Интервью медиков из Верхнего городка - 1
Александр Викторов, один из создателей фильма «В августе 2008-го», собрал в один текст свои интервью с медперсоналом миротворческого батальона - врачом-травматологом Дмитрием Зубоком, врачом-анестезиологом Александром Коноваловым, медсестрой Кристиной Литовкой. Получившийся материал под названием «Миротворцы. Печальный август» А.Викторов разместил на своем сайте «Автономка». К сожалению, этот сайт сейчас находится на реконструкции. Однако анонс указанного материала по-преженему можно видеть в блоге А.Викторова. У меня сохранилась копия этого полезного материала, которую я и размещаю в этом ЖЖ в трех частях (без фото).
Разговор с врачами миротворческого батальона, очевидцами событий августа 2008 в Южной Осетии.
С медсестрой Кристиной Литовкой и врачом- анестезиологом Александром Коноваловым интервью было записано в мае 2009-го (в период подготовки фильма НТВ "В августе 2008-го"). С врачом-травматологом Дмитрием Зубоком 5 августа 2009-го в программе "Погонный Мэтр" на радиостанции "Добрые Песни". Я объединил два источника, поскольку вопросы были похожими. Ответы были разными, но в этом, на мой взгляд, и ценность подобного рода информации. Не претендую на истину в последней инстанции. Возможно, есть более четкие свидетельства того "как все было". Ищите, спрашивайте, берите интервью.
- Как вы попали в Южную Осетию и когда?
Александр Коновалов - В Южную Осетию мы попали именно 14 июля, почему запомнился этот день, потому что я раньше служил в Цхинвале, Южной Осетии (но это будучи на срочной службе), в 95-ом году, когда было все мирно и красиво, хорошо. Солнце, фрукты.... И где-то ориентировочно дней за 10 до этого по медицинскому отряду, стали ходить разговоры о командировке в данный регион. Но оговаривалось, что это будет не Цхинвал, а город Владикавказ... Насчет Цхинвала мы уже знали ориентировочно дней за 5до приезда. В командировочном удостоверении было указано, что мы отправляемся именно в город Цхинвал в распоряжение командующего миротворческими силами. Были куплены билеты, и 14 июля мы прибыли. Мне почему запомнился этот день? Потому что официально считается, 14 июля - это ввод наших миротворческих войск на территорию Южной Осетии ( еще в те далекие события), первыми, по-моему, были десантники, и как бы официально считается этот день миротворческих сил, то есть, мы приехали в день праздника.
В командировке у нас было три человека из отряда (220 МОСН) - я был - анестезиолог, майор Дмитрий Зубок - травматолог и Кристина Литовка- операционная сестра. Мне еще придавалась медсестра - анестезистка, старший группы у нас был полосной хирург из госпиталя им. Бурденко.
Дмитрий Зубок - Насколько я понимаю, данный конфликт был заранее известен и поэтому нас направили в Цхинвал 14 июля. Было на уровне ощущений, да и само осетинское население, кажется, знало, что в августе будет война. Они уже были морально и психологически готовыми к этому. Миротворческий батальон находится на горе, поэтому можно было вечерами наблюдать, как между грузинами и осетинами идут перестрелки. Трассеры видно. А боевые действия начались где-то с 6 августа я еще помню мы работали в цхинвальской больнице, оказывали помощь нашим коллегам. 6-го на фоне такого «благополучия» начали появляться раненые. Пулевые, минно-взрывные ранения,- гражданское население, в т. ч. даже беременная женщина была.
- Осетинское население?
Дмитрий Зубок - Да. Грузины на себя брали своих больных и раненых. А вот 7-го числа мы решили уже в миротворческий батальон отъехать отдохнуть. До этого пахали.... А я травматолог. Как говорил Пирогов: «Любая война это травматическая эпидемия»
Александр Коновалов - Война, грубо говоря, шла уже на протяжении 17-ти лет, поэтому какие-то мелкие перестрелки, ну не то, что все этому были рады, но это было обыденно, народ к этому привык, особого внимания никто не обращал. А где-то с первых чисел августа, где-то 4-5 число, было обострение, более массивные перестрелки. Пока мы находились в миротворческом батальоне, с утра до вечера находились в гражданской больнице. Нас забирала скорая помощь, по договоренности с главным врачом больницы, она забирала нас в больницы, и по мере своих сил мы консультировали, помогали врачам местной больницы.
Именно с 6-е на 7-е, когда мы были в больнице последний раз, люди начали поговаривать, что «что-то неладное, что-то назревает», никому не хотелось верить, что все это перерастет в войну. Самое интересное, что до последнего момента никто не верил, думали между собой, что будет «буча», но до нас не дойдет. И вот мы оказывали помощь, находились в цхинвальской республиканской больнице. Мы подсчитывали, было 6-7-го августа около 40 раненых. Это пострадавшие из состава осетинских миротворцев, - человека 3-4, но в основном это было мирное население- 35-40 человек. Объем помощи был оказан 6-7 числа, до обеда. А когда мы уезжали, еще больше стало поступать раненых, но с этим боролись уже местные врачи. В основном осколочные ранения, но были и пулевые. Грузины обстреливали город в основном из минометов. А пострадавшие... кто-то вышел в огород, кто-то за водой, где-то кто-то привязывал собаку... Были все, и старики, и женщины, насчет детей не помню, в основном старые люди, которые, возились по хозяйству на своем приусадебном участке, вот они и получали ранения.
Кристина Литовка - Самое интересное, когда я приехала в командировку в Цхинвал, в медпункте батальона, всего было «по минимуму», и оказать реально медицинскую помощь (случись что) с таким набором медикаментов и инструментов было просто невозможно. Не было самых элементарных вещей: шкафов, которые требуются для инструментов для больших операций. Перевязочный материал был, но такой, какой мне нужен, - его не было. Также и нитки... мы приезжали во Владикавказ (5-6-го августа), все это выписывали, потому что работать в батальоне было практически нечем.
- А когда все началось?
Александр Коновалов - Где-то ближе к обеду 7-го числа поступил звонок от командира батальона, что «ситуация накаляется». Нас попросили прибыть на территорию миротворческого батальона. Потому как, в расположении батальона оставались только младший медперсонал. Все врачи были в гражданских больницах. 7-го числа часа в 3-4 дня мы вернулись в батальон.
Дмитрий Зубок - Мы вечером вышли отдохнуть, по-моему, вечерний чай как раз попили. Вдруг смотрю, начпрод бежит, уже в каске и в бронежилете. Тут уже было понятно, что что-то не то происходит. К нему подошли и спросили, «что за суета такая?» Он ответил, «вы ребята, что-то совсем расслаблены, отдан приказ на поражение, на огонь.»
Кем отдан приказ, кому?
Дмитрий Зубок - Миротворческим войскам. Потому что уже был обстрел первого батальона, который внизу в городе, а второму сказали «огонь на поражение». Ответ уже можно давать смело. Как раз в это время начались перемещения по всему батальону. И потом уже не шутка, когда в сам Цхинвал полетел «Град». Практически, из-под нашего забора было видно. «Зрелище» конечно впечатляющее. Удары не были точечными, там кругом была бойня
- Когда начался массированный обстрел города?
Александр Коновалов - Обстрел начался с 7-8-е августа. Мы находились тогда в медпункте, даже по звуку я понял, что уже пошел именно артиллерийский обстрел и обстрел из «Градов». С нами был товарищ стоматолог, и мы с ним выходили посмотреть. Ведь почему название «Верхний городок»? Потому, что сам городок находится на небольшом взгорье. И когда ты подходишь к забору, который огораживает сам батальон, то смотришь сверху на Цхинвал, он как на ладони. Вот мы подходили, (это было где-то в районе после 10-ти, ближе к 11-ти), и видели, как попеременно, где-то минут по 30-40 по городу велся огонь - небольшое затишье,- и опять огонь. Начался массированный обстрел, били по жилым домам, по больницам, ну это четко видно. На фоне темноты ракетные залпы, огонь - это очень все видно. То, что нам было видно, били из села Земо- Никози, которое было прямо напротив нас, через поле, то есть огонь велся оттуда.
Потом где-то в районе четырех часов утра (мы находились в медпункте) сыграли тревогу и по приказу командира батальона мы получили бронежилеты, получили автоматы, каски и экипировались. Где-то в это время, была беседа с командиром батальона, который дал нам понять, что уже дан приказ «в случае чего, стрелять на поражение». Нас построили. Сначала огонь по нам велся из стрелкового оружия, но так, больше пугали, скорее всего. Это где-то началось в 5.50 и минут через 15-20 -бабах! Слева от нас (от медпункта) стояла казарма, а на третьем этаже казармы стояла наблюдательная вышка, выложенная камнем, и там стоял осетинский наблюдатель и наш боец - миротворец- наблюдатель. И вот первый залп, после всего все началось, пошли первые раненые...
Первый тяжелораненый, который после оказания помощи перешел из разряда груза 300 в груз 200, это был осетинский наблюдатель. Был выстрел с танка со стороны грузинской территории, из села Земо-Никози, прицельно в эту вышку наблюдателя. Принесли и нашего бойца раненого средней тяжести (было осколочное ранение конечности), он подальше на крыше стоял... и у североосетинского ополченца была травма, несовместимая с жизнью. Там было осколочное ранение головы, осколочное ранение грудной клетки....... Были проведены реанимационные мероприятия, все эти манипуляции мы проводили на базе автоперевязочной, которая была огорожена, была с красными крестами, был белый флаг. То есть невооруженным глазом было видно, что это именно медицинская машина, то есть именно для оказания помощи раненым и больным, и не какая это не «единица боевой техники». И когда реанимационные мероприятия проводили, мы все обратили внимание, такой пошел звон по металлу, по нам из стрелкового оружия начали бить... А она (автоперевязочная машина) еще стояла как-то неудобно, в разрезе между медпунктом и баней, то есть открытое пространство, и она свободно начала простреливаться из стрелкового оружия. Там был кислородный баллон, аппарат искусственной вентиляции легких, мог произойти взрыв, что могло повлечь за собой жертвы.
После этого было принято решение, и мы переместились уже в сам медпункт. Со стороны двора батальона, со стороны плаца, он не простреливался.
Дмитрий Зубок - Где-то часов в 7 утра. Минометный обстрел вдоль забора шел, а потом началось и из стрелкового оружия. Одновременно начали стрелять. И момент запомнился, я вышел из медпункта, как раз первых раненых понесли и в этот момент произошел взрыв, из танка, когда уже в третий этаж влетел снаряд. Стенка уже начала рушиться постепенно. Первые убитые появились тогда, это минут 15-20 после начала обстрела. Тут понял, что уже не шутки. Мы пошли в автоперевязочную, и что самое удивительное, она была с красным крестом, но в нее начали влетать пули.
- А грузины не знали, что там медпункт?
Дмитрий Зубок - Конечно, знали. Еще в начале августа комбат нас предупреждал, чтобы мы не «светились» там особенно, так как на сопредельной территории постоянно находились грузинские военнослужащие с биноклями, со стороны Земо-Никози. Было постоянное с их стороны наблюдение. Все помещения миротворческого батальона были давным-давно всем известны, и было понятно, что и где находится.
Кристина Литовка - Мы всё (медоборудование) разложили, но приходилось бегать, чтобы все перетащить, потому что постоянно обстреливали и потом решили сделать операционную уже в столовой медпункта.
Александр Коновалов- А второй 200-ый, которого принесли, (это был убитый выстрелом снайпера), я не знаю его фамилию..... Это был второй убитый, это был командир разведвзвода.
- Миротворец?
Александр Коновалов - Да, из нашего миротворческого батальона, командир взвода. Молодой парень, старший лейтенант. Его принесли, только начали вносить, мы взяли его на руки, он обмяк, положили его на импровизированный операционный стол. При осмотре тела я обнаружил, что у него было входное отверстие со стороны шеи, скорее всего, он или отбегал, когда перебегал от казармы к медпункту, и выходное было со стороны спины отверстие и где-то седьмой шейный позвонок. То есть это была именно пуля снайпера. И стало понятно, что все намного серьезнее. Приказ командира батальона, (хотя он сам был ранен осколочным ранением), полковника Тимермана... Им было принято решение переместиться в соседнее здание - в баню.
Мы передвигались туда, когда велся прикрывающий огонь из пулемета, чтобы дать перебежать. Так же, дымовая завеса была, чтобы с меньшими потерями перейти .... все это произошло, и по команде. Грубо говоря, сначала представители медслужбы и разведчики пошли, ну, потом комбат. Человек 12 или 15 нас перебежало за баню.
Как раз вот ведется, если там посмотреть, посмотреть на съемках, там ведется съемка, когда мы все сидим, присели, и раз, съемка прерывается... резкий хлопок.
Сначала вы работали в автоперевязочной, потом перешли в медпункт?
Дмитрий Зубок- Да. Невозможно было работать. Выйдешь на улицу и схлопочешь пулю, это сто процентов.
Из медпункта вы перешли в кочегарку?
Дмитрий Зубок - Да во время перемещения как раз упала крыша. А потом уже понимаете, остановить было невозможно, вся техника была взорвана. Все точки были пристреляны
- У грузин или у нас?
Дмитрий Зубок - Конечно у грузин. Их танки заходили с одной стороны, с другой, и прицельно по нам били.
А пехота была, грузинская?
Дмитрий Зубок- 8-го не было, 9-го была. Сначала ведь надо артподготовку провести «красивую», а потом подходить и кто останется уже добивать.
Помимо танков 8-го действовала еще и грузинская авиация?
Дмитрий Зубок - Тяжело сказать, кто бомбил. Когда кругом земля горит и все взрывается тяжело вообще понять, куда и кто бежит. Уже не до скальпеля, уже и не до помощи...
http://kgrr.livejournal.com/26758.html
http://avtonomka.org/voyna/pk.htm
Разговор с врачами миротворческого батальона, очевидцами событий августа 2008 в Южной Осетии.
С медсестрой Кристиной Литовкой и врачом- анестезиологом Александром Коноваловым интервью было записано в мае 2009-го (в период подготовки фильма НТВ "В августе 2008-го"). С врачом-травматологом Дмитрием Зубоком 5 августа 2009-го в программе "Погонный Мэтр" на радиостанции "Добрые Песни". Я объединил два источника, поскольку вопросы были похожими. Ответы были разными, но в этом, на мой взгляд, и ценность подобного рода информации. Не претендую на истину в последней инстанции. Возможно, есть более четкие свидетельства того "как все было". Ищите, спрашивайте, берите интервью.
- Как вы попали в Южную Осетию и когда?
Александр Коновалов - В Южную Осетию мы попали именно 14 июля, почему запомнился этот день, потому что я раньше служил в Цхинвале, Южной Осетии (но это будучи на срочной службе), в 95-ом году, когда было все мирно и красиво, хорошо. Солнце, фрукты.... И где-то ориентировочно дней за 10 до этого по медицинскому отряду, стали ходить разговоры о командировке в данный регион. Но оговаривалось, что это будет не Цхинвал, а город Владикавказ... Насчет Цхинвала мы уже знали ориентировочно дней за 5до приезда. В командировочном удостоверении было указано, что мы отправляемся именно в город Цхинвал в распоряжение командующего миротворческими силами. Были куплены билеты, и 14 июля мы прибыли. Мне почему запомнился этот день? Потому что официально считается, 14 июля - это ввод наших миротворческих войск на территорию Южной Осетии ( еще в те далекие события), первыми, по-моему, были десантники, и как бы официально считается этот день миротворческих сил, то есть, мы приехали в день праздника.
В командировке у нас было три человека из отряда (220 МОСН) - я был - анестезиолог, майор Дмитрий Зубок - травматолог и Кристина Литовка- операционная сестра. Мне еще придавалась медсестра - анестезистка, старший группы у нас был полосной хирург из госпиталя им. Бурденко.
Дмитрий Зубок - Насколько я понимаю, данный конфликт был заранее известен и поэтому нас направили в Цхинвал 14 июля. Было на уровне ощущений, да и само осетинское население, кажется, знало, что в августе будет война. Они уже были морально и психологически готовыми к этому. Миротворческий батальон находится на горе, поэтому можно было вечерами наблюдать, как между грузинами и осетинами идут перестрелки. Трассеры видно. А боевые действия начались где-то с 6 августа я еще помню мы работали в цхинвальской больнице, оказывали помощь нашим коллегам. 6-го на фоне такого «благополучия» начали появляться раненые. Пулевые, минно-взрывные ранения,- гражданское население, в т. ч. даже беременная женщина была.
- Осетинское население?
Дмитрий Зубок - Да. Грузины на себя брали своих больных и раненых. А вот 7-го числа мы решили уже в миротворческий батальон отъехать отдохнуть. До этого пахали.... А я травматолог. Как говорил Пирогов: «Любая война это травматическая эпидемия»
Александр Коновалов - Война, грубо говоря, шла уже на протяжении 17-ти лет, поэтому какие-то мелкие перестрелки, ну не то, что все этому были рады, но это было обыденно, народ к этому привык, особого внимания никто не обращал. А где-то с первых чисел августа, где-то 4-5 число, было обострение, более массивные перестрелки. Пока мы находились в миротворческом батальоне, с утра до вечера находились в гражданской больнице. Нас забирала скорая помощь, по договоренности с главным врачом больницы, она забирала нас в больницы, и по мере своих сил мы консультировали, помогали врачам местной больницы.
Именно с 6-е на 7-е, когда мы были в больнице последний раз, люди начали поговаривать, что «что-то неладное, что-то назревает», никому не хотелось верить, что все это перерастет в войну. Самое интересное, что до последнего момента никто не верил, думали между собой, что будет «буча», но до нас не дойдет. И вот мы оказывали помощь, находились в цхинвальской республиканской больнице. Мы подсчитывали, было 6-7-го августа около 40 раненых. Это пострадавшие из состава осетинских миротворцев, - человека 3-4, но в основном это было мирное население- 35-40 человек. Объем помощи был оказан 6-7 числа, до обеда. А когда мы уезжали, еще больше стало поступать раненых, но с этим боролись уже местные врачи. В основном осколочные ранения, но были и пулевые. Грузины обстреливали город в основном из минометов. А пострадавшие... кто-то вышел в огород, кто-то за водой, где-то кто-то привязывал собаку... Были все, и старики, и женщины, насчет детей не помню, в основном старые люди, которые, возились по хозяйству на своем приусадебном участке, вот они и получали ранения.
Кристина Литовка - Самое интересное, когда я приехала в командировку в Цхинвал, в медпункте батальона, всего было «по минимуму», и оказать реально медицинскую помощь (случись что) с таким набором медикаментов и инструментов было просто невозможно. Не было самых элементарных вещей: шкафов, которые требуются для инструментов для больших операций. Перевязочный материал был, но такой, какой мне нужен, - его не было. Также и нитки... мы приезжали во Владикавказ (5-6-го августа), все это выписывали, потому что работать в батальоне было практически нечем.
- А когда все началось?
Александр Коновалов - Где-то ближе к обеду 7-го числа поступил звонок от командира батальона, что «ситуация накаляется». Нас попросили прибыть на территорию миротворческого батальона. Потому как, в расположении батальона оставались только младший медперсонал. Все врачи были в гражданских больницах. 7-го числа часа в 3-4 дня мы вернулись в батальон.
Дмитрий Зубок - Мы вечером вышли отдохнуть, по-моему, вечерний чай как раз попили. Вдруг смотрю, начпрод бежит, уже в каске и в бронежилете. Тут уже было понятно, что что-то не то происходит. К нему подошли и спросили, «что за суета такая?» Он ответил, «вы ребята, что-то совсем расслаблены, отдан приказ на поражение, на огонь.»
Кем отдан приказ, кому?
Дмитрий Зубок - Миротворческим войскам. Потому что уже был обстрел первого батальона, который внизу в городе, а второму сказали «огонь на поражение». Ответ уже можно давать смело. Как раз в это время начались перемещения по всему батальону. И потом уже не шутка, когда в сам Цхинвал полетел «Град». Практически, из-под нашего забора было видно. «Зрелище» конечно впечатляющее. Удары не были точечными, там кругом была бойня
- Когда начался массированный обстрел города?
Александр Коновалов - Обстрел начался с 7-8-е августа. Мы находились тогда в медпункте, даже по звуку я понял, что уже пошел именно артиллерийский обстрел и обстрел из «Градов». С нами был товарищ стоматолог, и мы с ним выходили посмотреть. Ведь почему название «Верхний городок»? Потому, что сам городок находится на небольшом взгорье. И когда ты подходишь к забору, который огораживает сам батальон, то смотришь сверху на Цхинвал, он как на ладони. Вот мы подходили, (это было где-то в районе после 10-ти, ближе к 11-ти), и видели, как попеременно, где-то минут по 30-40 по городу велся огонь - небольшое затишье,- и опять огонь. Начался массированный обстрел, били по жилым домам, по больницам, ну это четко видно. На фоне темноты ракетные залпы, огонь - это очень все видно. То, что нам было видно, били из села Земо- Никози, которое было прямо напротив нас, через поле, то есть огонь велся оттуда.
Потом где-то в районе четырех часов утра (мы находились в медпункте) сыграли тревогу и по приказу командира батальона мы получили бронежилеты, получили автоматы, каски и экипировались. Где-то в это время, была беседа с командиром батальона, который дал нам понять, что уже дан приказ «в случае чего, стрелять на поражение». Нас построили. Сначала огонь по нам велся из стрелкового оружия, но так, больше пугали, скорее всего. Это где-то началось в 5.50 и минут через 15-20 -бабах! Слева от нас (от медпункта) стояла казарма, а на третьем этаже казармы стояла наблюдательная вышка, выложенная камнем, и там стоял осетинский наблюдатель и наш боец - миротворец- наблюдатель. И вот первый залп, после всего все началось, пошли первые раненые...
Первый тяжелораненый, который после оказания помощи перешел из разряда груза 300 в груз 200, это был осетинский наблюдатель. Был выстрел с танка со стороны грузинской территории, из села Земо-Никози, прицельно в эту вышку наблюдателя. Принесли и нашего бойца раненого средней тяжести (было осколочное ранение конечности), он подальше на крыше стоял... и у североосетинского ополченца была травма, несовместимая с жизнью. Там было осколочное ранение головы, осколочное ранение грудной клетки....... Были проведены реанимационные мероприятия, все эти манипуляции мы проводили на базе автоперевязочной, которая была огорожена, была с красными крестами, был белый флаг. То есть невооруженным глазом было видно, что это именно медицинская машина, то есть именно для оказания помощи раненым и больным, и не какая это не «единица боевой техники». И когда реанимационные мероприятия проводили, мы все обратили внимание, такой пошел звон по металлу, по нам из стрелкового оружия начали бить... А она (автоперевязочная машина) еще стояла как-то неудобно, в разрезе между медпунктом и баней, то есть открытое пространство, и она свободно начала простреливаться из стрелкового оружия. Там был кислородный баллон, аппарат искусственной вентиляции легких, мог произойти взрыв, что могло повлечь за собой жертвы.
После этого было принято решение, и мы переместились уже в сам медпункт. Со стороны двора батальона, со стороны плаца, он не простреливался.
Дмитрий Зубок - Где-то часов в 7 утра. Минометный обстрел вдоль забора шел, а потом началось и из стрелкового оружия. Одновременно начали стрелять. И момент запомнился, я вышел из медпункта, как раз первых раненых понесли и в этот момент произошел взрыв, из танка, когда уже в третий этаж влетел снаряд. Стенка уже начала рушиться постепенно. Первые убитые появились тогда, это минут 15-20 после начала обстрела. Тут понял, что уже не шутки. Мы пошли в автоперевязочную, и что самое удивительное, она была с красным крестом, но в нее начали влетать пули.
- А грузины не знали, что там медпункт?
Дмитрий Зубок - Конечно, знали. Еще в начале августа комбат нас предупреждал, чтобы мы не «светились» там особенно, так как на сопредельной территории постоянно находились грузинские военнослужащие с биноклями, со стороны Земо-Никози. Было постоянное с их стороны наблюдение. Все помещения миротворческого батальона были давным-давно всем известны, и было понятно, что и где находится.
Кристина Литовка - Мы всё (медоборудование) разложили, но приходилось бегать, чтобы все перетащить, потому что постоянно обстреливали и потом решили сделать операционную уже в столовой медпункта.
Александр Коновалов- А второй 200-ый, которого принесли, (это был убитый выстрелом снайпера), я не знаю его фамилию..... Это был второй убитый, это был командир разведвзвода.
- Миротворец?
Александр Коновалов - Да, из нашего миротворческого батальона, командир взвода. Молодой парень, старший лейтенант. Его принесли, только начали вносить, мы взяли его на руки, он обмяк, положили его на импровизированный операционный стол. При осмотре тела я обнаружил, что у него было входное отверстие со стороны шеи, скорее всего, он или отбегал, когда перебегал от казармы к медпункту, и выходное было со стороны спины отверстие и где-то седьмой шейный позвонок. То есть это была именно пуля снайпера. И стало понятно, что все намного серьезнее. Приказ командира батальона, (хотя он сам был ранен осколочным ранением), полковника Тимермана... Им было принято решение переместиться в соседнее здание - в баню.
Мы передвигались туда, когда велся прикрывающий огонь из пулемета, чтобы дать перебежать. Так же, дымовая завеса была, чтобы с меньшими потерями перейти .... все это произошло, и по команде. Грубо говоря, сначала представители медслужбы и разведчики пошли, ну, потом комбат. Человек 12 или 15 нас перебежало за баню.
Как раз вот ведется, если там посмотреть, посмотреть на съемках, там ведется съемка, когда мы все сидим, присели, и раз, съемка прерывается... резкий хлопок.
Сначала вы работали в автоперевязочной, потом перешли в медпункт?
Дмитрий Зубок- Да. Невозможно было работать. Выйдешь на улицу и схлопочешь пулю, это сто процентов.
Из медпункта вы перешли в кочегарку?
Дмитрий Зубок - Да во время перемещения как раз упала крыша. А потом уже понимаете, остановить было невозможно, вся техника была взорвана. Все точки были пристреляны
- У грузин или у нас?
Дмитрий Зубок - Конечно у грузин. Их танки заходили с одной стороны, с другой, и прицельно по нам били.
А пехота была, грузинская?
Дмитрий Зубок- 8-го не было, 9-го была. Сначала ведь надо артподготовку провести «красивую», а потом подходить и кто останется уже добивать.
Помимо танков 8-го действовала еще и грузинская авиация?
Дмитрий Зубок - Тяжело сказать, кто бомбил. Когда кругом земля горит и все взрывается тяжело вообще понять, куда и кто бежит. Уже не до скальпеля, уже и не до помощи...
http://kgrr.livejournal.com/26758.html
http://avtonomka.org/voyna/pk.htm