об английских актерах
Я все собиралась написать пост о моих любимых английских актерах. Но, очевидно, делать это мне не придется. За меня все сделала уже уважаемая узер дайри undel.
Начну издалека, с анекдота.
- Запомни, внученька, у женщины в жизни должна быть только одна большая любовь.
- А кто был твоей большой любовью, бабушка?
- Моряки!
Жизнь складывается так, что одна моя большая любовь - британские актеры. А так как вершина карьеры каждого британского актера - попасть в американский кинематограф, то время от времени я неожиданно для себя оказываюсь на фильмах, на которые при других обстоятельствах не пошла бы. Так было с Теннантом, ради которого я пошла на "Ночь страха" (и пойду на что угодно), так было и в этот раз. Тем более что пряника было сразу два - Камбербетч (чей разрез глаз должен быть занесен в золотую книгу человеческих совершенств) и Хиддлстон с конем.
Да как сказать.
Вот мое главное чувство: мы с ним не совпадаем, с этим фильмом. И думаю, что не совпали бы никогда, даже в мои десять (на которые, наверное, в идеале и рассчитано кино). А когда не совпадаешь, это значит, что все эмоциональные моменты будут мимо, а все баги и длинноты - как на ладони. Хотя дело не столько в багах, бог бы с ними, а в чем-то другом. Чем-то над, чем-то между. Как говорить о том, с чем ты настолько не совпадаешь? Зачем об этом говорить?
Справедливости ради: это красивый фильм. Визуально. По планам, по картинке, по операторской работе, по освещению. Все это очень красиво. И длится два с половиной часа. Два с половиной часа сменяющих друг друга очень красивых картинок, условно объединенных темой "конь". Это добротный, предсказуемый, скучный и очень-очень американский фильм.
Разрозненное:
- Заветные Шесть Минут. Именно столько на экране можно видеть Камбербетча, Хиддлстона или их обоих вместе. Эти минуты сосредоточены в середине фильма, так что не бойтесь опоздать. Вообще, я рекомендовала бы опоздать на этот фильм минут на сорок - это ему только на пользу (прим. для фанатов Тьюлиса - вам придется прийти вовремя, зато сможете раньше уйти: не пренебрегайте этой возможностью)
- Камбербетч в усах. В усах. В усах! Этот рот, эти губы, этот оживший мрамор, этот лук Венеры занавешен усами! Преступники и варвары, кем надо быть, чтобы это сделать?
- Мы ждали и оно свершилось! Локи и конь. Они, наконец, встретились на экране. Хиддл смотрел на коня так, что возникало ощущение, что он в эти мгновения думает о том же, о чем его трололоки-фандом. Он рисовал коня в альбоме. Он любовался им с какой-то застенчивой блядской нежностью. Великий дар - выглядеть застенчивой блядью, когда ты играешь офицера в детском фильме. Да.
- Немножко о коне. Это конь апокалипсиса. И кличка ему должно быть не Джой, а Пизда Рулю Черная Метка. Любой, кто с ним свяжется, огребет. А скорее всего, погибнет.
Итак, о фильме сказано, формальности соблюдены, теперь о том, о чем я на самом деле хотела поговорить.
Да, о британских актерах в американских фильмах. И вот главное "Локи, зачем?" этого фильма. Зачем они там? Зачем брать хороших, сильных, интересных актеров, чтобы снимать их в эпизодах? Для чего это было? С их, прости господи, ролями справился бы кто угодно. Для чего они там и для чего там именно они? Неужели только для того, чтобы навесить на Бенедикта усы?
Лучше бы он лошадь играл, в самом деле. Играл же Лебедев Холстомера на сцене БДТ! Насколько интереснее был бы фильм. Правда, боюсь, британцев все равно упаковали бы в эпизоды.
Ладно, пусть. Тогда давайте доведем это принцип до предела. Пусть это выглядит так.
Начало. Ферма в Девоншире. Мирный сельский быт. Каменная кладка, просторный двор, плетень, турнепс, нехитрая деревенская жизнь
Главный герой (он нам не интересен, поэтому не так важно, кто он) пытается запрячь коня, которого играет Бенедикт Камбербетч. Тот переступает стройными копытами, смотрит поверх губы и всем своим видом пытается донести до девонширского селянина одну простую мысль: на выпускниках Хэрроу не пашут.
Крестьянка-мать (Марк Гэтисс) кричит:
- Зря отец его купил! Если хотел коня для пахоты, надо было брать того, другого (того другого эпизодически сыграл Мэтт Смит).
За этим наблюдают лендлорд (Тьюлис, он там и так есть), его сын (а его пусть играет Том Фелтон - парню не привыкать играть Драко), а также простые эпизодические селяне (Колин Морган, Марк Уоррен и Руперт Грейвз).
На плетень облокотилась пригожая селянка. У нее фарфоровая кожа, голубые как незабудки глаза, румяные щечки и алые губки. Конечно, это Макэвой. Чтобы она не слишком кокетничала с простыми эпизодическими селянами, за ней строго наблюдает ее бабушка - Алан Рикман.
По двору с придушенным цыпленком в зубах крадется Эндрю Скотт. Заслышав шум, быстро оборачивается и через мгновение скрывается в колосящемся турнепсе.
Теперь в доме:
На подоконнике сидит кот. Это Джон Симм. Он моется. Когда камера акцентируется на нем, он как раз вылизал одну переднюю лапу и приступает ко второй. Зритель в напряжении ждет, до какой степени может дойти его пластичность, но камера неожиданно уходит вглубь дома. Интерьеры. Шкаф. В роли шкафа задействован Стивен Фрай. По нему видно, что он не просто шкаф, а многоуважаемый шкаф, так что он не просто играет, но и ненавязчиво цитирует русскую драматургическую классику.
На столе стоит клетка с певчим скворцом. Это Дэвид Теннант. Он блестит черными глазами и худой лапкой скребет зерна, насыпанные рядом с поилкой. Он символизирует уют и мирный быт. А когда Теннант в клетке символизирует мирный быт, ясно, что войны не миновать.
Па-бам! Война. Эпизодический Кристофер Экклстон собирает людей на площади и сообщает, что война началась. Если приглядеться к Кристоферу Экллстону, становится ясно, что он и есть война.
Мобилизация, сборы. Хиддлстон покупает Камбербетча (пронзительная, но ограниченная форматом эпизода история любви), Камбербетч встречает другого коня (так как этого другого коня по ходу фильма убьют, то пусть его играет капитан Джек Джон Барроумен: потому что он а) жеребец, б) неубиваемый).
Перед началом атаки эпизодический офицер (Фил Гленистер) произносит речь и успевает посмотреть на чью-то фотографию. Кажется, это фотография кота.
Война продолжается. Всех эпизодических хороших (убитых) немцев играет Артур Дарвилл (во-первых, он сыграет столько разных немцев, сколько надо, во-вторых, глупо звать его в фильм, чтобы убить только один раз). В ролях эпизодических плохих немцев Рис Ширсмит и Стив Пембертон. Главного немецкого злодея пусть играет Энтони Хед.
После отбытия Хиддлстона в Асгард, Камбербетч через руки убитых немцев (Дарвилл) попадает к французскому дедушке (обклеенный сединами Билл Найи) и его внучке (это опять Макэвой, но в ночнушке и с французским акцентом. Что? Повтор? Да бросьте, кто откажется от Макэвоя в ночнушке и с французским акцентом?).
Потом - да, я знаю, сценарий идет по кругу, но это не моя вина - Камбербетч опять попадает к немцам и они таскают на нем и на Барроумене пушки. От этого Барроумен откидывает копыта, но так как это Барроумен, мы понимаем, что это был просто тактический ход. Твердо усвоив, что от работы кони дохнут, вольный Камбербетч уносится через линию фронта.
В британском окопе. Британские солдаты видят запутавшегося в колючей проволоке Камбербетча. Трогательная сцена освобождения коня при участии хорошего британца Мартина Фримена и хорошего немца Артура Дарвилла. К собственному недоумению Дарвилл на этот раз выживает.
В британском военном госпитале. Мартин Фримен приводит к врачу Камбербетча и говорит: вылечите его.
Врач (Джейсон Айзекс): Не могу. Я не ветеринар, а Камбербетч - лошадь.
Фримен (спокойно доставая пистолет): А так?
Айзекс (не теряя достоинства): А так вылечу.
И вылечивает.
Наступает мир. Появляется эпизодический Экклстон, машет рукой и уходит.
Аукцион.
Камбербеча пытается перекупить французский мясник (Морриси), но ему не хватает денег на коня, ему хватает денег только на... да! на скворца! Я хочу снова увидеть Морриси и Теннанта в одном кадре. Теннант смотрит сквозь прутья клетки и как бы дает нам взглядом понять, что это пока была только Первая Мировая Война.
Финал. Он у меня будет немного другим, чем в фильме, вот таким.
Мартин Фримен гладит Камбербетча по крутой холке и говорит:
- Бенедикт, ты чудесный конь. Соверши еще одно маленькое чудо. Для меня. Объясни, зачем ты здесь? А заодно и мы все?
И происходит чудо. Молвит Камбербетч человеческим голосом:
- Зато мы снялись у Спилберга.
Затемнение и титры, в которых до любимых британских фамилий мы так и не досидим, потому что в зале зажгут свет, откроют двери и уборщица придет собирать стаканы из-под попкорна.
Fin.
Я плакаль.
Начну издалека, с анекдота.
- Запомни, внученька, у женщины в жизни должна быть только одна большая любовь.
- А кто был твоей большой любовью, бабушка?
- Моряки!
Жизнь складывается так, что одна моя большая любовь - британские актеры. А так как вершина карьеры каждого британского актера - попасть в американский кинематограф, то время от времени я неожиданно для себя оказываюсь на фильмах, на которые при других обстоятельствах не пошла бы. Так было с Теннантом, ради которого я пошла на "Ночь страха" (и пойду на что угодно), так было и в этот раз. Тем более что пряника было сразу два - Камбербетч (чей разрез глаз должен быть занесен в золотую книгу человеческих совершенств) и Хиддлстон с конем.
Да как сказать.
Вот мое главное чувство: мы с ним не совпадаем, с этим фильмом. И думаю, что не совпали бы никогда, даже в мои десять (на которые, наверное, в идеале и рассчитано кино). А когда не совпадаешь, это значит, что все эмоциональные моменты будут мимо, а все баги и длинноты - как на ладони. Хотя дело не столько в багах, бог бы с ними, а в чем-то другом. Чем-то над, чем-то между. Как говорить о том, с чем ты настолько не совпадаешь? Зачем об этом говорить?
Справедливости ради: это красивый фильм. Визуально. По планам, по картинке, по операторской работе, по освещению. Все это очень красиво. И длится два с половиной часа. Два с половиной часа сменяющих друг друга очень красивых картинок, условно объединенных темой "конь". Это добротный, предсказуемый, скучный и очень-очень американский фильм.
Разрозненное:
- Заветные Шесть Минут. Именно столько на экране можно видеть Камбербетча, Хиддлстона или их обоих вместе. Эти минуты сосредоточены в середине фильма, так что не бойтесь опоздать. Вообще, я рекомендовала бы опоздать на этот фильм минут на сорок - это ему только на пользу (прим. для фанатов Тьюлиса - вам придется прийти вовремя, зато сможете раньше уйти: не пренебрегайте этой возможностью)
- Камбербетч в усах. В усах. В усах! Этот рот, эти губы, этот оживший мрамор, этот лук Венеры занавешен усами! Преступники и варвары, кем надо быть, чтобы это сделать?
- Мы ждали и оно свершилось! Локи и конь. Они, наконец, встретились на экране. Хиддл смотрел на коня так, что возникало ощущение, что он в эти мгновения думает о том же, о чем его трололоки-фандом. Он рисовал коня в альбоме. Он любовался им с какой-то застенчивой блядской нежностью. Великий дар - выглядеть застенчивой блядью, когда ты играешь офицера в детском фильме. Да.
- Немножко о коне. Это конь апокалипсиса. И кличка ему должно быть не Джой, а Пизда Рулю Черная Метка. Любой, кто с ним свяжется, огребет. А скорее всего, погибнет.
Итак, о фильме сказано, формальности соблюдены, теперь о том, о чем я на самом деле хотела поговорить.
Да, о британских актерах в американских фильмах. И вот главное "Локи, зачем?" этого фильма. Зачем они там? Зачем брать хороших, сильных, интересных актеров, чтобы снимать их в эпизодах? Для чего это было? С их, прости господи, ролями справился бы кто угодно. Для чего они там и для чего там именно они? Неужели только для того, чтобы навесить на Бенедикта усы?
Лучше бы он лошадь играл, в самом деле. Играл же Лебедев Холстомера на сцене БДТ! Насколько интереснее был бы фильм. Правда, боюсь, британцев все равно упаковали бы в эпизоды.
Ладно, пусть. Тогда давайте доведем это принцип до предела. Пусть это выглядит так.
Начало. Ферма в Девоншире. Мирный сельский быт. Каменная кладка, просторный двор, плетень, турнепс, нехитрая деревенская жизнь
Главный герой (он нам не интересен, поэтому не так важно, кто он) пытается запрячь коня, которого играет Бенедикт Камбербетч. Тот переступает стройными копытами, смотрит поверх губы и всем своим видом пытается донести до девонширского селянина одну простую мысль: на выпускниках Хэрроу не пашут.
Крестьянка-мать (Марк Гэтисс) кричит:
- Зря отец его купил! Если хотел коня для пахоты, надо было брать того, другого (того другого эпизодически сыграл Мэтт Смит).
За этим наблюдают лендлорд (Тьюлис, он там и так есть), его сын (а его пусть играет Том Фелтон - парню не привыкать играть Драко), а также простые эпизодические селяне (Колин Морган, Марк Уоррен и Руперт Грейвз).
На плетень облокотилась пригожая селянка. У нее фарфоровая кожа, голубые как незабудки глаза, румяные щечки и алые губки. Конечно, это Макэвой. Чтобы она не слишком кокетничала с простыми эпизодическими селянами, за ней строго наблюдает ее бабушка - Алан Рикман.
По двору с придушенным цыпленком в зубах крадется Эндрю Скотт. Заслышав шум, быстро оборачивается и через мгновение скрывается в колосящемся турнепсе.
Теперь в доме:
На подоконнике сидит кот. Это Джон Симм. Он моется. Когда камера акцентируется на нем, он как раз вылизал одну переднюю лапу и приступает ко второй. Зритель в напряжении ждет, до какой степени может дойти его пластичность, но камера неожиданно уходит вглубь дома. Интерьеры. Шкаф. В роли шкафа задействован Стивен Фрай. По нему видно, что он не просто шкаф, а многоуважаемый шкаф, так что он не просто играет, но и ненавязчиво цитирует русскую драматургическую классику.
На столе стоит клетка с певчим скворцом. Это Дэвид Теннант. Он блестит черными глазами и худой лапкой скребет зерна, насыпанные рядом с поилкой. Он символизирует уют и мирный быт. А когда Теннант в клетке символизирует мирный быт, ясно, что войны не миновать.
Па-бам! Война. Эпизодический Кристофер Экклстон собирает людей на площади и сообщает, что война началась. Если приглядеться к Кристоферу Экллстону, становится ясно, что он и есть война.
Мобилизация, сборы. Хиддлстон покупает Камбербетча (пронзительная, но ограниченная форматом эпизода история любви), Камбербетч встречает другого коня (так как этого другого коня по ходу фильма убьют, то пусть его играет капитан Джек Джон Барроумен: потому что он а) жеребец, б) неубиваемый).
Перед началом атаки эпизодический офицер (Фил Гленистер) произносит речь и успевает посмотреть на чью-то фотографию. Кажется, это фотография кота.
Война продолжается. Всех эпизодических хороших (убитых) немцев играет Артур Дарвилл (во-первых, он сыграет столько разных немцев, сколько надо, во-вторых, глупо звать его в фильм, чтобы убить только один раз). В ролях эпизодических плохих немцев Рис Ширсмит и Стив Пембертон. Главного немецкого злодея пусть играет Энтони Хед.
После отбытия Хиддлстона в Асгард, Камбербетч через руки убитых немцев (Дарвилл) попадает к французскому дедушке (обклеенный сединами Билл Найи) и его внучке (это опять Макэвой, но в ночнушке и с французским акцентом. Что? Повтор? Да бросьте, кто откажется от Макэвоя в ночнушке и с французским акцентом?).
Потом - да, я знаю, сценарий идет по кругу, но это не моя вина - Камбербетч опять попадает к немцам и они таскают на нем и на Барроумене пушки. От этого Барроумен откидывает копыта, но так как это Барроумен, мы понимаем, что это был просто тактический ход. Твердо усвоив, что от работы кони дохнут, вольный Камбербетч уносится через линию фронта.
В британском окопе. Британские солдаты видят запутавшегося в колючей проволоке Камбербетча. Трогательная сцена освобождения коня при участии хорошего британца Мартина Фримена и хорошего немца Артура Дарвилла. К собственному недоумению Дарвилл на этот раз выживает.
В британском военном госпитале. Мартин Фримен приводит к врачу Камбербетча и говорит: вылечите его.
Врач (Джейсон Айзекс): Не могу. Я не ветеринар, а Камбербетч - лошадь.
Фримен (спокойно доставая пистолет): А так?
Айзекс (не теряя достоинства): А так вылечу.
И вылечивает.
Наступает мир. Появляется эпизодический Экклстон, машет рукой и уходит.
Аукцион.
Камбербеча пытается перекупить французский мясник (Морриси), но ему не хватает денег на коня, ему хватает денег только на... да! на скворца! Я хочу снова увидеть Морриси и Теннанта в одном кадре. Теннант смотрит сквозь прутья клетки и как бы дает нам взглядом понять, что это пока была только Первая Мировая Война.
Финал. Он у меня будет немного другим, чем в фильме, вот таким.
Мартин Фримен гладит Камбербетча по крутой холке и говорит:
- Бенедикт, ты чудесный конь. Соверши еще одно маленькое чудо. Для меня. Объясни, зачем ты здесь? А заодно и мы все?
И происходит чудо. Молвит Камбербетч человеческим голосом:
- Зато мы снялись у Спилберга.
Затемнение и титры, в которых до любимых британских фамилий мы так и не досидим, потому что в зале зажгут свет, откроют двери и уборщица придет собирать стаканы из-под попкорна.
Fin.
Я плакаль.