(no subject)
…Начало пятого утра. Ещё темно. Вытаскиваю небольшую рацию («арбалет») из полиэтиленового мешка. Рация в порядке, в то время как у многих она вышли из строя из-за того что намокли батареи.
- 8-й, я 103-й, находимся у развилки. Что дальше ?
-Ждать, ребята…пока ждать. Дела идут нормально. Слушайте эфир…сообщим, - отвечает мне Слава Анкваб.
А чего ждать не понятно. Пока темно надо до окраин города добраться, и навести шорох. Да и штурм на то и штурм, чтобы всё делать быстро, и чтобы никто не успел опомниться, причем как чужие, так и свои, а тут оказывается, кого-то ждать надо.
Мы остановились в районе дома с зеленым набрезгом, построенным армянином. Дом был очень добротно сделан. Подвальное помещение как бункер из толстых стен с маленькими вентиляционными отверстиями . Стены дома тоже были очень мощные. Ни один танк не смог бы пробить их первым выстрелом. Кровли не было, а была ровная заливная крыша с углублением. Стоя на крыше, можно было долго держать оборону. Хозяин будто готовился к войне. И во многом, благодаря этому дому, большинство из нас остались невредимыми. Во дворе друг против друга стояли два гаража, а перед этим двухэтажным домом стоял ещё один, полуразрушенный. Так что, ни танк, ни артиллерия противника не смогли бы бить по зеленому дому прямой наводкой, разве что если подойти со стороны дороги и стрелять с близкого расстояния , но для этого надо было уничтожить нас всех. Сам дом прилегал прямо к сопке, на склонах которого, да и в саду тоже по всему периметру росли цитрусовые деревья. Ограда со стороны дороги была сетчатая, а ворота во двор представляли собой обычные, решетчатые половинки.
Вот в этом месте нас и собралось человек 150 бойцов из разных отрядов. Только теперь мы стали понимать, как нам повезло. Проскочив минные участки, мы вышли на шоссейную дорогу с наименьшими потерями. Одно было плохо для меня - сорвал голос, и теперь я его сам почти не слышал. Надо было помолчать хоть пару часов. Зову рядом стоящего Анзора Тания и знаками прошу передать команду. Теперь уже он кричит что есть силы.
-Всем занять позицию. Гранатометчикам укрыться в мандаринниках, верхние этажи домов не занимать, пулеметчикам держать фланги.
Ну что же, ждать так ждать. У нас было немного времени перед основным броском, и думая, что здесь мы задержимся не на долго, я решил осмотреться. Рядом со мной мои друзья, с которыми я начинал войну, и потому мне было спокойно на душе.
Подходит Зюба Агрба, и как то виновато говорит мне: «Ты не думай, что я струсил тогда. Я…я просто сильно волновался. Понимаешь, до моего дома отсюда километров два, я не видел отца и маму уже восемь месяцев. Просто боюсь, что не дойду».
Что можно было сказать на такое откровение? Да и с чем можно сравнить психологическое напряжение молодого человека, шедшего через ад к своим родителям, в свой родной дом, в свой родной город. И таковых в отряде было не мало.
-Дойдешь, браток. Все дойдем. Куда мы денемся. Мы уже за Гумистой. Ещё и по стопочке успеем выпить за здоровье твоих родителей, - говорю я тихо. Мы улыбнулись в знак того, что понимаем друг друга, и, ударив по рукам, разошлись по местам.
Стало светать. В эфире говорят, что все нормально. Передают, что наши прорвались по всем направлениям. Непонятно только чего нам ждать. Едва-едва удается сдерживать ребят. Так и норовят бежать вперед, ворваться в город. Всё время спрашивают, когда пойдем дальше ?
10.30 часов утра. Со стороны кемпинга послышался гул мотора. Драпают гады, подумали мы. Давайте-давайте…сейчас встретим вас хлебом-солью. На восьмом месяце войны мы уже находились в таком состоянии духа, что злость и жестокость сменились презрением и ненавистью. Мы расположились во дворах близлежащих домов вдоль автотрассы. С тыла защищает сопка. Что ж, главное есть спина. Для нас, абхазов это самое главное, а в лицо пусть нам хоть сам дьявол улыбается.
Арзамет(Арзик) Тарба, Даур Зухба, Алмасхан Лакоба и Залим Шухов из Кабарды укрылись недалеко от гаража в мандариннике. БМПшка, идущая со стороны кемпинга вот-вот появится из-за поворота. Смотрю на гранатометчиков, какие-то незнакомые ребята. Они чего-то забеспокоились, заметались. Молча, тычу им рукой в сторону поворота, указывая на то, чтобы были готовы. Но вдруг они подбегают ко мне и дрожащим голосом, заикаясь, говорят: «Мы…Мы ещё ни разу не стреляли…мы…мы…»
-Э-э-эхх, где же вы раньше были ?, - хриплю я голосом. Думали они сами свои танки и БМП поджигать будут ?
Но не успел позвать, как подбегают Даур и Арзик, и молча, закинув свои автоматы за спину, вырывают у них гранатометы и укрываются прямо у дороги.
После я много раз задавал себе вопрос, почему эти совсем ещё молодые люди , так резко отличались от остальных ? И все время приходил к одному и тому же - они всегда горели желанием совершить подвиг. Дело было именно в желании, которое и находится в одной упряжке с главным атрибутом подвига - инициативой. Только такие могли повести за собой людей. И именно такие люди в начале войны пошли первыми и показали, как надо защищать, то без чего жить нельзя. Да, не всегда таким достается победа, но только такие как они её приближают. Эти двое красавцев отличались ещё необыкновенной хоризмой и антропологией. Высокого роста, блондины, белокожие, с тонкими чертами лица, отточенной фигурой, где ничего лишнего, и никакой кривизны в телосложении. При всем при этом у них была чисто мужская стать. Не заметить их было невозможно.
Из-за угла, на небольшой скорости, появляется БМП. Шорох наводишь, падла слепая…Сейчас мы тебя угрохаем…Видно было что грузины не ожидали увидеть нас именно здесь. Когда БМП оказался в проеме ворот, раздались один за другим два выстрела. Машину юзом унесло в кювет. Тут же из задних дверей выскочил грузинский десант, стреляя наугад … человек восемь. Их перестреляли в ту же секунду, будто и не было. Дистанция боя 20-30 метров. За всю войну это была первая и последняя операция, когда мы стреляли друг в друга на таком расстоянии. Увидеть на войне противника в мушку своего прицела на убойной дистанции - большое везение.
Выстрел был за Арзиком, хотя и ещё кто-то попал, но снаряд отрекошетил и улетел в сторону.
Этому юноше было неведомо чувство страха, а его внешность совсем не сочетались со страшным ликом войны. Но Арзамет тоже шел к себе домой, туда где родился и вырос, в Сухум. И ничто теперь его не могло остановить. Увидев БМП, на котором виднелся номер 13, Арзик выскочил из укрытия и метров с тридцати выстрелил. Снаряд пробил броню и снес голову механика... БМП заглох прямо на обочине дороги … ни дыма, ни огня…
Как же нужна нам сейчас эта машина, и кто бы смог ее завести и загнать во двор. Передали по цепочке, но никто не отозвался. Пауза затягивалась…
Вдруг мотор взревел, выпустив синее облако дыма. Включив задний ход, кто то, сломав сетчатую ограду, заехал в мандаринник и остановился в метре от гаража. Смотрю и глазам своим не верю. Выходит из БМП Даур Зухба и улыбаясь во весь рот, шутит :
- Товарищ командир, разрешите доложить…
-Не рискуй больше без прекрытия, - пригрозил я ему.
-Не знаю, как то само собой получилось, больше не буду без прикрытия - по детски и смеясь, отвечает Даур. - Там механик без головы и уже окочуренный. На вряд ли мы его оттуда сможем вытащить, здоровый очень. Мне пришлось сесть на него и завести двигатель.
Этого мальчишку я любил как родного и боялся за него, потому что знал на все сто, что он никогда ни перед каким злом не остановится. Такой он родился. Помню его команду ровестников с десяти лет. Мальчишками они приходили в спортшколу и занимались почти всеми видами спорта. Им тогда было мало одного. А однажды, летом 1984 года, весь гудаутский пляж завороженно смотрел на них, когда эти пацаны, взобравшись на крышу самого высокого солярия, спрыгивали оттуда ласточкой в море. И больше всех выделялся Даур. Словно говорил всем, смотрите на меня, я не боюсь. И с этими ребятами у меня остались ассоциации, связанные с одним фильмом, названия которого я уже не помню. Там группа мальчишек спускалась по реке на автомобильных камерах с песней «…у моря, у синего моря, с тобою мы рядом, с тобою…»
Подбежали ребята из других отрядов, стали обниматься и поздравлять друг друга. А Даур, Арзик и Зюба в состоянии эйфории. Это был их первый реальный бой и первая победа, и так просто они успокоиться не могли. Адреналин иногда похлеще наркотика.
В БМП были полный комплект боеприпасов, а помимо этого танковый пулемет калибра 7.62 со скорострельностью 1200 выстрелов в минуту и длинные ленты, снаряженные патронами, а также большой артиллерийский бинокль со шкалой, который принесли мне.
-Ладно, ребята, - говорю я им. Не всегда так будет…Не расслабляться.
Мы снова все укрылись и стали ждать новостей в эфире…
Арзик зашел в гараж, одел наушники и стал слушать. Гараж был вроде командного пункта и оружейки. Кроме тех гранатометов и «мух» что были на руках у бойцов, здесь стояли постоянно заряженными ещё пять - шесть гранатометов.
12 часов дня. Мы по- прежнему стоим на месте. Погода в этот день выдалась хорошая, мартовское солнце хоть как то пыталось согреть нас своими лучами.
-Почему наши не идут ? Что-то здесь не так, - тихо говорит мне Мераб Кове, не привлекая внимания ребят. Он еле стоял на ногах, его лицо было обезображено пороховыми выхлопами, которые черной татуировкой впились в кожу. Еще ночью, кто-то из гранатометчиков по халатности выстрелил у него «под ухом». Здоровый, красивый парень, способный выполнить любое задание, был выведен из строя, но держался молодцом. Он был командиром замостянского края, а это ответ на все вопросы.
-Что будем делать ? Я почти ничего не вижу.
-Держись, Мераб. Как бы тяжело не было сделай вид, что все нормально и главное знаешь что делать. Сможешь прикрыть фланг со стороны кемпинга ? По рации говорят, что там вроде бы уже наши, но чем черт не шутит.
- По рукам. Отвечаю брат. Все, что смогу сделаю.
Тяжело ступая, он ушел к своим и я был уверен, что с фланга мы будем надежно защищены.
Вдруг вижу, летит ко мне стрелой Арзамет Тарба с рацией и возбужденно говорит:
- Что-то очень важное, послушайте. Арзик ещё не привык к рации, но держится так, словно воевал всю свою жизнь. Потом я вспоминал, что это был единственный человек за всю войну, который называл меня на «вы», хоть я и запрещал ему.
-8-й, я 103, как слышишь меня, прием…
-103-й, вас могут обойти сверху, со стороны сопки. Вижу группу вооруженных людей. Будьте внимательны. Всё остальное остается по-прежнему.
Я быстро объясняю ситуацию и уже Алмасхан Лакоба, Татка Дзидзария, Кува Еник, Анзор Тания, Гудал (Виталик Гудалия), Руслан Ладариа, Батал Лушба, Вова Кокоскир, Гуагу Айба и Тофа (Астамур) Маан бегут за дома и готовятся встретить противника, который решил обойти нас.
Послышались короткие автоматные очереди, заработал пулемет с крыши нашего дома. Потом этот пулемет будет строчить целый день, пока грузинский танк не собьет его, выпустив в него почти весь боекомплект. Я пока не знал кто этот человек, который так азартно, без устали строчит длинными очередями. И первое время, не знали его и те, кого я туда посылал, так как он был из добровольцев. Оказалось, что это был приезжий, который отдыхал прошлым летом. Так и остался здесь… навсегда, считая, что справедливость на нашей стороне. Ему было 18 лет.
Началось….Ребята наши пошли на хитрость. Пусть думают, спустятся метров двадцать, а там посмотрим. Так и сделали. Открыли огонь. Грузины хотели полезть обратно, но где там, под таким углом особенно не разбежишься. Так и скатывались они кубарем прямо под ноги, скошенные метким выстрелом. Широко раскинув руки, десяток грузин лежали под мандаринами. Но одному все - таки удалось уйти. Количество убитых мы считали по количеству трофейного оружия.
Анзор Тания заходит в гараж, и, снимая с плеча три автомата, говорит, - Впервые в жизни в мушку прицела видел врага, и как дроздика его подстрелил. А эти автоматы дай тем, кто пошел в бой без оружия. Я вспомнил, что у нас Тофа Маан был без оружия и попросил ему передать автомат. Но Тофа уже тоже был с автоматом и нес ещё два, на одном из них была сильно согнута газовая трубка, которую общими усилиями удалось выпрямить. Теперь уже все были вооружены.
Опять зовет меня Арзик к рации.
-103-й…через кемпинг к вам идут около 150 штурмовиков, они уже на подходе к автомагазину. Не перестреляйте друг друга. Встречайте их.
Слава Богу. Наконец то. Значит и кемпинг взяли. От нас до кемпинга ровно 500 метров.
-Ребята, - кричу бойцам из отряда Мераба Кове, которые держали на прицеле этот участок дороги - встречайте наших, вот-вот они выйдут из-за поворота.
Проходит минут десть, проходит ещё полчаса, никого нет. Что-то не то, и стрельбы там не слышно. Тишина.
-8-й, я 103, - кричу уже зло, охрипшим голосом. В чем дело? Где ваши люди, и сколько нам ещё здесь ждать ? Пока нас всех здесь не ухлопают что ли ?
Но опять по рации звучит, уже надоевшее всем «ждать». Было понятно, что Слава Анкваб передавал нам чьи-то распоряжения из Главного штаба. Подходит ко мне один из командиров отряда Зурик Хаджимба и спрашивает :
-Что будем делать ? Застоялись мы здесь. Грузины скоро начнут нас обрабатывать артиллерией, а они это умеют.
Это было и так понятно. Но я ответил ему в шутку, что приказали пока сушить сухари. На что он ничего не ответил и ушел к себе в отряд. Но с этой минуты я решил для себя, что мне придется играть и играть, потому как всякая правда о том, что и эта операция может быть провальной сломает дух очень многих, настроенных на победу бойцов, и в конце концов приведет к неминуемым последствиям.
Вдруг, со стороны развилки дорог на улицу Гречко, слышу чей то надрывный голос :
- Танки ! Танки идут !
Черт возьми, какое же это жуткое и отвратительное слово - «Танки идут», способное парализовать сознание человека. Человек тридцать пролетели мимо меня и забежали в подвал двухэтажного дома, где уже лежали несколько раненых бойцов.
Стало обидно . Нет не за ребят. Страх - временное явление. Все дело в привычке, тем более, что танки многие из нас видели впервые. Дело было в другом. Как глупо попасть в окружение в самом начале операции. Значит, что-то сорвалось, значит, что-то не просчитали до конца. А это потери. Большие потери.
-Куда ?...Куда ?...вашу мать ! Думаете укрыться от них таким способом ? Если погибать, так давайте продадим свою жизнь по дороже. Не то разом, одним снарядом накроет и трындец всем… Но все зря. Не остановить никого.
Даур Зухба, Джон Агрба, Арзамет Тарба, Зюба Агрба , Тимур Чаабал, и я берем из гаража сразу по два заряженных гранатомета и бежим врассыпную к шоссе. Анзор Кварацхелия (Петрович), двое парней из госансамбля Вова Кокоскир , Гуагу Айба, Руслан Ладариа, кабардинец Залим Шухов и ещё два адыга тоже побежали в эту сторону .
-Прикройте хоть нас, черт бы вас всех побрал, - кричит Джон Агрба. И тут из домов и всевозможных укрытий наши открывают такой бешенный и беспорядочный огонь, что теперь мы уже сами прижаты к земле и не можем поднять голову. Благо патронами мы были обеспечены и голыми руками нас не взять.
-Да-а-а, что значит - сила есть, ума не надо, - говорит Джон. У него был один необыкновенный дар. В самых тяжелых, безвыходных ситуациях ему на ум приходили нелепые, но и вместе с тем смешные выражения. Главное вовремя.
-Ора, абхазцы, - кричит Джон, - тормозите. Это вам не Новый год ! Чего зря патроны переводите. Грузины объявили перерыв на обед. Пора и нам перекусить.
Говорит, заведомо зная, что ни у кого и ломтика сухаря нет. И тут же для нас чуть потише произносит : «Будем теперь знать, как в «каптерках» служить. Тогда, конечно, было не до смеха, но все равно стало весело, и мы улыбались. Дух у нас был, а вот умения…не очень.
Два танка и два БМП подъехали с разных сторон и остановились у развилки на улицу Гречко в 100 метрах от нас. Увидев такой плотный огонь, грузины поняли, что нас здесь не мало. Взревев мотором, и выпустив облако черного дыма, один из танков пошел прямо на нас. Пехоты за ним не было, башня и ствол направлены параллельно дороги. Похоже, что они не знают наше точное местоположение. Мы договорились стрелять по очереди. Первым стреляю я, а затем все остальные.
Дождавшись, когда танк подставил мне бок, прицеливаюсь из гранатомета в щель под башней. До танка метров сорок. Стараюсь не дышать перед выстрелом, но чувствую как удары сердца отдаются колоколом по всему телу. Еще секунда…Выстрел…Взрыв. Снаряд попал чуть выше, в башню. Один за другим послышались ещё два выстрела. От танка разлетелись брызги, будто большие бенгальские огни, ещё через несколько секунд он покрылся облаком дыма. После нам скажут, что такими снарядами не танки, а кур пугать.
В этот момент противник открыл шквальный огонь со всех близлежащих домов, находящихся на противоположной стороне. Всё стало ясно. Пехота противника не пошла за танком, а заранее расположилась в домах.
Экипаж грузинского танка, оглушенный несколькими выстрелами, резко развернувшись на месте, уходит обратно… Но что это ?!
Господи, спаси его душу ! С двумя заряженными гранатометами Арзамет идет за танком. Зюба тоже встает и перебегает на противоположную сторону. Стреляет в один дом, потом в другой . Зюба и Арзик друзья детства. Здесь все было понятно без слов. Где был один, там и другой.
Разрыв между танком и Арзиком увеличивается. Присев на одно колено, чтобы бить уже наверняка, вижу, как он прицеливается в уходящий танк. Раздается выстрел, затем взрыв.
- Попал ! Попал ! Черт возьми ! - радуется за своего друга Зюба, - Молодец !
Снаряд сшиб гусеницу. Танк по инерции прошел ещё несколько метров и развернулся на бок. Тут же Арзик делает выстрел со второго гранатомета. Попадает, и опять разлетаются брызги. Из танка выскакивает экипаж и скрывается в домах. Кто-то по ним дал длинную очередь, но мимо… Арзик уже бежит обратно ко мне и ложится рядом под мандариновым деревом.
-У тебя что , крыша едет ? Ты был две минуты на виду…Тебе просто повезло. Ты понимаешь хоть это, а ? Это война, это не кино… чирк, и всё, понимаешь ?!
А он, всё улыбаясь мне, отвечает, и эти слова я запомнил на всю жизнь.
-Не волнуйтесь за меня, командир. Эти подлюки никогда не смогут меня убить. Теперь я им за всё отомщу . Они меня запомнят.
-Да кто тебя запомнит, красавец ? Кому ты нужен мертвый ? Ты девушкам нужен будешь. Они тебя помнить будут, а здесь надо выжить. Без прикрытия ничего не делай ! Понял ?
-Ну нельзя же их подпускать так близко, - отвечает Арзик.
-А ты что, за всех воевать собрался ? Силенок не хватит… Ничего, прижмут нас , как миленькие забегают.
-Никто не забегает, командир. Кто бегал, тот и будет…я знаю.
Что-то в его лице изменилось, что-то непонятное, неуловимое. И я понял, что сейчас его уже никто сдержать не сможет. Он играл свою игру, свою, не похожую ни на одну роль в этой смертельной схватке.
В сложившейся ситуации надо идти в контратаку и добить танк, но сил для этого было мало. Пришлось вернуться и собрать командиров. Я знал, что ребята на пределе, но надо что-то делать, чтобы взвинтить темп, а иначе всем «крышка». Раненых становилось все больше, а к убитым прибавились ещё трое. С погибших стекала кровь, и все они лежали перед нами…Один из них был Отырба. Он был убит выстрелом из гранатомета. Позже мы взяли в плен стрелявшего грузина. Он понял, что у него нет никаких шансов, и поэтому вел себя дерзко.
- Если мы будем и дальше так воевать, то нас всех перестреляют, как куропаток, - говорю я, специально глядя на тех, кто бездействует и чего-то выжидает. В бою каждый должен сначала отвечать за свои действия, а уж потом, как сложится. По-другому не бывает. По-другому это называется трусость. Здесь арифметика простая. Из-за одного погибнут пятеро, а из-за пятерых пятьдесят. Никто ещё не смог победить без борьбы.
-Чего толку, все равно все провалилось, скоро нас окружат, лучше вернемся, - сказал кто-то из них.
-А ты, может знаешь, как вернуться без боя ? Или быть может ты думаешь, что тебе грузины красную ковровую дорожку выложат ? Все в наших руках. Будем вместе, никто не сможет взять нас голыми руками, оружия и боеприпасов у нас хватает, а врозь или выжидать, прячась в подвалах - это смерть, какая разница, только - минутой раньше или минутой позже.
Пока мы разбирались, грузины снова зашевелились. В эфире ничего конкретного. В такие минуты тебя начинают обуревать разные нелепые мысли, одна хуже другой. В одно не хочется верить, что всё провалилось, и что тебе, в конце концов, придется смириться со своим положением, и выкарабкиваться из него как можешь, потому как положиться уже не на кого. А если учесть, что у тебя есть убитые и много раненых, которых надо будет выносить, то тут уже не до прописных истин.
Уже три часа дня. Джон Агрба и Лева Топчян, взяв с собой пятерых ребят из армянского взвода, закрепленных за нашей ротой за день до наступления, решили занять близлежащий дом на противоположной стороне дороги в пятидесяти метрах от нас. Оказалось, что в этом доме уже находились грузины, и только чистая случайность спасла ребят от неминуемой смерти. Вместо того, чтобы открыть огонь грузины бросили гранату, которая попав Джону в плечо, упала под ноги. Мы видим, как он молниеносно поднимает эту же гранату и забрасывает её обратно в окно, а затем кидает туда и свою. Раздаются глухие взрывы. Открыв огонь из автоматов, они забегают в дом, добивая оставшихся в живых. Мы смотрим и ждем, что будет дальше.
-Возвращайтесь, Джон, - шепчу я тихо про себя, словно боюсь, что меня кто-то услышит. Тем более что на другой стороне улицы опаснее вдвойне, могут убить и свои, приняв тебя за противника. Будто услышав нас, Джон знаками просит прикрыть их. Своим огнем мы даем им возможность перебежать шоссе и благополучно вернуться. Это была удачная ходка.
-Ты представляешь а, гранаты пришлось кидать в них. Еще немного и в рукопашную пойдем, -улыбаясь произнес Джон, и сделал такой жест рукой, типа запросто. Кто бы мог подумать, а? Теперь надо быть готовым ко всему.
Меня удивляла его мальчишеская смелость. Казалось бы, в 33 года человек уже имеет суждение о том, что есть оправданный риск, и когда он не оправдан. Но есть такая категория людей, которая всегда остается в неоплатном долгу перед своей молодостью. Он как раз и относился к таким.
Часам к четырем грузины открыли огонь из двух танков и двух БМП с расстояния 150-200 метров. Мы решили укрыться и выждать. Счет раненых и убитых увеличивался. Осколком ранило в живот Гудала (Виталик Гудалиа). Это была его пятая по счету боевая операция. Сам он уже 12 лет жил в Москве, но когда узнал, что на родине плохи дела, перемахнул через Кавказский хребет и встал рядом с нами. И вот сейчас его несли Бос (Беслан)Таниа и Алмасхан Лакоба, но по пути в подвал Алмасхан сам был ранен в плечо вторым выстрелом. Дальше хуже. Противник уже знал наше точное расположение.
Опять полезли танки. Один из них вырвался вперед, остальные БМП и танк остановились и стали бить по домам, в подвалах которых укрывались наши бойцы. Зюба Агрба взял на прицел своего гранатомета противоположную сторону дороги. Арзамет Тарба снял с трофейного БМП пулемет, и обмотав свою грудь крест на крест лентой, залег под деревом в саду. Но больше всех удивил меня Даур Зухба. Он почему то разделся по пояс, хотя было холодно. Закинул за спину «муху» (гранатометный выстрел разового действия), в руках заряженный гранатомет и приготовился к отражению атаки , встав за угол дома.
Танк шел нагло, бешено вращая башней. Жаль, что не было у нас в той операции ПТУРов. Вот где можно было устроить кладбище танков. Ну, да ладно. Кажется у Жюль Верна есть такая фраза : «Используй то что под рукой и не бери ничего другого» . Взяв из гаража гранатомет, я вышел во двор дома, опустился на колено и заранее прицелился в проем от ворот, напротив которого должен был пройти танк.
Из-за спины выскочил Даур.
-Я здесь, - сказал он, и пробежав метров двадцать, в прыжке, в полете «ласточкой» приземлился чуть правее и впереди от меня. Затем, сделав кувырок, оказался в небольшой канавке прямо у дороги. Этот двадцатилетний парень ничем особенным от других не отличался. Обычное телосложение. Отличался только одним - высокая степень силы духа в сочетании с абсолютным безразличием к опасностям. Авантюризм и фантазия придавали ему завершенный портрет воина. Это была его стихия.
Пошел отсчет на секунды…Танк появился быстро, подставив мне правый борт. Расстояние до него меньше сорока метров . Сразу беру на прицел переднюю крестовину ведущего колеса. Почему то на этот раз нет никакого сердцебиения. Затаил дыхание… Секунда, вторая…выстрел, взрыв, облако дыма. Танк прошел юзом метров пять и остановился. Тут же открывается люк и появляется голова танкиста, видимо посмотреть, что с гусеницей. Но кто то из наших в этот момент выбегает на середину двора и с живота открывает стрельбу из автомата. До танка рукой подать, а он всё мимо. Танкист быстро скрывается… Развернувшись со скрежетом, танк медленно, черепахой уходит обратно…
-Ах, ты черт ! Уйдет же сейчас ! - кричу, что есть силы, одновременно перезаряжая гранатомет.. Но не тут то было.
Даур выходит прямо на дорогу, которая обстреливается со всех сторон, идет за танком в двух шагах, стволом гранатомета упираясь в броню. Поворачивает голову в мою сторону. Было такое ощущение, что он остался один на один не с танком, а со всей вселенной.
-Не стреляй! … Не стреляй, подорвешься ! Машу руками, а он все идет и идет за танком. Кажется, замкнуло парня. Попробуй теперь вывести его из этого состояния.
-Ну, отпусти же ты его немного, отпусти. Не уйдет, не бойся !
Но Даур с разбегу запрыгивает на танк и становится над моторным отсеком. Опять поворачивает голову и смотрит на меня. Видимо не знает, что делать. Нечем поджечь эту махину.
-Ах, вашу мать, - вырывается у меня само собой и уже бегу к нему изо всех сил. Но Арзик тоже, оказывается, бежит к нему, и на каком-то отрезке наши пути пересекаются, и он, столкнувшись со мной, на скорости почти сбивает меня с ног. Стреляя на ходу из пулемета, подбегает к танку и каким- то образом заставляет Даура спрыгнуть на землю. Не успел танк отъехать метров тридцать, как Даур выстрелил в него. Гусеница разлетелась….
-Вот это да-а ! Во дают… во дают ! - кричит мне Зюба. - Они, что с ума сошли!
Да уж, тут одно из двух. Или тебя убьют, или ты сойдешь с ума. Но одно совершенно точно - это лучшие мгновения жизни…
Мы были настолько увлечены этим эпизодом, что не заметили, как пехота противника вышла на нас с другого фланга и Зурику Хаджимба, и Закану Маршания со своим отрядом пришлось принять бой. Однако и эта атака была отражена.
В это же время на своем фланге Даур и Арзамет подбежали к подбитому танку и укрылись за ним. К ним подошли Зюба и кабардинец Залим Шухов. Не дав БМПшке развернуться, Даур выстрелом из гранатомета послал снаряд в заднюю левую дверь, прямо в топливный бак. Второй выстрел произвел Зюба Агрба. БМП охватило пламенем. Экипаж выскакивал из машины и падал на землю, кувыркаясь в надежде сбить пламя. Арзик дал по ним длинную очередь из своего пулемета.
На этот раз грузины дрогнули. Такого удачного стечения обстоятельств мы не ожидали. К концу дня противник понес ощутимые потери. Однако и мы вынуждены были признать, что один из танков противника стал всё чаще и чаще бить по нашим позициям, причем очень монотонно и точно. Мы его обнаружить никак не могли. Он стрелял из укрытия, и из долека.
Вернувшись к дому, мы были расстроены тем, что некоторых наших однополчан уже не было в живых, ещё больше было раненных. Погиб очень смелый и отчаянный парень из Томска по фамилии Юнчис, который, не смотря на все запреты, целый день строчил из пулемета с крыши дома, не подпуская грузинскую пехоту. Даже в минуты затишья он стрелял и стрелял, так как с крыши все было видно как на ладони. Два раза я посылал на крышу людей, что бы они его оттуда убрали, но он через некоторое время снова возвращался туда и продолжал стрелять.
-Слушайте, кто это такой неугомонный, - кричал я на ребят, - остановите его, пока ему танкист голову не снес.
-Это Юнчис, - отвечали мне, - не слушается он.
-Как хоть его зовут ?
-Андрей…Он из эшерского батальона, - отвечают мне в ответ.
-А откуда он ?
-Из Томска.
-Вот, ядрена-матрена. Занесло же парня !...Ну, прикройте его хотя бы! Не оставляйте одного. Красивая у него фамилия.
К концу дня Юнчис уже знал, что обнаружил себя, но так и не ушел со своей позиции. Танкист, который стрелял из укрытия не оставил ему никаких шансов. Когда, после очередного танкового выстрела пулемет перестал стрелять, ребята поднялись туда и увидели, как двое бойцов лежали, истекая кровью, а Юнчис лежал на спине, крепко сжимая рукоятку пулемета и обсыпанный штукатурной пылью…Этого парня из Томска похоронили на абхазской земле… (продолжение следует)
- 8-й, я 103-й, находимся у развилки. Что дальше ?
-Ждать, ребята…пока ждать. Дела идут нормально. Слушайте эфир…сообщим, - отвечает мне Слава Анкваб.
А чего ждать не понятно. Пока темно надо до окраин города добраться, и навести шорох. Да и штурм на то и штурм, чтобы всё делать быстро, и чтобы никто не успел опомниться, причем как чужие, так и свои, а тут оказывается, кого-то ждать надо.
Мы остановились в районе дома с зеленым набрезгом, построенным армянином. Дом был очень добротно сделан. Подвальное помещение как бункер из толстых стен с маленькими вентиляционными отверстиями . Стены дома тоже были очень мощные. Ни один танк не смог бы пробить их первым выстрелом. Кровли не было, а была ровная заливная крыша с углублением. Стоя на крыше, можно было долго держать оборону. Хозяин будто готовился к войне. И во многом, благодаря этому дому, большинство из нас остались невредимыми. Во дворе друг против друга стояли два гаража, а перед этим двухэтажным домом стоял ещё один, полуразрушенный. Так что, ни танк, ни артиллерия противника не смогли бы бить по зеленому дому прямой наводкой, разве что если подойти со стороны дороги и стрелять с близкого расстояния , но для этого надо было уничтожить нас всех. Сам дом прилегал прямо к сопке, на склонах которого, да и в саду тоже по всему периметру росли цитрусовые деревья. Ограда со стороны дороги была сетчатая, а ворота во двор представляли собой обычные, решетчатые половинки.
Вот в этом месте нас и собралось человек 150 бойцов из разных отрядов. Только теперь мы стали понимать, как нам повезло. Проскочив минные участки, мы вышли на шоссейную дорогу с наименьшими потерями. Одно было плохо для меня - сорвал голос, и теперь я его сам почти не слышал. Надо было помолчать хоть пару часов. Зову рядом стоящего Анзора Тания и знаками прошу передать команду. Теперь уже он кричит что есть силы.
-Всем занять позицию. Гранатометчикам укрыться в мандаринниках, верхние этажи домов не занимать, пулеметчикам держать фланги.
Ну что же, ждать так ждать. У нас было немного времени перед основным броском, и думая, что здесь мы задержимся не на долго, я решил осмотреться. Рядом со мной мои друзья, с которыми я начинал войну, и потому мне было спокойно на душе.
Подходит Зюба Агрба, и как то виновато говорит мне: «Ты не думай, что я струсил тогда. Я…я просто сильно волновался. Понимаешь, до моего дома отсюда километров два, я не видел отца и маму уже восемь месяцев. Просто боюсь, что не дойду».
Что можно было сказать на такое откровение? Да и с чем можно сравнить психологическое напряжение молодого человека, шедшего через ад к своим родителям, в свой родной дом, в свой родной город. И таковых в отряде было не мало.
-Дойдешь, браток. Все дойдем. Куда мы денемся. Мы уже за Гумистой. Ещё и по стопочке успеем выпить за здоровье твоих родителей, - говорю я тихо. Мы улыбнулись в знак того, что понимаем друг друга, и, ударив по рукам, разошлись по местам.
Стало светать. В эфире говорят, что все нормально. Передают, что наши прорвались по всем направлениям. Непонятно только чего нам ждать. Едва-едва удается сдерживать ребят. Так и норовят бежать вперед, ворваться в город. Всё время спрашивают, когда пойдем дальше ?
10.30 часов утра. Со стороны кемпинга послышался гул мотора. Драпают гады, подумали мы. Давайте-давайте…сейчас встретим вас хлебом-солью. На восьмом месяце войны мы уже находились в таком состоянии духа, что злость и жестокость сменились презрением и ненавистью. Мы расположились во дворах близлежащих домов вдоль автотрассы. С тыла защищает сопка. Что ж, главное есть спина. Для нас, абхазов это самое главное, а в лицо пусть нам хоть сам дьявол улыбается.
Арзамет(Арзик) Тарба, Даур Зухба, Алмасхан Лакоба и Залим Шухов из Кабарды укрылись недалеко от гаража в мандариннике. БМПшка, идущая со стороны кемпинга вот-вот появится из-за поворота. Смотрю на гранатометчиков, какие-то незнакомые ребята. Они чего-то забеспокоились, заметались. Молча, тычу им рукой в сторону поворота, указывая на то, чтобы были готовы. Но вдруг они подбегают ко мне и дрожащим голосом, заикаясь, говорят: «Мы…Мы ещё ни разу не стреляли…мы…мы…»
-Э-э-эхх, где же вы раньше были ?, - хриплю я голосом. Думали они сами свои танки и БМП поджигать будут ?
Но не успел позвать, как подбегают Даур и Арзик, и молча, закинув свои автоматы за спину, вырывают у них гранатометы и укрываются прямо у дороги.
После я много раз задавал себе вопрос, почему эти совсем ещё молодые люди , так резко отличались от остальных ? И все время приходил к одному и тому же - они всегда горели желанием совершить подвиг. Дело было именно в желании, которое и находится в одной упряжке с главным атрибутом подвига - инициативой. Только такие могли повести за собой людей. И именно такие люди в начале войны пошли первыми и показали, как надо защищать, то без чего жить нельзя. Да, не всегда таким достается победа, но только такие как они её приближают. Эти двое красавцев отличались ещё необыкновенной хоризмой и антропологией. Высокого роста, блондины, белокожие, с тонкими чертами лица, отточенной фигурой, где ничего лишнего, и никакой кривизны в телосложении. При всем при этом у них была чисто мужская стать. Не заметить их было невозможно.
Из-за угла, на небольшой скорости, появляется БМП. Шорох наводишь, падла слепая…Сейчас мы тебя угрохаем…Видно было что грузины не ожидали увидеть нас именно здесь. Когда БМП оказался в проеме ворот, раздались один за другим два выстрела. Машину юзом унесло в кювет. Тут же из задних дверей выскочил грузинский десант, стреляя наугад … человек восемь. Их перестреляли в ту же секунду, будто и не было. Дистанция боя 20-30 метров. За всю войну это была первая и последняя операция, когда мы стреляли друг в друга на таком расстоянии. Увидеть на войне противника в мушку своего прицела на убойной дистанции - большое везение.
Выстрел был за Арзиком, хотя и ещё кто-то попал, но снаряд отрекошетил и улетел в сторону.
Этому юноше было неведомо чувство страха, а его внешность совсем не сочетались со страшным ликом войны. Но Арзамет тоже шел к себе домой, туда где родился и вырос, в Сухум. И ничто теперь его не могло остановить. Увидев БМП, на котором виднелся номер 13, Арзик выскочил из укрытия и метров с тридцати выстрелил. Снаряд пробил броню и снес голову механика... БМП заглох прямо на обочине дороги … ни дыма, ни огня…
Как же нужна нам сейчас эта машина, и кто бы смог ее завести и загнать во двор. Передали по цепочке, но никто не отозвался. Пауза затягивалась…
Вдруг мотор взревел, выпустив синее облако дыма. Включив задний ход, кто то, сломав сетчатую ограду, заехал в мандаринник и остановился в метре от гаража. Смотрю и глазам своим не верю. Выходит из БМП Даур Зухба и улыбаясь во весь рот, шутит :
- Товарищ командир, разрешите доложить…
-Не рискуй больше без прекрытия, - пригрозил я ему.
-Не знаю, как то само собой получилось, больше не буду без прикрытия - по детски и смеясь, отвечает Даур. - Там механик без головы и уже окочуренный. На вряд ли мы его оттуда сможем вытащить, здоровый очень. Мне пришлось сесть на него и завести двигатель.
Этого мальчишку я любил как родного и боялся за него, потому что знал на все сто, что он никогда ни перед каким злом не остановится. Такой он родился. Помню его команду ровестников с десяти лет. Мальчишками они приходили в спортшколу и занимались почти всеми видами спорта. Им тогда было мало одного. А однажды, летом 1984 года, весь гудаутский пляж завороженно смотрел на них, когда эти пацаны, взобравшись на крышу самого высокого солярия, спрыгивали оттуда ласточкой в море. И больше всех выделялся Даур. Словно говорил всем, смотрите на меня, я не боюсь. И с этими ребятами у меня остались ассоциации, связанные с одним фильмом, названия которого я уже не помню. Там группа мальчишек спускалась по реке на автомобильных камерах с песней «…у моря, у синего моря, с тобою мы рядом, с тобою…»
Подбежали ребята из других отрядов, стали обниматься и поздравлять друг друга. А Даур, Арзик и Зюба в состоянии эйфории. Это был их первый реальный бой и первая победа, и так просто они успокоиться не могли. Адреналин иногда похлеще наркотика.
В БМП были полный комплект боеприпасов, а помимо этого танковый пулемет калибра 7.62 со скорострельностью 1200 выстрелов в минуту и длинные ленты, снаряженные патронами, а также большой артиллерийский бинокль со шкалой, который принесли мне.
-Ладно, ребята, - говорю я им. Не всегда так будет…Не расслабляться.
Мы снова все укрылись и стали ждать новостей в эфире…
Арзик зашел в гараж, одел наушники и стал слушать. Гараж был вроде командного пункта и оружейки. Кроме тех гранатометов и «мух» что были на руках у бойцов, здесь стояли постоянно заряженными ещё пять - шесть гранатометов.
12 часов дня. Мы по- прежнему стоим на месте. Погода в этот день выдалась хорошая, мартовское солнце хоть как то пыталось согреть нас своими лучами.
-Почему наши не идут ? Что-то здесь не так, - тихо говорит мне Мераб Кове, не привлекая внимания ребят. Он еле стоял на ногах, его лицо было обезображено пороховыми выхлопами, которые черной татуировкой впились в кожу. Еще ночью, кто-то из гранатометчиков по халатности выстрелил у него «под ухом». Здоровый, красивый парень, способный выполнить любое задание, был выведен из строя, но держался молодцом. Он был командиром замостянского края, а это ответ на все вопросы.
-Что будем делать ? Я почти ничего не вижу.
-Держись, Мераб. Как бы тяжело не было сделай вид, что все нормально и главное знаешь что делать. Сможешь прикрыть фланг со стороны кемпинга ? По рации говорят, что там вроде бы уже наши, но чем черт не шутит.
- По рукам. Отвечаю брат. Все, что смогу сделаю.
Тяжело ступая, он ушел к своим и я был уверен, что с фланга мы будем надежно защищены.
Вдруг вижу, летит ко мне стрелой Арзамет Тарба с рацией и возбужденно говорит:
- Что-то очень важное, послушайте. Арзик ещё не привык к рации, но держится так, словно воевал всю свою жизнь. Потом я вспоминал, что это был единственный человек за всю войну, который называл меня на «вы», хоть я и запрещал ему.
-8-й, я 103, как слышишь меня, прием…
-103-й, вас могут обойти сверху, со стороны сопки. Вижу группу вооруженных людей. Будьте внимательны. Всё остальное остается по-прежнему.
Я быстро объясняю ситуацию и уже Алмасхан Лакоба, Татка Дзидзария, Кува Еник, Анзор Тания, Гудал (Виталик Гудалия), Руслан Ладариа, Батал Лушба, Вова Кокоскир, Гуагу Айба и Тофа (Астамур) Маан бегут за дома и готовятся встретить противника, который решил обойти нас.
Послышались короткие автоматные очереди, заработал пулемет с крыши нашего дома. Потом этот пулемет будет строчить целый день, пока грузинский танк не собьет его, выпустив в него почти весь боекомплект. Я пока не знал кто этот человек, который так азартно, без устали строчит длинными очередями. И первое время, не знали его и те, кого я туда посылал, так как он был из добровольцев. Оказалось, что это был приезжий, который отдыхал прошлым летом. Так и остался здесь… навсегда, считая, что справедливость на нашей стороне. Ему было 18 лет.
Началось….Ребята наши пошли на хитрость. Пусть думают, спустятся метров двадцать, а там посмотрим. Так и сделали. Открыли огонь. Грузины хотели полезть обратно, но где там, под таким углом особенно не разбежишься. Так и скатывались они кубарем прямо под ноги, скошенные метким выстрелом. Широко раскинув руки, десяток грузин лежали под мандаринами. Но одному все - таки удалось уйти. Количество убитых мы считали по количеству трофейного оружия.
Анзор Тания заходит в гараж, и, снимая с плеча три автомата, говорит, - Впервые в жизни в мушку прицела видел врага, и как дроздика его подстрелил. А эти автоматы дай тем, кто пошел в бой без оружия. Я вспомнил, что у нас Тофа Маан был без оружия и попросил ему передать автомат. Но Тофа уже тоже был с автоматом и нес ещё два, на одном из них была сильно согнута газовая трубка, которую общими усилиями удалось выпрямить. Теперь уже все были вооружены.
Опять зовет меня Арзик к рации.
-103-й…через кемпинг к вам идут около 150 штурмовиков, они уже на подходе к автомагазину. Не перестреляйте друг друга. Встречайте их.
Слава Богу. Наконец то. Значит и кемпинг взяли. От нас до кемпинга ровно 500 метров.
-Ребята, - кричу бойцам из отряда Мераба Кове, которые держали на прицеле этот участок дороги - встречайте наших, вот-вот они выйдут из-за поворота.
Проходит минут десть, проходит ещё полчаса, никого нет. Что-то не то, и стрельбы там не слышно. Тишина.
-8-й, я 103, - кричу уже зло, охрипшим голосом. В чем дело? Где ваши люди, и сколько нам ещё здесь ждать ? Пока нас всех здесь не ухлопают что ли ?
Но опять по рации звучит, уже надоевшее всем «ждать». Было понятно, что Слава Анкваб передавал нам чьи-то распоряжения из Главного штаба. Подходит ко мне один из командиров отряда Зурик Хаджимба и спрашивает :
-Что будем делать ? Застоялись мы здесь. Грузины скоро начнут нас обрабатывать артиллерией, а они это умеют.
Это было и так понятно. Но я ответил ему в шутку, что приказали пока сушить сухари. На что он ничего не ответил и ушел к себе в отряд. Но с этой минуты я решил для себя, что мне придется играть и играть, потому как всякая правда о том, что и эта операция может быть провальной сломает дух очень многих, настроенных на победу бойцов, и в конце концов приведет к неминуемым последствиям.
Вдруг, со стороны развилки дорог на улицу Гречко, слышу чей то надрывный голос :
- Танки ! Танки идут !
Черт возьми, какое же это жуткое и отвратительное слово - «Танки идут», способное парализовать сознание человека. Человек тридцать пролетели мимо меня и забежали в подвал двухэтажного дома, где уже лежали несколько раненых бойцов.
Стало обидно . Нет не за ребят. Страх - временное явление. Все дело в привычке, тем более, что танки многие из нас видели впервые. Дело было в другом. Как глупо попасть в окружение в самом начале операции. Значит, что-то сорвалось, значит, что-то не просчитали до конца. А это потери. Большие потери.
-Куда ?...Куда ?...вашу мать ! Думаете укрыться от них таким способом ? Если погибать, так давайте продадим свою жизнь по дороже. Не то разом, одним снарядом накроет и трындец всем… Но все зря. Не остановить никого.
Даур Зухба, Джон Агрба, Арзамет Тарба, Зюба Агрба , Тимур Чаабал, и я берем из гаража сразу по два заряженных гранатомета и бежим врассыпную к шоссе. Анзор Кварацхелия (Петрович), двое парней из госансамбля Вова Кокоскир , Гуагу Айба, Руслан Ладариа, кабардинец Залим Шухов и ещё два адыга тоже побежали в эту сторону .
-Прикройте хоть нас, черт бы вас всех побрал, - кричит Джон Агрба. И тут из домов и всевозможных укрытий наши открывают такой бешенный и беспорядочный огонь, что теперь мы уже сами прижаты к земле и не можем поднять голову. Благо патронами мы были обеспечены и голыми руками нас не взять.
-Да-а-а, что значит - сила есть, ума не надо, - говорит Джон. У него был один необыкновенный дар. В самых тяжелых, безвыходных ситуациях ему на ум приходили нелепые, но и вместе с тем смешные выражения. Главное вовремя.
-Ора, абхазцы, - кричит Джон, - тормозите. Это вам не Новый год ! Чего зря патроны переводите. Грузины объявили перерыв на обед. Пора и нам перекусить.
Говорит, заведомо зная, что ни у кого и ломтика сухаря нет. И тут же для нас чуть потише произносит : «Будем теперь знать, как в «каптерках» служить. Тогда, конечно, было не до смеха, но все равно стало весело, и мы улыбались. Дух у нас был, а вот умения…не очень.
Два танка и два БМП подъехали с разных сторон и остановились у развилки на улицу Гречко в 100 метрах от нас. Увидев такой плотный огонь, грузины поняли, что нас здесь не мало. Взревев мотором, и выпустив облако черного дыма, один из танков пошел прямо на нас. Пехоты за ним не было, башня и ствол направлены параллельно дороги. Похоже, что они не знают наше точное местоположение. Мы договорились стрелять по очереди. Первым стреляю я, а затем все остальные.
Дождавшись, когда танк подставил мне бок, прицеливаюсь из гранатомета в щель под башней. До танка метров сорок. Стараюсь не дышать перед выстрелом, но чувствую как удары сердца отдаются колоколом по всему телу. Еще секунда…Выстрел…Взрыв. Снаряд попал чуть выше, в башню. Один за другим послышались ещё два выстрела. От танка разлетелись брызги, будто большие бенгальские огни, ещё через несколько секунд он покрылся облаком дыма. После нам скажут, что такими снарядами не танки, а кур пугать.
В этот момент противник открыл шквальный огонь со всех близлежащих домов, находящихся на противоположной стороне. Всё стало ясно. Пехота противника не пошла за танком, а заранее расположилась в домах.
Экипаж грузинского танка, оглушенный несколькими выстрелами, резко развернувшись на месте, уходит обратно… Но что это ?!
Господи, спаси его душу ! С двумя заряженными гранатометами Арзамет идет за танком. Зюба тоже встает и перебегает на противоположную сторону. Стреляет в один дом, потом в другой . Зюба и Арзик друзья детства. Здесь все было понятно без слов. Где был один, там и другой.
Разрыв между танком и Арзиком увеличивается. Присев на одно колено, чтобы бить уже наверняка, вижу, как он прицеливается в уходящий танк. Раздается выстрел, затем взрыв.
- Попал ! Попал ! Черт возьми ! - радуется за своего друга Зюба, - Молодец !
Снаряд сшиб гусеницу. Танк по инерции прошел ещё несколько метров и развернулся на бок. Тут же Арзик делает выстрел со второго гранатомета. Попадает, и опять разлетаются брызги. Из танка выскакивает экипаж и скрывается в домах. Кто-то по ним дал длинную очередь, но мимо… Арзик уже бежит обратно ко мне и ложится рядом под мандариновым деревом.
-У тебя что , крыша едет ? Ты был две минуты на виду…Тебе просто повезло. Ты понимаешь хоть это, а ? Это война, это не кино… чирк, и всё, понимаешь ?!
А он, всё улыбаясь мне, отвечает, и эти слова я запомнил на всю жизнь.
-Не волнуйтесь за меня, командир. Эти подлюки никогда не смогут меня убить. Теперь я им за всё отомщу . Они меня запомнят.
-Да кто тебя запомнит, красавец ? Кому ты нужен мертвый ? Ты девушкам нужен будешь. Они тебя помнить будут, а здесь надо выжить. Без прикрытия ничего не делай ! Понял ?
-Ну нельзя же их подпускать так близко, - отвечает Арзик.
-А ты что, за всех воевать собрался ? Силенок не хватит… Ничего, прижмут нас , как миленькие забегают.
-Никто не забегает, командир. Кто бегал, тот и будет…я знаю.
Что-то в его лице изменилось, что-то непонятное, неуловимое. И я понял, что сейчас его уже никто сдержать не сможет. Он играл свою игру, свою, не похожую ни на одну роль в этой смертельной схватке.
В сложившейся ситуации надо идти в контратаку и добить танк, но сил для этого было мало. Пришлось вернуться и собрать командиров. Я знал, что ребята на пределе, но надо что-то делать, чтобы взвинтить темп, а иначе всем «крышка». Раненых становилось все больше, а к убитым прибавились ещё трое. С погибших стекала кровь, и все они лежали перед нами…Один из них был Отырба. Он был убит выстрелом из гранатомета. Позже мы взяли в плен стрелявшего грузина. Он понял, что у него нет никаких шансов, и поэтому вел себя дерзко.
- Если мы будем и дальше так воевать, то нас всех перестреляют, как куропаток, - говорю я, специально глядя на тех, кто бездействует и чего-то выжидает. В бою каждый должен сначала отвечать за свои действия, а уж потом, как сложится. По-другому не бывает. По-другому это называется трусость. Здесь арифметика простая. Из-за одного погибнут пятеро, а из-за пятерых пятьдесят. Никто ещё не смог победить без борьбы.
-Чего толку, все равно все провалилось, скоро нас окружат, лучше вернемся, - сказал кто-то из них.
-А ты, может знаешь, как вернуться без боя ? Или быть может ты думаешь, что тебе грузины красную ковровую дорожку выложат ? Все в наших руках. Будем вместе, никто не сможет взять нас голыми руками, оружия и боеприпасов у нас хватает, а врозь или выжидать, прячась в подвалах - это смерть, какая разница, только - минутой раньше или минутой позже.
Пока мы разбирались, грузины снова зашевелились. В эфире ничего конкретного. В такие минуты тебя начинают обуревать разные нелепые мысли, одна хуже другой. В одно не хочется верить, что всё провалилось, и что тебе, в конце концов, придется смириться со своим положением, и выкарабкиваться из него как можешь, потому как положиться уже не на кого. А если учесть, что у тебя есть убитые и много раненых, которых надо будет выносить, то тут уже не до прописных истин.
Уже три часа дня. Джон Агрба и Лева Топчян, взяв с собой пятерых ребят из армянского взвода, закрепленных за нашей ротой за день до наступления, решили занять близлежащий дом на противоположной стороне дороги в пятидесяти метрах от нас. Оказалось, что в этом доме уже находились грузины, и только чистая случайность спасла ребят от неминуемой смерти. Вместо того, чтобы открыть огонь грузины бросили гранату, которая попав Джону в плечо, упала под ноги. Мы видим, как он молниеносно поднимает эту же гранату и забрасывает её обратно в окно, а затем кидает туда и свою. Раздаются глухие взрывы. Открыв огонь из автоматов, они забегают в дом, добивая оставшихся в живых. Мы смотрим и ждем, что будет дальше.
-Возвращайтесь, Джон, - шепчу я тихо про себя, словно боюсь, что меня кто-то услышит. Тем более что на другой стороне улицы опаснее вдвойне, могут убить и свои, приняв тебя за противника. Будто услышав нас, Джон знаками просит прикрыть их. Своим огнем мы даем им возможность перебежать шоссе и благополучно вернуться. Это была удачная ходка.
-Ты представляешь а, гранаты пришлось кидать в них. Еще немного и в рукопашную пойдем, -улыбаясь произнес Джон, и сделал такой жест рукой, типа запросто. Кто бы мог подумать, а? Теперь надо быть готовым ко всему.
Меня удивляла его мальчишеская смелость. Казалось бы, в 33 года человек уже имеет суждение о том, что есть оправданный риск, и когда он не оправдан. Но есть такая категория людей, которая всегда остается в неоплатном долгу перед своей молодостью. Он как раз и относился к таким.
Часам к четырем грузины открыли огонь из двух танков и двух БМП с расстояния 150-200 метров. Мы решили укрыться и выждать. Счет раненых и убитых увеличивался. Осколком ранило в живот Гудала (Виталик Гудалиа). Это была его пятая по счету боевая операция. Сам он уже 12 лет жил в Москве, но когда узнал, что на родине плохи дела, перемахнул через Кавказский хребет и встал рядом с нами. И вот сейчас его несли Бос (Беслан)Таниа и Алмасхан Лакоба, но по пути в подвал Алмасхан сам был ранен в плечо вторым выстрелом. Дальше хуже. Противник уже знал наше точное расположение.
Опять полезли танки. Один из них вырвался вперед, остальные БМП и танк остановились и стали бить по домам, в подвалах которых укрывались наши бойцы. Зюба Агрба взял на прицел своего гранатомета противоположную сторону дороги. Арзамет Тарба снял с трофейного БМП пулемет, и обмотав свою грудь крест на крест лентой, залег под деревом в саду. Но больше всех удивил меня Даур Зухба. Он почему то разделся по пояс, хотя было холодно. Закинул за спину «муху» (гранатометный выстрел разового действия), в руках заряженный гранатомет и приготовился к отражению атаки , встав за угол дома.
Танк шел нагло, бешено вращая башней. Жаль, что не было у нас в той операции ПТУРов. Вот где можно было устроить кладбище танков. Ну, да ладно. Кажется у Жюль Верна есть такая фраза : «Используй то что под рукой и не бери ничего другого» . Взяв из гаража гранатомет, я вышел во двор дома, опустился на колено и заранее прицелился в проем от ворот, напротив которого должен был пройти танк.
Из-за спины выскочил Даур.
-Я здесь, - сказал он, и пробежав метров двадцать, в прыжке, в полете «ласточкой» приземлился чуть правее и впереди от меня. Затем, сделав кувырок, оказался в небольшой канавке прямо у дороги. Этот двадцатилетний парень ничем особенным от других не отличался. Обычное телосложение. Отличался только одним - высокая степень силы духа в сочетании с абсолютным безразличием к опасностям. Авантюризм и фантазия придавали ему завершенный портрет воина. Это была его стихия.
Пошел отсчет на секунды…Танк появился быстро, подставив мне правый борт. Расстояние до него меньше сорока метров . Сразу беру на прицел переднюю крестовину ведущего колеса. Почему то на этот раз нет никакого сердцебиения. Затаил дыхание… Секунда, вторая…выстрел, взрыв, облако дыма. Танк прошел юзом метров пять и остановился. Тут же открывается люк и появляется голова танкиста, видимо посмотреть, что с гусеницей. Но кто то из наших в этот момент выбегает на середину двора и с живота открывает стрельбу из автомата. До танка рукой подать, а он всё мимо. Танкист быстро скрывается… Развернувшись со скрежетом, танк медленно, черепахой уходит обратно…
-Ах, ты черт ! Уйдет же сейчас ! - кричу, что есть силы, одновременно перезаряжая гранатомет.. Но не тут то было.
Даур выходит прямо на дорогу, которая обстреливается со всех сторон, идет за танком в двух шагах, стволом гранатомета упираясь в броню. Поворачивает голову в мою сторону. Было такое ощущение, что он остался один на один не с танком, а со всей вселенной.
-Не стреляй! … Не стреляй, подорвешься ! Машу руками, а он все идет и идет за танком. Кажется, замкнуло парня. Попробуй теперь вывести его из этого состояния.
-Ну, отпусти же ты его немного, отпусти. Не уйдет, не бойся !
Но Даур с разбегу запрыгивает на танк и становится над моторным отсеком. Опять поворачивает голову и смотрит на меня. Видимо не знает, что делать. Нечем поджечь эту махину.
-Ах, вашу мать, - вырывается у меня само собой и уже бегу к нему изо всех сил. Но Арзик тоже, оказывается, бежит к нему, и на каком-то отрезке наши пути пересекаются, и он, столкнувшись со мной, на скорости почти сбивает меня с ног. Стреляя на ходу из пулемета, подбегает к танку и каким- то образом заставляет Даура спрыгнуть на землю. Не успел танк отъехать метров тридцать, как Даур выстрелил в него. Гусеница разлетелась….
-Вот это да-а ! Во дают… во дают ! - кричит мне Зюба. - Они, что с ума сошли!
Да уж, тут одно из двух. Или тебя убьют, или ты сойдешь с ума. Но одно совершенно точно - это лучшие мгновения жизни…
Мы были настолько увлечены этим эпизодом, что не заметили, как пехота противника вышла на нас с другого фланга и Зурику Хаджимба, и Закану Маршания со своим отрядом пришлось принять бой. Однако и эта атака была отражена.
В это же время на своем фланге Даур и Арзамет подбежали к подбитому танку и укрылись за ним. К ним подошли Зюба и кабардинец Залим Шухов. Не дав БМПшке развернуться, Даур выстрелом из гранатомета послал снаряд в заднюю левую дверь, прямо в топливный бак. Второй выстрел произвел Зюба Агрба. БМП охватило пламенем. Экипаж выскакивал из машины и падал на землю, кувыркаясь в надежде сбить пламя. Арзик дал по ним длинную очередь из своего пулемета.
На этот раз грузины дрогнули. Такого удачного стечения обстоятельств мы не ожидали. К концу дня противник понес ощутимые потери. Однако и мы вынуждены были признать, что один из танков противника стал всё чаще и чаще бить по нашим позициям, причем очень монотонно и точно. Мы его обнаружить никак не могли. Он стрелял из укрытия, и из долека.
Вернувшись к дому, мы были расстроены тем, что некоторых наших однополчан уже не было в живых, ещё больше было раненных. Погиб очень смелый и отчаянный парень из Томска по фамилии Юнчис, который, не смотря на все запреты, целый день строчил из пулемета с крыши дома, не подпуская грузинскую пехоту. Даже в минуты затишья он стрелял и стрелял, так как с крыши все было видно как на ладони. Два раза я посылал на крышу людей, что бы они его оттуда убрали, но он через некоторое время снова возвращался туда и продолжал стрелять.
-Слушайте, кто это такой неугомонный, - кричал я на ребят, - остановите его, пока ему танкист голову не снес.
-Это Юнчис, - отвечали мне, - не слушается он.
-Как хоть его зовут ?
-Андрей…Он из эшерского батальона, - отвечают мне в ответ.
-А откуда он ?
-Из Томска.
-Вот, ядрена-матрена. Занесло же парня !...Ну, прикройте его хотя бы! Не оставляйте одного. Красивая у него фамилия.
К концу дня Юнчис уже знал, что обнаружил себя, но так и не ушел со своей позиции. Танкист, который стрелял из укрытия не оставил ему никаких шансов. Когда, после очередного танкового выстрела пулемет перестал стрелять, ребята поднялись туда и увидели, как двое бойцов лежали, истекая кровью, а Юнчис лежал на спине, крепко сжимая рукоятку пулемета и обсыпанный штукатурной пылью…Этого парня из Томска похоронили на абхазской земле… (продолжение следует)