Жалоба на бездействие прокуратуры

[a_skirko1602]

В Тверской районный суд г. Москвы от осужденного по ст. 131, 132 ч.3, зарегистрированного по адресу: Самарская область, г. Тольятти, ул. Мира, д. 123, кв. 43; содержащегося в ФБУ ЛИУ-4, ул. Заводское шоссе, д. 15а, пос. Киркомбинат, г. Самара, Скирко Александра Александровича Срок 11 лет строгого режима. Начало срока: 22.02.01г. Конец срока: 21.02.12 г. Дата рождения: 16.02.57 г. Жалоба в порядке ст. 125 УПК РФ на бездействия Генеральной прокуратуры в лице Заместителя Генерального прокурора РФ, Кехлерова С.Г. Я, Скирко Александр Александрович, был осужден 13 июля 2001 года Самарским областным судом по сфабрикованному делу в ответ на настойчивые попытки привлечь к уголовной ответственности двух офицеров милиции, ограбивших мою квартиру. Многолетняя борьба с неправосудным приговором приводила лишь к отпискам подобным той, которая пришла в ответ на "Ходатайство в порядке ст. 10 Закона о прокуратуре" Комитета "За гражданские права", подписанное А.В. Бабушкиным, от прокурора Самарской области Ю.Д. Денисова. И тогда, со всеми доказательствами абсурдности приговора, я обратился в Общественную палату РФ. Та, в свою очередь, проверив мои доводы через Общественное собрание, завела дело номер 9564-Э и направила его в Генеральную прокуратуру. Суть правового конфликта. Приговор основан на следующих доказательствах: "показаниями потерпевшей, заключением судебно-медицинской экспертизы о повреждении у потерпевшей в области ладьевидной ямки, показаниями эксперта БСМЭ Романенко Н.Л. в суде, показаниями свидетеля Старичковой". Иных доказательств в приговоре не приводится (см. приложение 1, лист 4). По словам прокурора Самарской области Ю.Д. Денисова: "суд обосновано признал акт медицинского освидетельствования и заключение судебно-медицинской экспертизы в отношении Скирко М.А. допустимыми по делу доказательствами и положил в основу приговора" (см. приложение2). Однако, под давлением доказательств: 1) В это неопровержимое доказательство входят три документа: а) Справка гинеколога от 17.01.01, где говорится о том, что патологии не выявлено (см. приложение 3) б) Акт номер 175 А/Т от 26.01.01, где говорится о наличии ссадины на ладьевидной ямке с четкими контурами и характерным цветом (см. приложение 4) и в) Судебно-медицинская экспертиза номер 296 З/Т, где говорится о вероятной дате нанесения ссадины как 21.01.01 по каким-то своим медицинским признакам (см. приложение 5). Таким образом, справка гинеколога определила отсутствие каких-либо повреждений 17.01.01, акт 175 А-Т определил наличие ссадины 26.01.01, а заключение эксперта установило её вероятную дату нанесения, как 21.01.01. 2) Но, ответ на запрос следователя Тупикова Е.А. (запрос Тупикова Е.А. за номером 15-2502-01 от 22.05.01) от 23.05.01, за подписью директора школы-интерната, исключает мои свидания с дочерью после 13 декабря 2000 года (см. приложение 6). В связи с этим, своим постановлением о прекращении уголовного дела в части от 28.05.01, следователь Тупиков Е.А. прекращает моё уголовное преследование за изнасилование 21.01.01, что автоматически делает акт 175 А/Т и заключение эксперта 296 З/Т в части наличия у Маши телесных повреждений половых органов относящихся к эпизоду 21.01.01, недопустимыми доказательствами в отношении меня (см. приложение 7) Именно это и признает Заместитель Генерального прокурора РФ, Кехлеров С.Г., в своем ответе номер 12/13834-03 от 21.10.2009 на мою жалобу, поступившую из Аппарата Общественной палаты: "Действительно, упомянутые в приговоре акт и заключение судебно-медицинской экспертизы о наличии у Скирко М. телесных повреждений в области половых органов относятся к эпизоду от 21.01.01, дело по которому в отношении Скирко прекращено на стадии предварительного следствия" (см. приложение 8). А уже это, в свою очередь, автоматически задействует ст. 381 ч.2 п.9 УПК РФ, цитирую: Основанием отмены или изменения судебного решения в любом случае являются: обоснование приговора доказательствами, признанными судом недопустимыми. Конец цитаты. В силу того, что пресловутая ссадина в моем приговоре используется не просто как доказательство, а является "основой приговора" (см. приложение 2). Генеральная прокуратура, обнаружив столь вопиющее нарушение, обязана принести надзорное представление, ибо это недопустимое доказательство не просто повлияло на приговор, а явилось основой незаконного, необоснованного и несправедливого приговора. И, хотя требования ст. 381 ч.2 п. 9: "Основаниями отмены или изменения судебного решения В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ являются: обоснование приговора доказательствами признанными судом недопустимыми" исключают какие-либо ссылки и бездействия. Гражданин Кехлеров С.Г., являясь столь высоким чиновником Генеральной прокуратуры, не находит основания для принесения надзорного представления. Прошу суд признать бездействия Генеральной прокуратуры в лице Кехлерова С.Г. в данном случае - незаконными. Прошу суд признать акт 175 А/Т и заключение судебно-медицинской экспертизы 296 З/Т о наличии у Скирко М. ссадины на ладьевидной ямке, являющейся основой приговора, недопустимым доказательством в отношении меня по трем причинам: 1) Несоответствие по времени. Ссадина нанесена 21.01.01 (см. приложение 5) а мне инкриминируют деяния в 2000 году. 2) Несоответствие по месту. Ссадина нанесена в школе-интернате номер 4, а мне инкриминируют деяния в своей квартире. 3) Уголовное дело в отношении меня в части изнасилования 21.01.01 прекращено постановлением следователя Тупикова Е.А. от 28.05.01 за отсутствием события преступления (см. приложение 7) а упомянутые акт и экспертиза в отношении ссадины на ладьевидной ямке относятся именно к этому эпизоду, что и признала Генеральная прокуратура в лице Кехлерова С.Г. в упомянутом ранее документе (см. приложение 8). Бездействия Генпрокуратуры имеют место и при следующих обстоятельствах. Я не буду рассказывать о лихорадочных действиях Тупикова, в которых ему пришлось изобретать новое постановление о привлечении меня к уголовной ответственности, где центральным эпизодом стал другой фальшивый рассказ Маши - об изнасиловании в ванной, но к нему доказательств уже не было вообще никаких - просто байка. Приговор обосновывается в том числе и "показаниями потерпевшей" (см. приложение 1, лист 4) Маша в суде ни разу не произнесла слова член, половые органы и т.д. Максимум, что добились прокурор Щербаков А.Ф. и судья Журба Е.А. своими настойчивыми требованиями и многочисленными зачитками протоколов из предварительного следствия, так это слова - да. В моем присутствии Маша стеснялась врать, я всегда её ругал за это. Какое давление было оказано в суде на сознание больной 8 летней девочки может показать даже частично записанный в протокол диалог судьи, прокурора и Маши. Мне, при этом было разрешено задать лишь два вопроса. Судья быстро поняла, что если я задам ещё два, то показания Маши станут совсем другие. (см. приложение 9) Так какие её показания надо считать правдой? Те, где она рассказывает про изнасилование на диване 21 января 2001 года? Если бы я тогда был в городе и забрал бы её домой, то никогда в жизни никому не доказал бы, что ссадину на ладьевидной ямке причинил не я. Какой закон дал право верить словам 8летней болтушки? Каким словам моей дочери верить? Тем, где она подробно рассказывает как я зашел к ней в ванную, сначала купал её, потом разделся и залез к ней в ванную, затем начал водить членом где-то (см. приложение 10) или тем показаниям в суде, где она говорит, что её купали бабушка, мама, тети, а папа не купал никогда и в воду ни к ней ни к Саше не садился. И опять же, в следующую минуту, по требованию прокурора отвечая на его вопрос, заявляет, что следователю она рассказывала правду и ничего не меняла. (см. приложение 9) И, тут же, выслушав протокол своих (в чём я сильно сомневаюсь) показаний она опять стала отрицать изнасилование в ванной и говорить как я снимал трусы на диване приглашая её, хотя 4 минуты назад, в масштабах этого же протокольного листа утверждала, что трусы дома я никогда не снимал, всегда был одет (см. приложение9) Из этих противоречивых, зачастую взаимоисключающих друг друга показаний, можно сделать один вывод: никакой правды в них нет, а есть либо интерпретированные рассказы старших девочек из интерната, либо, что гораздо хуже, результат работы грязного провокатора. Управлять психикой больного ребенка, ой как просто. Вы прекрасно понимаете, что почти любой взрослый человек с помощью рыбки, пирожка и конфетки быстро научит любого ребенка рассказывать взрослым интересные истории. Суд не выяснил, почему Маша рассказывала и Анциферовой и следователю (если рассказывала) о том что я забирал её домой из интерната 21.01.01 и насиловал на диване, откуда источник этой фантазии? А я уверен, это не фантазии, таких совпадений не бывает. Это навязанные ребенку помимо её воли рассказики, преследующие цель прекратить мои настойчивые попытки посадить двух грязных грабителей от милиции. Это серьезный мотив для объяснения всей гнусной вакханалии с законом в этом уголовном деле. Суд не выяснил, откуда произошел подробный рассказ о совместном купании в ванной и изнасиловании в этой комнате. Почему суд даже не попытался выяснить это? Следствием (предварительным и судебным) была установлена лживость обоих рассказов девочки. На каком основании суд может принимать на веру любой другой рассказ Маши? Прошу суд признать показания Скирко Маши противоречивыми, зачастую взаимоисключающими. Самарский областной суд не указал по каким причинам он принял одни показания и отверг другие. Суд не имеет право опираться на подобные показания. Это соответствует ч.3 ст. 380 УПК РФ, что в свою очередь, приводит в действие п.1 ч.1 ст. 379 УПК РФ и влечет за собой отмену приговора. Генеральная прокуратура, в лице Кехлерова С.Г., опять не считает УПК РФ основанием для принесения надзорного представления. Прошу суд признать бездействия Генеральной прокуратуры и в этом случае незаконными. Приговором, в качестве доказательств моей вины упомянуты показания суд. мед. эксперта Романенко Н.Л., но они разъясняют пути возможного образования ссадины на ладьевидной ямке, относящейся к прекращенной части уголовного дела и ко мне отношения не имеют. А следовательно так же являются недопустимым доказательством. Последнее, что взято в качестве доказательств моей вины, это показания свидетеля Старичковой. Они, как и пояснения законного представителя Анциферовой, по признанию Заместителя Генерального прокурора Кехлерова С.Г.: "стали им известны со слов потерпевшей" (см. приложение 8) и самостоятельной ценности не имеют. Они подтверждают лишь то, что рассказы Маши имели место, но не их содержание. С учетом того, что рассказы Маши противоречивы и информационной ценности не несут, у суда вообще не осталось ни одного доказательства не только моей вины, но и события преступления, вообще. Это беспрецедентное обстоятельство так же не вдохновило Генпрокуратуру на надзорное представление. Прошу суд и это бездействие Генпрокуратуры признать незаконным. В каждой жалобе я указывал на то, что Самарский областной суд отказывается приобщить к делу медицинскую справку и выписку из истории болезни Скирко Маши из Детской многопрофильной больницы номер 1 о тяжелой черепно-мозговой травме и операции по костнопластической трепанации черепа и удалению субдуральной гематомы. Эта справка с копией выписного эпикриза от 17 декабря 1993 года ставит под сомнение компетенцию врача, не заметившего чудовищного шрама через весь череп ребенка и всю его комплексную психолого-психиатрическую экспертизу. А информационная ценность допросов Маши теряет всякий смысл (см. приложение 11) Я неоднократно обращался в прокуратуру и Генеральную в том числе, о приобщении к делу этой справки, что безусловно является новым обстоятельством. Но лишь Комитет "За гражданские права" своим запросом номер РЛ-971-09 от 03.10.2009 г. подписанным его председателем А.В. Бабушкиным, истребовал её и я могу предъявить копию. Генпрокуратура бездействовала и в этом случае. В связи со всем выше изложенным прошу Суд: 1) Признать акт № 175 А/Т и заключение эксперта № 296 З/Т в отношении ссадины на ладьевидной ямке недопустимыми касаемо меня доказательствами. 2) Признать показания эксперта Романенко Н.Л. в отношении ссадины на ладьевидной недопустимыми касаемо меня доказательствами. 3) Признать показания Скирко Маши противоречивыми и взаимоисключающими. 4) Признать бездействия Генеральной прокуратуры, выразившиеся в отказе принесения надзорного представления в перечисленных случаях незаконными. « 10 » декабря 2009г. ______________________________________________Скирко Александр Александрович Приложение: 1) Приговор Самарского областного суда в отношении Скирко Александра Александровича от 13 июля 2001 года.







2) Ответ прокуратуры Самарской области Председателю Комитета "За гражданские права" Бабушкину А.В. номер 12-342-09 от 02.09.09.


3) Справка гинеколога от 17.01.01. Лист дела №10.
4) Акт номер 175 А/Т. Лист дела № 26.

5) Судебно-медицинская экспертиза № 296 З/Т. Лист дела № 127-128.


6) Ответ директора школы-интерната № 4 от 23.05.01 на запрос следователя Тупикова Е.А. номер 15-2502-01 от 22.05.01.
7) Постановление о прекращении уголовного дела в части от 28.05.01. Лист дела № 146.
8) Ответ Заместителя Генерального прокурора номер 12/13834-03 от 21.10.2009 на жалобу поступившую из Общественной палаты.
9) Протокол судебного заседания. Лист дела № 32.

10) Протокол допроса несовершеннолетнего свидетеля от 22.02.01. Лист дела 53-55.





11) Справка из детской многопрофильной больницы № 1 от 19.10.2009 за № 01-23/599 и приложение к ней: копия выписного эпикриза от 17 декабря 1993 года.


12) Протокол допроса эксперта Романенко Н.Л. в суде. Лист дела № 24-25.


13) Квитанция с почты об отправке жалобы