Гайдаро-кубинские сделки - 2
1. Про ответ на сформулированный ранее вопрос.
В постинге «Норма отката - 69%»: http://aillarionov.livejournal.com/263505.html обращалось внимание на два распоряжения российского правительства - № 203 от 27 декабря 1991 г. и № 155 от 28 января 1992 г., подписанные его тогдашним вице-премьером Е.Т.Гайдаром. Этими распоряжениями российским внешнеторговым организациям поручалось продать на мировом рынке на свободно конвертируемую валюту нефти и нефтепродуктов на сумму примерно 315-320 млн.дол. США, а затем закупить на полученную валюту сахар-сырец на сумму 100,5 млн.дол. США. В результате таких операций «образовывалась» разница между выручкой от продажи энергоносителей и стоимостью закупки сырца в размере не менее чем 200 млн.дол. США. О направлении использования этой разницы в правительственных распоряжениях не было сказано ни слова.
Насколько необычными были эти «сахарные распоряжения», можно судить сравнивая их с другими правительственными документами того времени: например, с «хлебным постановлением» № 57, выпущенным российским правительством 19 декабря 1991 г. - за восемь дней до первого «сахарного распоряжения». В отличие от документа, подписанного Е.Гайдаром, согласно документу, подписанному Г.Бурбулисом, стоимость экспортируемых нефтепродуктов полностью совпадала со стоимостью импортируемых зерна и кормов. Это отмечалось в постинге «Можно ли было по-другому?»: http://aillarionov.livejournal.com/264448.html
davnym_davno предположил: http://davnym-davno.livejournal.com/196698.html, что указанную разницу между стоимостью экспорта и импорта может объяснить протокол между правительствами России и Кубы от 28 января 1992 г. Однако в постинге «Гайдаро-кубинские сделки - 1»: http://aillarionov.livejournal.com/266514.html было показано, что процитированный межправительственный протокол (как и ряд протоколов, за ним последовавших) относился к бартерной торговле с Кубой по клиринговым счетам (восстановленной как раз Е.Гайдаром), а не к операциям на мировом рынке в СКВ.
Ответ же на сформулированный неоднократно вопрос:
«Для чего в январе 1992 г. Е.Гайдару (или кому-то еще) понадобились за пределами контролировавшегося им бюджета дополнительные 200 млн. дол. в свободно конвертируемой валюте (при том, что расходы всего федерального бюджета в том же январе 1992 г. составляли 148 млн. дол.)?»
не лежит в сфере банальной коррупции, столь хорошо знакомой нашим согражданам по действиям нынешней власти. Конечно, это и не означает, что никто из посредников при осуществлении этих сделок не мог воспользоваться сложившейся ситуацией в личных целях. Однако к Гайдару это очевидно не относится. В этой истории (как и во многих других) Гайдар действовал преследуя не свои персональные цели, а исходя из того, что он считал высшими государственными интересами.
Таковыми, судя по имеющейся информации, были интересы сохранения разведывательной сети за рубежом, доставшейся России от СССР, и бывшей, судя по всему, не совсем чуждой семье Е.Т.Гайдара. Одним из крупнейших объектов советской/российской разведки за рубежом был Российский электронный центр (РЭЦ) в Лурдесе, южном пригороде Гаваны. За эту «игрушку», на которой было занято более двух тысяч военнослужащих, Советский Союз, а затем Россия платили кубинскому коммунистическому режиму по 200 млн.дол. в год.
Возможно, это происходило совершенно случайно, но даты подписания соглашений по сотрудничеству российских и кубинских спецслужб совпадали с датами подписания российско-кубинских сделок по поставкам нефти и сахара. Возможно, это было случайно, но «образовывавшиеся» суммы субсидий по нефте-сахарным сделкам в начале и в конце 1992 г. или равнялись или были близкими к 200 млн.дол. Возможно, это было случайно, но бартерная торговля с Кубой по преференциальным ценам и субсидиям, восстановленная Е.Гайдаром в 1992 г., продолжалась все 1990-е годы и прекратилась лишь в начале 2000-х, когда российские власти приняли решение закрыть разведывательный центр в Лурдесе. И, очевидно, совсем неслучайно, а даже совершенно открыто о финансировании содержания РЭЦ сообщают протоколы о поставках российской нефти, упомянутые, в частности, в постановлении правительства № 142 от 20 февраля 1995 г.:
«Для выполнения обязательств Российской Федерации в соответствиями с межправительственными соглашениями утвердить поставки нефти и нефтепродуктов... по протоколу... к Соглашению от 3 ноября 1992 года об объемах и формах компенсации Кубинской стороне Российской стороной в связи с пребыванием на территории Республики Куба РЭЦ»:
http://www.pravoteka.ru/pst/731/365108.html.
2. Какие выводы следуют из этой истории?
Несколько.
1. Подписав «сахарные распоряжения», Е.Т.Гайдар нарушил базовые правила распоряжения государственными средствами, характерные для демократического (и даже больше - для цивилизованного) общества. Значительные средства (примерно на треть превышавшие размеры бюджетных расходов федерального правительства в январе 1992 года) им было поручено получить и использовать в рамках по сути дела специальной операции - непрозрачно, вне публичного контроля, без четкого указания цели и точного объема используемых средств. Разведка - весьма специфическая сфера деятельности, часто работающая на грани закона, а нередко - и за его гранью. Люди, принявшие для себя решение работать нелегально, берут на себя и соответствующие риски и получают за это соответствующее вознаграждение. Однако нелегальность действий сотрудников разведки вовсе не требует копирования подобной же нелегальности в деятельности руководителей правительства, даже и в отношении финансирования самой разведки.
2. Выведя расходование государственных средств из-под публичного контроля, т.е. дав распоряжение о проведении по сути дела нелегальной операции, Е.Т.Гайдар кроме того создал криминогенную обстановку, позволявшую заинтересованным лицам воспользоваться непрозрачностью сделки в своих интересах.
3. Принимая решение о финансировании бюджетных расходов в крупных размерах, Е.Т.Гайдар превысил свои полномочия как вице-премьера и министра экономики и финансов. Полномочия о расходовании государственных средств в таких размерах принадлежат даже не правительству (тогда - с необходимым подписанием соответствующих документов первым вице-премьером, премьер-министром, президентом), но парламенту, утверждающему основные параметры государственного бюджета.
4. Тем самым еще 27 декабря 1991 г. - то есть еще до появления первых признаков разногласий и тем более еще до начала противостояния между законодательной и исполнительной ветвями власти - Е.Т.Гайдар продемонстрировал пренебрежительное отношение к представительной власти страны и нарушил важнейшие принципы разделения властей в современном цивилизованном государстве. В течение ряда предшествовавших лет Гайдар подвергал жесткой (и совершенно справедливой) критике лоббистские устремления советских министерств - о создании нефтеперерабатывающих комплексов, о строительстве химических комбинатов, о переброске северных рек. Получив исполнительную власть, Е.Т.Гайдар фактически немедленно приступил к реализации подобных же лоббистских мер, правда, для других организаций и в гораздо больших объемах (относительно находившихся тогда в его распоряжении и в распоряжении всего правительства средств).
5. Причины, по которым решение вопросов о финансировании унаследованного от погибшей империи разведывательного сообщества не было передано законодательному органу, могли быть разными. Не исключено, что в конце 1991 г. российский парламент мог и не согласиться с приоритетами расходования государственных средств, предложенными ему только что назначенным вице-премьером с бэкграундом предыдущей работы в «Коммунисте» и «Правде», если бы такие предложения в парламент поступили. Но это прискорбное - для имперского разведывательного сообщества и лично для Е.Т.Гайдара - гипотетическое предположение не давало ни тому, ни другому, ни им вместе оснований для силовой реализации своих собственных представлений о приоритетности бюджетных расходов, для игнорирования и обмана российской законодательной власти и вместе с ней - всего российского общества.
6. Действия Е.Т. Гайдара создали прецедент утверждения нелегальной спецоперации решением правительства, ссылаясь на который любое иное лицо, оказавшееся в исполнительной власти, могло пользоваться такими же или подобными методами для обеспечения как «высших государственных интересов», так и собственных интересов, интересов своих друзей, так и тех, и других, и третьих одновременно. Как известно, решения, принимаемые в переломные исторические моменты, закладывают стандарты поведения для последователей на долгие годы.
7. Эта история - наряду с рядом других подобных историй (среди которых особое место занимает октябрь 1993 г.) - продемонстрировала со стороны Е.Т.Гайдара не просто непризнание избранных в 1991 г. представителей российского народа и, следовательно, их полномочий. Она показала глубокое неприятие им самой системы демократической власти, в которой законодательная ветвь, избранная гражданами, обладает приоритетом перед исполнительной, а не наоборот. Ни во время работы в правительстве в начале 1990-х годов, ни в своих работах более позднего времени Е.Гайдар ментально не мог согласиться для себя с принципиальной разницей в положении парламентариев, избранных миллионами людей, и положением высших чиновников, включая и его самого, Гайдара, назначенных одним человеком.
8. Подписание Е.Т.Гайдаром в конце 1991 г. - начале 1992 г. «сахарных распоряжений» ставит крест на мифах, навязывавшихся в последние годы самим Гайдаром и по-прежнему навязываемых его коллегами нашему обществу о «голоде», об «угрозе массового голода», о действиях властей по «спасению от голода и угрозы голода». Если бы реальная угроза голода на рубеже 1991-1992 гг. существовала, то она исключила бы возможность выделения правительством сумм, превышающих месячные расходы бюджета, на иные, не связанные с обеспечением продовольственного снабжения населения, цели. И тем более на сохранение разведывательной сети, унаследованной от развалившейся империи. И тем более, как неоднократно говорил и писал сам Е.Т.Гайдар, "слабой государственной властью". Признание «угрозы реального голода в стране» и одновременное финансирование РЭЦ в Лурдесе невозможно - если не считать, конечно, такие власти людоедами. Либо - одно, либо - другое. Выделение сотен миллионов долларов на разведку империи в самый пик экономического и государственного кризиса означало, что угрозы массового голода не было. Или что руководителями правительства она не осознавалась как настолько серьезная проблема. Или что у правительства были дела поважнее. Или что, в крайнем случае, перед властями были две угрозы: «массового голода» и «гибели разведки империи». Из сопоставления размеров бюджетных средств, направленных по обоим направлениям, можно сделать вывод, какие приоритеты выбрал для себя руководитель экономической части «реформаторского правительства».
9. Есть какая-то невероятная ирония судьбы в том, что в пик тяжелейшего экономического и политического кризиса, когда у властей, казалось, почти совсем не было средств, РЭЦ в Лурдесе спас Е.Гайдар - с помощью 200 милионов долларов, отнятых у нищей страны, а десять лет спустя, когда страна уже завершала третий год бурного экономического роста и купалась в нефтедолларах от заметно подросших мировых цен, в бюджете не нашлось 200 млн долларов, и РЭЦ в Лурдесе был закрыт В.Путиным. А, может быть, в этом заключалась другая ирония, только еще более невероятная?
10. Критический разбор данной истории, естественно, не означает, что государству, пусть даже находящемуся в условиях тяжелейшего экономического, социального, политического кризиса, следует немедленно сокращать все имеющиеся у него обременительные расходы и отказываться от всех обязательств, включая в том числе и разведывательную сеть за рубежом и ее отдельные объекты. Любой стране нужна разведка. Вопрос только в том, какой она должна быть, чем она должна заниматься и как ее финансировать? Поэтому, во-первых, в любой ситуации ее финансирование должно быть легальным. Во-вторых, в условиях кризиса сокращать расходы действительно надо и отказываться от чего-то все равно необходимо. В-третьих, такого рода решения не должны приниматься авторитарно, без публичного обсуждения, без согласования и, по крайней мере, без заслушивания позиций сторон. Наконец, направления, масштабы, характер, способы принимаемых решений, меняющаяся иерархия предпочтений и новая структура бюджетных расходов критическим образом идентифицируют характер режимов, принимающих такие решения. Популистские режимы пытаются сохранить все расходы и обязательства или их большинство. Авторитарные режимы принимают любые решения - как о сохранении, так и о сокращении или же о полной отмене расходов - не спрашивая чьего-либо мнения и тем более согласия. В свободном же обществе такого рода решения принимаются максимально публично: либо самими народными избранниками, либо с их участием, в любом случае - при их ясно сформулированной поддержке.
11. Данная история является ярким примером, иллюстрирующим различие между конечными целями Большого перехода к свободе для разных политических и общественных групп в нашей стране: переход лишь от плановой экономики к рыночной или же создание свободного общества. Переход только к рыночной экономике, принятый в качестве конечной цели, означал на практике лишь «оденеженивание», «маркетизацию», «рыночнизацию» существовавших экономических отношений при освобождении прежней государственной и силовой машины от обветшавшего идеологического наряда, но при сохранении ее ключевых структур, институтов, органов. Продажа нефти на мировом рынке по свободным ценам за конвертируемую валюту и приобретение за нее на том же мировом рынке сахара-сырца осуществлялось стопроцентно рыночными методами. Но применение этих рыночных методов никоим образом не меняло ни характер разведывательной сети, ни цели и масштабы ее действий, ни характер взаимоотношений новой власти с разведкой, парламентом, обществом, ни, следовательно, природы унаследованного от прежнего режима государства. Это была, говоря нынешним слогом, технико-экономическая модернизация - без политической, правовой, общественной, т.е. модернизация прежней государственной машины, государственной бюрократии, государственной номенклатуры при сохранении их сути и их имперских амбиций. Нефте-сахарная сделка проводилась как спецоперация и сопровождалась стойким неприятием, игнорированием и обманом новых, пусть несовершенных, но все же демократических структур и органов власти. В отличие от авторитарного закрытого режима, даже и пытающегося заниматься технической модернизацией, свободное общество - это общество лично свободных людей, имеющих, в частности, право знать, как расходуются средства, уплачиваемые ими в качестве налогов, а через своих представителей в органах законодательной власти - имеющих право влиять на то, как именно они расходуются. Или не расходуются. Как известно, no representation - no taxation - no spending. Действия же Егора Гайдара были направлены не на создание в России экономики свободного предпринимательства, правовой и политической системы свободного общества, в которой исполнительная власть должна была бы, как минимум, следовать указаниям народных представителей и точно опираться на их поддержку; они были направлены лишь на «маркетизацию» административной системы - на создание благоприятных условий для привыкания, приспособления, адаптации части гражданской и силовой номенклатуры к новым, рыночным, условиям. В конкретной же ситуации рубежа 1991-92 годов они стали по сути дела контрманевром части силовой бюрократии против результатов Августовской демократической революции 1991 года.
12. Данная история (как, впрочем, и многие другие подобного же рода) проливает также дополнительный свет на важные составляющие теории и практики переходного периода. Переход к свободному обществу в принципе не может быть ограничен лишь «маркетизацией» экономики, лишь «переходом к рыночной экономике». Он не только требует глубоких изменений в политической системе, сфере права, области культуры и мировоззрения, в характере позиционирования страны в мире. Он требует иной последовательности и иной приоритетизации действий потенциальных реформаторов во власти. Но прежде всего он требует приведения их собственных действий к стандартам поведения людей свободного общества.
13. Не исключено, что данный текст может спровоцировать критическую реакцию, вызываемую желанием защитить либо лично Е.Т.Гайдара, либо необходимость сохранять скрытность во всем, что касается разведки, включая ее финансирование, либо само разведывательное сообщество, либо какими-то другими причинами. На публичную дискуссию и хотелось бы рассчитывать. Потому что такой разговор весьма важен. Не только для реконструкции событий двадцатилетней давности, во многом демонстрирующей иную, немифологизированную, природу проведенных реформ и осуществленных действий, нацеленных на экономическую модернизации прежней номенклатурной системы при сохранении ее природы. Но и потому, что в таком разговоре неизбежно проявятся и мировоззренческие позиции его участников, продемонстрирующих - независимо от их собственных намерений и желаемой ими их собственной публичной идентификации - их действительное отношение к принципам, правилам, институтам свободного общества. Потому что в таком разговоре станет яснее, сможем ли мы в следующий раз избежать повторения прежних случайных ошибок и сознательных действий, приведших к ослаблению и уничтожению зарождавшихся демократических институтов, или же повторим их вновь. Сможем ли мы построить действительно свободное общество, а не новую имитацию прежней системы? В том числе и во время, кажется, неумолимо приближающегося к нам катаклизма, грозящего новыми угрозами и дающего новые шансы на серьезные перемены в нашей стране.