Печоро-Илычский заповедник 2022. Часть 5. Повесть о неразделённой любви или Зачем всё это нужно...
Начало. Предыдущая часть.
Бывает так: высматриваешь её в толпе, вычисляешь маршрут и любимые места, чтоб «как бы случайно» столкнуться. Часами подсматриваешь из кустов в бинокль. И кажется, что уже знаешь её лучше, чем она сама, и остался последний шаг. Готовишь первое свидание, выбираешь место, включаешь её любимые песни... И вот, невесомое, стройное тельце уже трепещет в твоих сильных, но ласковых руках.
Ты ей - Здравствуй, милая! Зайка! Солнышко! Я так рад, что мы, наконец, встретились! Ну что-ты? Расслабься, я буду нежен как китайский пуховик!...
А она - Убери свои грязные лапы, потомок обезьяны! Гад!! Сволочь!!! Ненавижу!!! Сам полезай в свой мешок!...
С орнитологами такое часто случается. Можно сказать - они обречены на невзаимную любовь. Но, будучи людьми благородными, не отступают и не обижаются, а продолжают относиться к предметам своего обожания с пониманием и бесконечным терпением... По крайней мере, к птицам.
Завирушка на кольцевании.
Всегда хотел узнать - о чём думают животные. В юности, даже пытался развить для этого экстрасенсорные способности. Но, что о нас думают доставаемые из сетей птицы можно догадаться без всяких эзотерических ухищрений. Клювы и когти достаточно красноречивы. К сожалению, все попытки объяснить им - как важны наши исследования для возможного сохранения их собственного вида, не находят понимания. Как рассказывают люди, пережившие похищение инопланетянами, гипотетическое общее благо, в такие моменты, волнует гораздо меньше, чем сиюминутная целостность организма.
Не знаю, насколько глубоки душевны раны, которые получают от наших манипуляций птицы. Приходится ли им потом искать поддержки у товарищей по несчастью, собираясь в «Общества жертв анонимных орнитологов»?...
- ...И вот, лежу я в сети, вся такая беспомощная, такая уязвимая... (Плачет. Со стороны слушателей раздаются сочувственные вздохи). И тут появляется это гигантское чудище, и тянет ко мне свои толстые розовые щупальца! Ну - думаю - это конец! (Это был палец, если что. Прим. авт). Потыкало в меня ими, распутало и сунуло в мешок! Представляете?... В мешок!!!... Меня, сильную и независимую овсянку!... (Опять плачет).
(Ехидный шепоток из задних рядов) - Ага, целый мешок сильной и независимой овсянки... Хи-хи...
Транспортировка птицы в к кольцевателю.
- Потом чувствую - движемся куда-то, мешок мотается. А рядом ещё кто-то кричит. Жалобно так! - Помогииите!... Помогииите!... Он многих так поймал... (Снова плачет). ...Нет, ну ладно дроздов, но пеночек-то за что?! Они же такие... Как вспомню, прямо сердце разрывается!...
(Слушатели, на разные голоса) - Ой, бедные!... Эти приматы настоящие звери!... Ужас какой!... А чего это «ладно дроздов»?... Дрозды, помолчите!... Ну?!... А дальше-то?...
- Ну и вот... Мотаюсь я в этом мешке. Страшно! Ничего не видно. Куда несут непонятно. Потом вдруг остановились... (Ёжится). Ой, не хочу вспоминать...
- Не молчи... Расскажи!... Не держи в себе!... Легче станет!...
- Ладно... В общем, достаёт меня из мешка уже другой монстр. Но ловко так, я даже пикнуть не успела! И давай меня совершенно бесцеремонно разглядывать. Я ему говорю - Вы что себе позволяете?! Отпустите немедленно! - Не обращает внимания. Крылья раздвинул, хвост. Штуки какие-то длинные по-прикладывал. А потом, представляете... (Прячет глаза).
- Ну!...
- Перья спереди раздул и оголил грудь!... (Слушатели хором ахают). А я и прикрыться не могу, держит крепко!... (Плачет). Лежу перед ним голая, красная как малиновка, от стыда сгореть готова. А он ещё и штуки какие-то прозрачные на лицо нацепил, что глаза в два раза больше стали, и этими буркалами на меня нагло так таращится!... (Закрывает лицо крылом и вздрагивает). Никто ещё на меня так не смотрел... Всё - думаю - сейчас случится страшное...
Определение количества подкожного жира.
- Да ну?!... Не может быть!!... Кошмар какой!!!... Неужели снасильничал?!...
- Нет... Хуже!...
- Хуже???!!!...
- Он сказал... Сказал... Сказал, что я толстаяаааа!!!.... (Рыдает навзрыд).
- Скотина!!!... Зверь!!!... Это уж слишком!!!... Как он мог!!!... И вовсе ты не толстая!...
(Шепотки из задних рядов) - Вообще-то, толстая... Ага... А вот нечего было столько гусениц жрать!... А то сама отъелась, расфуфырилась, перья короткие отрастила, а теперь строит из себя!... Вот-вот...
- Потом мне уже всё равно стало. Пусть, думаю, хоть убивает, хоть насильничает... Так даже лучше. Хоть не зря... Приготовилась уже... А он, вместо того, чтоб... Одевает меня обратно и суёт вниз головой в какую-то рюмку! В пустую, главное!... Хоть бы выпить налил, для храбрости...
Взвешивание.
- Ужас!... Жесть!... Бедная!... И что?
- Ну и вот, лежу я, как дура, в этой рюмке хвостом в небо, и пошевелиться не могу. А он отвернулся и палочкой на чём-то белом каракули рисует. Нашёл время! Ну, думаю, удивить меня уже ничто не сможет... А он... А он... (Всхлипывает).
- Ну?!... И?!... Чего он-то?...
- А он надевает мне эту вот штуку (показывает кольцо на лапе) и... Отпускает...
- ???... Как отпускает?... Просто отпускает?... И всё?...
- Ну да. И всё. Прилетай - говорит - в следующем году. Где сетки стоят знаешь...
- Ничего себе!... Вот это история!... А чего ж ты плачешь-то?... Ничего же не было!...
- Ничего не было?!... Как это - ничего не было?!!!... А это вот что? (Вытягивает лапу с кольцом). Да я теперь спать спокойно не могу!! И есть не могу!... Всё думаю - что это было?!... Почему я?!... Почему он?... Почему он так со мной?!... И как он там?... Монстрик мой... (Задумчиво теребит кольцо).
(Передние ряды смущённо переглядываются) - Ммм да...
(Задние перешёптываются) - Ну, всё понятно - Стокгольмский синдром!... Ага!... Точно!... Спорим на сотку зелёных (гусениц), в следующем году опять в сеть залетит!... Без вариантов!... Вот негодяй, разбил таки девке сердце... Красавица и чудовище, блин!...
(Примечание: На фото не овсянка).
Это конечно фантазии, но на самом деле, я не могу избавиться от чувства неловкости. Стыдно перед птичками. Будет ли польза их виду ещё вопрос, но лично им от всей нашей науки точно - одно расстройство.
Хотя, обходчики и орнитологи обращаются с птицами максимально бережно. И не только от большой любви. Если птицу травмировать или слишком напугать в процессе кольцевания, её шансы на выживание, а соответственно, и на повторный отлов резко упадут. А с ними и практическая ценность всей процедуры. Жаль только, сами птицы об этом не знают.
Справедливости ради, надо сказать, что некоторые виды всё же удалось спасти от исчезновения, в том числе, благодаря полученным таким образом данным. За последние 30 лет это 39 видов. Вроде бы мало. Но для тех, кто должен был кануть в Лету, но не канул - очень даже нормально.
Для успокоения совести особо чувствительных волонтёров и восстановления кармической справедливости, график обходов составлен так, чтобы страдали не только птицы.
Образ жизни обходчика не похож ни на что, ранее испытанное. Первый обход начинается перед рассветом, в 3 утра. Последний - после заката, в 8 вечера. Это время периодически корректируется в зависимости от долготы дня. Нам ещё повезло, в июле промежуток между концом рабочего дня и началом следующего составлял всего 2 часа.
Круг обхода 2 км, на нём установлено 25 сетей. Размер сети 3х10 м. (Пример видео о том как устанавливаются сети. Не моё). Каждую надо внимательно осмотреть и выпутать всех, кто там есть. Чтобы достать до верхнего кармана, есть специально обученная палка с гвоздём на конце. На каждый обход отводится 45 или 60 минут. Старт строго по расписанию. Если птиц попадается много, от сети к сети приходится бежать бегом и, сдав добычу кольцевателю, тут же идти на следующий круг.
Орнитологическая паутинная сеть.
По 8-10 обходов объединены в смены - утреннюю, дневную и вечернюю. Расписание составлено так, что смены каждого обходчика чередуются. Это не из чистого садизма, у Сергея для всего есть научное обоснование. Типа: «Птицы ловятся по-разному в разное время дня и вам будет полезно получить максимально разнообразный опыт». Он прав. И мы действительно получаем этот опыт, да ещё в комплекте с ценными навыками выживания в условиях злостного нарушения всех циркадных ритмов.
Жизнь приобретает неповторимый, регулярно-хаотичный характер. Всё происходит точно по расписанию, но всегда в разное время. Как ни странно, к этому удаётся довольно быстро привыкнуть, даже без заметных (нам) когнитивных нарушений. Тогда орнитологи, строго следящие, чтобы наши адаптационные способности не снижали уровень получаемых страданий знаний, ставят ещё несколько сетей в стороне от деревни. Туда не успеть в рамках штатного обхода и нужно ходить отдельно, по дополнительному, ещё более витиеватому графику. А ещё, время от времени, приходится сверх плана «стоять на кошках» (расскажу ниже). В итоге, время вообще перестаёт делиться на дни, а превращается в единую череду событий, в произвольных местах прерываемую паузами на еду и сон. Мы плывём в этом потоке, кружась в водоворотах обходов и всё остальное постепенно теряет значение. Оковы привычной обыденности спадают, сознание погружается в нирвану и спокойно наблюдает оттуда за шевелением Вселенского Дао. По вечерам, обнаружив, что забыл включить фонарик и путь освещает луч Истины из третьего глаза, даже не удивляешься. Практический научный орнитошаманизм гораздо эффективнее всяких там медитаций.
Юля выпутывает дрозда белобровика.
С человеческой точки зрения весь процесс кольцевания выглядит не столь драматично, как с птичьей. Но, всё же, что-то до боли напоминает...
Пройдясь по всем точкам сетям и упаковав пойманных птиц в отдельные мешочки, обходчики доставляют их в обезьянник кольцевательную (хотя, с точки зрения птиц, это именно обезьянник). Она оборудована в бывшей будке охранника. Там дежурный дознаватель кольцеватель достаёт каждую из мешочка и вежливо спрашивает имя, фамилию, маршрут и цель перелёта, приступает к снятию биометрии. Измеряет крылья и хвост, определяет пол, возраст, стадию линьки. Проводит личный досмотр, раздувая пёрышки на груди, чтобы оценить количество подкожного жира. (Он действительно радуется, если птичка в хорошем теле). Взвешивает, цепляет на лапку кольцо с уникальным номером и сразу выпускает в окно. Ну или не сразу, а после небольшой фотосессии.
- Когда и где Вы родились?
Фото на прощание.
Кедровка.
Рогатый жаворонок. Правда похож на Черепашку-Ниндзя?
Дербник.
- Мне на два пальца королька, пожалуйста!
Вся процедура занимает не более пары минут, мариновать подвергать птицу длительному стрессу нельзя, это же не какой-нибудь там человек. Да и обращаются с ними гораздо любезнее и бережнее, чем с двуногими. Не смотря на схожесть процедуры, орнитологи - это, всё-таки, не сотрудники ФМС. Данные заносятся в ведомость, а потом переносятся в электронную базу.
Осмотр во время кольцевания позволяет определить в каком состоянии перелётные птицы добираются до данной точки маршрута. По ежегодным результатам выявляются колебания их численности и выживаемость. Но особенно ценно, если окольцованную птицу потом поймают в другом месте. Так можно получить информацию о скорости и маршруте миграции. К сожалению, такие случаи довольно редки. Переловить удаётся всего 2-4% окольцованных птиц. Это вовсе не значит, что остальные погибают. Чаще, просто не попадаются. (По крайней мере, хочется на это надеяться). В России всего 4 крупные станции отлова и кольцевания и несколько мелких. В Печоро-Илычском заповеднике эта работа проводится всего второй год.
В Москве есть Центр кольцевания, куда каждый может сообщить о найденном кольце из любого региона. К сожалению, это мало кому известно. Даже охотники, обнаружив кольцо на лапе подстреленной птицы, как правило, не заморачиваются, или боятся куда-либо сообщать (боятся зря, в центре кольцевания им будут только благодарны). Из-за этого теряется огромное количество ценнейшей научной информации.
Во время миграции птицы не летят широким фронтом строго на юг, а строят сложные маршруты исходя из рельефа местности, направления ветров и ещё множества разных факторов, одним из которых является наличие в нужных местах «аэродромов подскока» - относительно безопасных, богатых кормом мест, где можно отдохнуть несколько дней и восстановить силы. Таких мест не много и к ним стягиваются птицы разных видов, и с разных направлений. Якша как раз является одной из таких «заправок». Здесь есть садовые ягоды, жирные червячки на вспаханных огородах, да густые кусты, где можно спрятаться. В тайге такого не сыщешь. Кстати, по-этому орнитологи и ставят сети прямо в деревне. В лесу птиц в разы меньше.
Но, в бочке мёда, как водится, есть... В данном случае - кошка. Держать кошек в домах тут не принято. Как и кормить. Они, как бы, имеют порт приписки, но большую часть времени, свободно курсируют по посёлку в поисках пропитания. И пройти мимо вкусной птички, уже упакованной в сетку, как деликатесная ветчина, конечно не могут. Иногда, кто-нибудь в конец обнаглевший, занимает позицию у одной из сетей и просто ждёт, пока еда прилетит сама. Когда мы замечаем на обходе такого умника, объявляется тревога и к месту засады высылается наряд. Начинается битва терпений, которая может длиться несколько часов. Но кошки всегда проигрывают. Они же есть хотят, и в конце-концов, уходят на охоту, испепелив обломщика взглядом. А волонтёр хочет спасти бедных птичек, поэтому стоит до конца и терпеливо дымится. Это и называется «Стоять на кошках».
Этим летом в посёлке, помимо десятка взрослых, народилось ещё три выводка котят. Глядя, как пятёрка юных хищников несмело вылезает из заброшенной бани, прикидываю, что при таком росте численности, в следующем сезоне придётся ставить караул у каждой сетки. Но, умудрённый опытом местный житель с улыбкой успокаивает: «Не волнуйся за следующий год. Сейчас кошки ловят птиц, но зимой собаки съедят кошек. А волки съедят собак. А волков отстрелят егеря. И всё будет хорошо! Всегда так...». Урок природоведения по-Якшински. Осталось добавить: «А трупы волков съедят опарыши, которых склюют птицы и круг замкнётся...».
Кстати, собаки с удовольствием съели бы кошек и прямо сейчас, но те тоже не лыком шиты. Летом им легче удрать. Да и собакам проще найти менее шепуче-царапучее пропитание. А вот зимой, по глубокому снегу, у собак появляется подавляющее преимущество. Да и выбирать блюдо уже не приходится.
Но кошками, собаками, коровами и козами набор местных сельхоз животных не ограничивается. Есть в Якше домашние любимцы и по-экзотичнее. На незаповедном берегу Печоры, рядом с посёлком, расположена интереснейшая достопримечательность - лосиная ферма. Первая в мире, между прочим. Аж 1949 года рождения. И нам, волонтёрам, устраивают туда эксклюзивную экскурсию.
Лосиная ферма Печоро-Илычского заповедника.
Про эту лосеферму написано и снято огромное количество материалов. В основном, весьма пафосных и восторженно оптимистичных. Но объективная картина складывается весьма неоднозначная. Изначально, перед фермой ставилась задача приспособить лосей к народно-хозяйственной деятельности. Научиться их размножать, выращивать, доить, дрессировать, в общем, превратить в нечто среднее между лошадью и коровой, да ещё во внедорожном исполнении. Но, ни чуть не принижая масштаба проделанной работы и огромного вклада в науку, на деле, ферма доказала только одно - лоси для всего этого совершенно не подходят. И не только из-за непредсказуемого нрава, а ещё и чисто из экономических соображений. Лоси, в основном, едят веточный корм. Причём, много. Заготавливать его гораздо сложнее и дороже, чем сено. Молока дают на порядок меньше чем коровы (рекорд - 430 л за сезон, против средних 5000 л у обычной коровы), к тому же, подоить себя разрешает далеко не каждая лосиха. Использовать как ездовых можно только редких, особо смирных животных. В общем, единственное, что научились с ними делать это разводить. Чем ферма сейчас и занимается. Но спрос на лосей массовым не назовёшь. Как рассказала заведующая фермой - запросов много, но когда люди узнают, как в действительности ведут себя «домашние» лоси и как за ними придётся ухаживать, у большинства желание пропадает.
- Это мой веник!
- Разрешаю на себя посмотреть.
- А где морковка-то?
Лось - это прежде всего нос!
Но, когда видишь вблизи и можешь потрогать этих зверей, объективность куда-то испаряется. Кажется, что любые сложности ерунда, если в итоге можно потискать живого лосика! Вернее - лосёнка. К взрослым лосихам близко подходить не разрешают. Не смотря на добродушный вид, они - особы капризные и импульсивные, а своими длиннющими ногами, если что, машут по-круче Брюса Ли. Самцов тут и вовсе не держат. Когда надо, они приходят сами из леса и, сделав дело, уходят обратно, ко всеобщему облегчению. А вот лосят потрогать можно.
Лосята на удивление вкусно пахнут.
Лосят рано забирают от матерей и воспитывают отдельно. Иначе лосиха, сама родившаяся и выросшая на ферме, успеет научить детёныша не доверять этим коварным двуногим. Да и не подпустит никого ни к нему, ни к себе. Так что все они выкормлены людьми. Маугли наоборот.
Каждый лосёнок начинается с огромного плюшевого носа. По мере взросления, этот нос растёт даже быстрее остального лося. Думаю, если б у нас водились крокодилы, лоси давно бы обзавелись нормальными хоботами, по методу Р.Киплинга (Как у слона появился хобот).
Весь остальной лось это просто средство доставки оного носа к источнику интереса. В нашем случае, это вовсе не мы, а лишь морковка в наших руках и карманах. Без морковки люди интересуют лосят не больше, чем пустая упаковка. Поэтому, потискать лосёнка можно только, пока его нос занят обшариванием тебя или корыта с едой. На ощупь лосята офигенные! У них на удивление мягкая шелковистая шёрстка и очень прикольный запах. Слабый, ни на что не похожий, но приятный. Терпеть наши неумелые ласки без оплаты морковкой они не желают и сразу отходят. Видимо, удовольствия от этого не получают. Поиграть с ними тоже не получается. Любимая (и единственная) лосиная игра это чехарда. Они запрыгивают друг на друга и считают, что это весело. Но работники фермы заметно напрягаются, когда кто-нибудь из лосят начинает посматривать на нас слишком уж игриво.
Чтобы дать нам возможность с пообщаться с подопечными, визит приурочили к кормлению и снабдили нас оранжевой валютой. Когда корыта с крошёными овощами и грибами пустеют, и наши валютные резервы истощаются, лосята ясно дают понять, что дальнейшее общение не имеет никакого смысла. Только к своей приёмной маме - заведующей фермой они бескорыстно проявляют нежные, хоть и весьма сдержанные чувства.
Мама знает где почесать!
Окончание.