Крестоносцы против!..
(Окончание. Начало здесь и здесь.)
Примерно в это время крестоносцев посетил высокий гость из соседней Болгарии. Был это посол царя Калояна, и при себе у него имелось интересное предложение…
Здесь придется сделать небольшое отступление и рассказать о тех непростых отношениях, которые сложились у византийцев с болгарами.
Болгары с давних пор недолюбливали византийцев, и вот почему. Еще двести лет назад их царство покорил и обложил данью царь Василий II. Захватив около 15 тысяч болгар, он ослепил их, и на каждую сотню человек оставил лишь одного зрячего - на один глаз, чтобы мог отвести остальных домой. За этот благочестивый христианский поступок православного императора назвали Болгаробойцей.
Ближе к описываемым временам - в конце XII века, когда на Константинопольском престоле сидел Исаак Ангел, случилась другая прекрасная история, которая все еще была свежа в памяти болгар. Исаак тогда решил жениться на молодушке, венгерской принцессе Маргрите (в браке она приняла имя Мария), которая еще не достигла и 10-летнего возраста. Чтобы как следует повеселиться на свадьбе, а особенно пожрать (что еще делать на свадьбе с ученицей младших классов?..), он обложил всю Восточную Римскую империю поборами. Хронист сообщает, что со всех концов страны сгонялись овцы, свиньи и волы. А поскольку у болгаров всего этого добра было больше, чем у кого бы то ни было, с них и потребовали больше других.
Константинополь. Средневековый рисунок.
- А морда у него не треснет? - спросили болгары.
И немедленно восстали. Было это в 1186 году.
Исааку не оставалось ничего другого, кроме как собрать войско и лично отправиться за свадебными подарками.
Подступив к одной из крепостей, где засели мятежные болгары, он осадил ее. Тут к нему прибежал некий болгарин, назвавшийся перебежчиком. Он по секрету сообщил императору, что неподалеку ошивается половецкое войско, собираясь напасть на византийцев.
Исаак струхнул и решил драпать прочь из Болгарии. Услужливый болгарин подсказал ему короткую дорогу, пролегавшую по каким-то теснинам. Забравшись в узкое место, император обнаружил, что его войско окружено болгарами, и никто из них не собирается поздравлять его с помолвкой.
Часть византийского войска поубивали, остальные же, бросив пожитки и оружие, едва ли не босиком удрали прочь. С ними убежал и храбрый Исаак, утратив по дороге всю наличность и даже императорские принадлежности, включая царский крест.
Правда, вернувшись обратно в Константинополь, император хвастался своими подвигами и утверждал, что нанес болгарам ужасный урон, так, что те даже приходили к нему раскаиваться. Однако на деле весь урон заключался в том, что он поджег какие-то хлебные скирды.
Болгары тем временем и не думали утихомириваться. Они собрали впечатляющее войско (призвав под свои знамена еще и половцев), и принялись обустраивать собственное царство, с престолом и царицами. На болгарский трон сел один из идейных вдохновителей восстания -- Иван Асень.
В мятежную Болгарию были отправлены один за другим несколько военачальников с войсками. Один из них вскоре был отозван и посажен, потому что Исааку почудилось, будто тот покушается на царскую власть.
Другой полководец был слеп, как крот, и при этом самоуверен до идиотизма. Прослышав, что болгары предпочитают держаться в горах и не любят спускаться с них, он приписал это их трусости, а вовсе не благоразумной осторожности. Поэтому, прибыв к месту военных действий, свой лагерь он разбил в чистом поле, не озаботившись ни укреплениями, ни охраной.
Болгары просто не могли пройти мимо. Ночью они спустились с гор и, разумеется, напали на лагерь, частью изрубив в капусту мирно спящих византийцев, а частью взяв в плен. Храбрый генерал, поднятый из постели, вскочил в седло, схватил в руки копье и с криком: «За мной!» помчался куда-то. Он был слеп, так что понятия не имел, куда скачет и в кого тычет острием копья.
Как ни странно, этот храбрый поступок не принес должного эффекта, и византийцев разбили наголову. Каким образом сам военачальник сумел спастись, мне неизвестно, однако же по возвращении в Константинополь он тоже был отлучен от управления войском.
Не лучших успехов достигли и прочие командиры и генералиссимусы. Царь Иван Асень самым издевательским образом молился за здравие византийских императоров, замечая при этом, что, имея таких врагов, Болгария будет из года в год только крепче и румянее.
Одним словом, болгары совершенно неожиданно стали возмутительно независимыми от Византии. Исааку Ангелу пришлось смириться с тем, что покушать на свадьбе импортной свининки ему не удастся, и он отступил (а через некоторое время и вовсе удалился от дел в темницу).
Иван Асень вскоре после этого погиб, и на его трон сел его брат - Петр. Однако и он не задержался там надолго, и тогда настало счастливое время для третьего брата - Калояна.
Вот этот-то Калоян и направил теперь посольство к крестоносцам.
Посол принес предложение дружить домами, а заодно признать власть Калояна над Болгарией. Взамен Калоян обещал прислать войско, чтобы помочь захватить Константинополь.
Рыцари почесали в затылках.
- Болгары?.. - спрашивали они друг друга. - Это такие дикие оборванцы с гор?.. А зачем нам их дружба?
С этими словами они похлопали посла по плечу и отправили домой.
- Передай своему царю Калояну, что чихать мы хотели на него самого и на его помощь, - сказали рыцари. - Пусть пока сидит у себя в горах и не отсвечивает. Мы попозже к вам заглянем и разберемся.
Посол пожал плечами, сказал: «Окей» и удалился.
«Ах, как дорого нам пришлось потом за это заплатить!» - пишет Робер де Клари. Последствия этого недальновидного решения и правда обошлись французам недешево.
Впрочем, пока они еще ни о чем не подозревали и продолжали готовиться к взятию города. К началу апреля все приготовления, наконец, были завершены, и рыцари пошли на приступ.
Первая атака, занявшая целый день, с треском провалилась: город не только не пал, но и остался почти невредимым. Собравшись на совет, рыцари принялись совещаться и анализировать причины неудачи. Сошлись на том, что Господь наказал крестоносцев за их грехи. Господин де Виллардуэн не уточняет, за какие именно грехи, однако другой участник похода ненароком все же выболтал военную тайну.
Чтобы не отвлекаться от святой цели, пишет очевидец, «был отдан приказ разыскать и изгнать из лагеря женщин легкого поведения и всех их отослать подальше от лагеря. Так и поступили: всех их посадили на корабль и увезли весьма далеко от лагеря».
Военачальникам на заметку: это действительно работает. Новый штурм, последовавший через несколько дней, оказался куда успешнее, и крестоносцы прорвали оборону. Возможно, их вдохновляла мысль, что византийские женщины легкого поведения все еще остаются в городе.
Узнав об этом, Мурзуфл продемонстрировал свою приверженность традициям византийских императоров. Под покровом ночи он спешно собрал чемоданы и удрал прочь из города, прихватив с собой экс-императрицу Евфросинию, супругу Алексея III, а заодно и ее дочку Евдокию, на которую имел виды.
Крестоносцы тем временем хозяйничали в городе. В одной из стычек с греками кто-то из рыцарей поджег жилые дома, и Константинополь снова запылал. Маршал де Виллардуэн говорит, что «сгорело домов больше, чем их имеется в трех самых больших городах королевства Франции», однако виновников пожара он, как обычно, не знает. В этом месте его повествование принимает слегка удивленный тон, и между строк отчетливо читается недоуменное: «Ой, а кто это сделал?..»
Осада Константинополя.
Фреска, монастырь Молдовица, Румыния
О том, что началось следующим утром, написано немало. Однако образцом наилучшего красноречия можно считать слова анонимного автора «Константинопольского опустошения», который лично принимал участие во взятии города. Этот простодушный солдат пишет: «Затем мы разграбили жилые дома, и греки бежали из города. Всю свою добычу и богатства мы собрали в одно место и наполнили серебром три больших башни».
Под тремя башнями, видимо, имеются в виду три церкви, выделенные для складирования ценностей. Охранять их поставили самых честных и надежных рыцарей. В этом и был тактический просчет: поскольку самые честные стояли почетным караулом у церквей, остальные - очевидно, менее честные - должны были приносить и складировать там драгоценные металлы и камни. Неудивительно, что значительная часть добра пропадала в бездонных карманах благородных дворян, а до сокровищниц доходили лишь крохи.
Между прочим, выяснилось, что византийское духовенство несколько преувеличило масштабы ущерба, нанесенного предыдущими разграблениями церквей. Было, было еще золотишко в кассе! Чтобы вывезти все то, что можно было поменять на звонкую монету, рыцари заводили прямо в храмы ослов и лошадей, и нагружали их так, что животные порой не могли подняться на ноги.
После того, как ценности поделили (большая часть их досталась, разумеется, знатным и богатым, а бедные рыцари получили, в основном, шиш с маслом), крестоносцы решили выбрать императора. Негоже, говорили рыцари, столичному городу быть без правителя!
Главными претендентами на византийский трон были предводитель похода маркиз Бонифаций Монферратский и граф Бодуэн Фландрский. У обоих были сторонники, и казалось, спор вот-вот может привести к новой стычке. Тогда кто-то предложил взаимовыгодное решение: выбрать одного императором, а другому отдать под власть все земли по другую сторону пролива (то есть, территории на Анатолийском полуострове), а в придачу еще какой-нибудь остров Греции.
Оба претендента согласились на такой расклад. Правда, никакой остров Греции пока еще не был завоеван, да и Малая Азия не подозревала, что вот-вот обретет нового монарха. Даже византийские города, окружавшие Константинополь, пока еще сомневались - стоит ли признавать власть захватчиков, или сначала немного побороться.
Но рыцарей, разумеется, такие пустяки не смущали.
Двенадцать знатных господ - шестеро от французов, и шестеро от венецианцев - вошли в специально учрежденный совет. Эти добрые господа посовещались и решили отдать предпочтение графу Бодуэну.
Бодуэн был немедленно коронован, а маркиз Бонифаций начал приставать к нему с требованием отдать ему под власть обещанные территории.
- А то поссоримся! - пригрозил он.
И конечно же, они поссорились. Чтобы утвердить свою власть в Византии, Бодуэн отправился в военный поход, а по дороге решил заодно захватить и те земли, что уже посулил маркизу. Узнав об этом, маркиз надул губы и сказал, что теперь они с Бодуэном заклятые враги.
Впрочем, через некоторое время они все же помирились и принялись с удвоенными усилиями наводить разгром в захваченной империи.
Кстати, вы помните, что крестоносцы вообще-то ехали в Сирию сражаться с сарацинами?.. Вот и они уже успели забыть.
Через некоторое время рыцарям удалось выяснить судьбу беглых византийских императоров, Алексея III и Мурзуфла. Оказалось, что этим замечательным людям жизнь уготовила еще одну встречу.
Поспешно смываясь из Константинополя, Мурзуфл взял с собой жену Алексея и его дочку Евдокию, на которой успел по-быстрому жениться. В сопровождении этих дам он прибыл в город, где скрывался Алексей.
- Расписались мы с твоей дочкой, папаша, - приветствовал Мурзуфл тестя. - Поздравлять будете?
Алексей III оказался не в восторге, но виду не подал. Вместо этого он расплылся в улыбке и приказал приготовить для зятя баню. Однако стоило Мурзуфлу намылить свою знаменитую монобровь, как на него набросились люди Алексея и тотчас ослепили. Окровавленного и жалкого выкинули его на улицу.
- Мыло глазки не щиплет? - кричал вслед Алексей. - Ахахаха, у тебя же их нет!
- За что?! - вопил Мурзуфл. - Я ж твою жену и дочь от французов спас!.. А ты!..
- Кто старое помянет, тому глаз вон! - отвечал Алексей и снова заливался смехом.
Вскоре рыцарям удалось изловить Мурзуфла. Его доставили в Константинополь и там сбросили с высокой колонны. Такая необычная казнь показалась крестоносцам символичной, ибо повторяла историю его жизни: быстрое возвышение и быстрое же падение на самое дно.
Недолго разгуливал на свободе и Алексей III. Он был пленен и отправлен в темницу в Монферрат, где провел несколько лет. Сумев выбраться на свободу, он вернулся на родину, но лишь затем, чтобы снова попасть в руки своих недоброжелателей - правда, теперь уже из греков, и окончил свои дни в заточении.
Однако вернемся к нашим крестоносцам, которые все еще продолжали разорять новообретенную страну, которую они уже окрестили Латинской империей.
На севере империи, у границ с Болгарией, то и дело вспыхивали мятежи. Маршал де Виллардуэн с горечью отмечает, что подлое греческое население только и помышляло, как бы предать честных французских правителей (не будем забывать, что император сел на трон в результате выборов, а не абы как, так что его легитимность не вызывает ни малейших сомнений!). Почувствовав удобный момент, население города Адрианополя подняло бунт.
Император поспешил собрать войско и бросился подавлять мятеж, однако вероломные греки позвали на помощь болгарского царя Калояна - того самого, которому крестоносцы годом раньше посоветовали не отсвечивать.
Калоян пришел, а с собой привел огромное войско половцев, с которыми у него сложились хорошие отношения. Совместными усилиями им удалось не только разгромить крестоносцев, но и захватить самого императора Бодуэна.
Долгое время его содержали в цепях в темнице, а потом весьма жестоко казнили, отрубив ему руки и ноги и швырнув в помойную яму, где несчастный рыцарь медленно умирал целых три дня. Такая же судьба постигла и других пленников. Поговаривали, что Калоян сделал из черепа Бодуэна чашу - совершенно так же, как двумя веками раньше печенежский хан Куря поступил с черепом князя Святослава.
Вслед за этим Калоян принялся терроризировать Латинскую империю, и к январю следующего года ему удалось добраться до самого Константинополя. В одной из стычек погиб и маркиз Бонифаций Монферратский. Калоян, впрочем, не особенно разбирал, кого бить - ему одинаково ненавистны были и французы, и византийцы. Себя он называл Ромеебойцей - явно намекая на то, что мстит за обиды двухсотлетней давности, нанесенные Василием Болгаробойцей.
Однако еще год спустя умер и сам Калоян. На болгарский трон сел его племянник Борил, правитель довольно слабый и не пользовавшийся поддержкой подданных. Ему никак не удавалось повторить успехов Калояна на военном поприще, так что, когда французы предложили ему мир, он с готовностью согласился. Чтобы закрепить соглашение, он выдал свою двоюродную сестру - дочь Калояна - за нового императора Латинской империи, Генриха Фландрского (брата Бодуэна). Девчонка, по воспоминаниям очевидцев, была симпатичная, так что император легко смирился с тем фактом, что его покойный тесть жестоко убил его родного брата, чтобы потом попивать вино из его черепа.
К тому времени французы, прочно обосновавшиеся в Константинополе, успели основательно забыть, как, собственно, они там очутились. Ни о какой войне с сарацинами они уже и не помышляли - да и, собственно, зачем?..
Христос во главе войска крестоносцев, с мечом в зубах.
Рукопись Апокалипсиса. Англия, XIV век.
Этим и завершился Четвертый Крестовый поход, заслуживший название «проклятого». Крестовые походы предпринимались и позднее, однако не было среди них другого столь же дурацкого и несуразного. Его участники, клявшиеся во имя Христа освободить Святую землю от врагов Святой Веры, в конечном итоге разорили множество христианских городов, пролили кровь тысяч христиан, ограбили десятки христианских храмов… и ни разу не вступили в сражение с неверными.
Дорога, вымощенная хорошими намерениями, привела крестоносцев прямиком в Константинополь - и к вечному позору.
Пожалуй, об этом следует помнить каждому, кто затевает очередной крестовый поход.
Этот блог нуждается в вашей поддержке!
Крестоносцы против!..
Часть 1
Часть 2
Часть 3