... ПАМЯТЬ...
Оригинал взят у itsmeolord1 в Не ждали?
Адам Ахматукаев " Маьлхан дашо бIарлагIа". Перевод с чеченского
http://www.proza.ru/2012/01/24/260
- Как насчет памятника?
- Отправлю в горы арбу за камнем.
- Не стоит. Для ребенка можно и из древесины твердой породы...
О чем еще говорили, Бали не слышал. Не спрашивая согласия, соседка завела его. В доме одни женщины...
«Как их много», - подумал мальчишка. Раньше к ним не приходило столько женщин.
- Ой, бедненький, - начала заунывно плакать тетя. Бали растерялся, не понимая ее.
«Почему я - бедненький? Вовсе нет». Но говорить вслух не стал, видя ее слезы.
- Мамочка, и я хочу такую, - рукой малыш указал на зеленую ленточку, которой была повязана голова братика.
- Тогда Сулим будет плакать.
- Он же спит...
Конечно же, ребенок не спал. Все знали об этом, кроме Бали, который не мог ничего понять: завернут братик как-то странно.
Выйдя во двор, малыш увидел дядю, который стругал бревно.
- Дядя, что это?
- Надгробный памятник, - тяжело вздохнув, ответил дядя...
- А папа на арбе тоже привез много памятников. Но их никто не очищает. Наверное, поэтому в нашей печи остается много мусора...А зачем ты на нем пишешь?
- Вырастешь - поймешь...
В тот же день Сулима завернули в одеяло и куда-то унесли. Бали же объяснили, что в больницу.
- А разве столько людей провожает, когда несут в больницу? - задумался мальчик. - Вот, когда болел животик, меня тоже повели к врачу. Никто не вышел меня провожать. И никто, кроме меня, не плакал. А сейчас все женщины плачут...»
Даже после похорон мать не стала ничего объяснять. Правда, пообещала, что они скоро навестят Сулима.
Так и сделали... Они шли долго. Мать часто брала сына на руки. А когда он шел сам, то собирал для Сулима желтые цветы, похожие на маленькие солнышки. Наконец-то дошли.
- Повторяй «Аминь», - сказала мать, воздев руки, почти на уровне своих плеч. Казалось, что она у кого-то что-то просит на непонятном для Бали языке.
- Вот тут лежит твой братик, - сказала мама, когда они подошли к какому-то холмику.
- Разве больница бывает под землей? - спросил он удивленно. - Эту деревяшку чистил дядя, как она здесь оказалась?
Матери пришлось сказать правду... Но, услышав, что братик никогда не вернется домой, Бали разозлился.
- Если бы ты не разрешила им принести его сюда, то он был бы дома, - твердил сын, размазывая кулачками слезинки.
Малыш приходил с мамой на кладбище каждую неделю. Много женщин там было. И они ругали его маму.
- Не приводи сюда малыша. Это же ангел. Говорят, что усопшие зовут детей к себе. И алимы запрещают приводить сюда детей.
Однажды, проснувшись, Бали обнаружил, что дома нет никого. Немного поплакал. В тот день мать ушла на кладбище без него. С тех пор она не брала его с собой.
В памяти Бали остался еще один такой же тяжелый день. Всех жителей села куда-то забирали. Услышав: "Не вернемся", решил, что все идут к Сулиму.
Эти лоскутки памяти напоминают Бали разноцветные заплатки на одежде.
С той разницей, что память выбросить нельзя, словно ветошь. Он даже нуждается в них. И эта печаль всегда с ним, будто верный спутник. И если бы он избавился от памяти, то не смог бы ответить на вопрос: "Кто же я?".
Сегодня он хоронит мать на казахском кладбище. Через неделю сюда же принесут и отца. Не станут долбить мерзлую землю для новой могилы. Мулла пожалел и без того обессилевших людей.
- Они прожили в согласии. Уживутся и в одной могиле, - будто оправдываясь, сказал он.
Бали позволили посмотреть на мать. Она лежала с закрытыми глазами, вроде, как сегодня похоронили. Даже лицо не изменилось. Ему показалось, что все усопшие, точно также не меняются. "Жаль, что нельзя родственникам вскрывать могилы и смотреть на усопших, когда хочется», - пришла в голову мысль.
С такими же мыслями он пришел и на чеченское кладбище.
"Вот это место. Как много могилок. Деревянные памятники. Неужели они и раньше тут были? Эта? Или эта? Нет, памятник Сулиму был не таким. Некоторые памятники сгнили, упали. Правильно, когда памятник находится у холма... Может кто-то ищет тебя? Да простит тебя Всевышний. А тут памятника вообще нет. И тут нет. А тут только то, что осталось. А этот памятник почему-то в стороне лежит. Может, он не отсюда. Эх, рассыпается он. О, Всемогущий, не посчитай мои мысли греховными".
Взгляд падает на абрикосовое дерево. Бали помнит, как просил маму сорвать с него плоды. Рассказывали, что это дерево посадил один старик перед тем, как уехать в Турцию. Мама даже по имени его не называла. Невестка из другого села с уважением относилась ко всему селу, соблюдала правило-вето на имена односельчан мужа.
… "Сейчас дерево состарилось. Правда, ствол стал толще. Все зависит от корней. От корней... Да воздаст Аллах сторицей...» Вдруг Бали озарило, словно молния сверкнула в темноте ночи: он узнал памятник, прислонившийся к абрикосовому дереву. Издалека. Волной накатившаяся радость, моментально исчезла. От появившегося кома в горле, нечем стало дышать. Как найти его могильный холмик? Кто поможет? Основание памятника сгнило... Пытаясь установить его у изголовья, не хотелось терять надежду на чудо от Аллаха.
Вновь прислонил памятник к стволу дерева. И опять вспомнил мать. Будь она жива, то точно узнала бы могилку!
"Не думал, что будет так больно то, к чему я стремился столько лет". И тут же обвинил себя за эту мысль. Подкралась другая.
- Как ты смеешь расстраиваться? Это же погост твоих родственников, предков. Осмотрись. Благодари Аллаха за возможность навестить их.
Могилы... могилы. Висок пульсирует, словно стук вагонных колес, то усиливаясь, то снижая скорость. Глазам больно от чего-то страшного. Вроде смотришь через какую-то призму. И опять плывут могилы. Одна. Две, три... много. Стоп! А, где каменные памятники? Напрасно пытается увидеть их.
«Не мог же камень разложиться».
Но понять что-то невозможно. Он растерялся...
Читая все известные ему дуа, Бали долго ходит по погосту.
Потом все же выходит к дороге, ведущей в родное село.
Издали заметны дома. Новые. Ускоряет шаг.
- Я не один в этом селе. Оказывается, есть те, кто вернулся раньше меня.
Дошел до новых построек... Видит ... вместо фундамента каменные памятники с кладбища. Пелена. Мутнеет разум. И только миражи. Призрак в облике солнца. Упирается лучами о скалы, словно руками и ногами пытаетсяь продлить свое пребывание и не хочет уходить на закат.
Не ждали... возвращения.
__________________
От переводчика: Адам Ахматукаев - член Союза писателей России, уроженец чеченского селения Алхан-Юрт(1961г.). Занимался педагогической, научной, журналистской, литературной деятельность. А также: госслужба и служба в органах внутренних дел. Отличается удивительной скромностью.
Адам Ахматукаев " Маьлхан дашо бIарлагIа". Перевод с чеченского
http://www.proza.ru/2012/01/24/260
- Как насчет памятника?
- Отправлю в горы арбу за камнем.
- Не стоит. Для ребенка можно и из древесины твердой породы...
О чем еще говорили, Бали не слышал. Не спрашивая согласия, соседка завела его. В доме одни женщины...
«Как их много», - подумал мальчишка. Раньше к ним не приходило столько женщин.
- Ой, бедненький, - начала заунывно плакать тетя. Бали растерялся, не понимая ее.
«Почему я - бедненький? Вовсе нет». Но говорить вслух не стал, видя ее слезы.
- Мамочка, и я хочу такую, - рукой малыш указал на зеленую ленточку, которой была повязана голова братика.
- Тогда Сулим будет плакать.
- Он же спит...
Конечно же, ребенок не спал. Все знали об этом, кроме Бали, который не мог ничего понять: завернут братик как-то странно.
Выйдя во двор, малыш увидел дядю, который стругал бревно.
- Дядя, что это?
- Надгробный памятник, - тяжело вздохнув, ответил дядя...
- А папа на арбе тоже привез много памятников. Но их никто не очищает. Наверное, поэтому в нашей печи остается много мусора...А зачем ты на нем пишешь?
- Вырастешь - поймешь...
В тот же день Сулима завернули в одеяло и куда-то унесли. Бали же объяснили, что в больницу.
- А разве столько людей провожает, когда несут в больницу? - задумался мальчик. - Вот, когда болел животик, меня тоже повели к врачу. Никто не вышел меня провожать. И никто, кроме меня, не плакал. А сейчас все женщины плачут...»
Даже после похорон мать не стала ничего объяснять. Правда, пообещала, что они скоро навестят Сулима.
Так и сделали... Они шли долго. Мать часто брала сына на руки. А когда он шел сам, то собирал для Сулима желтые цветы, похожие на маленькие солнышки. Наконец-то дошли.
- Повторяй «Аминь», - сказала мать, воздев руки, почти на уровне своих плеч. Казалось, что она у кого-то что-то просит на непонятном для Бали языке.
- Вот тут лежит твой братик, - сказала мама, когда они подошли к какому-то холмику.
- Разве больница бывает под землей? - спросил он удивленно. - Эту деревяшку чистил дядя, как она здесь оказалась?
Матери пришлось сказать правду... Но, услышав, что братик никогда не вернется домой, Бали разозлился.
- Если бы ты не разрешила им принести его сюда, то он был бы дома, - твердил сын, размазывая кулачками слезинки.
Малыш приходил с мамой на кладбище каждую неделю. Много женщин там было. И они ругали его маму.
- Не приводи сюда малыша. Это же ангел. Говорят, что усопшие зовут детей к себе. И алимы запрещают приводить сюда детей.
Однажды, проснувшись, Бали обнаружил, что дома нет никого. Немного поплакал. В тот день мать ушла на кладбище без него. С тех пор она не брала его с собой.
В памяти Бали остался еще один такой же тяжелый день. Всех жителей села куда-то забирали. Услышав: "Не вернемся", решил, что все идут к Сулиму.
Эти лоскутки памяти напоминают Бали разноцветные заплатки на одежде.
С той разницей, что память выбросить нельзя, словно ветошь. Он даже нуждается в них. И эта печаль всегда с ним, будто верный спутник. И если бы он избавился от памяти, то не смог бы ответить на вопрос: "Кто же я?".
Сегодня он хоронит мать на казахском кладбище. Через неделю сюда же принесут и отца. Не станут долбить мерзлую землю для новой могилы. Мулла пожалел и без того обессилевших людей.
- Они прожили в согласии. Уживутся и в одной могиле, - будто оправдываясь, сказал он.
Бали позволили посмотреть на мать. Она лежала с закрытыми глазами, вроде, как сегодня похоронили. Даже лицо не изменилось. Ему показалось, что все усопшие, точно также не меняются. "Жаль, что нельзя родственникам вскрывать могилы и смотреть на усопших, когда хочется», - пришла в голову мысль.
С такими же мыслями он пришел и на чеченское кладбище.
"Вот это место. Как много могилок. Деревянные памятники. Неужели они и раньше тут были? Эта? Или эта? Нет, памятник Сулиму был не таким. Некоторые памятники сгнили, упали. Правильно, когда памятник находится у холма... Может кто-то ищет тебя? Да простит тебя Всевышний. А тут памятника вообще нет. И тут нет. А тут только то, что осталось. А этот памятник почему-то в стороне лежит. Может, он не отсюда. Эх, рассыпается он. О, Всемогущий, не посчитай мои мысли греховными".
Взгляд падает на абрикосовое дерево. Бали помнит, как просил маму сорвать с него плоды. Рассказывали, что это дерево посадил один старик перед тем, как уехать в Турцию. Мама даже по имени его не называла. Невестка из другого села с уважением относилась ко всему селу, соблюдала правило-вето на имена односельчан мужа.
… "Сейчас дерево состарилось. Правда, ствол стал толще. Все зависит от корней. От корней... Да воздаст Аллах сторицей...» Вдруг Бали озарило, словно молния сверкнула в темноте ночи: он узнал памятник, прислонившийся к абрикосовому дереву. Издалека. Волной накатившаяся радость, моментально исчезла. От появившегося кома в горле, нечем стало дышать. Как найти его могильный холмик? Кто поможет? Основание памятника сгнило... Пытаясь установить его у изголовья, не хотелось терять надежду на чудо от Аллаха.
Вновь прислонил памятник к стволу дерева. И опять вспомнил мать. Будь она жива, то точно узнала бы могилку!
"Не думал, что будет так больно то, к чему я стремился столько лет". И тут же обвинил себя за эту мысль. Подкралась другая.
- Как ты смеешь расстраиваться? Это же погост твоих родственников, предков. Осмотрись. Благодари Аллаха за возможность навестить их.
Могилы... могилы. Висок пульсирует, словно стук вагонных колес, то усиливаясь, то снижая скорость. Глазам больно от чего-то страшного. Вроде смотришь через какую-то призму. И опять плывут могилы. Одна. Две, три... много. Стоп! А, где каменные памятники? Напрасно пытается увидеть их.
«Не мог же камень разложиться».
Но понять что-то невозможно. Он растерялся...
Читая все известные ему дуа, Бали долго ходит по погосту.
Потом все же выходит к дороге, ведущей в родное село.
Издали заметны дома. Новые. Ускоряет шаг.
- Я не один в этом селе. Оказывается, есть те, кто вернулся раньше меня.
Дошел до новых построек... Видит ... вместо фундамента каменные памятники с кладбища. Пелена. Мутнеет разум. И только миражи. Призрак в облике солнца. Упирается лучами о скалы, словно руками и ногами пытаетсяь продлить свое пребывание и не хочет уходить на закат.
Не ждали... возвращения.
__________________
От переводчика: Адам Ахматукаев - член Союза писателей России, уроженец чеченского селения Алхан-Юрт(1961г.). Занимался педагогической, научной, журналистской, литературной деятельность. А также: госслужба и служба в органах внутренних дел. Отличается удивительной скромностью.