Кено в кино
Zazie dans le métro (1960) Louis Malle.
В лесу на землю я присел
И эту сказочку сложил,
Ногами поболтав в воде
Чистого ручья.
Раймон Кено (перевод В. Петрова)
(Вот некоторые из рабочих слов для написания рецензии: "феерия", "бурлеск", "фантасмагория", "поэзия абсурда", "праздник языка", "сумасбродство", "сюрреалистический юмор". Синонимы приветствуются. Каждый, кто захочет поиграть в весёлую и модную игру "накатай отзыв", может сделать это без особого насилия над мозгом).
Не успел запрыгнуть на лошадку - карусель умчится без тебя! Таков принцип "Зази в метро", картины-метеора, стрёмной, как воровство яблок в саду у дяди Пети, и шебутной под стать главной героине. Вот и приходится бежать за поездом с постоянно занесённой ногой. Впрочем, ж/д круговая, и взятие зрителя измором - вопрос только времени. Естественно, кого-то укачает, и он сойдёт на первой же остановке.
А как иначе! Третий фильм Луи Малля выскочил как дворовой Петрушка перед благородной публикой. И неожиданней всего для тех, кто уже был прикормлен первыми двумя частями экзистенциальной трилогии с участием Жанны Моро ("Ascenseur pour l'échafaud"-"Les Amants"-"Le Feu follet"). Критическая в своей точности экранизация взрывного пересмешника Кено - это сплошной восклик "А король-то голый", различимый в виртуозной какофонии гэгов. Маленькая Зази - как раз тот случай, когда Алиса Кэрролла безумней Мартовского Зайца. Тщётно пытаясь прорваться в подземку или даже глубже - в подсознание, - вместо этого девчонка с моторчиком скачет по джентльменскому набору Парижа - Башня, Монмартр, Дом Инвалидов, снова Дом Инвалидов - в сопровождении гида, дяди Габриэля (первая крупная роль 30-летнего Филиппа Нуаре), и комического антагониста (погоне копа в штатском за чертовкой посвящён целый эпизод, стилизованный под голливудскую мультипликацию а-ля "Tom and Jerry"). Что за Кащенко на выгуле? "Дык это новая волна!" - говорят нам прямо в кадре. А символ прилива - щербатая улыба Зази.
Закрытое по случаю стачки метро ассоциируется ещё и с плотно забитыми каналами восприятия у взрослого человека и у всякого, кто увидит в грубоватой клоунаде вечно юного сердца одно лишь "нелепое, омерзительное ребячество".