Во избежание
Во вчерашней записи я говорил об исторической памяти, о том, какое место в ней занимает память о Великой отечественной войне и о том, как это влияет на нашу нынешнюю позицию.
Для тех, кто жил в СССР, за словом "война" стоит образ именно той, великой и страшной войны. Я подробно писал об этом пять лет назад.
Историческая память, как и другие феномены общественное сознания - это часть социальной реальности. Это представления огромного количества людей, которые влияют на восприятие ими событий. Привычные связки смыслов, привычные реакции, в т.ч. болевые зоны исторической памяти образуют как бы смысловую матрицу, влияющую на понимание обществом происходящего.
Бывшим советским людям привычно уподоблять врагов нацистам ("фашистам"). Не случайно многие используют слово "фашист", "фашизм" не как термины, а в качестве ярлыка.
Именно поэтому с самых первых дней военных действий отчётливо проявились два противоположных дискурса, каждый из которых уподобляет вражескую сторону "фашистам", гитлеровцам, а свою - "борцам с фашистами". Это не ново, мы слышим и читаем подобное с 2014 года, именно тогда пошла мода на диагностику на основе "признаков фашизма по Умберто Эко", тогда же стали предъявлять фотографии боевиков со свастиками и татуировками как доказательство "фашизма на Украине". Это не только низовая тенденция, но и один из нервов массовой пропаганды, которая всегда работает грубо и использует давление на болевые зоны. В качестве контраргументов теперь "президент-еврей" и "ну и что, что свастика, это ошибки молодости" или просто "это фейки российской пропаганды". Спорят до хрипоты, как будто дело сводится к числу признаков, количеству свастик или гонениям на евреев. И неубедительность аргументов одной стороны для многих служит доказательством правоты другой, как будто выбор только между "вы фашисты" и "нет, это вы фашисты".
Если говорить строго, политический режим Украины не является фашистским или нацистским. Нужно понимать, что наличие в стране людей и группировок с нацистскими взглядами само по себе не является критерием нацистского политического режима. Это утверждение вовсе не обеляет режим, где героизируют нацистских преступников прошлого и где неонацистские подразделения входят в состав МВД. Но термины нужно употреблять точно, а не превращать в ярлыки.
Отдельный вопрос - как же характеризовать киевский режим, и в какой степени являются нацистами боевики "Азова". Сошлюсь на цикл Чадаева ( 1 часть, 2 часть).
При этом невозможно отрицать, что тема "фашизма" остро резонирует в обществе. Нацисты, воюющие в ВСУ, тем более нацисты, совершающие военные преступления, вызывают резкую ценностную реакцию. Столкнувшись с таким, мало кто побежит перечитывать определение фашизма. Это восприятие - факт общественного сознания, и это не внушено пропагандой, а сидит на уровне нашей глубинной прошивки.
Для тех, кто жил в СССР, за словом "война" стоит образ именно той, великой и страшной войны. Я подробно писал об этом пять лет назад.
Историческая память, как и другие феномены общественное сознания - это часть социальной реальности. Это представления огромного количества людей, которые влияют на восприятие ими событий. Привычные связки смыслов, привычные реакции, в т.ч. болевые зоны исторической памяти образуют как бы смысловую матрицу, влияющую на понимание обществом происходящего.
Бывшим советским людям привычно уподоблять врагов нацистам ("фашистам"). Не случайно многие используют слово "фашист", "фашизм" не как термины, а в качестве ярлыка.
Именно поэтому с самых первых дней военных действий отчётливо проявились два противоположных дискурса, каждый из которых уподобляет вражескую сторону "фашистам", гитлеровцам, а свою - "борцам с фашистами". Это не ново, мы слышим и читаем подобное с 2014 года, именно тогда пошла мода на диагностику на основе "признаков фашизма по Умберто Эко", тогда же стали предъявлять фотографии боевиков со свастиками и татуировками как доказательство "фашизма на Украине". Это не только низовая тенденция, но и один из нервов массовой пропаганды, которая всегда работает грубо и использует давление на болевые зоны. В качестве контраргументов теперь "президент-еврей" и "ну и что, что свастика, это ошибки молодости" или просто "это фейки российской пропаганды". Спорят до хрипоты, как будто дело сводится к числу признаков, количеству свастик или гонениям на евреев. И неубедительность аргументов одной стороны для многих служит доказательством правоты другой, как будто выбор только между "вы фашисты" и "нет, это вы фашисты".
Если говорить строго, политический режим Украины не является фашистским или нацистским. Нужно понимать, что наличие в стране людей и группировок с нацистскими взглядами само по себе не является критерием нацистского политического режима. Это утверждение вовсе не обеляет режим, где героизируют нацистских преступников прошлого и где неонацистские подразделения входят в состав МВД. Но термины нужно употреблять точно, а не превращать в ярлыки.
Отдельный вопрос - как же характеризовать киевский режим, и в какой степени являются нацистами боевики "Азова". Сошлюсь на цикл Чадаева ( 1 часть, 2 часть).
При этом невозможно отрицать, что тема "фашизма" остро резонирует в обществе. Нацисты, воюющие в ВСУ, тем более нацисты, совершающие военные преступления, вызывают резкую ценностную реакцию. Столкнувшись с таким, мало кто побежит перечитывать определение фашизма. Это восприятие - факт общественного сознания, и это не внушено пропагандой, а сидит на уровне нашей глубинной прошивки.