его вещи в виде компьютера, сотового телефона, флеш-карт, которые были переданы правоохранительными органами Сербии представителям, сопровождающим Горячева в Россию, были просто актом переданы представителям Следственного комитета, который, на основании вынесенного собственного постановления, передал их на экспертизу.
Если бы не нарушались нормы Уголовно-процессуального кодекса в части его задержания и оформления в качестве задержанного, то эти нарушения были бы устранены, а причиной всего того является отсутствие надлежащего судебного решения, которое должно было быть вынесено на основании ходатайства 8 ноября, когда он был экстрадирован, перед судом, об избрании ему меры пресечения на двухмесячный срок, как это предусматривает УПК. Ввиду отсутствия этого решения, эти нарушения связаны и, таким образом, доказательства по делу, каковыми должны были служить изъятые у него вещи на основании акта, непонятного документа, и насколько он может иметь процессуальную силу непосредственно в тюрьме Лефортово, куда он был доставлен из аэропорта Шереметьево, куда он прибыл вместе с сопровождающими его сотрудниками. Это таким образом влияет, собственно говоря, на процессуальную состоятельность полученных в результате его экстрадиции так называемых доказательств. Если он эти два месяца, с 8 ноября по 8 января, находился там незаконно, то и все процессуальные действия не были законными.
Мы считаем, что на этом основании, поскольку не было соответствующего судебного решения, которое должно было быть принято на основании ходатайства органов предварительного следствия, мы эти действия нашли возможным обжаловать по статье 125 УПК. В данной ситуации, на основании нашей с коллегой апелляционной жалобы, мы просим суд отменить решение суда первой инстанции относительно отклонения нашей жалобы в части, касающейся, прежде всего, тех аргументов, которые в жалобе изложены о незаконном содержании под стражей нашего подзащитного Горячева Ильи Витальевича, равно как и вчасти нарушения сроков, поскольку в этой части мы также не считаем достаточной аргументацию, которая была приведена судьей Басманного суда Левашовой в постановлении от 27 января 2014 года, отменить постановление и удовлетворить нашу жалобу.
Илья Горячев, который присутствовал на заседании суда посредством телемоста из СИЗО Бутырская тюрьма, где он в данный момент содержится, подтвердил, что он полностью поддерживает доводы своих адвокатов.
Как отметил Полозов, постановление о заочном аресте от 5 апреля 2013 года в себе не содержит ни дату, до какого числа избрана эта мера пресечения, ни срок ее действия.
«Если бы Горячева экстрадировали не полгода, а год, получается, что то же самое постановление о заочном аресте также действовало и через год и через пять лет, и через десять лет, что, на мой взгляд, является грубейшим нарушением УПК. Потому что и Верховный суд говорит, и в кодексе прямо написано, что сроки должны быть указаны. Даже если постановление о заочном аресте вынесено в процессуальные сроки, необходимо его продлевать. К сожалению, в законодательстве у нас существует определенный пробел и в этой связи данным пробелом пользуются наши уважаемые правоохранительные органы, которые после экстрадиции не исполняют требования, предусмотренные 91, 92 статьями УПК, которые гласят о том, что в случае задержания лица, находящегося в розыске, необходимо провести процедуры, предусмотренные в данном кодексе. То есть задержание лица на срок в 48 часов, доставление его в суд, в случае если следствие ходатайствует об избрании ему меры пресечения, связанном с лишением свободы. Ничего этого не делается», - пояснил адвокат.
Таким образом, добавил он, нарушается не только Уголовно-процессуальный кодекс, но и Конституция, и Конвенция о защите прав и свобод человека и гражданина. Вся эта цепь нарушений, подчеркнул Полозов, является своего рода закладыванием процессуальной мины под все уголовное дело.
Марк Фейгин также обрисовал ситуацию, при которой следствие буквально зашло бы в тупик, следуя своим же методам ведения дела: «Представим, что Горячева не доставили бы 8 ноября, представим, что выяснилась бы недоказанность вины Горячева или иные обстоятельства, исключающие привлечение его к уголовной ответственности. Как бы из этой ситуации выходило следствие, в случае если бы процессуальные решения о прекращении его дела были бы приняты, а решение о заочном аресте продолжало бы действовать? Безусловно, речь идет о некой правовой лакуне, которая возникла в силу недостаточной регламентации процессуального законодательства в части заочного ареста в отношении лиц, которые подлежат экстрадиции или находятся в розыске. Таким образом, этот пробел нужно трактовать, несомненно в пользу обвиняемого. Так трактует право презумцию невиновности в Конституции в отношении лиц, привлекаемых к уголовной ответственности. В данном случае, мы получаем решение судов не в пользу нашего подзащитного, а в пользу интересов следствия».
Далее судья обратился к стороне процессуальных оппонентов: «Так, пожалуйста, прения...». Прений, очевидно, не произошло. Прокурор Лосева ответила кратко: «Ваша честь, поскольку нарушения уголовно-процессуального закона при вынесении Басманным районным судом решения от 27 января 2014 года не допущено, я прошу суд в удовлетворении апелляционной жалобы адвокатов отказать».
Для тех кто не понял, разъясняю: если прокурор говорит, что нарушений не было, значит, нет оснований не верить. Аргументы? Какие аргументы, о чём вы? Прокурору и следствию не нужны ни доказательства, ни аргументы, если у них есть пресс-хаты и отлаженная система взаимовыручки правоохранительных органов и судебной инстанции. Разве не попали под всероссийскую амнистию «оборотни в погонах»?
Таким образом, и на этот раз Мосгорсуд отказал в удовлетворении жалобы по 125 статье УПК.
Как написал Николай Полозов у себя на странице в «Фейсбуке»: «Аппеляционная инстанция отклонила жалобу защиты Горячева на незаконное помещение под стражу без судебного акта. Следующая инстанция - ЕСПЧ». Ну что ж, следствие само заложило «процессуальную мину» под дело Горячева и чем закончится эта история - покажет время».