Пешком до Дальних Зеленцов 13. Опасовские озёра, Песчанка и ещё один мишка.
Начало.
Предыдущая часть.
На прощание Териберка всплакнула дождиком. У нас же грустить не получалось, неудержимо тянуло в тундру. Сентиментальная часть сознания всё ещё мечтательно распевала где-то там про «...город будет, саду цвесть, пока такие люди...» Но привычная мизантропия уже вернула бразды правления в свои мозолистые социопатические руки и проворчав: «Какими бы хорошими люди ни были, без них всё равно лучше!», дала команду на выход. Наплевав на дождь и плохую видимость, мы быстренько собрали палатку, приятные впечатления и через опустевший после выходных пляж, вышли на «знаменитую» Газпромовскую дорогу.
Дорога, надо сказать, действительно поражает воображение. Мосты, высоченные насыпи, искусственные терассы, каналы в скалах глубиной с пятиэтажный дом. Но поражает не красотой и величием инженерного гения, а эпическим масштабом бездарно растраченных средств.
Дождик конечно подпортил шикарные виды с дороги на губу Завалишина. Но у туч изредка случались пересменки, тогда слева открывалась безбрежная гладь океана, а из туманной дали показывался остров Малый Олений и даже кусочек далёкого Кильдина.
В конце газпромовская дорога раздвоилась. Левый рукав упёрся в гранитную стену (так и хотелось написать там цитату из старого анекдота: «Русская шутка - выхода нет!»), а правый полез куда-то вверх на насыпь. Наша путеводная ЛЭП, совсем несерьёзная по сравнению с циклопическим детищем газовиков, но куда более полезная, незаметно юркнула в тундру в аккурат между ними.
Вдоль неё идёт даже не тропа, а целая колея. Мы порадовались, было, что идти удобно, но тут же, вместе с колеёй, влетели сначала в курумник, а потом в болото.
Обычно, птиц принято снимать на фотоаппараты. А вот куропатку, например, можно снять на ЭКГ. Цепляете к себе электроды и спокойно идёте. Когда кусок тундры размером с баскетбольный мяч неожиданно выпорскнет прямо у вас из-под ног и с недовольным квохтаньем умчится вдаль, кардиограф размашистыми штрихами начнёт выписывать портрет этой милой птички. Конечно, он будет больше похож на частокол или шерсть на загривке испуганной кошки, но опытный кардиолог сразу скажет: «О! Это самочка! Килограмма на два. На крыльях белые пятнышки...»
Однако, ко всему привыкаешь. После десятой куропатки тело перестаёт подпрыгивать, а сердце хоть и делает пару лишних ударов, но уже в пределах грудной клетки, а не где-нибудь в ухе. Начинаешь понимать, почему северяне такие невозмутимые. Куропатки - лучший тренажёр для нервной системы!
ЛЭП и сопровождающая её колея-тропинка идут вдоль неглубокой речки Орловки до Опасовских озёр. Самое большое их них тянется на целых семь километров и на карте так и поименовано Опасовские - множественным числом.
Береговая линия озера причудливо изрезана, особенно с южной стороны. ЛЭП огибает его с севера и в какой-то момент, поднимается на сопки. Колея в этом месте раздваивается и одна ветка продолжает идти вдоль воды. Мы поленились лезть наверх, за что вскоре и поплатились. Прибрежная колея вывела на красивый скалистый мыс, где и кончилась рыбацкой стоянкой. Дальше пришлось идти без тропы по довольно сложному рельефу, к тому же, получился изрядный крюк. Зато красота-то какая!
Вдоволь нахлюпавшись по заболоченным склонам и перевалив несколько сопок, снова вышли к ЛЭП. Крепкий попутный ветер с космической скоростью гнал вдоль озера разномастные облака и солнце мелькало между ними с частотой стробоскопа. Подумалось, что будь с собой лодка, этот ветер промчал бы нас по воде без всяких усилий с нашей стороны. От этих мыслей только сильнее стала чувствоваться усталость и когда попалось ровное и хоть немного защищённое от ветра место, палатка встала там, будто сама собой.
На следующий день погода не изменилась. Чехарда облаков неслась по небу с прежней скоростью. Тропа теперь шла поверху, не забывая регулярно нырять в глубокие лощины. Виды с вершин открывались просто фантастические!
Популярная в здешних местах оптическая обманка. Кажется, что озеро отделяет от океана узкая полоска. На самом деле - больше 600 метров в длину и 42 в высоту. Кстати, со стороны океана в этом месте губа Опасова.
Нет, ну они издеваются! Этот румяный пирожок, на самом деле - сыроежка. Высохла и выгорела, будто вокруг духовка Сахара. А мы не успеваем дождевики просушивать!
Опасовское озеро обалденное! Мало того, что красивое, судя по наличию на берегах рыбацких изб, ещё и рыбное.
Мы рыбу не ловили, но чем поживиться нашли. Вот так здесь собирают чернику. Садишься и просто черпаешь ягоду вокруг себя.
Некоторые облака проливались короткими дождиками. Они набегали сзади так стремительно, что мы не всегда успевали накинуть дождевики. «Контрастный душ» по-Кольски - солнце скрывается за тучкой, температура резко падает к +6, что в купе с дождём и сильным ветром порождает весьма бодрящие ощущения. Тучка пролетает и тут же начинает припекать. Особенно на подъёмах реально жарко. И так с интервалом в несколько минут. Если контрастный душ и вправду так полезен, здоровье у нас, должно быть, попёрло через край. Так и лежит сейчас, где-то там на тропе, наверное.
Опасовское озеро постоянно притягивало к себе взгляд. Когда все семь километров его длины остались позади, стало даже чего-то не хватать. Впрочем, ненадолго. Скоро впереди показалось Нижнее Зеленецкое (большое, на заднем плане).
И просто Зеленецкое.
Вообще-то, Нижнее Зеленецкое расположено выше просто Зеленецкого. Возможно, где-то есть ещё Верхнее, но на карте оно не подписано.
В Зеленецком попробовал порыбачить. Но вместо того, чтобы вытаскивать рыбу на берег, пришлось лезть в воду самому, отцеплять блесну. Рыбы поржали и разбежались.
Из озёрной долины мы поднялись на очередную сопку и тут я узрел чудо!
Нет, чудо не в количестве морошки, хотя оно тоже впечатляет. Чудом являлось то, что Юля этой морошкой НАЕЛАСЬ! Раньше мне не доводилось быть свидетелем столь удивительного явления. Обычно, поглощение ягод заканчивалось только вместе с ягодами. Увидев эти кочки, я подумал, что нам придётся здесь и заночевать. Но, не прошло и часа, как Юля встала, обвела осоловелым взглядом ничуть не оскудевшую плантацию. Хотела тяжело вздохнуть, не смогла, для воздуха в организме осталось слишком мало места. «Я всё… Пойдём…» - глухо сказала она и пока я оправлялся от удивления, пошатываясь побрела дальше.
Всё дело в концентрации - понял я, всесторонне проанализировав этот редкостный феномен. Обычно, между ягодными кустами есть хоть какое-то расстояние и пока переходишь с места на место, съеденное успевает продвинуться по желудочно-кишечному тракту, освобождая место следующей порции. Здесь же никуда ходить не надо. Просто сиди и ешь. Рассказ молодого териберца про «30 литров - ни о чём» сразу перестал казаться преувеличением.
Матёрые выживальщики не советуют тратить время на сбор ягод для еды - калорий мало, перевариваются быстро. На мой взгляд, это вопрос спорный. Уж мимо таких плантаций точно проходить не стоит. Но то, что ягоды быстро перевариваются, это факт. Прошло совсем немного времени, как мы набрели на озерцо просто изумительной красоты. На берегу нашлась ровная площадка, а по водной глади тут и там расходились многообещающие круги. Через полчаса озеро осиротело на нескольких рыбин, а у нас появился ужин, которому Юля, уже забывшая про недавнее «до отвала», была весьма рада.
Следующим утром мы встали не с той ноги. Такое бывает. В тесной палатке спросонья не сразу разберёшь где чья нога, можно и вообще, не со своей встать. Однако, «не те» ноги сразу начали спотыкаться и еле волочиться. Юля списала это на затёкшую шею, я на погоду. Оправдание себе нашли, но идти легче не стало. Из тонизирующих средств у нас имелись только палки. Мы обсудили вариант взбодрить ими друг-друга, но решили, что время для эскалации домашнего насилия ещё не пришло. Тут я вспомнил про краниосакральную терапию. Зря что ли учился? Тундра - идеальное место для практик требующих лёгкого трансирования. Главное, чтобы комаров не было.
Сеан прошёл на удивление легко и взбодрил нас обоих. Большой плюс краниосакральной терапии в том, что врача она тоже лечит. Совершенно в другом настроении легко поднялись на очередную сопку и увидели мишку.
Косолапый шёл поперечным курсом и нас не замечал. Ветер красиво раздувал длинную шерсть на его боках. Я опять восторженно завопил «Медведь!!!», но теперь, чтобы не спугнуть, вопил шёпотом. Юля поймала его в бинокль и мы замерли усиленно прикидываясь сейдами. Ветер активно рвал фотик из рук, и мне с трудом удавалось удерживать героя в кадре. Мишка, между тем, нашёл огрызок столба и стал увлечённо об него тереться. Столб явно был пограничный.
Обновив штамп о прописке, деловито зашагал дальше, постепенно смещаясь в подветренную от нас сторону. Будучи к нам спиной, неожиданно остановился и справил большую нужду, после чего медленно обернулся и уставился прямо на нас. «Та-да-да-даммм!» - обычно вставляют в такие моменты видеоприкольщики. Через несколько секунд, осознав, что запалился и тихо бормоча, что-то типа: «Долбаные туристы! Уже пос...ть в тундре негде, чтобы тебя на камеру не сняли!» мишка бросился наутёк с поразительной резвостью.
Вот так один пикантный эпизод может прославить или испортить жизнь. А я вдруг подумал, что он унюхал нас даже сквозь аромат собственного туалета. Видимо, пора устраивать банный день. Я ещё не знал, что очень скоро нам предстоит такой «банный день», который запомнится надолго.
Интересное дело. По началу нас раздражали покосившиеся столбы и вечно путающиеся под ногами провода. Но, за две недели, мы к ним, вроде как, привыкли. Более того, когда приходилось отходить от линии, обходя очередную скалу или болотце, я ловил себя на том, что шарю взглядом по горизонту, высматривая знакомые чёрточки и крестики. Их вид успокаивал и вселял уверенность, что мы на верном пути. Постепенно, отношение изменилось. ЛЭП стала какой-то своей, домашней, и столбы перестали царапать взгляд. Наверное, это одно из проявлений «Стокгольмского синдрома».
Карабкаясь по скале к очередному столбу и вспоминая пройденные километры, я часто представлял себе связистов, с мотками проводов и тяжеленными инструментами, проделывающих тот же путь да ещё зимой или в распутицу. Каких же усилий и, наверняка, жертв потребовало создание и обслуживание этой линии?
Объекты, представляющие историческую ценность принято беречь и восстанавливать. Эта телеграфная линия, с 1910 года служила единственным стабильным средством связи от Мурманска до Йоканьги. Она была той ниточкой, на которой висели редкие бусины прибрежных поселений, большую часть года совершенно отрезанные друг от друга. Трудно представить, сколько криков о помощи, предупреждений, спасших чьи-то жизни и приказов, эти жизни отнявших, по ней передано. Две мировые войны, революция, интервенция, расцвет и затухание жизни на Мурманском берегу всё это прошло через её медные нервы взволнованными голосами тысяч абонентов. На мой взгляд, её историческая ценность очевидна. И работа связистов на ней точно заслуживает памятника.
Когда впереди открылась долина Фёдоровского озера, в глаза неожиданно бросились неестественно яркие крапинки. Люди! Группа шла вдоль одноимённой речки к губе Фёдоровке.
Общаться с людьми нам хотелось не многим больше, чем здешнему мишке, но взглянуть на губу Фёдоровку надо. Решили обозреть издалека. Форсировав речку, скинули рюкзаки и поднялись на ближайшую сопку.
Красивая губа с большим пляжем. Там стоял целый палаточный городок. Сперва подумали, что люди пришли из Териберки, но потом нашли нахоженную тропу ведущую вдоль речки куда-то на юг.
Как быстро пролетает северное лето. В начале похода дёрен шведский только зацвёл, а сейчас всё чаще попадаются алые брызги его созревших ягод.
Не смотря на репутацию "волчьей ягоды" дёрен не ядовит, хоть и не особо вкусен. А вот дикий лук это вещь!
Он рос в одном из "оазисов", изредка попадающихся в тундре. В таких местах, иногда совсем маленьких, на пару квадратных метров, кусты и травы растут очень бурно и плотно. Как будто их что-то подпитывает или подогревает.
За Фёдоровским озером местность почти равнинная. Перепады высот минимальны, идти удобно, хотя частенько попадаются болота.
Если ландшафт, вдруг, начинает казаться однообразным, стоит повнимательнее посмотреть под ноги.
Или вглядеться в отдельные его элементы. Однообразие обманчиво. Обязательно попадётся красивый вид на океан, выныривающая из гранитных глубин подводная лодка, или просто интересный камень.
Ну и сейды, конечно. Понятно, почему саамы и современные эзотерики их одухотворяют. Это трудно передать словами, но в них действительно видится что-то живое. Каждый имеет яркую индивидуальность и, каким-то образом, всегда можно понять, куда он смотрит.
Через несколько километров каменная равнина опять встопорщилась складками.
Над вершиной одной из сопок, висела в восходящем потоке воздуха пустельга. Она долго выцеливала кого-то между камней. Но тут в небе появился игрок покрупнее. Белохвостый орлан неспеша пролетел мимо, огласив окрестности не слишком музыкальными криками. Пустельга, при его появлении, почла за лучшее освободить воздушный коридор и переждать на камушке, от греха подальше. Всё-таки орлан - четвёртая по величине птица европы.
Вот мы и добрались до места, которое обозначено на карте как урочище Песчанка.
На спутниковых снимках это место в устье реки Вороньей выглядит очень необычно. Но ещё необычнее оно выглядит в реальности.
Мы спустились к берегу вдоль небольшой речки, которая во время прилива становится широким заливом.
Песчанка это большое песчаное плато, поднятое над уровнем моря на пару-тройку метров и зажатое между рекой сопками и океаном. По большей части оно ровное как стол, но вдоль южного края вздымаются самые натуральные дюны.
Ландшафт очень похож на прерии из какого-нибудь вестерна, и совсем не напоминает Кольский полуостров. Для полноты картинки не хватало только парочки грифов и шаров перекати-поле. Воображение дорисовало ещё и компанию лихих ковбоев, с гиканьем перегоняющих стадо северных оленей. Они бы смотрелись тут очень органично.
Тем временем, впереди раскрылась широченная гладь реки Вороньей.
Тут мне стало немного не по себе. Ожидал увидеть стандартную для здешних мест каменистую «по коленку», а передо мной полноводная река размером с Неву. И через неё предстояло как-то переправляться. Пунктир дороги связистов подходит в этом месте к воде и продолжается на противоположном берегу. Брод, правда, на карте не обозначен. Зато, на берегу валяется огромная катушка и в воду уходит толстый трос. Это плохой признак. Вероятно, тут был паром, а не брод.
«В отлив всё изменится!» - заявил я Юле, а заодно и себе, с уверенностью, которой вовсе не испытывал. Змея нехорошего предчувствия вовсю крутилась в животе и даже отрастила себе погремушку на хвосте, чтобы соответствовать антуражу. Сверху что-то треснуло и пахнуло палёными перьями. Это Ангел-хранитель в сердцах матюгнулся, за что получил штрафной разряд от всевидящего начальства.
Здесь люди жили на обоих берегах, не может быть, чтобы не было переправы - рассуждал я. Ближайший отлив поздно ночью, посмотрим, как изменится уровень воды. Как-никак, разница в 4 метра. Река Титовка в прилив выглядит почти так же внушительно, а в отлив её можно перейти в брод. В некоторых местах. Так я себя успокаивал.
Мы скинули рюкзаки и пошли налегке к океану. На далёком противоположном берегу призывно белели крестики ЛЭП.
Со стороны моря вдоль всей Песчанки тянется шикарный пляж. Частично его заливает прилив и сейчас этот процесс происходил прямо у нас на глазах. Скорость прибывания воды немного пугала. Я невольно заозирался, не отрежет ли нас тут?
На пляже оказалось в достатке дров. Продолжая думать о переправе, я поискал из чего бы сделать плот, но ничего подходящего на глаза не попалось. К счастью.
Прилив, между тем, продолжал наполнять реку.
Тут мы заметили слежку.
А вскоре, появилась и группа наземного сопровождения.
Вернувшись к рюкзакам порадовались, что с местом под палатку тут проблем нет. Поверхность «прерии» ровная и плотная, как парковая дорожка.
Проблема оказалась в другом. Только сейчас мы осознали, что хоть стоим на берегу реки, в ней нет пресной воды. На приливе это, считай, море. Пришлось брать бутылки и больше километра топать к небольшой речке, притоку Вороньей, вдоль которой мы спускались на плато.
На полдороге от берега, «прерии» сменила «Марсианская пустыня».
Около речки стоят несколько домиков, мы их уже видели, но близко не подходили. Постройки сделаны не из всякого хлама, как здесь принято, а из нормальных новых стройматериалов. Это было непривычно. А ещё непривычнее были закрытые на замки двери. Телефон для связи хозяин хутора, правда, оставил. Только вот сама связь отсутствовала.
Недалеко от домиков на песке отчётливо читались медвежьи следы. Я набрал водички и поспешил к лагерю, любуясь по дороге закатом.
Когда вернулся, Юля сосредоточенно заполняла путевой дневник, а по реке мимо лагеря проплывала граница. Поперечная пенная полоса медленно ползла вверх по течению, чётко обозначая место, где морская вода окончательно теснит речную. Во время отлива она проползёт обратно к морю.
Залезая в спальник, я поставил внутренний будильник на 4 утра, чтобы посмотреть на реку при отливе. Змея предчувствия всё не унималась, отгоняя сон злорадным шипением: «Попандоссс!... Прилипоссс!...». Потом вдруг превратилась в седого старика в шляпе и, эффектно шлёпнув по воде хвостом, прошипела: «Ты не пройдёшшшь!!!». Тут я понял, что уже сплю.
Продолжение.