(no subject)
Один был первым, другой - нежным, третий - случайным, четвертый - страстным, пятый - талантливым, а я была одна и любила их всех на свой лад в свое время. Один ушел сам, от двоих ушла я, еще один как-то сошел на нет без громких речей. А я все плыла и плыла, как в маленькой лодочке по водной глади каналов Теночтитлана.
А однажды я проснулась.
Я проснулась от звона будильника, перевела его на полчаса, проснулась еще раз, перевела будильник на пятнадцать, на десять, на пять минут... И поняла, что страшно опаздываю на встречу с Машей.
В нашем городе есть два главных дома - Белый и Красный. В Белом доме трудится не покладая рук областная администрация, а в Красном - городская. Маша работает в Красном доме, в центре города. Окна ее кабинета выходят во внутренний дворик, который мэрия по странному стечению обстоятельств делит с пивным баром. Несложно догадаться, какое применение горожане нашли небольшому закрытому дворику в центре.
- Там постоянно кто-то писает, - говорит Маша. - То есть, натурально, я поднимаю глаза от бумаг, и вижу. Я же на первом этаже, ты понимаешь. Иногда я думаю, что если протянуть руку в окно, то я могу ухватить их. Ну, за это самое, ты понимаешь.
Мне Маша может сказать еще и не такое - мы знакомы уже тысячу жизней.
Я заказала зеленый чай и омлет.
- Не успела позавтракать, - зачем-то оправдалась за омлет.
- Ты вообще никогда ничего не успеваешь. А я с утра уже успела переделать кучу дел. Поиграть в Марио, почитать ленту новостей. Знаешь, меня пугают новости с заголовком «Казанский жиркомбинат наращивает капитал». В голове возникают страшные образы того, как жиркомбинат захватывает мир, - Маша смеется замечательно. Очень убедительно и заразительно, да.
- Ты не веришь в эффективность отечественных производителей? - интересуюсь я, наливая до краев чашку ароматного чая.
- Конечно, не верю! К нам тут недавно приходили из конторы, которая завод сейчас строит. Они выписали из Пекина группу китайцев-инженеров, чтоб какое-то сверхсложное оборудование установить и настроить. У китайцев виза на три месяца. Они гуляют по городу, пробуют борщ и блины, виза заканчивается через месяц, у завода не построен даже фундамент, не говоря уже о закупке оборудования. Оплатили китайцам трехмесячные каникулы в России, и только-то.
Вообще, то, что мой день начинается с похода в кафе и выслушивания историй про незнакомых китайцев - это верный признак того, что я решила начать новую жизнь. Потому что вы даже не представляете, как я устаю в последнее время. Я работаю по 12 часов в сутки, потом иду в тренажерный зал, потом падаю и сплю. Мне кажется, я засыпаю еще над кроватью, в полете. Если вы считаете, что это и есть нормальная жизнь современной амбициозной барышни, то позвольте сообщить, что в последний раз я видела своих друзей около месяца назад, на чьей-то свадьбе. Мы вообще видимся только на свадьбах и днях рождения. Похорон, к счастью, в нашем возрасте не случается, ну а Новый год бывает слишком редко, чтобы принимать его в расчет. Я знаю, что в любой момент могу дотянуться, как осьминог щупальцем, до любого из своих друзей и знакомых - благо, информационные технологии это позволяют. Но мне не очень-то нравится быть осьминогом, я по складу характера скорее курица-наседка.
- В каком смысле осьминогом? Ты что, насмотрелась на ночь хэнтая с тентаклями? - снова смеется Маша. - Давай лучше рассказывай, как вам там живется.
На самом деле мне даже стыдно. Нет, ну в самом деле. В мире полно проблем. Цены на нефть упали, глобальное потепление угрожает пингвинам и белым медведям, а я… А о чем думаю я - серьезная независимая девушка с высшим образованием? Вот уже неделю у меня живет мужчина. И вот уже неделю я думаю только об этом. И не слишком ли мы поторопились.
То есть сначала я вообще не могла представить, как у меня кто-то будет жить. Я так привыкла быть одна в квартире. Не снимать ночной рубашки в выходные, смотреть до двух ночи «Друзей» на DVD, разогревать лазанью в микроволновке, есть йогурты и слайсы и не готовить ничего. Вот только по ночам я часто мерзну. Поэтому однажды я его спросила - спросила, сама себе не веря:
- Ты не хочешь пожить у меня?
- Не знаю, - ответил он.
- А… а почему не знаешь?.. - спросила я, растерявшись.
- Не знаю, почему.
На этом я отступила. Этот диалог оставил меня в глубокой задумчивости относительно устройства мужского головного мозга. Просто мне было неясно, как на такое реагировать. С одной стороны, меня задело, что в ответ на такой грандиозный шаг с моей стороны он смог лишь промямлить что-то. С другой стороны - было бы весьма глупо заявить - «Ах, раз так, то между нами все кончено!» - в конце концов, до этого нам удавалось как-то обойтись и без совместного проживания?
По правде сказать, до этого мне удавалось вовсе обойтись без совместного проживания с кем-либо.
В общем, пока я выбирала, как отреагировать, в моей квартире осталась пара его футболок, носки по углам, в ванной завелась вторая зубная щетка, я стала отвыкать спать одна, а в один из дней - кажется, это был вторник, - он сказал: «Да, завтра мой брат будет на машине - поможет мне перевезти вещи», - сказал, как о чем-то само собой разумеющемся. А на то, что я успела пожаловаться всем на его безответственность, ему, конечно же, наплевать.
А теперь я уже и не так уверена, стоило ли вообще...
- Глупости, - сердится Маша. - Нельзя сначала что-то делать, а потом об этом жалеть. И вообще, когда-то нужно перестать скрывать, что для тебя это важно. А то это опять закончится вселенской трагедией. Я больше в три часа ночи трубку брать не буду!
Маша конечно права. Мы как-то ездили в тур по Европе. И в одном из уютных старинных городков - ну, знаете, их ведь там полно, - сидели на площади и кормили хлебом голубей. Ими была усеяна вся площадь, и мы провели больше часа наблюдая за ними. У одного голубя было явно весьма игривое настроение. Он подошел к самочке с сиреневым отливом и внезапно стал павлином. Распушил перья, выпустил хохолок, и начал выхаживать вокруг нее кругами. Смотри, какой я красивый! А, а? Смотри, какие у меня перья! Какие крылья! Какие ноги! Голубке явно было интересно. Она косилась на него блестящим черным глазом. Но природное кокетство и излишне хорошее воспитание не позволяли ей бросить все и прямо сказать ему: "Для меня это не просто отношения. Для меня это что-то большее. Давай жить вместе, я хочу пройти с тобой через все, что нам подкинет жизнь". Ну или хотя бы: "Я вся твоя, давай размножаться!" - это была в конце концов всего лишь не слишком одаренная птица. После десяти или пятнадцати кругов вокруг своей неприступной мадам, голубь внезапно сложил свои перья и обычной семенящей походкой удалился в сторону. Он огляделся по сторонам, и вдруг увидел еще одну вполне симпатичную голубку, которая чистила перышки в стороне. Подскочив к ней, он запустил уже отработанную программу: перья, хохолок, зовущий взгляд с поволокой... Эта самочка ломаться не стала, и видимо они жили долго и счастливо. Ну, или стали ингредиентами бастеллы с миндалем и медом, этого я уже не знаю. В любом случае как модель жизни это очень даже занимательно.
Мне показалось, что с последним глотком чая я обрела какое-то вселенское равновесие.
- Дело в чае или во мне?.. - "скромничает" Маша.
Мне пора на работу.
Буду рисковать. Буду смелее. Может быть, из этого что-то получится. Ацтеки вот не были уверены в себе 130 лет, а потом решились на постоянство. И даже увидели орла на кактусе. Похоже, его видишь, когда готов.
Буду учиться жить вместе.
А однажды я проснулась.
Я проснулась от звона будильника, перевела его на полчаса, проснулась еще раз, перевела будильник на пятнадцать, на десять, на пять минут... И поняла, что страшно опаздываю на встречу с Машей.
В нашем городе есть два главных дома - Белый и Красный. В Белом доме трудится не покладая рук областная администрация, а в Красном - городская. Маша работает в Красном доме, в центре города. Окна ее кабинета выходят во внутренний дворик, который мэрия по странному стечению обстоятельств делит с пивным баром. Несложно догадаться, какое применение горожане нашли небольшому закрытому дворику в центре.
- Там постоянно кто-то писает, - говорит Маша. - То есть, натурально, я поднимаю глаза от бумаг, и вижу. Я же на первом этаже, ты понимаешь. Иногда я думаю, что если протянуть руку в окно, то я могу ухватить их. Ну, за это самое, ты понимаешь.
Мне Маша может сказать еще и не такое - мы знакомы уже тысячу жизней.
Я заказала зеленый чай и омлет.
- Не успела позавтракать, - зачем-то оправдалась за омлет.
- Ты вообще никогда ничего не успеваешь. А я с утра уже успела переделать кучу дел. Поиграть в Марио, почитать ленту новостей. Знаешь, меня пугают новости с заголовком «Казанский жиркомбинат наращивает капитал». В голове возникают страшные образы того, как жиркомбинат захватывает мир, - Маша смеется замечательно. Очень убедительно и заразительно, да.
- Ты не веришь в эффективность отечественных производителей? - интересуюсь я, наливая до краев чашку ароматного чая.
- Конечно, не верю! К нам тут недавно приходили из конторы, которая завод сейчас строит. Они выписали из Пекина группу китайцев-инженеров, чтоб какое-то сверхсложное оборудование установить и настроить. У китайцев виза на три месяца. Они гуляют по городу, пробуют борщ и блины, виза заканчивается через месяц, у завода не построен даже фундамент, не говоря уже о закупке оборудования. Оплатили китайцам трехмесячные каникулы в России, и только-то.
Вообще, то, что мой день начинается с похода в кафе и выслушивания историй про незнакомых китайцев - это верный признак того, что я решила начать новую жизнь. Потому что вы даже не представляете, как я устаю в последнее время. Я работаю по 12 часов в сутки, потом иду в тренажерный зал, потом падаю и сплю. Мне кажется, я засыпаю еще над кроватью, в полете. Если вы считаете, что это и есть нормальная жизнь современной амбициозной барышни, то позвольте сообщить, что в последний раз я видела своих друзей около месяца назад, на чьей-то свадьбе. Мы вообще видимся только на свадьбах и днях рождения. Похорон, к счастью, в нашем возрасте не случается, ну а Новый год бывает слишком редко, чтобы принимать его в расчет. Я знаю, что в любой момент могу дотянуться, как осьминог щупальцем, до любого из своих друзей и знакомых - благо, информационные технологии это позволяют. Но мне не очень-то нравится быть осьминогом, я по складу характера скорее курица-наседка.
- В каком смысле осьминогом? Ты что, насмотрелась на ночь хэнтая с тентаклями? - снова смеется Маша. - Давай лучше рассказывай, как вам там живется.
На самом деле мне даже стыдно. Нет, ну в самом деле. В мире полно проблем. Цены на нефть упали, глобальное потепление угрожает пингвинам и белым медведям, а я… А о чем думаю я - серьезная независимая девушка с высшим образованием? Вот уже неделю у меня живет мужчина. И вот уже неделю я думаю только об этом. И не слишком ли мы поторопились.
То есть сначала я вообще не могла представить, как у меня кто-то будет жить. Я так привыкла быть одна в квартире. Не снимать ночной рубашки в выходные, смотреть до двух ночи «Друзей» на DVD, разогревать лазанью в микроволновке, есть йогурты и слайсы и не готовить ничего. Вот только по ночам я часто мерзну. Поэтому однажды я его спросила - спросила, сама себе не веря:
- Ты не хочешь пожить у меня?
- Не знаю, - ответил он.
- А… а почему не знаешь?.. - спросила я, растерявшись.
- Не знаю, почему.
На этом я отступила. Этот диалог оставил меня в глубокой задумчивости относительно устройства мужского головного мозга. Просто мне было неясно, как на такое реагировать. С одной стороны, меня задело, что в ответ на такой грандиозный шаг с моей стороны он смог лишь промямлить что-то. С другой стороны - было бы весьма глупо заявить - «Ах, раз так, то между нами все кончено!» - в конце концов, до этого нам удавалось как-то обойтись и без совместного проживания?
По правде сказать, до этого мне удавалось вовсе обойтись без совместного проживания с кем-либо.
В общем, пока я выбирала, как отреагировать, в моей квартире осталась пара его футболок, носки по углам, в ванной завелась вторая зубная щетка, я стала отвыкать спать одна, а в один из дней - кажется, это был вторник, - он сказал: «Да, завтра мой брат будет на машине - поможет мне перевезти вещи», - сказал, как о чем-то само собой разумеющемся. А на то, что я успела пожаловаться всем на его безответственность, ему, конечно же, наплевать.
А теперь я уже и не так уверена, стоило ли вообще...
- Глупости, - сердится Маша. - Нельзя сначала что-то делать, а потом об этом жалеть. И вообще, когда-то нужно перестать скрывать, что для тебя это важно. А то это опять закончится вселенской трагедией. Я больше в три часа ночи трубку брать не буду!
Маша конечно права. Мы как-то ездили в тур по Европе. И в одном из уютных старинных городков - ну, знаете, их ведь там полно, - сидели на площади и кормили хлебом голубей. Ими была усеяна вся площадь, и мы провели больше часа наблюдая за ними. У одного голубя было явно весьма игривое настроение. Он подошел к самочке с сиреневым отливом и внезапно стал павлином. Распушил перья, выпустил хохолок, и начал выхаживать вокруг нее кругами. Смотри, какой я красивый! А, а? Смотри, какие у меня перья! Какие крылья! Какие ноги! Голубке явно было интересно. Она косилась на него блестящим черным глазом. Но природное кокетство и излишне хорошее воспитание не позволяли ей бросить все и прямо сказать ему: "Для меня это не просто отношения. Для меня это что-то большее. Давай жить вместе, я хочу пройти с тобой через все, что нам подкинет жизнь". Ну или хотя бы: "Я вся твоя, давай размножаться!" - это была в конце концов всего лишь не слишком одаренная птица. После десяти или пятнадцати кругов вокруг своей неприступной мадам, голубь внезапно сложил свои перья и обычной семенящей походкой удалился в сторону. Он огляделся по сторонам, и вдруг увидел еще одну вполне симпатичную голубку, которая чистила перышки в стороне. Подскочив к ней, он запустил уже отработанную программу: перья, хохолок, зовущий взгляд с поволокой... Эта самочка ломаться не стала, и видимо они жили долго и счастливо. Ну, или стали ингредиентами бастеллы с миндалем и медом, этого я уже не знаю. В любом случае как модель жизни это очень даже занимательно.
Мне показалось, что с последним глотком чая я обрела какое-то вселенское равновесие.
- Дело в чае или во мне?.. - "скромничает" Маша.
Мне пора на работу.
Буду рисковать. Буду смелее. Может быть, из этого что-то получится. Ацтеки вот не были уверены в себе 130 лет, а потом решились на постоянство. И даже увидели орла на кактусе. Похоже, его видишь, когда готов.
Буду учиться жить вместе.