(no subject)
Теперь вопрос, что все это падение цен на нефть значит для мира.
Для многих экономик, которые все никак не могут выкарабкаться после великой рецессии, это снижение, по идее, сильно во благо. В самом деле, это такой экономический стимул, что никаким QE и низким процентным ставкам не снился, он эквивалентен снижению подоходного налога на несколько процентов. Но с другой стороны, оно лишь добавляет к дефляционному давлению, с которым стараются бороться европейский и японский центробанки. Проблема многихстран сейчас не в отсутствии денег, а в отсутствии инвестиционных идей и готовности тратить эти деньги. А в данном случае осуществляется значительный value transfer от стран-транжир к странам-сквалыгам. Конечно, изрядная часть нефтяной выручки солилась в разнообразных фондах национального благосостояния, но многие из этих фондов как раз активно инвестировали свои деньги в не-нефтяные сектора мировой экономики, а расточительство граждан нефтяных стран, на которых проливался денежный дождь поддерживало немецких машиностроителей, британских девелоперов, итальянских портных и отельеров и рестораторов по всему свету. Строительство мегапроектов, мостов из ниоткуда в никуда, небоскребов выше туч и т.д. тоже создавало спрос на строительную технику, сталь, услуги и т.д. Сейчас этот спрос подзасохнет, и не факт, что возникнет в тех странах, которые сейчас станут платить меньше за топливо.
Начавшую было активно развиваться индустрию электромобилей нынешние события тоже притормозят - дороговизна электромобиля и связанные с ним неудобства будут меньше окупаться экономией на бензине, хотя, конечно, на продажи Теслы в Норвегии это никак не скажется - там-то с Теслы просто не берут таких налогов, как с бензиновых автомобилей, пускают на полосы общественного транспорта и т.д., так что, Тесла обходится чуть не дешевле VW Passat. Производителям и разработчикам биотоплив, видимо, тоже не поздоровится.
Как ни парадоксально, но американский сланцевый газ может подорожать. Он, собственно, окупался за счет продажи жидких фракций, а коль выручка от жидкой фракции пошла вниз, то придется добирать на росте цен на газ. Правда, неминуемое снижение стоимости бурения и большая доступность буровых могут снизить издержки. Вообще, в том, что касается газа, это снижение цен на нефть может позволить «Газпрому» спать спокойнее - его газ, продаваемый по ценовым формулам станет стоит ближе, если не дешевле, спотового СПГ, уменьшится давление на устойчивость контрактов, газ станет конкурентосопособнее с углем, а «Газпрому», на самом деле, не так важна выручка, как устойчивость и незыблемость долгосрочных контрактов.
Отдельный интерес - что произойдет в Венесуэле, Нигерии, Анголе - неспокойных нефтедобывающих странах без особой подушки безопасности в виде многомиллиардных накоплений, где спокойствие населения покупалось за нефтяные деньги. Если там начнется заварушка, то цена на нефть может снова резко взлететь, так же, как в 2010-м.
В принципе, может быть интересно посмотреть на Азербайджан -нефтяные доходы для него крайне важны, резкое их снижение может привести к всплытию многих застарелых проблем, как выход руководство страны может захотеть пустить наконец в дело армию и арсенал, которые так любовно и не жалея денег отстраивали последние годы и посмотреть, что там у них с соседом спорного на «К».
Ну и разумеется, вопрос, который у всех на яыке - что с Россией-то будет? Если это все так похоже на 1986-й, то не будет ли вскорости так, как в 1991-м? Кто-то задает этот вопрос со страхом, кто-то с большой надеждой. Ну что можно сказать - так, как в 1991-м, почти наверняка не будет.
Давайте для начала представим самый экономически мрачный сценарий. Да, для нынешней России нефтяная выручка, пожалуй, даже важнее, чем она была для СССР. Но экономические и государственные проблемы СССР были куда глубже и разностороннее того, что ему вдруг не хватило денег. Можно спорить, насколько хороши нынешние российские учителя, врачи и инженеры по сравнению с советскими, но нынешние российские управленцы, что в государстве, что в частном секторе, неизмеримо более образованны и профессиональны, чем советские. У России есть проблема с коррупцией и казнокрадством, но это все равно ничто по сравнению с тем, насколько неэффективно распределялись ресурсы при СССР, насколько та система зависела от центрального командного управления. Если помните, тогда особенно большая глубина спада была вызвана, во-первых, мгновенной обстановкой производств, изготавливавших то, что в новое время стало ненужным, во-вторых, тем, что в половине страны инфраструктура была завязана на эти остановившиеся предприятия, вплоть до систем жизнеобеспечения городов, школ, торговли и медицины, в-третьих -«разрывом народохозяйственных связей» - предприятия не умели ни продавать свою продукцию, ни планировать свое производство, ни выстраивать цепочки поставок. Нынешняя экономика, может быть, слабее, но гораздо более гибка и мобильна, чем советская, и поэтому гораздо лучше способна реагировать на шоки. То же касается и российского населения - оно гораздо больше в состоянии заботиться о себе само, менять род занятий, учиться новому, чем 30 лет назад.
С другой стороны, нынешняя российская экономика куда сильнее интегрирована в мировую, чем советская, куда больше зависит от импортных комплектующих, сырья, средств производства. И удорожание этих компонент - это только половина проблемы, вторая - резкое похолодание всех отношений с остальным миром в результате внешнеполитических эскапад 2014-го года. В 1991-1992 к России настроение в мире, несмотря на ее фактическое банкротство, было доброжелательным, практически такми же, как сейчас к Украине. С нынешней Россией мир готов, да и то, не до конца, на сугубо товарно-денежные отношения, причем, на условиях «деньги вперед». Рассчитывать сейчас на кредиты, на договоренности с поставщиками ради долгосрочного партнерства сейчас будет очень тяжело. Опять-таки не все так худо, Россия - все-таки большой и богатый рынок, т.е. ситуация должна стать уж совсем ужасной, чтобы VAG, Samsung или Pepsico закрыли в России производства - им не привыкать, за свою долгую историю они работали в самых неаппетитных странах при самых тяжелых режимах. А эти иностранцы - это и спрос на продукцию российских смежников, и канал притока капиталов, и в идеале - экспортное производство.
В тучные путинские годы довольно много денег было потрачено и на инфраструктуру, и на товары длительного пользования, как гражданами, так и фирмами. Да, очень бездумно потрачено, можно было куда эффективнее, но тем не менее. На этом материальном заделе, что в платяных шкафах и гаражах, что в цехах, страна сможет прожить достаточно долго без заметного снижения уровня жизни - хотя и с сильно ущемленным эго, раньше-то уровень жизни рос, богатство накапливалось, а теперь может придтись ходить в старой одежде, пользоватся старой электроникой, ездить на старой машине (хоть все это будет абсолютно несравнимо с тем, чем пользовались и считали за счастье советские люди в 1989-м). Возможно, определенное время уйдет на перестройку подходов «а, новое купим!» к привычке беречь то, что есть. Но все равно, до бедности, разрухи, развала начала 90-х сейчас очень и очень далеко.
В одном из вариантов жизнь в России будет похожа на бедные постсоветские страны Европы со столичными приличными зарплатами около полутора тысяч долларов и провинциальными около пятиста-семиста. Впрочем, заметьте, это не 100 и не 50, считавшиеся хорошими деньгами в 1992-м.
Но пока и до этого весьма далеко. Валютные резервы все еще весьма значительны, у СССР и близко ничего подобного не было. Кроме того, посмотрите на график цен, нефть сейчас, конечно, дешевеет, но она все равно изрядно дороже и видимо, останется дороже, чем то, до чего дошло дело в 1986-м.
Ну и несомненно, очень много неизвестностей лежит в политической сфере. Нынешние российские власти весьма цепки, циничны, лишены чистоплюйства и романтизма советских властей 1980-1990-х. Это тогда Верховный Совет обсуждал процедуры выхода республик из состава Союза, а сейчас за одно упоминание подобной возможности можно срок получить. Это тогда наличествовали пусть формальные, но все-таки полностью оформленные региональные элиты, законы и т.д., которые только слово им дай, принимались за законы о суверенитете - сейчас это в принципе невозможно, некому, базы для этого нет.
Это тогда полагалось работать во благо народа, давать ему отчет, демонстрировать личную скромность и т.д. Сейчас ничего подобного нет и близко. Правда, тогда у народа была очень сильная симпатия к Западу, западному образу жизни, западной демократии, может быть, не «бесчеловечного американского образца», но уж социал-демократического европейского - так точно. Сейчас народу из западного не слишком близка даже потребительская культура - вот еще, со своим экологичной холщовой сумкой в магазин приходить или покупать товары с маркой Fairtrade.
В итоге, если у революции 1991-го года была какая-то позитивная программа - «что мы хотим сделать» - модернизировать экономику по рыночным образцам, снести железный занавес и интегрироваться с остальным миром, насадить реальную представительную демократию, а у власть имущих не было особой возможности спорить с этой платформой, по их собственным догматам, которым они вынуждены были следовать, полагалось и эффективность экономики повышать, и дружбу народов крепить, и нациям право на самоопределение давать, и народовластие обеспечивать. Нынешняя же власть, во-первых, не связана никакими особенными догматами, а во-вторых гораздо лучше управляет желаниями и идеалами населения. Да, эти желания и идеалы - все-таки со средних этажей пирамиды Маслоу, если власть окажется неспособна обеспечить базовые потребности в еде, тепле, правопорядке, то вся пропаганда окажется бессильной, но как уже говорилось, до этого пока далеко.
Так что, скорее всего, совсем прямые аналогии с 1980-ми проводить рано.
Отдельного интереса заслуживает происходящее на валютной и фондовой бирже. В некотором смысл, это выражение полнейшего вотума недоверия со стороны деловых кругов и более прдвинутой части населения правительству, уверенность в том, что классическая рыночная экономика может быть практически отменена в пользу мобилизационных инструментов, что могут появиться ограничения на движение капитала, что ради внутриполитических и пропагандистских выгод может быть усилена конфронтация с внешним миром, наконец, что элита не захочет снижать свой уровень потребления и будет пытаться его сохранять, что в остановке сжимающейся экономики и санкций потребует еще большего уменьшения доли пирога всех остальных. По большому счету, это предположение сценария имени Мугабе или Мобуту Сесе-Секо, а в более мягком варианте - аргентинского или филиппинского. В африканский сценарий мне все-таки верится с трудом, а в аргентинский, увы, вполне верится. Но заметьте, и Аргентина, и даже Зимбабве пока все-таки как-то существуют.
Для многих экономик, которые все никак не могут выкарабкаться после великой рецессии, это снижение, по идее, сильно во благо. В самом деле, это такой экономический стимул, что никаким QE и низким процентным ставкам не снился, он эквивалентен снижению подоходного налога на несколько процентов. Но с другой стороны, оно лишь добавляет к дефляционному давлению, с которым стараются бороться европейский и японский центробанки. Проблема многихстран сейчас не в отсутствии денег, а в отсутствии инвестиционных идей и готовности тратить эти деньги. А в данном случае осуществляется значительный value transfer от стран-транжир к странам-сквалыгам. Конечно, изрядная часть нефтяной выручки солилась в разнообразных фондах национального благосостояния, но многие из этих фондов как раз активно инвестировали свои деньги в не-нефтяные сектора мировой экономики, а расточительство граждан нефтяных стран, на которых проливался денежный дождь поддерживало немецких машиностроителей, британских девелоперов, итальянских портных и отельеров и рестораторов по всему свету. Строительство мегапроектов, мостов из ниоткуда в никуда, небоскребов выше туч и т.д. тоже создавало спрос на строительную технику, сталь, услуги и т.д. Сейчас этот спрос подзасохнет, и не факт, что возникнет в тех странах, которые сейчас станут платить меньше за топливо.
Начавшую было активно развиваться индустрию электромобилей нынешние события тоже притормозят - дороговизна электромобиля и связанные с ним неудобства будут меньше окупаться экономией на бензине, хотя, конечно, на продажи Теслы в Норвегии это никак не скажется - там-то с Теслы просто не берут таких налогов, как с бензиновых автомобилей, пускают на полосы общественного транспорта и т.д., так что, Тесла обходится чуть не дешевле VW Passat. Производителям и разработчикам биотоплив, видимо, тоже не поздоровится.
Как ни парадоксально, но американский сланцевый газ может подорожать. Он, собственно, окупался за счет продажи жидких фракций, а коль выручка от жидкой фракции пошла вниз, то придется добирать на росте цен на газ. Правда, неминуемое снижение стоимости бурения и большая доступность буровых могут снизить издержки. Вообще, в том, что касается газа, это снижение цен на нефть может позволить «Газпрому» спать спокойнее - его газ, продаваемый по ценовым формулам станет стоит ближе, если не дешевле, спотового СПГ, уменьшится давление на устойчивость контрактов, газ станет конкурентосопособнее с углем, а «Газпрому», на самом деле, не так важна выручка, как устойчивость и незыблемость долгосрочных контрактов.
Отдельный интерес - что произойдет в Венесуэле, Нигерии, Анголе - неспокойных нефтедобывающих странах без особой подушки безопасности в виде многомиллиардных накоплений, где спокойствие населения покупалось за нефтяные деньги. Если там начнется заварушка, то цена на нефть может снова резко взлететь, так же, как в 2010-м.
В принципе, может быть интересно посмотреть на Азербайджан -нефтяные доходы для него крайне важны, резкое их снижение может привести к всплытию многих застарелых проблем, как выход руководство страны может захотеть пустить наконец в дело армию и арсенал, которые так любовно и не жалея денег отстраивали последние годы и посмотреть, что там у них с соседом спорного на «К».
Ну и разумеется, вопрос, который у всех на яыке - что с Россией-то будет? Если это все так похоже на 1986-й, то не будет ли вскорости так, как в 1991-м? Кто-то задает этот вопрос со страхом, кто-то с большой надеждой. Ну что можно сказать - так, как в 1991-м, почти наверняка не будет.
Давайте для начала представим самый экономически мрачный сценарий. Да, для нынешней России нефтяная выручка, пожалуй, даже важнее, чем она была для СССР. Но экономические и государственные проблемы СССР были куда глубже и разностороннее того, что ему вдруг не хватило денег. Можно спорить, насколько хороши нынешние российские учителя, врачи и инженеры по сравнению с советскими, но нынешние российские управленцы, что в государстве, что в частном секторе, неизмеримо более образованны и профессиональны, чем советские. У России есть проблема с коррупцией и казнокрадством, но это все равно ничто по сравнению с тем, насколько неэффективно распределялись ресурсы при СССР, насколько та система зависела от центрального командного управления. Если помните, тогда особенно большая глубина спада была вызвана, во-первых, мгновенной обстановкой производств, изготавливавших то, что в новое время стало ненужным, во-вторых, тем, что в половине страны инфраструктура была завязана на эти остановившиеся предприятия, вплоть до систем жизнеобеспечения городов, школ, торговли и медицины, в-третьих -«разрывом народохозяйственных связей» - предприятия не умели ни продавать свою продукцию, ни планировать свое производство, ни выстраивать цепочки поставок. Нынешняя экономика, может быть, слабее, но гораздо более гибка и мобильна, чем советская, и поэтому гораздо лучше способна реагировать на шоки. То же касается и российского населения - оно гораздо больше в состоянии заботиться о себе само, менять род занятий, учиться новому, чем 30 лет назад.
С другой стороны, нынешняя российская экономика куда сильнее интегрирована в мировую, чем советская, куда больше зависит от импортных комплектующих, сырья, средств производства. И удорожание этих компонент - это только половина проблемы, вторая - резкое похолодание всех отношений с остальным миром в результате внешнеполитических эскапад 2014-го года. В 1991-1992 к России настроение в мире, несмотря на ее фактическое банкротство, было доброжелательным, практически такми же, как сейчас к Украине. С нынешней Россией мир готов, да и то, не до конца, на сугубо товарно-денежные отношения, причем, на условиях «деньги вперед». Рассчитывать сейчас на кредиты, на договоренности с поставщиками ради долгосрочного партнерства сейчас будет очень тяжело. Опять-таки не все так худо, Россия - все-таки большой и богатый рынок, т.е. ситуация должна стать уж совсем ужасной, чтобы VAG, Samsung или Pepsico закрыли в России производства - им не привыкать, за свою долгую историю они работали в самых неаппетитных странах при самых тяжелых режимах. А эти иностранцы - это и спрос на продукцию российских смежников, и канал притока капиталов, и в идеале - экспортное производство.
В тучные путинские годы довольно много денег было потрачено и на инфраструктуру, и на товары длительного пользования, как гражданами, так и фирмами. Да, очень бездумно потрачено, можно было куда эффективнее, но тем не менее. На этом материальном заделе, что в платяных шкафах и гаражах, что в цехах, страна сможет прожить достаточно долго без заметного снижения уровня жизни - хотя и с сильно ущемленным эго, раньше-то уровень жизни рос, богатство накапливалось, а теперь может придтись ходить в старой одежде, пользоватся старой электроникой, ездить на старой машине (хоть все это будет абсолютно несравнимо с тем, чем пользовались и считали за счастье советские люди в 1989-м). Возможно, определенное время уйдет на перестройку подходов «а, новое купим!» к привычке беречь то, что есть. Но все равно, до бедности, разрухи, развала начала 90-х сейчас очень и очень далеко.
В одном из вариантов жизнь в России будет похожа на бедные постсоветские страны Европы со столичными приличными зарплатами около полутора тысяч долларов и провинциальными около пятиста-семиста. Впрочем, заметьте, это не 100 и не 50, считавшиеся хорошими деньгами в 1992-м.
Но пока и до этого весьма далеко. Валютные резервы все еще весьма значительны, у СССР и близко ничего подобного не было. Кроме того, посмотрите на график цен, нефть сейчас, конечно, дешевеет, но она все равно изрядно дороже и видимо, останется дороже, чем то, до чего дошло дело в 1986-м.
Ну и несомненно, очень много неизвестностей лежит в политической сфере. Нынешние российские власти весьма цепки, циничны, лишены чистоплюйства и романтизма советских властей 1980-1990-х. Это тогда Верховный Совет обсуждал процедуры выхода республик из состава Союза, а сейчас за одно упоминание подобной возможности можно срок получить. Это тогда наличествовали пусть формальные, но все-таки полностью оформленные региональные элиты, законы и т.д., которые только слово им дай, принимались за законы о суверенитете - сейчас это в принципе невозможно, некому, базы для этого нет.
Это тогда полагалось работать во благо народа, давать ему отчет, демонстрировать личную скромность и т.д. Сейчас ничего подобного нет и близко. Правда, тогда у народа была очень сильная симпатия к Западу, западному образу жизни, западной демократии, может быть, не «бесчеловечного американского образца», но уж социал-демократического европейского - так точно. Сейчас народу из западного не слишком близка даже потребительская культура - вот еще, со своим экологичной холщовой сумкой в магазин приходить или покупать товары с маркой Fairtrade.
В итоге, если у революции 1991-го года была какая-то позитивная программа - «что мы хотим сделать» - модернизировать экономику по рыночным образцам, снести железный занавес и интегрироваться с остальным миром, насадить реальную представительную демократию, а у власть имущих не было особой возможности спорить с этой платформой, по их собственным догматам, которым они вынуждены были следовать, полагалось и эффективность экономики повышать, и дружбу народов крепить, и нациям право на самоопределение давать, и народовластие обеспечивать. Нынешняя же власть, во-первых, не связана никакими особенными догматами, а во-вторых гораздо лучше управляет желаниями и идеалами населения. Да, эти желания и идеалы - все-таки со средних этажей пирамиды Маслоу, если власть окажется неспособна обеспечить базовые потребности в еде, тепле, правопорядке, то вся пропаганда окажется бессильной, но как уже говорилось, до этого пока далеко.
Так что, скорее всего, совсем прямые аналогии с 1980-ми проводить рано.
Отдельного интереса заслуживает происходящее на валютной и фондовой бирже. В некотором смысл, это выражение полнейшего вотума недоверия со стороны деловых кругов и более прдвинутой части населения правительству, уверенность в том, что классическая рыночная экономика может быть практически отменена в пользу мобилизационных инструментов, что могут появиться ограничения на движение капитала, что ради внутриполитических и пропагандистских выгод может быть усилена конфронтация с внешним миром, наконец, что элита не захочет снижать свой уровень потребления и будет пытаться его сохранять, что в остановке сжимающейся экономики и санкций потребует еще большего уменьшения доли пирога всех остальных. По большому счету, это предположение сценария имени Мугабе или Мобуту Сесе-Секо, а в более мягком варианте - аргентинского или филиппинского. В африканский сценарий мне все-таки верится с трудом, а в аргентинский, увы, вполне верится. Но заметьте, и Аргентина, и даже Зимбабве пока все-таки как-то существуют.