(no subject)
Когда моешь посуду руками, в голову лезет всякая фигня.
Вот, например, тетя Гарри Поттера, сестра его матери, Петунья. Она ведь все время, подчеркивает Роулинг, надраивает кухню, протирает поверхности, готовит супер-правильную еду. Создает идеальный дом. В фильме она эдакая унылая злобная ограниченная тетка, которая ненавидит Гарри, и только совесть не дает ей выгнать его из дома. Но ведь, думаю я, оттирая противень, который нельзя мыть в посудомойке, бесконечное намывание дома - это не просто так. Это симптом расстройства. Бри в "Отчаянных домохозяйках" так перенесла смерть матери - именно с того времени бесконечное наведение порядка и стремление сделать все идеально стало ее способом поддерживать свою психику в относительной норме, доказывать, что мир вокруг стабилен и подконтролен. То же самое и у Петуньи. И в таком случае она становится не мерзкой бабой, врагом маленького Гарри, а несчастной женщиной, которой помимо ее воли выдали ребенка, за которым, как ей тут же объяснили, охотится самый опасный враг, который уже убил его родителей и убьет всех остальных, кто просто даже не встанет - окажется на обочине его пути. И тогда ее ненависть к Гарри - это не неприязнь к ребенку, это страх, животный страх за свою семью, страх, усугубленный тем, что она-то - не волшебница. У нее нет ни палочки, ни способностей, более того - ее выставили из того прекрасного мира, но при этом потребовали этот мир поддержать. Учитывая, что Петунья не пьет, стоит ли удивляться тому, как она натирает поверхности, потому что как она еще может проконтролировать порядок в этом мире, где она ничего не решает?
Или вот Татьяна, милый идеал, думаю я, протирая стопки, воплощенное безответное чувство. Сколько ей сначала, восемнадцать? Сколько прошло лет - три года? - с того
момента, когда она перестала читать романы, в которых чувство было превыше всего, до того момента, когда она сказала любимое пушкинское "но я другому отдана и буду век ему верна"? То есть человек, который с ... нет, не подросткового - тогда как будто не было подросткового возраста с его буйством и отрицанием - с возраста девицы на выданье и до момента окончания романа вроде бы исповедует религию свободного чувства, но при возможности реализовать эту идею внезапно сообщает, что долг превыше чувства? Нет. Будь у нее это самое чувство, она бы не сомневалась, как не сомневалась Маша Троекурова. Нет у нее никакой безответной любви. Все, что она испытывает - это тяжелая привязанность к очень удачно выбранному персонажу, который никогда не сможет полюбить ее.Что бы мы сказали девушке, которую отвергли? Найди в себе силы, поднимись и иди дальше. Татьяне такое сказать невозможно: идти, в общем, особо некуда, людей она не любит, жизнь, в которой она успешна, на словах она презирает (но нельзя преуспеть в том, что не любишь и презираешь, так что лукавит Татьяна Дмитриевна, и в этом она отличная пара Онегину). Это не разбитое сердце и не отвергнутая любовь - это какое-то врожденное неумение радоваться,тяжелый пессимистический взгляд на мир. Не знаю, корректируется ли такая установка психотерапией, но в начале ХIX века таких специалистов ни в Москве ни в Питере точно не водилось, всех отправляли на воды, а там как пойдет.
Пойду запущу посудомойку.