"Сталин versus Николай II", или миф мифом вышибают (2)
(Продолжение, начало см.)
Взаимодействие мифов
Поскольку общество разнородно и открыто внешним влияниям, в нем редко имеется только один монопольно господствующий миф. Чаще одновремено существуют различные идеологические мифы, конкурирующие за влияние. Каждый миф дает свою картину мира, свой способ объяснение реальности. При этом картины, порождаемые различными мифами, могут по-разному соотноситься между собой.
Понятно, что мифы, у которых общего совсем мало, не имеют и причин для взаимодействия. К примеру, один человек озабочен лишь конфликтом Труда и Капитала во всемирном масштабе, а другой полностью увлечен борьбой ЦСКА и Спартака в футболе. Вряд ли они вообще начнут общаться. Таким образом, для того, чтобы мифы как-то взаимодействовали, они должны иметь нечто общее, как минимум - рисовать общую сцену, на которой их акторы (действующие лица) могли бы взаимодействовать. Напомним еще раз, что акторы мифа не обязательно являются личностями, чаще это некие сущности или первоначала, которые лишь воспринимаются как нечто антропоморфное. В мифе они имеют имя (и даже имя собственное), у них есть намерения и цели, они вступают в отношения с другими акторами и т.д. и т.п.
Самый типичный вариант взаимодействия мифов - антагонизм, т.е. противостояние таких двух мифов, когда Главный Герой из одного мифа является Главным Врагом во втором, и наоборот. При этом оба мифа по существу рисуют одну и ту же ситуацию, но смотрят на нее с противоположных сторон. Такая пара мифов очень устойчива, и это объясняется следующим образом.
Во-первых, очень существенно наличие зримого и нешуточного врага. Сама ситуация противостояния требует объяснения, и миф тут оказывается крайне востребованным. В каждом их противостоящих мифов усиливаются и актуализируются те аспекты, которые связаны с борьбой, те же стороны, которые борьбе не способствуют, уходят в тень. Если кроме Героя и Врага есть прочие акторы, противостояние растягивает их по полюсам, при этом работает принцип "кто не с нами, тот против нас". Вынуждена поляризоваться и аудитория, участники того сообщества, среди которого происходит борьба мифов. Каждый должен занять свою сторону. Всякие неоднозначности и колебания жестко устраняются - перед лицом такого Врага все сомнения нужно отбросить. С таким Врагом нельзя соглашаться ни в чем - мало ли, какие козни он задумал, какие замыслы он прячет под маской миролюбия. Каждое слово, каждое действие рассматривается в первую очередь в связи с тем, помогает ли оно борьбе или мешает. В составе аудитории доминируют наиболее решительные и непримиримые.
Между двумя лагерями идут столкновения (напомним, что мы ведем речь преимущественно об идеологиях, а не мордобое, поэтому столкновения носят в основном словесный характер). Непримиримые споры между их сторонами могут длиться неограниченное время. Если стороны еще способны общаться, они спорят друг с другом, а в крайнем варианте спор идет как бы заочно: "вот они говорят так-то, а мы на это отвечаем ...". В таких спорах позиции сторон определились давно и всем заранее ясны. Доводы и аргументы хорошо известны, на каждый аргумент существует свой контраргумент, на каждый выпад есть достойный ответ, на каждую обзывалку - ответная обзывалка. Казалось бы, такой спор совершенно бессмыслен, ведь стороны не только не смогут ничего доказать другому, но даже и не могут высказать ничего нового. Но спор завязывается вновь и вновь, аргументы выставляются, обзывалки пускаются в ход. Видимо, участникам важна сама ситуация конфликта, важен процесс развертывания собственной позиции. Наличие постоянного и понятного врага укрепляет уверенность в правоте собственного идеологического мифа, а столкновение со сторонниками врага, отражение нападения, нанесение метких ударов, выкрикивание отработанной аргументации - все это является своеобразным ритуалом, в котором старые бойцы подтверждают свое умение сражаться, а молодые, глядя на ветеранов, приобщаются к ратному делу.
Стоит отметить, что в случае антагонистических мифов их сторонники, при всей противоположности позиций, верят по существу в одно и то же. Они одинаково видят реальность, одинаково объясняют ее, только окрашивают эту структуру в противоположные цвета - что у них белое, у нас должно быть черным, и наоборот. Часто ситуация противостояния как будто оглупляет и примитивизирует участников конфликта, они перестают воспринимать что-либо, не укладывающееся в базовую дихотомию. Сторонники какого-нибудь третьего варианта одинаково чужды обеим сторонам, они одинаково мешают им заниматься привычным и главным делом - бороться с вековечным Врагом. Если же этот Враг вдруг исчезает (сдается, меняет позицию, растворяется), привычный борец оказывается в растерянности - ведь пропал смысл его жизни. Нужно либо разоблачить уловку Врага, доказав, что ничуть он не изменился, а лишь притворяется, либо, если прежний враг уже совсем не годится на роль Врага, нужно срочно найти нового Врага на место старого.
Таким образом, раз столкнувшись, антагонистические мифы поляризуются и далее как будто подпитывают друг друга своей энергией.
Другой типичный вариант взаимодействия мифов - когда оба мифа рисуют одного и того же Врага или если изображаемые там враги могут быть отождествлены. Так, например, легко совместимы освободительный (антигосударственный) миф, живущий в центре империи и националистический (антиимперский) миф на национальной окраине. Подобным образом в 90-е годы прошлого века возникла солидарность между сторонниками демократии в Москве и националистами в Прибалтике, а в XIX веке - между русскими противниками самодержавия и польскими националистами. Такая комплиментарность мифов обеспечивается именно общим Врагом и существует до тех пор, пока существует этот общий Враг. С исчезновением общего Врага неизбежно происходит модификация обоих мифов (как минимум, должна быть перестроена система акторов). В результате модификации комплиментарные мифы могут стать независимыми, а могут, наоборот, прийти к антагонизму (к примеру, в ситуации, когда два соседних народа, освободившись от империи, начинают борьбу за спорные территории).
(Продолжение следует)
Взаимодействие мифов
Поскольку общество разнородно и открыто внешним влияниям, в нем редко имеется только один монопольно господствующий миф. Чаще одновремено существуют различные идеологические мифы, конкурирующие за влияние. Каждый миф дает свою картину мира, свой способ объяснение реальности. При этом картины, порождаемые различными мифами, могут по-разному соотноситься между собой.
Понятно, что мифы, у которых общего совсем мало, не имеют и причин для взаимодействия. К примеру, один человек озабочен лишь конфликтом Труда и Капитала во всемирном масштабе, а другой полностью увлечен борьбой ЦСКА и Спартака в футболе. Вряд ли они вообще начнут общаться. Таким образом, для того, чтобы мифы как-то взаимодействовали, они должны иметь нечто общее, как минимум - рисовать общую сцену, на которой их акторы (действующие лица) могли бы взаимодействовать. Напомним еще раз, что акторы мифа не обязательно являются личностями, чаще это некие сущности или первоначала, которые лишь воспринимаются как нечто антропоморфное. В мифе они имеют имя (и даже имя собственное), у них есть намерения и цели, они вступают в отношения с другими акторами и т.д. и т.п.
Самый типичный вариант взаимодействия мифов - антагонизм, т.е. противостояние таких двух мифов, когда Главный Герой из одного мифа является Главным Врагом во втором, и наоборот. При этом оба мифа по существу рисуют одну и ту же ситуацию, но смотрят на нее с противоположных сторон. Такая пара мифов очень устойчива, и это объясняется следующим образом.
Во-первых, очень существенно наличие зримого и нешуточного врага. Сама ситуация противостояния требует объяснения, и миф тут оказывается крайне востребованным. В каждом их противостоящих мифов усиливаются и актуализируются те аспекты, которые связаны с борьбой, те же стороны, которые борьбе не способствуют, уходят в тень. Если кроме Героя и Врага есть прочие акторы, противостояние растягивает их по полюсам, при этом работает принцип "кто не с нами, тот против нас". Вынуждена поляризоваться и аудитория, участники того сообщества, среди которого происходит борьба мифов. Каждый должен занять свою сторону. Всякие неоднозначности и колебания жестко устраняются - перед лицом такого Врага все сомнения нужно отбросить. С таким Врагом нельзя соглашаться ни в чем - мало ли, какие козни он задумал, какие замыслы он прячет под маской миролюбия. Каждое слово, каждое действие рассматривается в первую очередь в связи с тем, помогает ли оно борьбе или мешает. В составе аудитории доминируют наиболее решительные и непримиримые.
Между двумя лагерями идут столкновения (напомним, что мы ведем речь преимущественно об идеологиях, а не мордобое, поэтому столкновения носят в основном словесный характер). Непримиримые споры между их сторонами могут длиться неограниченное время. Если стороны еще способны общаться, они спорят друг с другом, а в крайнем варианте спор идет как бы заочно: "вот они говорят так-то, а мы на это отвечаем ...". В таких спорах позиции сторон определились давно и всем заранее ясны. Доводы и аргументы хорошо известны, на каждый аргумент существует свой контраргумент, на каждый выпад есть достойный ответ, на каждую обзывалку - ответная обзывалка. Казалось бы, такой спор совершенно бессмыслен, ведь стороны не только не смогут ничего доказать другому, но даже и не могут высказать ничего нового. Но спор завязывается вновь и вновь, аргументы выставляются, обзывалки пускаются в ход. Видимо, участникам важна сама ситуация конфликта, важен процесс развертывания собственной позиции. Наличие постоянного и понятного врага укрепляет уверенность в правоте собственного идеологического мифа, а столкновение со сторонниками врага, отражение нападения, нанесение метких ударов, выкрикивание отработанной аргументации - все это является своеобразным ритуалом, в котором старые бойцы подтверждают свое умение сражаться, а молодые, глядя на ветеранов, приобщаются к ратному делу.
Стоит отметить, что в случае антагонистических мифов их сторонники, при всей противоположности позиций, верят по существу в одно и то же. Они одинаково видят реальность, одинаково объясняют ее, только окрашивают эту структуру в противоположные цвета - что у них белое, у нас должно быть черным, и наоборот. Часто ситуация противостояния как будто оглупляет и примитивизирует участников конфликта, они перестают воспринимать что-либо, не укладывающееся в базовую дихотомию. Сторонники какого-нибудь третьего варианта одинаково чужды обеим сторонам, они одинаково мешают им заниматься привычным и главным делом - бороться с вековечным Врагом. Если же этот Враг вдруг исчезает (сдается, меняет позицию, растворяется), привычный борец оказывается в растерянности - ведь пропал смысл его жизни. Нужно либо разоблачить уловку Врага, доказав, что ничуть он не изменился, а лишь притворяется, либо, если прежний враг уже совсем не годится на роль Врага, нужно срочно найти нового Врага на место старого.
Таким образом, раз столкнувшись, антагонистические мифы поляризуются и далее как будто подпитывают друг друга своей энергией.
Другой типичный вариант взаимодействия мифов - когда оба мифа рисуют одного и того же Врага или если изображаемые там враги могут быть отождествлены. Так, например, легко совместимы освободительный (антигосударственный) миф, живущий в центре империи и националистический (антиимперский) миф на национальной окраине. Подобным образом в 90-е годы прошлого века возникла солидарность между сторонниками демократии в Москве и националистами в Прибалтике, а в XIX веке - между русскими противниками самодержавия и польскими националистами. Такая комплиментарность мифов обеспечивается именно общим Врагом и существует до тех пор, пока существует этот общий Враг. С исчезновением общего Врага неизбежно происходит модификация обоих мифов (как минимум, должна быть перестроена система акторов). В результате модификации комплиментарные мифы могут стать независимыми, а могут, наоборот, прийти к антагонизму (к примеру, в ситуации, когда два соседних народа, освободившись от империи, начинают борьбу за спорные территории).
(Продолжение следует)