Sprich als letzter

[aagg]

В 1972 году, чтобы примять травку на могиле Целана, во Франции выпустили посвящённый ему номер журнала. Для этого выпуска написали, среди прочих, Бланшо и Левинас. Левинас (который боялся поэзии, потому что ему казалось, что поэзия это чистая трансцендентальность и неприкрытый глас божий, который может заставить его делать по указке, чего ему не хочется) написал эссе, в котором почти совсем не цитирует стихов Целана, а только прозу. Мне кажется, получилось, что эссе про то, что вот, смотрите, доверился Целан поэзии, и где теперь этот Целан? Куда его отправила та самая рука, которой он стихи записывал? Что и требовалось доказать. Фу. Бланшо же написал Le dernier a parler, где называет поэзию "радикальной гомеопатией". Лечить подобное подобным это способ, ни доверять которому нельзя, ни не доверять, потому что он ни правильный, ни неправильный, а потому единственный верный. Кроме того, гомеопатия, гомо+пафос, это что-то вроде сочувствия. Чувствовать то же самое. Способен ли человек чувствовать то же самое? И если да, не сумасшествие ли это, вроде стигматов у маниакально верующих? И потом: Бланшо говорит, "радикальная". Значит, надо чувствовать как бог, который умер. Чувствовать себя мёртвым. Чувствовать себя мёртвым?!
*
Заметка на полях. В статью Левинаса прокралась ошибка набора. В эпиграфе он цитирует Целана, а под строчками подпись: "Пауль Целан - Полю Рикёру". На самом деле, посвящается Рикёру, конечно, статья Левинаса, а никак не стихотворение Целана. Я вчера потратила три часа на расследование этой глупости. Ошибку воспроизвели во многих повторных изданиях и переводах (включая русский, в иерусалимском сборнике статей про Целана).