Американская мечта-5
В городе стояла роскошная ранняя осень, золотые листья шуршали под ногами, небо было синим-синим, а сДнепра дул свежий ветер и раздувал мои паруса. Я жила ожиданием Праги и встречи с Джеем. Мой заботливый «френд фром ремоут» проявил недюжинное знание украинских экономических реалий и прислал мне 500 долларов на обновление гардероба. Деньги были тут же вложены в оплату квартирных и других долгов, а наряды, которыми я намеревалась потрясти жениха, собирались с миру по нитке. Главный взнос в это благое дело принадлежал моей лучшей подруге Анке, с которой мы в этот период возобновили отношения. Но о ней нельзя вскользь - Анка заслуживает в этой истории отдельного абзаца.
Мы познакомились в средней школе, где обе преподавали - она пение, а я рисование. Сближение произошло стремительно - наши сердца бились в унисон, несмотря на разницу положений. Я только что развелась и необремененная ничем, кроме собственного легкомыслия, наверстывала упущенные возможности. Я увлекалась мальчишками, тряпками и гулянками. Анка - замужем за аспирантом, 70 рэ грязными, маленький ребенок и две, нет кажется даже три работы. Полуживая от усталости она разрывалась между домом и службой, поддерживаемая лишь чувством законной гордости: как же, кормит семью! Словом, нормальный совковый вариант.
В перерывах между своими школами и хорами, Аня забегала на мою малину, где вечно гремела музыка, толкался народ и витала аура порока и праздника, садилась в уголке и грустными глазами наблюдала за происходящим. Потом мы обсуждали мои проблемы (у нее тогда проблем не было, я это точно помню, примеряли обновки (опять же мои, она всегда носила одну и ту же клетчатую юбку, перешитую из старого пальто), делились впечатлениями. А кроме того, куда-то ходили, что-то смотрели, с кем-то знакомились.
Проходил год за годом. Маленькие изменения накапливались и сливались в крупные перемены. Я еще раз вышла замуж, родила дочь, узнала, что такое жизнь с алкоголиком. Развелась, потеряла родителей, пыталась зарабатывать так и эдак, бедствовала. За этими увлекательными занятиями даже не заметила, как накатила перестройка. Анин муж-аспирант как-то легко и естественно переплавился в крупного чиновника - он всегда был неотразим на трибуне. Это конечно изменило жизнь моей подруги: отпала одна работа, за ней - лругая. Проблем, как и одежды прибавилось,в речи появились новые устойчивые словосочетания. Особенно радовала слух такая фраза: "Ах,моя девочка, меня так мало!" - это если надо куда-то идти или что-то делать.
Короче, Анка превратилась в типичную новорусскую жену и в этом качестве раздражала меня до невозможности. В самый свой отчаянный период после смерти деда, оставшись без средств и с крошечным ребенком на руках, я попросила ее поговорить со всесильным Сережей на предмет моего трудоустройства. Анка ответила мне с привычной уже интонацией светской дамы, что у Сережи нынче трудные времена, он баллотируется на пост вице-мэра и морочить ему голову всякими глупостями она просто не вправе. Я взорвалась, и мы надолго расстались.
А потом Сережа умер от рака и оставил Анке одни долги: за лекарства ,за похороны и за дом, в котором она даже не была, оказывается, прописана. Аня пришла ко мне с повинной, размазывая слезы. Она поняла, как была неправа, говорила что никого ближе меня у нее нету и сердце мое оттаяло. Главное, чем я могла на этом этапе поделиться с блудной подругой, был мой План. Аня примкнула к нему радостно и без колебаний. На последние деньги она начала учить английский и по моему примеру подыскивать женихов за далекими - очень далекими - рубежами. Вера ее в свою удачу была так велика, что присказка «Аля, мы с тобой состаримся в одном доме престарелых - но на Майами» вошла в сокровищницу нашего фольклора.
И вот теперь, слившись в экстазе, мы потрошили Анкины закрома и выбирали наряды для лидера брачного забега - то есть для меня. После долгих раздумий и примерок в качестве убойного орудия была выбрана полосатая юбка с запахом, весьма сексуально открывавшая коленки в самые нужные моменты, черный бархатный очень богемный блузон с золотыми пуговицами и холщовый простонародный рюкзачок - писк тогдашней моды. Остальное влезло в небольшую наплечную сумочку - я была скромна в желаньях и совершенно не разбалована в плане одежды.
Тщательно экипированная и провожаемая горячими напутствиями друзей, я взошла на борт самолета, летевшего за пределы реальности - в заграницу. Сказать вам честно, я не очень верила, что это произойдет - слишком уж невероятным было счастье. Как и всякий совок, я исповедывала принцип «Увидеть Париж и умереть», поскольку ничего лучше с человеком просто не может случиться. А когда «Париж» преподносился в одном флаконе с любовью - это уже было за гранью фантазии. Думаю, что Джей в тот момент был для меня действительно любовью, несмотря меркантильное и аморальное начало романа. Так бывает в жизни, и стихи растут, не ведая стыда, из любого сора.
Несмотря на все мои страхи и комплексы из самолета меня не высадили и на таможне не арестовали. Я ступила на землю заграницы и увидела: она состоит из тех же элементов, что и наша родина: дома, улицы, люди. Но на этом сходство заканчивалось…
Мы познакомились в средней школе, где обе преподавали - она пение, а я рисование. Сближение произошло стремительно - наши сердца бились в унисон, несмотря на разницу положений. Я только что развелась и необремененная ничем, кроме собственного легкомыслия, наверстывала упущенные возможности. Я увлекалась мальчишками, тряпками и гулянками. Анка - замужем за аспирантом, 70 рэ грязными, маленький ребенок и две, нет кажется даже три работы. Полуживая от усталости она разрывалась между домом и службой, поддерживаемая лишь чувством законной гордости: как же, кормит семью! Словом, нормальный совковый вариант.
В перерывах между своими школами и хорами, Аня забегала на мою малину, где вечно гремела музыка, толкался народ и витала аура порока и праздника, садилась в уголке и грустными глазами наблюдала за происходящим. Потом мы обсуждали мои проблемы (у нее тогда проблем не было, я это точно помню, примеряли обновки (опять же мои, она всегда носила одну и ту же клетчатую юбку, перешитую из старого пальто), делились впечатлениями. А кроме того, куда-то ходили, что-то смотрели, с кем-то знакомились.
Проходил год за годом. Маленькие изменения накапливались и сливались в крупные перемены. Я еще раз вышла замуж, родила дочь, узнала, что такое жизнь с алкоголиком. Развелась, потеряла родителей, пыталась зарабатывать так и эдак, бедствовала. За этими увлекательными занятиями даже не заметила, как накатила перестройка. Анин муж-аспирант как-то легко и естественно переплавился в крупного чиновника - он всегда был неотразим на трибуне. Это конечно изменило жизнь моей подруги: отпала одна работа, за ней - лругая. Проблем, как и одежды прибавилось,в речи появились новые устойчивые словосочетания. Особенно радовала слух такая фраза: "Ах,моя девочка, меня так мало!" - это если надо куда-то идти или что-то делать.
Короче, Анка превратилась в типичную новорусскую жену и в этом качестве раздражала меня до невозможности. В самый свой отчаянный период после смерти деда, оставшись без средств и с крошечным ребенком на руках, я попросила ее поговорить со всесильным Сережей на предмет моего трудоустройства. Анка ответила мне с привычной уже интонацией светской дамы, что у Сережи нынче трудные времена, он баллотируется на пост вице-мэра и морочить ему голову всякими глупостями она просто не вправе. Я взорвалась, и мы надолго расстались.
А потом Сережа умер от рака и оставил Анке одни долги: за лекарства ,за похороны и за дом, в котором она даже не была, оказывается, прописана. Аня пришла ко мне с повинной, размазывая слезы. Она поняла, как была неправа, говорила что никого ближе меня у нее нету и сердце мое оттаяло. Главное, чем я могла на этом этапе поделиться с блудной подругой, был мой План. Аня примкнула к нему радостно и без колебаний. На последние деньги она начала учить английский и по моему примеру подыскивать женихов за далекими - очень далекими - рубежами. Вера ее в свою удачу была так велика, что присказка «Аля, мы с тобой состаримся в одном доме престарелых - но на Майами» вошла в сокровищницу нашего фольклора.
И вот теперь, слившись в экстазе, мы потрошили Анкины закрома и выбирали наряды для лидера брачного забега - то есть для меня. После долгих раздумий и примерок в качестве убойного орудия была выбрана полосатая юбка с запахом, весьма сексуально открывавшая коленки в самые нужные моменты, черный бархатный очень богемный блузон с золотыми пуговицами и холщовый простонародный рюкзачок - писк тогдашней моды. Остальное влезло в небольшую наплечную сумочку - я была скромна в желаньях и совершенно не разбалована в плане одежды.
Тщательно экипированная и провожаемая горячими напутствиями друзей, я взошла на борт самолета, летевшего за пределы реальности - в заграницу. Сказать вам честно, я не очень верила, что это произойдет - слишком уж невероятным было счастье. Как и всякий совок, я исповедывала принцип «Увидеть Париж и умереть», поскольку ничего лучше с человеком просто не может случиться. А когда «Париж» преподносился в одном флаконе с любовью - это уже было за гранью фантазии. Думаю, что Джей в тот момент был для меня действительно любовью, несмотря меркантильное и аморальное начало романа. Так бывает в жизни, и стихи растут, не ведая стыда, из любого сора.
Несмотря на все мои страхи и комплексы из самолета меня не высадили и на таможне не арестовали. Я ступила на землю заграницы и увидела: она состоит из тех же элементов, что и наша родина: дома, улицы, люди. Но на этом сходство заканчивалось…