"Авиационный Евгений Онегин" (авиапародия времен Отечественной войны)
Разбираясь в семейных архивах, наткнулась на старую немецкую тетрадку со стихами.
На обложке написано, что"передал" мой отец Юрий Лушников, но почерк, которым написаны стихи, отличается от того, к которому привыкла я: только допечатав до конца, я поняла, что поэма написана молодым совсем человеком, а я помню почерк уже зрелого мужчины.
Отец отдал поэму для правки и оценки поэту Ивану Шамову, летчику, который был во время испытаний самолета в 1947 году был травмирован и до конца жизни оставался прикован к постели. Помню, моя мама с уважением относилась к супруге Ивана Шамова, которая всю свою жизнь посвятила мужу и изредка бывала у нас в гостях после его смерти.
Про Шамова нашла в интернете информацию: http://www.tambovlib.ru/litmap/wiki.php?w=%D8%E0%EC%EE%E2+%C8%E2%E0%ED+%C2%E0%F1%E8%EB%FC%E5%E2%E8%F7, оказывается, он писал стихи и для песен (в частности, "Костры горят далекие" на музыку Бориса Мокроусова), издавал книги.
Понятно, что текст этот в 1952 году не мог быть нигде опубликован, но написан он с юмором, и я решила его перепечатать, хотя прошло более 60 лет со времени его написания.
В тексте, написанном от руки, есть правки, буду печатать с ними.
Печатать будет нелегко, как я понимаю:))
Но мне самой интересно, что там происходило с авиационным механиком Онегиным в те далекие годы, когда практически никого из нас не было на белом свете:)
Орфографию и пунктуацию оставлю такой, как в рукописи, некоторые зачеркнутые строки тоже воспроизведу, т.к. эти правки - свидетельство времени, в котором была написана поэма, ведь в то время был жив Сталин и о словах думали не только с точки зрения филолога.
«"Онегин"
На обратной стороне обложки карандашом мелким почерком написаны от руки строчки, которые потом отпечатали на машинке:
«"Онегин"» на Яндекс.Фотках
Отец писал тогда округлым четким почерком:
«"Онегин"» на Яндекс.Фотках
I
Мой летчик самых честных правил,
Когда начался перелет,
Он за три дня меня заставил
Готовить сложный самолет.
Его пример другим наука,
Но, боже мой, какая скука
Найти дефект во чтоб ни стало,
Такой, чтобы стрелка не дрожала, -
Так думал молодой механик,
Готовя к вылету свой "Ил".
Слил конденсат, законтрил краник
И командиру доложил.
Но вылетать пока что рано,
И потому, мои друзья,
С героем моего романа
Вас познакомить должен я.
Подобно всем другим ребятам
Он призван был военкоматом
Забрал повестку, сел в вагон, -
И так вот стал военным он.
Кто может знать, где наше счастье
И по каким путям шагать,
Он мог попасть бы в моточасти,
Артиллеристом мог бы стать,
Но все же волею небес
Попал Онегин в ВВС.
С прилежностью, по доброй воле,
Учился он в Волчанской школе,
(*тут зачеркнуты строки, но поскольку времена изменились, я приведу их тут:
напрасно он не протестовал,
на то ведь создан трибунал - А.)
Науки быстро познавал,
И от других не отставал.
В сорокаградусный мороз
Не замечая горьких слез
Прикрыв рукой синий нос
Он от зари и до зари
Учил огромный ТБ-3:
Курсантом трудно быть везде,
как в Вольске, так и в Кзыл-Орде.
Но год прошел в воздушном флоте:
Сумел НИАС пять раз прочесть,
Он получил любовь к работе
И аттестат по норме шесть.
И вот Онегин на свободе;
Сперва работал на заводе,
Потом, как там не сачковал -
Однако ж скоро в ЗАП попал.
(*очевидно, в запас - А.)
Жить в ЗАПе было явно хуже.
Он затянул ремень потуже,
И хоть хотелось очень есть, -
Пришлось забыть про норму шесть.
«"Онегин"» на Яндекс.Фотках
Среди друзей моих немало
В то время в запас попадало:
Амелин Слава, Юрий Шведов.
Один из них там жизнь отведав,
Потом попал из ЗАПа в полк:
Три дня смотрел на хлеб, как волк,
Потом набрав чуть-чуть силенки,
Кричал, что есть не может пшенки.
Подай ему свиной тушенки
Или копченых языков.
Период был у всех таков.
Попал в бригаду ВВС.
В очко играли мы ночами,
Ходили с девушками в лес.
В шестом часу ложились спать,
Чтоб до подъема чуть "добрать".
Жизнь протекала очень гладко,
Когда весеннею порой
Пришла большая разнарядка -
И в полк поехал наш герой.
Пока работал на заводе,
Стал ТБ-3 уже не в моде.
И вот пришлось ему начать
"ИЛ-2" усердно изучать.
И честно, не смыкая глаз,
Почти всю ночь читал НИАС,
Пока комэска не решил,
Что он отлично знает "ИЛ".
Судьба Онегина хранила,
Он получил два новых "ИЛа",
Отвертку, трубку, три ключа,
И стал работать сгоряча.
Он мог без лишних разговоров
Сменить в неделю пять моторов.
И мог почти что без ключей
Собрать две дюжины свечей.
Итак, он был механ примерный.
Чтоб самолет его был чист,
Ему дан был помощник верный -
Владимир Ленский, моторист.
Они сдружились понемногу,
В работе обгоняя всех.
Жизнь протекала, слава богу,
Без крика, шума и помех.
Казалось, и не быть раздорам,
Но тут пришла в недобрый час
Татьяна - мастер по приборам, -
Успешно кончив тульский ШМАС.
Ефрейтор Ларина Татьяна
Была без всякого изъяна -
Решил единодушно полк.
(У нас ведь знают в этом толк)
О, сколько было разговоров
О ней под крыльями машин!
Блистали глазки у майоров,
Сверкали очи у старшин.
И командир полка упорно
Твердил, надеясь на успех:
"Любви все возрасты покорны,
Она сильней законов всех".
Но равнодушно, без привета,
Она относится к чинам:
Один просвет и два просвета
Напрасно ходят по пятам.
(*имеются в виду просветы между ленточками на погонах, по которым определялись старшие и младшие военные чины - А.)
Лишь одного печальным горящим взглядом
Она встречает каждый раз,
Дрожит, когда он с нею рядом
И отвести не может глаз.
Онегин - стройный и плечистый,
Других красивей, веселей, -
Хоть получал он в месяц чистых
Всего лишь 305 рублей.
Но сам Онегин хладнокровно
На красоту её глядит,
А сердце бьется ровно, ровно,
Он не теряет аппетит.
Сильна техническая кровь
И недоступна ей любовь!
II
Весна, механик торжествуя,
Сливает в бочку антифриз,
Вдали комиссию почуя,
Усердно трет и верх и низ.
Рвет на портянки отепленье,
Глядеть не хочет в МЗС.
Пора любви и вдохновенья
Уже началась в ВВС.
И вот, друзья, в начале марта,
Хваля красавицу весну,
Владимир Ленский шел со старта
И встретил девушку одну.
Он пять ночей на знал покоя,
Казалось, чем-то удивлен.
Никто не знал, что с ним такое.
И все решили: "Он влюблен"
Предмет его горячей страсти
Прекрасна девушка была.
Она жила немного в части,
Но многим счастье принесла.
Она сначала так радушно
Лечила боль сердечных ран
И полк решил единодушно:
"У них получится роман".
Но он, увы, не знал об этом.
Писал ей нежные стихи,
И слал их с пламенным приветом.
С любовью ... шуточки плохи!
Вот зачехлив однажды спарку,
Владимир Ленский мчится к парку,
Он должен всё ей объяснить.
Пусть скажет: быть или не быть.
Владимир вздрогнул в изумленьи,
Сказать не может ничего:
Её он видит в отдаленьи
И с кем? С механиком его.
Они смеялись, жали руки,
И взгляд её был очень мил.
Онегин, видно, что от скуки,
Ей тоже что-то говорил.
"Теперь я всё отлично вижу,
Поймал вас вместе, наконец."
- Онегин, я вас ненавижу,
Онегин, знайте, вы - подлец!
И грудь моя клокочет мщеньем,
И стонет попранная честь."
И бросил он врагу с презреньем
Торцовый ключ на тридцать шесть.
К ним подбежали их друзья,
Но поздно - помирить нельзя.
Такого тяжкого удара,
Не мог Онегин перенесть.
- Дуэль? Отлично! У ангара
Я буду ждать вас ровно в шесть.
III
Скользит луна по небосклону,
Гуляет ветер за окном,
Предвидя летную погоду,
Весь лагерь спит спокойным сном.
Не спится лишь одной Татьяне,
Она лежит и, как в тумане,
Вдруг видит нежные черты:
"Онегин, Женя, это ты?"
Но нет. Лишь ветер завывает,
О чем-то шепчутся кусты,
Печально Ларина вздыхает,
Одни мечты, одни мечты...
Она пьяна, но не от браги,
Терпеть уж дальше нету сил,
- Дневальный, дай-ка лист бумаги,
Перо и скляночку чернил.
Весенний воздух свеж и чист.
Коптилка тускло освещает
Её письмо - тетрадный лист.
"Я вам пишу, чего же боле,
Что я могу ещё сказать,
О вас жила мечтой я в школе,
Я не могу спокойно спать.
Вы так прекрасны и так милы,
Настойчивы и терпеливы.
Мы вместе б были так счастливы,
Короче - Вы мой идеал!"
Письмо угольником свернула
Черкнула адрес и уснула.
IV
Надев суконные пилотки,
Набросив на плечи шинель,
И замарав в грязи обмотки,
Враги явились на дуэль.
Они готовились с рассвета
Сразиться в свете юных лет
Забрав с собой два пистолета
И десять пар цветных ракет.
Друзья! Давно ли вместе мыли
Свой милый старый аппарат?
Друзья! Давно ли вместе жили,
Как с другом друг, как с братом брат?
Одни страдания и муки
Давно ль делили вместе вы?
К чему дуэль? Пожмите руки,
Забудьте ссору! Но - увы...
В руках блеснули пистолеты
И ярко-красные ракеты,
Пронзя безоблачную высь,
Со страшным свистом пронеслись.
Онегин знал, что по роману
Он в этой схватке победит.
И если в книгах нет обману, -
То моторист его убит.
Терзаясь горем и сомненьем
Сказать "прощай" ему хотел,
Но тут увидел с изумленьем,
Что Ленский тоже жив и цел!..
Они опять на место стали,
Ещё достали по одной,
Но им стреляться помешали:
Пришел из штаба посыльной.
Их к командиру вызывают,
"Ну, друг, попали мы теперь...
Пошли". И робко отворяет
Владимир Ленский штаба дверь.
Он получил большую взбучку
За самовольную отлучку,
За хулиганство и стрельбу
И был отправлен на губу.
Онегин, строгий и печальный,
Проходит молча в кабинет,
Глядит с сочувствием дневальный:
"Ему всего лишь 20 лет".
- От вас, Онегин, я, признаться,
Таких вещей не ожидал.
Чтоб с подчиненными стреляться...
На всю дивизию скандал!
Но чтобы не было такого, -
Тут на минуту батя смолк,
Подумал, и сказал сурово:
- Уедешь ты в соседний полк!
V
Как жаль, что Пушкин умер рано,
ведь если б знал он техсостав,
Он посвятил бы нам романы,
В пятнадцать, двадцать, тридцать глав.
Конечно, быть легко талантом,
Когда другой заботы нет,
Но если б Пушкин был сержантом, -
Навряд ли был бы он поэт.
Но он давно в туманной дали,
Тому уж полтораста лет,
Тогда по небу не летали,
Тогда хватало и карет.
***
Меня нередко подгоняют:
"Пиши ещё, ещё пиши!" -
И часто в шутку называют:
Поэт технической души.
Далее следует запись красным карандашом:
Читал 24-ХI-52
И. Шамов
Затем его почерком обращение:
Юрий!
Как ты и просил, я кое-где слегка подчистил пародию. Но многие стилистические малограмотные обороты просто нельзя править, не ломая многих кусков целиком. Поэтому, пусть будет "Авиационный Е. Онегин", хотя кое-где и корявым по стилю, но чисто авиационным!
Перепиши его, отпечатай, обрати особое внимание на синтакс. знаки, на пунктуацию, - и если можно, пришли мне экземплярчик опять.
Всё.
И. Шамов.
24-ХI-52
С мамой они познакомились позже, её подруги рассказывали мне, что он её очень любил.
Она играла в студенческой сборной Таджикистана (дело происходило в Душанбе) по баскетболу (хотя была не очень высокой), а отец там служил в армии. После тренировок, когда девчонки были очень голодными, отец приносил на всю команду ящик пива и буханку черного хлеба. Спустя много лет глаза рассказчиц светились: время было голодное и эта буханка хлеба была деликатесом и щедрым угощением.
А только жизнь показала, что тяга отца к безымянным девушкам, которые приносят счастье многим, не исчезла.
И текст этой поэмы, написанной отцом до встречи с мамой, до рождения нас с братом, имеет для меня и другое значение.
Суть человека просвечивается во многих поступках и словах.
Если бы вовремя это увидеть...
Но отец есть отец.
Читать его стихи мне было и грустно, и смешно.
Особенно зная его судьбу.
На обложке написано, что"передал" мой отец Юрий Лушников, но почерк, которым написаны стихи, отличается от того, к которому привыкла я: только допечатав до конца, я поняла, что поэма написана молодым совсем человеком, а я помню почерк уже зрелого мужчины.
Отец отдал поэму для правки и оценки поэту Ивану Шамову, летчику, который был во время испытаний самолета в 1947 году был травмирован и до конца жизни оставался прикован к постели. Помню, моя мама с уважением относилась к супруге Ивана Шамова, которая всю свою жизнь посвятила мужу и изредка бывала у нас в гостях после его смерти.
Про Шамова нашла в интернете информацию: http://www.tambovlib.ru/litmap/wiki.php?w=%D8%E0%EC%EE%E2+%C8%E2%E0%ED+%C2%E0%F1%E8%EB%FC%E5%E2%E8%F7, оказывается, он писал стихи и для песен (в частности, "Костры горят далекие" на музыку Бориса Мокроусова), издавал книги.
Понятно, что текст этот в 1952 году не мог быть нигде опубликован, но написан он с юмором, и я решила его перепечатать, хотя прошло более 60 лет со времени его написания.
В тексте, написанном от руки, есть правки, буду печатать с ними.
Печатать будет нелегко, как я понимаю:))
Но мне самой интересно, что там происходило с авиационным механиком Онегиным в те далекие годы, когда практически никого из нас не было на белом свете:)
Орфографию и пунктуацию оставлю такой, как в рукописи, некоторые зачеркнутые строки тоже воспроизведу, т.к. эти правки - свидетельство времени, в котором была написана поэма, ведь в то время был жив Сталин и о словах думали не только с точки зрения филолога.
«"Онегин"
На обратной стороне обложки карандашом мелким почерком написаны от руки строчки, которые потом отпечатали на машинке:
«"Онегин"» на Яндекс.Фотках
Отец писал тогда округлым четким почерком:
«"Онегин"» на Яндекс.Фотках
I
Мой летчик самых честных правил,
Когда начался перелет,
Он за три дня меня заставил
Готовить сложный самолет.
Его пример другим наука,
Но, боже мой, какая скука
Найти дефект во чтоб ни стало,
Такой, чтобы стрелка не дрожала, -
Так думал молодой механик,
Готовя к вылету свой "Ил".
Слил конденсат, законтрил краник
И командиру доложил.
Но вылетать пока что рано,
И потому, мои друзья,
С героем моего романа
Вас познакомить должен я.
Подобно всем другим ребятам
Он призван был военкоматом
Забрал повестку, сел в вагон, -
И так вот стал военным он.
Кто может знать, где наше счастье
И по каким путям шагать,
Он мог попасть бы в моточасти,
Артиллеристом мог бы стать,
Но все же волею небес
Попал Онегин в ВВС.
С прилежностью, по доброй воле,
Учился он в Волчанской школе,
(*тут зачеркнуты строки, но поскольку времена изменились, я приведу их тут:
напрасно он не протестовал,
на то ведь создан трибунал - А.)
Науки быстро познавал,
И от других не отставал.
В сорокаградусный мороз
Не замечая горьких слез
Прикрыв рукой синий нос
Он от зари и до зари
Учил огромный ТБ-3:
Курсантом трудно быть везде,
как в Вольске, так и в Кзыл-Орде.
Но год прошел в воздушном флоте:
Сумел НИАС пять раз прочесть,
Он получил любовь к работе
И аттестат по норме шесть.
И вот Онегин на свободе;
Сперва работал на заводе,
Потом, как там не сачковал -
Однако ж скоро в ЗАП попал.
(*очевидно, в запас - А.)
Жить в ЗАПе было явно хуже.
Он затянул ремень потуже,
И хоть хотелось очень есть, -
Пришлось забыть про норму шесть.
«"Онегин"» на Яндекс.Фотках
Среди друзей моих немало
В то время в запас попадало:
Амелин Слава, Юрий Шведов.
Один из них там жизнь отведав,
Потом попал из ЗАПа в полк:
Три дня смотрел на хлеб, как волк,
Потом набрав чуть-чуть силенки,
Кричал, что есть не может пшенки.
Подай ему свиной тушенки
Или копченых языков.
Период был у всех таков.
Попал в бригаду ВВС.
В очко играли мы ночами,
Ходили с девушками в лес.
В шестом часу ложились спать,
Чтоб до подъема чуть "добрать".
Жизнь протекала очень гладко,
Когда весеннею порой
Пришла большая разнарядка -
И в полк поехал наш герой.
Пока работал на заводе,
Стал ТБ-3 уже не в моде.
И вот пришлось ему начать
"ИЛ-2" усердно изучать.
И честно, не смыкая глаз,
Почти всю ночь читал НИАС,
Пока комэска не решил,
Что он отлично знает "ИЛ".
Судьба Онегина хранила,
Он получил два новых "ИЛа",
Отвертку, трубку, три ключа,
И стал работать сгоряча.
Он мог без лишних разговоров
Сменить в неделю пять моторов.
И мог почти что без ключей
Собрать две дюжины свечей.
Итак, он был механ примерный.
Чтоб самолет его был чист,
Ему дан был помощник верный -
Владимир Ленский, моторист.
Они сдружились понемногу,
В работе обгоняя всех.
Жизнь протекала, слава богу,
Без крика, шума и помех.
Казалось, и не быть раздорам,
Но тут пришла в недобрый час
Татьяна - мастер по приборам, -
Успешно кончив тульский ШМАС.
Ефрейтор Ларина Татьяна
Была без всякого изъяна -
Решил единодушно полк.
(У нас ведь знают в этом толк)
О, сколько было разговоров
О ней под крыльями машин!
Блистали глазки у майоров,
Сверкали очи у старшин.
И командир полка упорно
Твердил, надеясь на успех:
"Любви все возрасты покорны,
Она сильней законов всех".
Но равнодушно, без привета,
Она относится к чинам:
Один просвет и два просвета
Напрасно ходят по пятам.
(*имеются в виду просветы между ленточками на погонах, по которым определялись старшие и младшие военные чины - А.)
Лишь одного печальным горящим взглядом
Она встречает каждый раз,
Дрожит, когда он с нею рядом
И отвести не может глаз.
Онегин - стройный и плечистый,
Других красивей, веселей, -
Хоть получал он в месяц чистых
Всего лишь 305 рублей.
Но сам Онегин хладнокровно
На красоту её глядит,
А сердце бьется ровно, ровно,
Он не теряет аппетит.
Сильна техническая кровь
И недоступна ей любовь!
II
Весна, механик торжествуя,
Сливает в бочку антифриз,
Вдали комиссию почуя,
Усердно трет и верх и низ.
Рвет на портянки отепленье,
Глядеть не хочет в МЗС.
Пора любви и вдохновенья
Уже началась в ВВС.
И вот, друзья, в начале марта,
Хваля красавицу весну,
Владимир Ленский шел со старта
И встретил девушку одну.
Он пять ночей на знал покоя,
Казалось, чем-то удивлен.
Никто не знал, что с ним такое.
И все решили: "Он влюблен"
Предмет его горячей страсти
Прекрасна девушка была.
Она жила немного в части,
Но многим счастье принесла.
Она сначала так радушно
Лечила боль сердечных ран
И полк решил единодушно:
"У них получится роман".
Но он, увы, не знал об этом.
Писал ей нежные стихи,
И слал их с пламенным приветом.
С любовью ... шуточки плохи!
Вот зачехлив однажды спарку,
Владимир Ленский мчится к парку,
Он должен всё ей объяснить.
Пусть скажет: быть или не быть.
Владимир вздрогнул в изумленьи,
Сказать не может ничего:
Её он видит в отдаленьи
И с кем? С механиком его.
Они смеялись, жали руки,
И взгляд её был очень мил.
Онегин, видно, что от скуки,
Ей тоже что-то говорил.
"Теперь я всё отлично вижу,
Поймал вас вместе, наконец."
- Онегин, я вас ненавижу,
Онегин, знайте, вы - подлец!
И грудь моя клокочет мщеньем,
И стонет попранная честь."
И бросил он врагу с презреньем
Торцовый ключ на тридцать шесть.
К ним подбежали их друзья,
Но поздно - помирить нельзя.
Такого тяжкого удара,
Не мог Онегин перенесть.
- Дуэль? Отлично! У ангара
Я буду ждать вас ровно в шесть.
III
Скользит луна по небосклону,
Гуляет ветер за окном,
Предвидя летную погоду,
Весь лагерь спит спокойным сном.
Не спится лишь одной Татьяне,
Она лежит и, как в тумане,
Вдруг видит нежные черты:
"Онегин, Женя, это ты?"
Но нет. Лишь ветер завывает,
О чем-то шепчутся кусты,
Печально Ларина вздыхает,
Одни мечты, одни мечты...
Она пьяна, но не от браги,
Терпеть уж дальше нету сил,
- Дневальный, дай-ка лист бумаги,
Перо и скляночку чернил.
Весенний воздух свеж и чист.
Коптилка тускло освещает
Её письмо - тетрадный лист.
"Я вам пишу, чего же боле,
Что я могу ещё сказать,
О вас жила мечтой я в школе,
Я не могу спокойно спать.
Вы так прекрасны и так милы,
Настойчивы и терпеливы.
Мы вместе б были так счастливы,
Короче - Вы мой идеал!"
Письмо угольником свернула
Черкнула адрес и уснула.
IV
Надев суконные пилотки,
Набросив на плечи шинель,
И замарав в грязи обмотки,
Враги явились на дуэль.
Они готовились с рассвета
Сразиться в свете юных лет
Забрав с собой два пистолета
И десять пар цветных ракет.
Друзья! Давно ли вместе мыли
Свой милый старый аппарат?
Друзья! Давно ли вместе жили,
Как с другом друг, как с братом брат?
Одни страдания и муки
Давно ль делили вместе вы?
К чему дуэль? Пожмите руки,
Забудьте ссору! Но - увы...
В руках блеснули пистолеты
И ярко-красные ракеты,
Пронзя безоблачную высь,
Со страшным свистом пронеслись.
Онегин знал, что по роману
Он в этой схватке победит.
И если в книгах нет обману, -
То моторист его убит.
Терзаясь горем и сомненьем
Сказать "прощай" ему хотел,
Но тут увидел с изумленьем,
Что Ленский тоже жив и цел!..
Они опять на место стали,
Ещё достали по одной,
Но им стреляться помешали:
Пришел из штаба посыльной.
Их к командиру вызывают,
"Ну, друг, попали мы теперь...
Пошли". И робко отворяет
Владимир Ленский штаба дверь.
Он получил большую взбучку
За самовольную отлучку,
За хулиганство и стрельбу
И был отправлен на губу.
Онегин, строгий и печальный,
Проходит молча в кабинет,
Глядит с сочувствием дневальный:
"Ему всего лишь 20 лет".
- От вас, Онегин, я, признаться,
Таких вещей не ожидал.
Чтоб с подчиненными стреляться...
На всю дивизию скандал!
Но чтобы не было такого, -
Тут на минуту батя смолк,
Подумал, и сказал сурово:
- Уедешь ты в соседний полк!
V
Как жаль, что Пушкин умер рано,
ведь если б знал он техсостав,
Он посвятил бы нам романы,
В пятнадцать, двадцать, тридцать глав.
Конечно, быть легко талантом,
Когда другой заботы нет,
Но если б Пушкин был сержантом, -
Навряд ли был бы он поэт.
Но он давно в туманной дали,
Тому уж полтораста лет,
Тогда по небу не летали,
Тогда хватало и карет.
***
Меня нередко подгоняют:
"Пиши ещё, ещё пиши!" -
И часто в шутку называют:
Поэт технической души.
Далее следует запись красным карандашом:
Читал 24-ХI-52
И. Шамов
Затем его почерком обращение:
Юрий!
Как ты и просил, я кое-где слегка подчистил пародию. Но многие стилистические малограмотные обороты просто нельзя править, не ломая многих кусков целиком. Поэтому, пусть будет "Авиационный Е. Онегин", хотя кое-где и корявым по стилю, но чисто авиационным!
Перепиши его, отпечатай, обрати особое внимание на синтакс. знаки, на пунктуацию, - и если можно, пришли мне экземплярчик опять.
Всё.
И. Шамов.
24-ХI-52
С мамой они познакомились позже, её подруги рассказывали мне, что он её очень любил.
Она играла в студенческой сборной Таджикистана (дело происходило в Душанбе) по баскетболу (хотя была не очень высокой), а отец там служил в армии. После тренировок, когда девчонки были очень голодными, отец приносил на всю команду ящик пива и буханку черного хлеба. Спустя много лет глаза рассказчиц светились: время было голодное и эта буханка хлеба была деликатесом и щедрым угощением.
А только жизнь показала, что тяга отца к безымянным девушкам, которые приносят счастье многим, не исчезла.
И текст этой поэмы, написанной отцом до встречи с мамой, до рождения нас с братом, имеет для меня и другое значение.
Суть человека просвечивается во многих поступках и словах.
Если бы вовремя это увидеть...
Но отец есть отец.
Читать его стихи мне было и грустно, и смешно.
Особенно зная его судьбу.