обезьяна с гранатой
Меркель призвала нас отменить противогейский закон. Не сама, конечно. Она же пионерка. Ее заставили нехорошие дяди.
Но есть огромное количество либералов, которых и заставлять не надо. Которые думают, что гомосятина - это право человека.
Вспомним, что никаких прав человека на самом деле нет, ибо всякое право человека есть обязанность другого человека. Любопытно, что кодекс "прав" человека, по которому века жил христианский мир, называется Десять заповедей, то есть Десять запретов. Общество структурируется запретами, а не разрешениями. (Из запретов сформировался американский билль о правах, причем сформировался в рабовладельческий период - эта славная американская традиция не считать некоторых людей субъектами права до сих пор никуда не делась).
Либерал не хочет знать обязанностей. (Он и Организацию объединенных наций заставил принять пустейший документ - Декларацию прав человека. Не меньшей пустышкой была бы Декларация обязанностей начальства, но хотя бы вопрос стоял на ногах, а не на голове). Зашоренный правами либерал не понимает простых вещей.
Гомосятина - это разрушение семьи. Отдача детей извращенцам и так называемое половое воспитание детишек, подкрепленные ювенальной юстицией - это современный уровень рассемейнивания западного человека.
А дальше что? Если общество лишено семьи и семейных ценностей, каждый индивид лишается семейной защиты. Нет уже дорогих бабушек и дедушек, есть ставшие ненужными элементы социально - биологической массы. Сегодня госорганы вершат судьбы детей, ломая семейные привязанности, уничтожая институт семьи. А завтра они будут свозить стариков в уютные, немножко холодные и слегка голодные резервации - и вскоре скармливать им на ужин таблетку. Достаточно одной таблетки.
Мы знаем, что иногда происходит с одиноким стариком, имеющим несчастье обладать собственностью. Пока это - криминал. Либерал хочет, чтобы это стало законной практикой?
Что может старик или старуха?
Только умереть, ведь если разрушена семья, то у него никого нет.
Что может старый гомосяка?
Только умереть первым, у него никого и быть не может. Старого никому не нужного педераста спасает только то, что все общество пока живет по законам традиционной семьи и традиционной морали, и эти законы охраняют его никчемное существование.
Либерал этого не понимает. Гомосяка и педофил этого не понимают.
Им не приходит в голову, что уничтожая в погоне за своей похотью традиционную семью и традиционную мораль, для себя лично они сокращают корпус прав до единственного - права на эвтаназию. Которое на самом деле обернется обязанностью.
Или каждый думает, что уж его - то, любимого, сия чаша минует?
Но есть огромное количество либералов, которых и заставлять не надо. Которые думают, что гомосятина - это право человека.
Вспомним, что никаких прав человека на самом деле нет, ибо всякое право человека есть обязанность другого человека. Любопытно, что кодекс "прав" человека, по которому века жил христианский мир, называется Десять заповедей, то есть Десять запретов. Общество структурируется запретами, а не разрешениями. (Из запретов сформировался американский билль о правах, причем сформировался в рабовладельческий период - эта славная американская традиция не считать некоторых людей субъектами права до сих пор никуда не делась).
Либерал не хочет знать обязанностей. (Он и Организацию объединенных наций заставил принять пустейший документ - Декларацию прав человека. Не меньшей пустышкой была бы Декларация обязанностей начальства, но хотя бы вопрос стоял на ногах, а не на голове). Зашоренный правами либерал не понимает простых вещей.
Гомосятина - это разрушение семьи. Отдача детей извращенцам и так называемое половое воспитание детишек, подкрепленные ювенальной юстицией - это современный уровень рассемейнивания западного человека.
А дальше что? Если общество лишено семьи и семейных ценностей, каждый индивид лишается семейной защиты. Нет уже дорогих бабушек и дедушек, есть ставшие ненужными элементы социально - биологической массы. Сегодня госорганы вершат судьбы детей, ломая семейные привязанности, уничтожая институт семьи. А завтра они будут свозить стариков в уютные, немножко холодные и слегка голодные резервации - и вскоре скармливать им на ужин таблетку. Достаточно одной таблетки.
Мы знаем, что иногда происходит с одиноким стариком, имеющим несчастье обладать собственностью. Пока это - криминал. Либерал хочет, чтобы это стало законной практикой?
Что может старик или старуха?
Только умереть, ведь если разрушена семья, то у него никого нет.
Что может старый гомосяка?
Только умереть первым, у него никого и быть не может. Старого никому не нужного педераста спасает только то, что все общество пока живет по законам традиционной семьи и традиционной морали, и эти законы охраняют его никчемное существование.
Либерал этого не понимает. Гомосяка и педофил этого не понимают.
Им не приходит в голову, что уничтожая в погоне за своей похотью традиционную семью и традиционную мораль, для себя лично они сокращают корпус прав до единственного - права на эвтаназию. Которое на самом деле обернется обязанностью.
Или каждый думает, что уж его - то, любимого, сия чаша минует?