Куба: "..., а они там...!"
Имел несколько недель бесед - оказались в одном номере гарнизонной общаги - с майором, который с Кубы периода Карибского кризиса незадолго до того вернулся. Один из рассказанных им эпизодов особенно запомнился.
Майор служил в полку, который доставили на Кубу одним из последних. Техника вся шла глубоко в трюме, а личный состав на палубу вылазил только в "спортивной одежде". Разгрузка, доставка на позиции - все ночью. Работали сутками, чтобы оборудовать всю хозяйство полка, развернуть технику на позициях и иметь возможность рапортовать о готовности к пуску по команде. Главна трудность, насколько его понял, у них была дикая жара. Ни о каких кондиционерах и речи не было тогда. Выматывались как черти, но шли в графике и наконец все было готово - отрапортовали "наверх", заступили на БД.
И вот говорит дня три-четуры после того заходит по каким-то текущим хлопотам к полкачу, а тот сидит и в угол куда то смотрит неподвижно. В руке письмо. На полу конверт. Полк и в сам деле получил утром почту. Каждый куда-то в угол со своим конвертом забивался... Но тут видит майор, что-то не то. Стоит, как вошел, с ноги на ногу переминается. Наконец, полкач как очнулся - увидел его - повернулся как сидел к ящику железному за спиной, побренчал ключами, открыл. Достал от туда канистру - налил себе, потом во вторую кружку - майору. Выпил. Еще раз глянул на письмо - снова налил: "Мы - здесь ..., а они - там ...! " Cутки полк в лежку - весь. Там ведь ни одна канистра была, да и сорта разные - ректификованный, гидролизный, а уж под конец и сульфидный тоже шел.
Пояснил - майор - что за письмо. Писала полкачу ихнему, как потом выяснилось, жена. Просила его простить ее, но она уходит. Умоляет прислать документы - с его стороны - для развода ...
Что лично мне показалось самым интересным в той истории - это многоэтажная система цензуры, сквозь которую проходило любое такое письмо. А чего - ведь в нем ничего опасного с точки зрения сохранения тайны службы не было. Все остальное цензуру видимо не касалось.
Обратил внимание на то обстоятельство еще и потому что накануне потерял возможность когда-то снова увидеть по ровно этой же причине - но только симметричного свойства - совершенно роскошную девчонку. Встретил ее в выходные во время поездки в рядом расположенный с местом службы городок провинциальный. Познакомился на улице - она училась там где-то уже не помню и снимала квартиру на окраине у хозяйки небольшой избушки.
Девушка оказалась еврейкой и - неожиданно для красивой внешности - умной. Вот мы с ней естественным образом и разговорились обо всем вообще, включая разные события вокруг Израиля, которыми всегда была богата новостная хроника советских газет. Будучи вполне себе с рождения с правильно выставленными гироскопами ориентации в мире - согласно системе координат типового советского человека - то и комментировал все соответственно. У нее же, как окзалось были родственники в Израиле и она убедительно поясняла мне как оно все на самом деле. Стало темнеть, проводил ее жо той ее избушки и побежал на шоссе попутку в гарнизон ловить.
На следующий день написал ей письмо, как и договаривались, что бы уточнить, когда смогу приехать опять. Ответа не получил. Приехал и прямо к той избушке. Хозяйка - накануне милая была такая - встртила с ледяным лицом и сказала, что никто у ней не проживает. Через день подошел ко мне знакомый - земляками были - особист и завел дружескую беседу, навроде как обычно. Был и видимо остаюсь в некоторых вопросах тормозом. Потому только через неделю собразил чего это он мне тогда втолковывал. "Понятно, - после разных других тем как-то заметил вскользь - что люди любой национальности иногда тянутся поговорить между собой. Вот - продолжал он - у нас в гарнизоне хорошая есть еврейская семья, капитан Д., и еще в соседнем городке тоже две семьи очень славные проживают. Если чего он мог бы познакомить..."
Так и потерял ту девчонку. Не надо было дураку письмо писать. Но вот же ведь вычитали, что им надо - хоть и во внутреннем глубоко своем гарнизоне служил. А тут письмо же ведь шло и вообще в самое пекло, и хоть бы хны. Все то, чего тому полкачу его жена писала, никого не задело. Полк сутки - и это по самой скромной оценке - был абсолютно небоеспособен. До кризиса незадолго то у них произошло, но хоть бы и в кризис - какая разница. Все равно предполагаю что доставила бы та "спецпочта" писмо полкачу. Жена ведь пишет. Личные у них дела: дни рождения дочек, развод, и пр. Никакого отношения к возможности чего разглашения то не имеет: "Доставить".
Майор служил в полку, который доставили на Кубу одним из последних. Техника вся шла глубоко в трюме, а личный состав на палубу вылазил только в "спортивной одежде". Разгрузка, доставка на позиции - все ночью. Работали сутками, чтобы оборудовать всю хозяйство полка, развернуть технику на позициях и иметь возможность рапортовать о готовности к пуску по команде. Главна трудность, насколько его понял, у них была дикая жара. Ни о каких кондиционерах и речи не было тогда. Выматывались как черти, но шли в графике и наконец все было готово - отрапортовали "наверх", заступили на БД.
И вот говорит дня три-четуры после того заходит по каким-то текущим хлопотам к полкачу, а тот сидит и в угол куда то смотрит неподвижно. В руке письмо. На полу конверт. Полк и в сам деле получил утром почту. Каждый куда-то в угол со своим конвертом забивался... Но тут видит майор, что-то не то. Стоит, как вошел, с ноги на ногу переминается. Наконец, полкач как очнулся - увидел его - повернулся как сидел к ящику железному за спиной, побренчал ключами, открыл. Достал от туда канистру - налил себе, потом во вторую кружку - майору. Выпил. Еще раз глянул на письмо - снова налил: "Мы - здесь ..., а они - там ...! " Cутки полк в лежку - весь. Там ведь ни одна канистра была, да и сорта разные - ректификованный, гидролизный, а уж под конец и сульфидный тоже шел.
Пояснил - майор - что за письмо. Писала полкачу ихнему, как потом выяснилось, жена. Просила его простить ее, но она уходит. Умоляет прислать документы - с его стороны - для развода ...
Что лично мне показалось самым интересным в той истории - это многоэтажная система цензуры, сквозь которую проходило любое такое письмо. А чего - ведь в нем ничего опасного с точки зрения сохранения тайны службы не было. Все остальное цензуру видимо не касалось.
Обратил внимание на то обстоятельство еще и потому что накануне потерял возможность когда-то снова увидеть по ровно этой же причине - но только симметричного свойства - совершенно роскошную девчонку. Встретил ее в выходные во время поездки в рядом расположенный с местом службы городок провинциальный. Познакомился на улице - она училась там где-то уже не помню и снимала квартиру на окраине у хозяйки небольшой избушки.
Девушка оказалась еврейкой и - неожиданно для красивой внешности - умной. Вот мы с ней естественным образом и разговорились обо всем вообще, включая разные события вокруг Израиля, которыми всегда была богата новостная хроника советских газет. Будучи вполне себе с рождения с правильно выставленными гироскопами ориентации в мире - согласно системе координат типового советского человека - то и комментировал все соответственно. У нее же, как окзалось были родственники в Израиле и она убедительно поясняла мне как оно все на самом деле. Стало темнеть, проводил ее жо той ее избушки и побежал на шоссе попутку в гарнизон ловить.
На следующий день написал ей письмо, как и договаривались, что бы уточнить, когда смогу приехать опять. Ответа не получил. Приехал и прямо к той избушке. Хозяйка - накануне милая была такая - встртила с ледяным лицом и сказала, что никто у ней не проживает. Через день подошел ко мне знакомый - земляками были - особист и завел дружескую беседу, навроде как обычно. Был и видимо остаюсь в некоторых вопросах тормозом. Потому только через неделю собразил чего это он мне тогда втолковывал. "Понятно, - после разных других тем как-то заметил вскользь - что люди любой национальности иногда тянутся поговорить между собой. Вот - продолжал он - у нас в гарнизоне хорошая есть еврейская семья, капитан Д., и еще в соседнем городке тоже две семьи очень славные проживают. Если чего он мог бы познакомить..."
Так и потерял ту девчонку. Не надо было дураку письмо писать. Но вот же ведь вычитали, что им надо - хоть и во внутреннем глубоко своем гарнизоне служил. А тут письмо же ведь шло и вообще в самое пекло, и хоть бы хны. Все то, чего тому полкачу его жена писала, никого не задело. Полк сутки - и это по самой скромной оценке - был абсолютно небоеспособен. До кризиса незадолго то у них произошло, но хоть бы и в кризис - какая разница. Все равно предполагаю что доставила бы та "спецпочта" писмо полкачу. Жена ведь пишет. Личные у них дела: дни рождения дочек, развод, и пр. Никакого отношения к возможности чего разглашения то не имеет: "Доставить".