Прокатиться с ветерком
Дело было в метро, я ехал с работы и был тогда молодым и здоровым, ну может устал в тот день больше обычного, но не так, чтобы был вовсе без сил. Стоя в переполненном в час пик вагоне, ближе к концу пути я почувствовал себя неважно, стало подташнивать, захотелось присесть, но было некуда. Объяснять, зачем мне, с виду молодому и здоровому, надо вдруг уступить место не хотелось. Тем временем мне стало как-то совсем не по себе и я решил выйти из подземки прямо сейчас, на одну станцию раньше, подышать воздухом и пройтись. Скорей из метро!
Читал, что в подземке людям порой ни с того ни с сего становится плохо из-за инфразвуков, которые образуются от движения поездов по тоннелям и от воздушных потоков, которые они гонят между станциями как насосы. Эта их функция по прокачке воздушных масс учитывается при проектировании вентиляции в метро.
Выйдя из вагона в середине состава я надеялся, что мне станет лучше уже от самой ходьбы и движения по сравнению со стоянием в душной толчее, но не тут-то было. В глазах темнело, поезд, на котором я приехал, скрылся в тоннеле, и в этот момент мне как будто заткнули уши пробками. Я перестал слышать совсем. Сильно испугаться не успел, так как спешил выйти на улицу, а для этого слух мне был и не нужен. В глазах хотя и проплывали порой темные пятна, но я видел спешащих пассажиров, колонны вдоль путей, крупные контрастные плиты из камня на полу, по которым я и шагал вдоль станции к выходу. Всё же потемнение в глазах усиливалось, слабость нарастала, и в какой-то момент, зрение отключилось вовсе. Что делать? Теперь я и не знал как попросить о помощи. Свой голос, как и реакцию окружающих, я бы не услышал и не увидел бы их реакцию. Оставалось только опуститься на пол и ждать, но ведь я прекрасно знал эту станцию метро, к тому же мне оставалось до лестницы, ведущей к выходу наверх в подземный переход под улицей всего 15-20 шагов.
Станция эта мелкого заложения и лестница на выход состоит из примерно 30 ступеней, разделенных посередине неширокой лестничной площадкой.
Я решил, что пойду наощупь дальше. Главное не споткнуться о первую же ступеньку. Замедляя ход по мере приближения к лестнице, я начал вытягивать носки ног вперед, нащупывая начало лестницы. Сумка висела через плечо, а руки были свободны. К несчастью через насколько шагов я почувствовал, что меня пошатывает, и наконец я остановился, расставив ноги пошире - я потерял чувство равновесия. Мозг мой в это время работал только на одну цель - выйти на свежий воздух.
Так у нас в Москве говорят по-прежнему, хотя какой же он свежий около трассы да в промышленном районе.
Я вспомнил в тот момент, что читал о людях с поврежденным вестибулярным аппаратом - они научаются поддерживать равновесие и ходить, основываясь на мышечных ощущениях тела. Последние шаги до широкой лестницы я шел широко расставляя ноги, выставив руки немного вперед и осторожно переваливаясь с одной ноги на другую. Вот я коснулся носком ноги первой ступеньки. То расставляя руки в стороны для равновесия, то вытягивая их вперед, я стал осторожно подниматься по лестнице.
Вероятно со стороны я походил на пьяного, во всяком случае не ощущал тогда никаких прикосновений ко мне.
К сожалению, оставшиеся у меня из моих чувств мышечные ощущения стали терять остроту, мышцы быстро становились ватными, а мысли в голове с трудом выстраивались. Сообразив, что я окончательно теряю сознание, решил наконец сесть на ступеньку. Загреметь по гранитной лестнице было бы слишком опасно.
Протянул руку вниз и собрался нагнуться, чтобы нащупать ступеньку, но тут почувствовал всем телом вибрацию от влетевшего на станцию грохочущего поезда. Воздушный поток вначале слегка толкнул в спину, а затем уже свежий воздух подул в лицо.
За болтающимися на петлях от сквозняка дверями в конце лестницы уже был тот самый свежий воздух. Далее, в самом подземном переходе уже никаких преград с улицей не было. Очевидно, что приходящий на станцию поезд стал нагнетать давление, от которого двери на выходе сначала качнулись наружу, а другой поезд, уходящий с ускорением вглубь тоннеля, создал разрежение воздуха на станции, и через двери уже задул воздух с улицы, они открылись внутрь.
Этого оказалось достаточно, чтобы я начал видеть и слышать практически сразу. С осторожностью и слегка еще покачиваясь, не веря до конца в свое выздоровление я выбрался к остановке наземного транспорта. Не доверяя теперь даже вагону подошедшего троллейбуса прошел одну остановку пешком. Слабость, а больше наверное потрясение от пережитого, все-таки сохранялись, и на следующем троллейбусе я уже поехал в сторону дома. Через полчаса я чувствовал себя почти здоровым, разве что уставшим и недоумевал, что же это могло случиться со мной. Еще три дня я возвращался с работы только наземным общественным транспортом, а потом опять погрузился под землю и несколько дней с настороженностью и некоторой тревогой подъезжал к той самой станции, где наблюдал на своей шкуре замедленную потерю сознания. Более никогда ничего подобного со мной не происходило.
Читал, что в подземке людям порой ни с того ни с сего становится плохо из-за инфразвуков, которые образуются от движения поездов по тоннелям и от воздушных потоков, которые они гонят между станциями как насосы. Эта их функция по прокачке воздушных масс учитывается при проектировании вентиляции в метро.
Выйдя из вагона в середине состава я надеялся, что мне станет лучше уже от самой ходьбы и движения по сравнению со стоянием в душной толчее, но не тут-то было. В глазах темнело, поезд, на котором я приехал, скрылся в тоннеле, и в этот момент мне как будто заткнули уши пробками. Я перестал слышать совсем. Сильно испугаться не успел, так как спешил выйти на улицу, а для этого слух мне был и не нужен. В глазах хотя и проплывали порой темные пятна, но я видел спешащих пассажиров, колонны вдоль путей, крупные контрастные плиты из камня на полу, по которым я и шагал вдоль станции к выходу. Всё же потемнение в глазах усиливалось, слабость нарастала, и в какой-то момент, зрение отключилось вовсе. Что делать? Теперь я и не знал как попросить о помощи. Свой голос, как и реакцию окружающих, я бы не услышал и не увидел бы их реакцию. Оставалось только опуститься на пол и ждать, но ведь я прекрасно знал эту станцию метро, к тому же мне оставалось до лестницы, ведущей к выходу наверх в подземный переход под улицей всего 15-20 шагов.
Станция эта мелкого заложения и лестница на выход состоит из примерно 30 ступеней, разделенных посередине неширокой лестничной площадкой.
Я решил, что пойду наощупь дальше. Главное не споткнуться о первую же ступеньку. Замедляя ход по мере приближения к лестнице, я начал вытягивать носки ног вперед, нащупывая начало лестницы. Сумка висела через плечо, а руки были свободны. К несчастью через насколько шагов я почувствовал, что меня пошатывает, и наконец я остановился, расставив ноги пошире - я потерял чувство равновесия. Мозг мой в это время работал только на одну цель - выйти на свежий воздух.
Так у нас в Москве говорят по-прежнему, хотя какой же он свежий около трассы да в промышленном районе.
Я вспомнил в тот момент, что читал о людях с поврежденным вестибулярным аппаратом - они научаются поддерживать равновесие и ходить, основываясь на мышечных ощущениях тела. Последние шаги до широкой лестницы я шел широко расставляя ноги, выставив руки немного вперед и осторожно переваливаясь с одной ноги на другую. Вот я коснулся носком ноги первой ступеньки. То расставляя руки в стороны для равновесия, то вытягивая их вперед, я стал осторожно подниматься по лестнице.
Вероятно со стороны я походил на пьяного, во всяком случае не ощущал тогда никаких прикосновений ко мне.
К сожалению, оставшиеся у меня из моих чувств мышечные ощущения стали терять остроту, мышцы быстро становились ватными, а мысли в голове с трудом выстраивались. Сообразив, что я окончательно теряю сознание, решил наконец сесть на ступеньку. Загреметь по гранитной лестнице было бы слишком опасно.
Протянул руку вниз и собрался нагнуться, чтобы нащупать ступеньку, но тут почувствовал всем телом вибрацию от влетевшего на станцию грохочущего поезда. Воздушный поток вначале слегка толкнул в спину, а затем уже свежий воздух подул в лицо.
За болтающимися на петлях от сквозняка дверями в конце лестницы уже был тот самый свежий воздух. Далее, в самом подземном переходе уже никаких преград с улицей не было. Очевидно, что приходящий на станцию поезд стал нагнетать давление, от которого двери на выходе сначала качнулись наружу, а другой поезд, уходящий с ускорением вглубь тоннеля, создал разрежение воздуха на станции, и через двери уже задул воздух с улицы, они открылись внутрь.
Этого оказалось достаточно, чтобы я начал видеть и слышать практически сразу. С осторожностью и слегка еще покачиваясь, не веря до конца в свое выздоровление я выбрался к остановке наземного транспорта. Не доверяя теперь даже вагону подошедшего троллейбуса прошел одну остановку пешком. Слабость, а больше наверное потрясение от пережитого, все-таки сохранялись, и на следующем троллейбусе я уже поехал в сторону дома. Через полчаса я чувствовал себя почти здоровым, разве что уставшим и недоумевал, что же это могло случиться со мной. Еще три дня я возвращался с работы только наземным общественным транспортом, а потом опять погрузился под землю и несколько дней с настороженностью и некоторой тревогой подъезжал к той самой станции, где наблюдал на своей шкуре замедленную потерю сознания. Более никогда ничего подобного со мной не происходило.