последняя конфета: "Гриша не свидетель" Н.Рябцевой в РАМТе, реж. Александр Чеботарев
Спектакль безусловно симпатичный и обаятельный, но мне этого было бы мало, к тому же я, признаюсь, шел сильно предубежденным, заведомо отторгая пафос аннотации, обещающей "пронзительную историю об эмоциональном взрослении"... ну не склонен я доверять таким анонсам. Однако по факту "Гриша не свидетель" - для меня прежде всего это важно, а "пронзительный и еще пронзительнее" во вторую очередь... - любопытная и неординарная в плане жанра, формата, языка и метода обращения с темой попытка весьма тривиальный материал переработать в сложносочиненный, но при том общедоступный, удобопонятный, даже, в известном смысле, приятный слуху и глазу, способный увлекать и, насколько это возможно, уместно в принципе, радовать, доставлять простигосподи "удовольствие" от просмотра театральный продукт. В пространстве, созданном художницами Алисой Школьниковой (сценография, костюмы) и Екатериной Чебышевой (видео) из "хлопьев" бумажного снега и макетов панельных многоэтажек разыгрывается стихотворный текст Насти Рябцевой, о которой я не слышал раньше и почитал задним числом, что она житель Иерусалима и Петербурга, журналист и волонтер и т.п. Текст ее строится по законам рэп-речитативов - тонический стих, парная рифмовка, причем рифмы показательно неровные, где-то изощренные до выспренности на уровне Бродского и Вознесенского, а где-то нарочито корявые и даже тавтологические; но исполняется он в игровой и ансамблевой постановке Александра Чеботарева, с полноценным режиссерским творением которого я сталкиваюсь впервые, а до это видел только эскиз по "Кабинету доктора Калигари" в Таганке, показавшийся мне не слишком убедительным -
https://users.livejournal.com/-arlekin-/4847280.html
- именно как поэтическая драма, не на ритмы хип-хопа, а куда более разнообразно и подчас замысловато, что позволяет избежать присущей этому типу стиха монотонности и навязчивости, здесь он звучит как "нормальная", даром что в рифму и определенную метрику уложенная, человеческая речь, стилизованная местами под "дневник", а местами, к финалу, оформленная как "протокол"... Вообще запрос на пьесы в стихах, на драматические поэмы нынче растет, и тенденция сама по себе заслуживает осмысления в более широком контексте; но конкретно в случае с "Гриша не свидетель" форма отлично работает на задачу, подавая набор частных эпизодов из жизни условного 14-летнего героя как нечто обобщенное и универсальное, не превращая его в фигуру на котурнах, но все-таки приподнимая над обыденностью; а условность формы позволяет ощутить и даже подчеркнуть, что у него, у них там "внутри скрежещет".
Гриша - подросток относительно благополучный, хорошо учится, живет в благоустроенной квартире, и тут важно, что проблемы его не экстремальные, а наоборот, типичные. Умерла бабушка, мама уехала в другой город на похороны и там задержалась, под Новый год остался Гриша один «без ориентиров и без бабушкиных огурцов», хотя общается с отцом и эти отношения много ему дают, но все же не спасают ни от личной драмы, связанной с девочкой, ни от проблем, так сказать, "общественных", поскольку стремление защитить других от травли и издевательств для самого героя заканчивается побоями... Декларация "мне четырнадцать и я человек" при таком раскладе не производит впечатление чрезмерно громкой и помпезной - как раз в поэтическом спектакле, где всех персонажей сразу воплощает и все роли исполняет по сути "хор", и в стихотворном тексте она уместна и адекватна. Кстати, в тексте помимо характерных для рэперской "поэтики" элементов при желании обнаруживаются и корни поглубже, уводящие ну если не в античную и не в шекспировскую драматургию, то как минимум к футуристам, имажинистам. к авторам раннесоветских 1920-30-х годов, и к Маяковскому, и к Есенину, и к Сельвинскому, и даже, вольно или невольно, к Гусеву; во всяком случае сравнительные обороты уровня "я лежу в одеяле, как сосиска в тесте" или "двери школьного гардероба захлопнулись, как крышка гроба" стоит оценить по достоинству и в отвлечении от того, как органично они подаются артистами РАМТа (задействованы Илья Барабошкин, Антон Савватеев, Дарья Затеева и др.). Наряду с чем оправданны самые простецкие режиссерские ходы, в том числе с интерактивом - раздачей публике конфет (мне досталась карамелька), вызовом кого-нибудь на сцену в качестве "елки", которую наряжают опять-таки позаимствованными у зрителей предметами, активными предложениями в условленном эпизоде фотографировать и снимать видео - почему бы нет, обычно меня бесят подобные "дешевые" штучки, но в "Грише..." это тоже в тему и к месту.
Правда, развязка и эпилог, на мой взгляд, наступают резко и проговариваются вскользь, после основного действия такая поспешность вызвала у меня легкую досаду. Избегать дидактики в подобных опусах, должно быть, также невозможно, хотя "мораль" пьесы менее очевидна, чем видится поначалу, и под конец увещевания не отвечать злом на зло по меньшей мере частично разбиваются как о логику развития событий (пусть в рамках стихотворного текста и игровой театральной структуры они воплощаются метафорично, с значительной долей условности), так и о контр-установку не ограничиваться ни в каких обстоятельствах пассивной ролью "свидетеля". И хотя настоящей "трагедии" в содержательном, смысловом, да и сюжетном плане спектакля (тут не просто чаемый «свет в конце тоннеля», а считай хэппи-энд припасен - запуганные обидчики переходят в другую школу, герой взрослеет, преуспевает в выбранной им профессии, и позднее задумывается, не пойти ли ему преподавать...) еще меньше, чем в формальном и жанровом, для себя я его посыл - не знаю, как возрастная ЦА, из которой давно вышел - формулирую "...чтобы последняя конфета меня прикончить не смогла". Так что рамтовский "Гриша не свидетель", пожалуй, лучшее из того, что предлагают сейчас московские театры в рамках заданных тематики и формата.
