Одна сторона
Задача терапии - научиться справляться с болью
Я родилась в результате аборта
Аборт на поздних сроках глазами российского акушера-гинеколога
Рапорт акушерки из Освенцима
Инициал
В бытность студентом-медиком
на обязательной практике
под руководством На-Босу-Голову,
преподавателя гинекологии,
носившего лысину девственной чистоты,
а на ней шапочку, смахивающую на ботинок
короля Эдуарда, помните? -
был король,
только не помню чей
и не помню был ли,-
так вот,
под присмотром На-Босу-Голову
я делал аборты.
Во всех прочих случаях, объяснял нам
На-Босу-Голову,
искусственное прерывание жизни
называют убийством.
А самых маленьких можно.
Я их выковыривал
штук по пять, по шесть в сутки,
иногда по десятку.
Уже на второй день я стал виртуозом.
"Музыкальные руки,- сказал мне На-Босу-Голову,-
у тебя музыкальные руки".
В то время я увлекался геральдикой
и поэзией Шелли,
любил Пушкина,
Рильке,
а они шли,
разноликие, разнопышные,
разношерстные,
ложились под мясорубку,
веером раздвигали ляжки.
(Потом накидивали простыню.
Шелест поникших крыльев...)
Я ничего не видел
кроме
я ничего не видел
кроме
я ничего невидел,
но там, в пространстве,
там цель была -
там творился Инициал,
подлежавший...
Сперва вы чувствуете
сопротивление плоти,
отчаянное
нежное
сопротивлениеь -
плоть не хочет впускать железку,
но вы ее царапаете востроносым корнцангом,
плоть усмиряется,
вы работаете.
Странно все же,
как целое человечество
умудрилось пройти сквозь такое
тесное естество,
"Ни одного прободения,-
удивлялся на-Босу-Голову,-
ну ты даешь, парень,
ты вундуркинд, ей-богу,
хорошо, что тебя не выковыряли".
После сорокового я это делал
закрыв глаза.
Самое главное - не переставать слышать звук
работающего инструмента:
хлюп-хлюп,
а потом... простите,
я все же закончу:
сперва хлюп-хлюп,
а потом скреб-скреб,
вот и все, больше не буду.
"Уже в тазике,
уже в тазике,-
приговаривал добрый На-Босу-Голову,
утешая хорошеньких,-
у тебя была дочка,
в следующий раз будет пацан,
заделаем пацана".
Я ничего не слышал
кроме
я ничего не слышал.
Но один раз кто-то пискнул.
В теплом красном кишмише
шевелился Инициал.
Он хотел выразить идею винта
формулой музыкального тяготения,
его звали
Леонардо Моцартович Эйнштейн.
Я родилась в результате аборта
Аборт на поздних сроках глазами российского акушера-гинеколога
Рапорт акушерки из Освенцима
Инициал
В бытность студентом-медиком
на обязательной практике
под руководством На-Босу-Голову,
преподавателя гинекологии,
носившего лысину девственной чистоты,
а на ней шапочку, смахивающую на ботинок
короля Эдуарда, помните? -
был король,
только не помню чей
и не помню был ли,-
так вот,
под присмотром На-Босу-Голову
я делал аборты.
Во всех прочих случаях, объяснял нам
На-Босу-Голову,
искусственное прерывание жизни
называют убийством.
А самых маленьких можно.
Я их выковыривал
штук по пять, по шесть в сутки,
иногда по десятку.
Уже на второй день я стал виртуозом.
"Музыкальные руки,- сказал мне На-Босу-Голову,-
у тебя музыкальные руки".
В то время я увлекался геральдикой
и поэзией Шелли,
любил Пушкина,
Рильке,
а они шли,
разноликие, разнопышные,
разношерстные,
ложились под мясорубку,
веером раздвигали ляжки.
(Потом накидивали простыню.
Шелест поникших крыльев...)
Я ничего не видел
кроме
я ничего не видел
кроме
я ничего невидел,
но там, в пространстве,
там цель была -
там творился Инициал,
подлежавший...
Сперва вы чувствуете
сопротивление плоти,
отчаянное
нежное
сопротивлениеь -
плоть не хочет впускать железку,
но вы ее царапаете востроносым корнцангом,
плоть усмиряется,
вы работаете.
Странно все же,
как целое человечество
умудрилось пройти сквозь такое
тесное естество,
"Ни одного прободения,-
удивлялся на-Босу-Голову,-
ну ты даешь, парень,
ты вундуркинд, ей-богу,
хорошо, что тебя не выковыряли".
После сорокового я это делал
закрыв глаза.
Самое главное - не переставать слышать звук
работающего инструмента:
хлюп-хлюп,
а потом... простите,
я все же закончу:
сперва хлюп-хлюп,
а потом скреб-скреб,
вот и все, больше не буду.
"Уже в тазике,
уже в тазике,-
приговаривал добрый На-Босу-Голову,
утешая хорошеньких,-
у тебя была дочка,
в следующий раз будет пацан,
заделаем пацана".
Я ничего не слышал
кроме
я ничего не слышал.
Но один раз кто-то пискнул.
В теплом красном кишмише
шевелился Инициал.
Он хотел выразить идею винта
формулой музыкального тяготения,
его звали
Леонардо Моцартович Эйнштейн.