Баллада о Западе и Востоке
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, не встретиться им никогда,
Пока будут Небо с Землей таковы, какими их Бог создал.
Но Запада нет и Востока нет, нет наций, родов и преград,
Когда двое сильных и смелых мужчин друг другу в глаза глядят.
Камал с двадцатью людьми сбежал в один из ночных часов.
Кобылу полковника он угнал, в конюшне сломав засов.
Полковник гордился кобылой той, и каждый об этом знал,
Но вор, на подковах шипы обернув, к границе ее погнал.
Полковничий сын, про побег узнав, построил разведотряд
И, глядя в глаза молодцов, спросил: "Кто знает, где конокрад?"
Тут Мохаммед Хан, рисальдара* сын, из строя шагнув, сказал:
"Кто знает рассветных туманов путь, тот ведает, где Камал.
В потемках проскачет он Абазай, а дальше - дорога в Бонар,
Но должен у форта Букло поить кобылу в полуденный жар.
И если поскачешь ты в форт Букло, как могут орлы летать,
То с помощью Божьей у самых гор сумеешь его догнать.
Но если успеет мятежный вождь в ущелье Джагай нырнуть,
Оставь его, люди Камала там, пускайся в обратный путь.
И слева, и справа там кручи скал, кусты, а тропа узка...
Ты сможешь услышать затвора лязг, но глаз не найдет стрелка".
И взял скакуна полковничий сын - лихого, как смерч, коня:
Набат изо рта, и шея крута, а сердце полно огня.
Вскочив на него, полковничий сын до форта Букло домчал,
Не пробыл он лишней минуты там, не ел и не отдыхал.
Немедля - в седло и к границе вскачь, как могут орлы летать.
И перед ущельем Джагай он смог кобылу отца нагнать.
Разведчик Камала узнал и вмиг, заметив глазной белок,
На полном скаку пистолет достал, прицелясь, спустил курок.
Над ухом Камала раздался свист, а пули и след простыл.
"Стреляешь, как воин",- сказал Камал, - "Посмотрим, как ездишь ты!".
От края до края в ущелье том ввысь рыжая пыль взвилась.
Конь сына полковника мчал, как барс, кобыла, как лань неслась.
И скалы, нависшие над тропой, слились в пелене песков...
Разведчик услышал затвора лязг, но глаз не нашел врагов.
Скакал жеребец, как раненый бык, в песчаной пыли густой,
Но, словно девица перчаткой своей, кобыла играла уздой.
И с силой тайфуна и ста чертей летела погоня вдаль,
Но загнанный конь все труднее дышал, сжимая зубами сталь.
Внезапно споткнулся о камень он и в горный поток упал.
И, чтоб разведчику встать помочь, вождь руку ему подал.
Он выбил ногой пистолет врага из кисти, разбитой в кровь,
И крикнул: "Довольно уж я играл, борьбы не начнем мы вновь!
Здесь, в этих горах, и на двадцать миль ты пня бы найти не смог,
Где б, встав на колено с ружьем в руках, не целил в тебя стрелок.
Лишь стоило бросить поводья мне и резко взмахнуть рукой,
И стая шакалов сегодня в ночь отужинала б тобой.
А если бы я головой качнул, когда ты в меня стрелял,
То пуля пробила бы мой висок и я мертвечиной стал".
Блестяще ответил полковничий сын: "Успеем кормить зверье,
Сначала полезно тебе посчитать, почем стоит мясо мое.
Как тысяча сабель сюда придут, чтоб кости мои забрать,
Немалую плату за тот обед придется тебе отдать.
Истопчут их кони поля хлебов, солдаты зерно возьмут,
Без жалости вырежут весь ваш скот и ваши дома сожгут.
Но если тебя не смутит цена обеда своих друзей,
То что же ты ждешь, кровожадный пес? Шакалов зови скорей!
А если цена для тебя велика и ты шакалью не брат,
Верни мне кобылу отца сейчас, на ней я вернусь назад!".
Камал, подойдя к нему, руку сжал и молвил, взглянув в глаза,:
"Здесь встретился с волком матерый волк, к чему говорить о псах?!
Пусть падалью будут питаться я, коль зло причиню тебе.
И если со смертью ты смог шутить - удача в твоей судьбе!".
Блестяще ответил полковничий сын: "Честь рода и мне дорога.
Кобылу отца я дарю тебе - достойна она седока!".
Кобыла к разведчику тут подошла, ласкалась к нему она...
"Мы оба достойны", - сказал Камал, - "Но лошадь тебе верна.
Так пусть возвратится она домой, а с ней и подарок мой:
В узорах седло и стремян серебро, чепрак с бирюзовой уздой".
Полковничий сын пистолет достал и твердой подал рукой.
"Один ты отнял у врага", - сказал, - "Как друг я дарю другой".
"Ну что же, - промолвил тогда Камал, - я кровью за кровь плачу.
Отцу твоему, что тебя послал, я сына отдать хочу".
Он свистнул заливисто сыну, и тот по скалам легко сбежал.
И, стройный, как пика, а крепкий, как бук, по правую руку встал.
"Вот он - твой хозяин, - Камал сказал, - разведку он водит в бой.
Ты стань ему другом и братом стань, от пуль заслони собой.
Пока или я, или смерть твоя не снимем с тебя обет,
В огне и воде, всегда и везде его защити от бед.
И будешь ты хлеб Королевы есть, я буду ее врагом.
И ради покоя ее границ сожжешь ты отцовский дом.
Ты храбрым солдатом ей будешь, сын, - такая судьба твоя.
И, может, займешь в Пешаваре** пост, где буду повешен я".
-Смотрели друг другу они в глаза, священным огнем клялись
Быть кровными братьями. На клинке их судьбы и кровь слились.
И хлебом и солью они клялись навеки и с этих пор,
Хайберским ножом и честью родов, и именем Бога гор.
Полковничий сын на кобылу сел, взял названый брат коня,
И прибыли к форту Букло они вдвоем на закате дня.
Но, как только въехали в форт, они увидели блеск клинков -
Там в горскую кровь обмакнуть свой штык был каждый солдат готов.
"Назад! - закричал полковничий сын. - Назад, и штыки долой!
Я в прошлую ночь догонял врага, но друга привел с собой".
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, не встретиться им никогда,
Пока будут Небо с Землей таковы, какими их Бог создал.
Но Запада нет и Востока нет, нет наций, родов, преград,
Когда двое сильных и смелых мужчин друг другу в глаза глядят!
Р. Киплинг. Перевод - Константин Филатов.
Вот уж что значит - выдернуть из контекста. Первые строки цитируют все кому не лень, но сэр Редьярд - совсем о другом.