Уфа-2004
Четыре года назад вода была мокрее, трава зеленее, а фотоаппараты преобладали пленочные. Обнаружив сейчас фотки, сделанные во время своей самой первой поездки в Уфу, я их наконец оцифровал и вот выкладываю. Вместе с написанным четыре года назад рассказом. Это текст про места в Уфе, связанные с Земфирой. За четыре года многое изменилось, но я решил не корректировать текст. Пусть эмоции останутся теми, искренними и наивными)
ГОРОД «Z». Отчёт о поездке в Уфу. Крыши, окна, ощущенья…
Редкие прохожие с недоумением смотрели на меня, пробирающегося в пятницу, тринадцатого, ближе к полуночи, к разрушенному зданию без крыши. Учителя и охранники школы не могли взять в толк, зачем же я преодолел тысячу километров ради их учебного заведения. Врачи и пациенты оставались в недоумении, зачем человек разыскивает в больнице палату, окно которой выходит на дерево на фоне кирпичного здания.
Просто в разрушенном доме Она с друзьями любила с гитарой смотреть на звезды. В той школе Она провела три года. А в палате с видом на дерево Она сочинила половину своего первого альбома. Она - это Земфира. Место действия - Уфа. Я приехал на экскурсию. По индивидуальной программе, знаете ли.
Уфа… Совсем особенный, не похожий ни на один другой город. С неповторимой аурой и неподражаемой атмосферой. Которая сформировала Земфиру, Сергея Довлатова, Юрия Шевчука, Рустема Булатова и всю группу Lumen…
Убежден: по своей яркости, глубине, проникновенности лирика (именно лирика, а не всякие стишки и рифмы) Земфиры в разы превосходит творения всех изучаемых в школьно-университетской программе авторов. Даже без музыки. А уж с ней и говорить нечего. Лучше слушать. И если есть на туристических картах пушкинские, фетовские, ахматовские и прочие места, то почему не быть земфириным?
На места боевой славы прибыл в самое подходящее время. В ноль часов и одну минуту пятницы, тринадцатого, в тринадцатом вагоне. Пока «мое такси скользило мимо светофоров», пустынный город «Z» нравился. Каким он будет днем и с людьми? «Утром, я узнаю утром»…
По соотношению приятных на вид людей на общее количество встречающихся на улице Уфа - один из лидеров в моем хит-параде. Оригинальная и приятная архитектура. Бродить по городу - одно удовольствие. Совершенно не ощущается и намека на провинциальность, при этом нет и столичного сумасшествия. Названия улиц написаны на двух языках - русском и башкирском. Ощущается какое-то переплетение культур, разноплановый взгляд на все вокруг. Возникает даже желание посетить краеведческий музей. Издали как раз замечаю надпись «музей», но помимо крупных букв на вывеске значатся и мелкие - «по экологии и полезным ископаемым республики Башкортостан». Не совсем то, что меня интересует… То, что краеведческий музей не близко, подтвердили в «мафлумат-белешма хезмате». Если кто вдруг подзабыл башкирский язык - в информационно-справочной службе. Ну ничего. Зато на каждой березе написано, что кандидат на каких-то очередных выборах от «Единой России» «Иосиф Марач - человек дела». Какого дела, не уточняется. По всему городу - большие изображения Путина вместе с Муртазой Рахимовым. Надписи поясняют - «вместе на благо страны», «много дел впереди» и все такое. Огромные телеэкраны на центральных площадях города появились как раз к очередным перевыборам Рахимова. Впрочем, о том, как можно насчитать девяносто процентов голосов при недоверии большинства населения - как-нибудь в другой раз.
Сейчас - о прекрасном. О Земфире.
Экскурсия начинается со 106-й уфимской школы, она же элитная гимназия. Мой экскурсовод - первый же встреченный в коридоре человек нешкольного возраста - завуч гимназии Галина Васильевна Осокина.
-Земфира к нам пришла после восьмого класса из неблагоприятной школы, - говорит завуч. - В ее районе все школы такие, поскольку очень много детей с замедленным развитием. Такой уж район - заводы, вредные выбросы. А в аттестате у Земфиры только одна тройка была - по истории. Она подавала апелляцию, и я как раз была в составе апелляционной комиссии. Говорила Земфира очень убедительно, но у преподавателя истории было совсем другое мнение. Но главное, что она сама боролась за себя, без слез и родителей, как другие. Так же особенно запомнился выпускной с ее участием - Земфира разбила окно, а еще сказала одноклассникам, что может прямо сейчас раздать всем автографы, потому что, как она заявила, скоро станет очень известной. Во что бы то ни стало прославиться она решила после того, как в сборную страны по баскетболу вместо нее взяли на турнир кого-то по блату. Это Земфиру жутко задело. Баскетбол бросила, стала в переходах на гитаре играть. Ей очень нравилось творчество Виктора Цоя. Играла его песни, даже под парня косила.
Завуч все сетовала, что госпожа Рамазанова никогда не вспоминает родную школу в интервью. Посочувствовав ей изо всех сил, я наконец получил ключи от кабинета химии, в котором базировался класс Земфиры. Как заклинание повторяю «третий ряд от окна, вторая парта, первый вариант» - и наконец трепетно усаживаюсь за парту Земфиры. Поднимаю руку, смотрю на исписанную формулами доску (в тот день изучалась тема «Излучение и спектр») и приборы на учительском столе, что менялись вряд ли.
Мой путь лежал через кабинет музыки (ушедшая на пенсию учительница, как рассказала Галина Васильевна, была очень дружна с Земфирой) в спортзал. Допрыгиваю до баскетбольного кольца, в которое Земфира забросила не одну сотню мячей. За вход физрук изъял 20 рублей. Причем вполне легально - ведь в этот день в спортзале проходил первый в истории школы рок-концерт! Первую песню исполнил Тоша, мой друг по уфимскому чату. За несколько дней до концерта у его группы даже появилось название - May Day. Вторая песня в принципе от первой не отличалась ничем. Однако сам факт! - заложенные Земфирой традиции живут и процветают, - в школе оказалось есть целых четыре полноценные рок-банды, причем одна - исключительно женская.
Уфимские друзья по чату, вдруг резко ставшие офф-лайновскими, предлагают показать, где живут земфирины мама, а так же подруга, которая делала ей татуировку. Отказываюсь. Зачем вторгаться в личную жизнь? Наши задачи - научно-исследовательские.
Что бы все время Уфу не хвалить, позвольте и немножко негатива. Случайные люди, к которым приходилось обращаться, особенно в сфере обслуживания, оставили не самое позитивное впечатление. Им-то плевать, что мне Уфа нравится.
Между тем вечереет. Где лучше всего встретить полночь пятницы, тринадцатого, если не в старом заброшенном доме без крыши? На втором этаже этой незавершенной стройки, по агентурным данным, Земфира частенько собиралась с друзьями посмотреть на звезды. Вообще Земфира Талгатовна облазила, говорят, подавляющее большинство крыш города, но это место было излюбленным. Ориентиры здания у меня были такие - «напротив Училища искусств, но не совсем напротив, а где-то рядом». Сначала воздал должное Училищу искусств. Как-то проходя мимо него (быть может, к тому самому дому) Земфира увидела объявление о завтрашних вступительных экзаменах. Ясное дело, поступила.
А вот и заброшенный дом, как раз двухэтажный. Дворами пробираюсь ближе. Странно - на первом этаже горит свет. Оказалось, дом жилой. В ста метрах еще одно недостроенное здание, но кабинки строителей показывают, что его, похоже, действительно строят. В который раз обхожу училище вокруг и, забретая через два дома, обнаруживаю, о счастье, темный разрушенный дом. Вот он!
Уж слишком устрашающе он выглядит - мало ли какие психопаты могли собраться здесь в такое время? Но никаких следов нет. Единственный ненормальный здесь я. Пробираюсь к окну первого этажа. Снег - выше колена (был февраль). Залезаю в окно и оказываюсь в тупике. Где же вход? Обхожу вокруг здания - оказывается, можно было сразу зайти в дверь. Она заставлена большим деревянным колесом. Наверное, что бы не ходили - уж слишком ненадежным кажется здание. Может кто-то здесь и разбивался. Протискиваюсь мимо колеса. Помня о том, как залезал в окно при наличии двери, для начала осматриваюсь. Действительно - карабкаться на второй этаж путем подтягивания через оконный проем не надо - есть лестница.
Итак, второй этаж. Удивительное сочетание провалов между этажами, пустых окон. Со мной - только мысли. Надо мной - только небо. Темнота. Тишина. Восхитительно. Вспышка фотоаппарата - и непонятно откуда взлетают десятки черных ворон.
Эмоции так переполняют, что идти в гостиницу не хочется. Не помню, сколько часов проходил по уфимским улицам с плеером в ушах, будучи совершенно без понятия, куда иду.
«Прошатались по городу ночь до утра».
Мечта пробраться в ту самую палату, где Земфира сочинила половину своего первого альбома, казалась неосуществимой. Дорога до тринадцатой больницы долгая. Уфа - вообще город большой. Шестьдесят километров в длину. Длинный и узкий. Как гантеля. Уфимцы утверждают, что их реальное количество перевалило за два миллиона. По пути - ресторан «Zодиак», с большой буквой «Z» в названии. Рядом - ледяная буква «Z» в круге - прямо как татуировка на плече Земфиры. В «Zодиаке» Земфира Талгатовна отмечала день рождения.
Еду по проспекту Октября дальше. Путь - в Черниковку. Самый криминальный район города, где жила Земфира. Там же находится тринадцатая больница, куда Земфира как-то угодила с болезнью уха. Да так угодила, что потом частенько лежала в палате просто так, без диагноза и болезни. Но зато с гитарой. В специально выделено палате. В интервью Земфира не раз упоминала, как смотрела из окна на дерево на фоне тринадцатиэтажного здания. Смотрела, как постепенно падали листья осенью и набухали почки весной. Смотрела - и писала песни. Здесь были сочинены «Ракеты», «Не пошлое», «Припевочка», «Румба»… Песни с альбома, с которым она «ворвалась в нашу жизнь и мы обалдели». О персональной палате Земфиры напоминают строки «тебя вот в эти стены», «удиви меня звонками поздней ночью не в квартиру», «я разбегусь - и с окна». Как же хотелось посмотреть на мир сквозь это окно!
Номера палаты я не знал. Дойдя до больницы, схватился за голову - в ней оказалось с десяток корпусов. Сотни окон, десятки деревьев… Как найти самое главное окно и дерево?
Заметив, что непохожий на больного человек постоянно разгуливает по пустынной территории больницы, вставляя в фотоаппарат новую пленку, сотрудник больницы удивился.
-Молодой человек, вы тут что делаете?
-Скажите, в вашей больнице только одно тринадцатиэтажное здание?
-Одно.
-Я ищу человека, из палаты которого открывается вид на это здание. Где он может лежать?
-Какой корпус?
-Не знаю. Но у него что-то с ухом.
-Значит у ухогорлоноса. Вон тот корпус!
Подумать только! Вот в этом маленьком неприметном здании Земфира писала свои песни! Я долго смотрел на два дерева. Одно из них - то самое. Вопрос - какое?
Раз корпус маленький, незамеченным пройти не удастся. Простояв в волнительных раздумьях пять минут, понял, что ничего не остается, кроме как идти напролом и действовать по обстоятельствам. Открываю дверь. О нет, впереди какая-то регистратура! Пытаюсь идти быстро уверенным шагом. Прошел и никто меня не окликнул. Отлично! Эх, дальше бы так фартило! Прохожу весь первый этаж, поднимаюсь по лестнице, предстоит вновь пройти весь коридор до конца, только в обратном направлении. Крадусь как разведчик. Иду быстро и осторожно - шум недопустим! Полкоридора позади. Передо мной - традиционный больничный плакат. Такие весят в каждой - о вреде заболеваний, мерах профилактики и с глупыми рисунками. Этот плакат посвящен спиду. Быть может, обратив внимание именно на этот плакат, Земфира написала одноименную песню - проносится в голове.
Но вдруг впереди слышу звук открывающейся двери. Резко разворачиваюсь. Если это больной, он не обратит на меня внимания, если врач - вот тогда я попал. Меня окликивают. Оборачиваюсь - медсестра. О, нет! Неужели, плакат о спиде - все, что мне дано увидеть? Мы сближаемся. Корпус такой маленький, что легенда о том, что я яко бы кого-то ищу, не прокатит. Тогда медсестра захочет помочь найти несуществующего человека. Нет, я не сдамся! Ни для того я приехал! «Ты разыщешь это окно, чего бы это не стоило», - говорю сам себе. И, голосом, не допускающим возражений, говорю, что приехал специально из Москвы, что бы увидеть эту палату и требую меня туда провести. Медсестра лет шестидесяти типичной башкирской внешности по-русски говорит не очень уверенно. Более того, она не знает, кто такая Земфира! Спрашивает, сколько дней назад она поступила в больницу. Такая неосведомленность очень удивляет. Но главное, что медсестра уже сама хочет помочь, а не видит во мне злого нарушителя больничного распорядка. Я понимаю, что победу не упущу. Выясняется, что вид на главный корпус окно выходит только в одной палате. Мы входим туда - в палате четыре койки, больных нет, но их вещи лежат.
Бросаюсь к окну - да, есть дерево на фоне тринадцатиэтажного здания! В палату заходит пациентка. Фотографирующего ее покои человека она наверняка ожидала увидеть меньше всего. Объясняю ей суть своего появления. И тут до меня доходит - Земфира лежала в индивидуальной палате, а эта четырехместная! Ощущаю себя как Киса Воробьянинов, чья мечта о красивой жизни резко обломалась. Что не так? Где цепочка дала сбой?
-Что, неужели больного с травмой уха могли положить только сюда?, - спрашиваю медсестру.
-Сюда. Больше некуда. Только в платное.
-Так оно мне и нужно! Где, где оно?
-Там кто-то сейчас лежит…
-Я только взгляну, и все!
Медсестра что-то бормочет про ключ, но дверь напротив - №17А - оказывается открытой.
Пулей влетаю туда! Палата пуста! Взгляд в окно - и мир уходит из-под ног. Есть!!! Восторг средневекового алхимика, нашедшего философский камень - ничто в сравнении с моими ощущениями. Палата с минимальными удобствами. Две кровати, стол, стул, советский холодильник, рукомойник. Лежат сигареты, брюки и чашка с водой. Кто-то здесь живет и наверняка даже не подозревает о величии этого места.
Ветка совсем рядом с окном. В полуметре. Как раз пересекает окно по диагонали. На ней снег. А на дальнем плане - серая многоэтажка.
Этот вид, наверное, вписался бы в клип «Infiniti», тот, где рабочие и электрическая лампочка. Такие обычные вещи могут вдохновить только очень талантливого человека. Воспевать простое - самое сложное. Но, быть может, самое «главное-е».
______________________________
(С)
Фотографии: AV, st_m, февраль 2004 года
Текст: AV, март 2004 года