Повесть о ненастоящем человеке (из старого). ІІІ.
Алексей Хаврюченко
Повесть о ненастоящем человеке
ЧТ
- Отчего твой пёс такой умный?
- В каком смысле умный?
- В смысле, умнее тебя?
- Это ещё почему?
- Потому что не переспрашивает по сто раз.
- Это потому, что он вообще мало говорит.
- Ну вот, значит у него по сравнению с тобой целых два преимущества.
И они вдвоём рассмеялись.
Её звали Элл. А если по-швдски, Ёлл. (Только не наше «ё», а такое - без «й» в начале. Вот попробуйте произнести «ё» без «й»… Ну, ничего, у меня тоже не с первого раза получилось.) Она жила в городе. По-видимому, город вёл себя достаточно хорошо, раз до сих пор остался цел.
- На самом деле, говорят, что Облом на спор влез на вышку линии высоковольтных передач и лизнул оголённый провод. Так сказать, приобщился к высокому.
- И высокочастотному, - подхватила Элл.
- Ага. Цельноамперному.
- Хм. И кто всё это тебе рассказал?
- Ну… - Человек задумался, как бы описать человеческим языком то, что ему рассказало эту историю. Амперник? Сила-Тока? Рассерженный Перун-Молниеносный? Не то… И Человек ограничился псевдонимом. - Ну… Говорят.
- Ага. Говорят, - Элл понимающе кивнула. Возможно, она знала кого-то с таким именем, но скорее всего это был его однофамилец.
Иной бы сказал, что они шли при свете звёзд. Но откуда в городе свет звёзд? Даже когда добрые дяди из коммунальных служб в заговорщицком порыве (ну, вы помните о заговоре) отключают фонари, улицы по-прежнему освещают не какие-то банальные звёздные лучи, а дрожащий неон вывесок, блеск далёких фар и мерцание телевизоров. Вот в них и шли рука об руку два Человека. На небо кто-то вылил чёрной краски и проколупал множество дырок - конечно, в фигуральном смысле: ну кому, скажите, может прийти в голову мысль красить небо? Это же глупо и непрактично! Да и кому такое под силу?
Они шли в шуме ночого города.
Под ногами хрустел майский снег. Хрум, хрум, хрум, хрум. На её правый - его левый. На её левый - его правый. А потом асинхронно - хрум, хрум, хру-хру-м-м, хру-м-хру.
- Чего ты уставился мне в нос?
- Нифига я не уставился!
- Да как же! Ещё как уставился!
- Я смотрю в геометрический центр твоего лица. Так лучше обзор.
- А обозревать-то чего?
- Тебя.
- Чего?
- Я тобой любуюсь. Как явлением природы.
- А в глаз?
- За что?
- За то!
- Что плохого в любовании красивой девушкой? Почему ветром, звёздами, морем любоваться можно, а тобой - нельзя?
- Это потому, что ветер, звёзды и море не могут дать тебе в глаз.
- Ну…
Человек запнулся. Не рассказывать же о недавнем опыте общения с земными стихиями. Ещё приревнует.
- Чем фигнёй страдать, лучше бы посмотрел на вон ту заброшенную стройку. Видишь?
- Э… Вижу. А что в ней необычного?
- Она скоро оживёт. Неужто незаметно?
- Оживёт? - Человек присмотрелся внимательней. - Машин нет, колея заросла бурьяном. Забор расхлябаный, времён Первосвятителя, не иначе…
- Не туда смотришь, - Элл стрельнула глазами. - Местного Бетонника видишь? К нему гости пришли, другие Бетонники. Некоторые даже арматуру новую занесли. Будут помогать стройке, а заодно утаптывать себе берлоги между блоками.
- Берлоги? - Человек недоверчиво посмотрел на чёрную коробку долгостроя.
- Ну да. А как похолодает, они собьются в стаи и полетят в тёплые края - на кирпичный завод.
- Э-э… А в какой момент ты начала шутить? Когда говорила о Бетонщиках, или о летающих кирпичах?
- Мда, - Элл окинула его презрительным взглядом. - Полностью оторван от контекста. Ты же в городе! Ты же тут живёшь, а до сих пор не знаешь, что Бетонники не летают! О Железном Коне ты тоже, значит, не слыхал?
- Это трактор такой? - навскидку предположил Человек.
- Сам ты трактор… Тачанка с гусенечным приводом. Сенокосилка. Паровая. Ты чем вообще в городе занимаешься?
- Да я больше по цветочкам… - виновато потупился Человек.
- Цветочки? Хм, - Элл повернулась так, чтобы свет фонаря как можно более выгодно подчеркнул красоту её профиля (само собой, выражающего презрение).
В разговоре настала драматическая пауза. Человек стал лихорадочно вспоминать, о чём пологается говорить комплексующим парням, когда трудно подобрать слова. Театр?.. Э… Не то столетье… Кино… Мобилки… (Он покосился на Элл и решил не рисковать репутацией)… Здоровье бабушки… Погода?..
Нет!!!
- Как тебе нравится эта погода? - невинно поинтересовалась Элл. - Руки бы повыдёргивать тому, кто такое сотворил.
Человек нервно сглотнул.
- Это же надо сделать всё так халтурно! - она резко остановилась. - Все дома лихорадит, трубы дрожат, даже деревья - уж насколько толстокожие - и те в испуге. Не так всё надо было делать, не так. А он… Вот урод! - Элл сердито топнула ножкой.
Ситуация становилась критической. Напряжение повисло в воздухе. Человек не успел подумать, чьих рук это дело: духа электропроводки - нервного дёрганого холерика, одетого в обрывки изоляции - или старика Вольта-Громовержца, - потому что в этот момент из темноты вылетела тень и сбила Элл с ног.
Ворятно тень привыкла, что на этом дело заканчивается - но не в этот раз. Элл врезала куда-то кулаком, проехалась по чём-то ногтями и с кошачим шипением вскочила на ноги. Тень взлетела и поспешно ретировалась к закрытому ларьку, где к ней присоединился компаньон, такой же непрозрачный с виду.
Элл окинула Человека быстрым взглядом и, очевидно, оценив его по неведомой шкале, признала небоеспособным. Дальнейшие действия были очевидными - она схватила его за руку и потянула за собой:
- Бежим!
Тени ринулись в погоню. Человек сделал шаг и остановился. Что-то в них было не так… Что-то подозрительное…
- Господин Пердр?
…
А вы сомневались в силе слова…
Одна из теней, сбитая влёт, кувыркнулась прямо в снег. Вторая затормозила и нерешительно повисла над деревом.
- Excusé-moi? - донеслось сверху.
Человек наконец-то почувствовал себя в родной стихии. Он рыцарственным жестом положил свою ладонь на руку Элл и заботливо произнёс:
- Извини, дорогая. Я на секунду, - и решительно направился к торчащему из сугроба господину Пердру. Висящий в небе господин Мердр дёрнулся было бежать, но остановился и покорно приземлился рядом с коллегой.
Вид у человеколюбцев был неважный. В их глазах, скрытых за чёрными очками, читался кризис идеологии. Встреча с реальностью оказалась убийственной для неокрепших ростков гуманизма.
- Ну? - Человек смерял их взглядом. - С какой стати вы начал нападать на людей?
- Но ведь люди - дневные животные! - жалобно выкрикнул господин Мердр. - Это же общеизвестно! Их дневной цикл расчитан на сон в тёмное время суток! Мы же не знали, что вы…
- Что я? - недопонимающе переспросил Человек.
- Ну… Что вы отличаетесь… Что вы исключение…
- Исключение из кого? - Человек похолодел.
- Ну… Что вы живёте по ночам, как ночные животные…
- Ночные животные? - Человек понял. Гнев его был страшен. - И давно вы охотитесь… на ночных животных?
- Э-э… - господин Мердр звучно сглотнул. - Ну… Я же не знал… Источники информации… - он махнул в сторону сугроба.
Источник информации вяло пошевелился и издал неопределённый звук.
- Нам следует отнеститсь… с большим критицизмом… с большей критикой… э-э… к… к источникам… Великое дело гуманизма…
- Убирайтесь, - холодно произнёс Человек.
Дважды просить господ человеколюбцев не пришлось.
Человек глубоко вдохнул и, как мог, успокоился.
Элл встретила его подозрительным взглядом.
- Не знала, что у тебя знакомые гопники.
- Они не гопники, - начал оправдываться Человек.
- Готы? Панки? - с готовностью продолжила список Элл.
- Э-э… Не совсем… Они немного в другом…
- Ах, ну да. Сейчас ты скажешь, что они великолепные люди. Программисты.
- Нет, ну не настолько же…
- Не будь занудой! - Элл пнула его в лодыжку. - Я уже поняла. Судя по стилю атаки, они высокоинтеллектуальные маньяки. Навидались мы таких.
Она посмотрела на виноватое лицо Человека и сжалилась.
- Ладно. Будем считать это занятным приключением.
И они снова отправились в неспешную дорогу.
- А ты что, действительно ничего не знаешь о стройках?
- Не-а.
- И ночами по недостроенным зданиям не бродил?
- Зачем? Я по лесу часто брожу - та же стройка, только бетон уже в виде мусора.
- Типа друид?
- Тип-таво.
- И машинами, небось, не увлекаешься?
- «Ягуар» от «Пантеры» не отличу.
- Ты слишком много общаешься с природой.
- Во-во, и Облом мне то же самое говорит. Хватит, мол, ругаться с Природой, всё равно с дураками спорить бесполезно.
- Умный пёс, что и говорить.
Они продолжали топтать снег в направлении ближайшего столба, а за ним - следующего, а потом - очередного, а дальше - ещё одного…
Когда они вышли на собственные следы, Элл вздохнула и сказала:
- Мне пора домой. Спасибо за приключение. Звони.
- Когда?
- С восходом новго солнца, - Элл звонко рассмеялась и, помахав рукой, двинулась по направлению к метро.
Человек по непонятной самому себе причине улыбнулся. Снег хрустел под каблучками Элл, блестела ледяная пудра.
Внезапно она остановилась и, обернувшись, крикнула Человеку:
- Цветочки, значит? Хи! - и со смехом исчезла в темноте.
Он улыбался. Ещё один человек в этом городе… Запрокинув голову, он стал следить за траекториями невидимых звёзд. Вокруг не было никого.
Внезапно его что-то насторожило. Нет, никто не приблежался, никто не угрожал, просто… Он стоял между двумя фонарями и… отбрасывал ОДНУ ТЕНЬ!!!
Человек резко обернулся - и с облегчением вздохнул. Фонари не работали, а в небе висела огромная белая луна, освещающая ночной город магическим светом.
***
Учёная Птица пила «кровавую мэри» по-студенчески: водку с компотом. Облом пил молоко и был счастлив. Третий уже валялся под столом и не отличил бы арманьяк от одеколона. Попутно играли в бридж. Птица постоянно выигрывала и оттого злилась, считая, что это Облом так над ней издевается. Впрочем, светской беседе это не мешало.
- Она умна, - отхлёбывая из стакана, сказал Облом. - И уж конечно умнее его.
- Это ещё почему?
- Она сразу поняла, кто есть кто, - Облом снял карту и спокойно передал ход Птице.
(Внимание, вопрос! Какую карту открыл Облом?)
- Да-да. И уж она-то непродуманных глупостей делать не станет, - подхватила Птица.
- Станет. Станет, - заверил Облом.
Повисла пауза, в течении которой Учёная Птица попыталась представить Самую Страшную Глупость в исполнении Элл. Глупость выходила уж очень страшной, но чересчур неправдоподобной. Она явно не шла к её улыбке.
- Они будут хорошей парой, - спокойно констатировал Облом. - Будут раскрашивать листья в сиреневую полосочку, протягивать лианы от Килиманджаро до Луны. Он будет стебаться с неё. Она будет стебаться с него. Это так романтично.
- Да-да. Их жизнь будет полна гармонии, - поддканула Птица.
- Нет, - отрезал Облом. - Никакой гармонии у них не будет.
- …представить их… т-с… к-с-с… - донеслось из-под стола.
- Спи-спи, - Птица глянула под ноги. - Ну надо же, так набраться.
- С его-то работой… Можно понять.
- А он буянить не станет? Может надо что-то сделать?
- Бросить ему косточку? - предложил Облом.
Учёная Птица гадко хихикнула. Непосвящённому могло показаться, что это клацают вилки в судке.
- Сдавай, - Облом улёгся головой на стол и с полным отсутствием охотничьего азарта стал следить за мельканием карт.
- Как погода? - ненавязчиво поинтересовалась Птица, открывая партию.
- Хреново, - равнодушно ответил пёс.
- Хм… А Человек… Ну, в общем… С этим его новым увлечением… Ну, с Элл… Она его не будет… Ну, то есть… Он по-прежнему будет менять мир?
- А куда он денется? - философски ответил Облом.
- Ну… Я тут немного прикинула… То есть подсчитала… И это… Ну, всё совсем в разнос пошло… неконтролируемое изменение сезонов… И у Человека ничего не получается… Никакого эффекта. Только усугубляется… Планета с катушек слетела…
- Кирдык полный, - апатично подтвердил Облом.
- А он за девушками ухаживает, - обвинительно произнесла Птица. - Разве так можно?
- Можно.
- А планета? Она же развалиться может!
- Впервой что ли? - Облом зевнул. - Выкрутится как-нибудь. Доказано Галлилеем.
- Но у Природы силы на исходе!
- Ничего, силы она будет черпать в деятельности идиотов. Это бездонный кладязь. Лазейка Хаоса, через которую он впрыскивает энергию в мир строгого порядка.
- …но честь превыше сохранивши!.. - встревоженно крикнул из-под стола третий.
- Именно, - Облом выглянул в окно. В ночной темноте хлестал тропический ливень, смывая монументальные снежные заносы пятиминутной давности.
Учёная Птица заёрзала на стуле, перебирая коготками по деревянной спинке.
- Вот что я хотела спросить… Ещё… Облом, а для чего тебе Человек? Ведь ты можешь сделать, что захочешь. У тебя же достаточно силы.
- А зачем? - Облом отошёл от окна и долил себе молока в стакан.
- Ну… Да, - Птица стушевалась. - Что-то мне в пьяную голову чушь всякая лезет.
Дальше играли в тишине, нарушаемой лишь посапыванием третьего. Тихо покачивалась от далёких землетрясений люстра под потолком. Учёная Птица по-прежнему выигрывала.
- Скоро светает, - сказал Облом. - Самое время Человеку вернуться.
Дверной замок щёлкнул, раздался скрип.
- Один? - Птица неуклюже спрыгнула на пол.
- Естественно.
Человек с громким вздохом ввалился на кухню и устало прислонился к дверному косяку. На его губах бродила (или дображивалась) непонятная улыбка.
- Ну, что здесь новенького?
- Всё в порядке. А вы, у вас что-то получилось? - взволнованно заклацала Птица.
Человек недоумённо посмотрел на неё.
- Что получилось?
- Ну, исправить… То есть… улучшить, - Птица замялась.
- Исправить? - Человек моргнул и перевёл взгляд на Облома. - Что-то случилось?
- Но Природа! - не выдржала Птица. - Спасать…
- А-а… - Человек облегчённо вздохнул. - Я уж думал, вы что-то натворили… Спать хочется… - его взгляд скользнул по комнате и остановился на теле, спящем под столом. - А это что такое?
- Пока тебя не было, зашёл Гонец… - пояснил Облом.
- Тот самый? Который…
- Именно, - Облом кивнул. - Собирался наговорить тебе очередных шекспировских гадостей. Мы решили его… нейтрализовать.
- Перевести в осадок, - уточнила Птица.
- Да хоть декантировать, - отмахнулся Человек. - Чего за вести он принёс?
- Как всегда, - пожал плечами Облом.
Гонец внезапно поднял голову и страшным голосом провозгласил:
- Ужин Клааса стучит в мой желудок! - и опять упал на пол.
- Чего? - оторопело переспросил Человек.
- Это постмодернизм, - с довольным видом пояснила Учёная Птица.
- И ещё… - внезапно прервал их Облом. Человек повернулся к нему. Пёс флегматично гонял лапой теннисный мячик. - Звонила Элл.
- Когда это? - обиженно вскрикнула Птица, но её чувства были жестоко проигнорированы.
- Сказала, что у неё для тебя сюрприз, - продолжил Облом. - Предупредила, чтобы ты с рассветом обязательно был у дуба. Ты знаешь какого.
Все тут же глянули за окно. Первые лучи солнца пробивались над морозно ясным горизонтом. Человек без лишних слов развернулся и побежал наружу.
- Сказала, что это всё - цветочки, - добавил Облом, обращаясь к пустым дверям.
- Но она же не звонила! - обвиняюще произнесла Птица.
- Какая разница, - Облом встал и потрусил к выходу. Он бы ни за что не признался, но ему тоже было интересно, какой сюрприз сумела подготовить Элл.
- Погоди, я с тобой… - Учёная Птица рванула за ними, но злобные алкогольные чёртики ударили её под коленки и уткнули клювом в линолеум. Через секунду она уже посапывала в унисон с Гонцом.
Облом неспешно двигался через занесенный снегом двор. Утро было удивительно спокойным и безветренным. Очень спокойным. Очень безветренным. Очень… удивительным.
До дуба было недалеко, несколько минут неспешной рысью. Облом бежал и проникался духом нового дня. В нём слышалось что-то красивое, прекрасное, ароматное, вкусное и хрустящее. Такое утро не могла испортить даже шавка, которая выскочила из-за угла и начала истерично облаивать Облома. Он остановился, внимательно посмотрел на неё и задумчиво переспросил:
- Мяу?
Шавка онемела и не смогла найти слов для достойного ответа. (Позже ей так никто и не поверил, хотя её книга «Мяу в тишине» получила очень благоприятные отклики критиков.)
А дуб… Толстому такое и не снилось. Облом даже заколебался: чем ему любоваться, деревом или любующимся ним Человеком. По всем его веткам (дуба, а не прочно укоренившегося Человека) разлеглись маленькие белые, полупрозрачные, словно хрустальные, цветочки. Кругóм полудохлыми вихрями затихали остатки бури: обычной для последних недель бури, с острыми льдинками, сухим горячим песком, убийственным градом и выбивающим дух ветром. Цветы тихо улыбались. Явно, победа над стихией их не очень измотала, они были готовы встретить ещё не один подобный ураган. Лёгкое пошёптывание пробегало меж первых (на это утро) осторожных листиков. Ни они, ни победители-цветы не спешили тратить свои жизненные страсти на пустое бахвальство, на безудержные прыжки вверх, в направлении неба. Они знали, что всё успеют; знали, что стремительный рост лишь приближает гибель; они знали, что им суждена смерть, и не торопили её. Им нужно было прожить долго, оставив людям необычные плоды нового времени, а своим последователям - хороший грунт. А пока что они улыбались.
Облом ткнулся носом в руку Человеку, и тот очнулся.
- Ты узнаёшь? Это её улыбка, - сказал он.
- Идём, тебе нужно выспаться. Цветы останутся надолго, не волнуйся, - пёс толкнул Человека, а потом лизнул руку. До такого панибратства он опускался редко, но исходя из критического настроения хозяина…
Человек взялся за шерсть Облома и закрыл глаза. Пёс вздохнул и повёл его домой. Благо, по раннему времени под ногами никто не путался.
Разбудил Человека ото сна Садовник, когда они уже подошли к дому.
- А эти цветы надо поливать или беречь от влаги? Скорее всего, нужно посыпать их снегом.
Человек открыл глаза. Цветы уже были повсюду. Он отпустил Облома и похлопал Садовника по плечу.
- Не волнуйся, снег мы тебе обеспечим. Будет весело. Ещё веселее, чем было.
Он подмигнул Садовнику и, подгоняя Облома, забежал на свой этаж.
В его дверях стоял Гонец. Как для персоны, час назад валявшейся под столом, он выглядел даже очень респектабельно. В его руках почему-то был длиннющий дрын, похожий на древко сапки. Он осмотрел Человека неузнающим взглядом и высокопарно спросил:
- Вы кто?
- Вот это новость! В собственном доме не узнают.
- Он так шутит, - переводя дыхание после бега, пояснил Облом.
Гонец смерил взглядом и его.
- Вам назначено?
- Да, - раздражённо ответил Человек. - Причём давно и не вами.
- Как вас представить? - невменяемо продолжил Гонец.
Человек посмотрел на Облома.
- М’сьё Франкофон и м’сьё Франкофоб!
- В каком порядке вас объявлять?
Они с Обломом переглянулись.
- В алфавитном.
Гонец кивнул и, пропуская их, громко объявил:
- Проходите, вас ждут.
Человек с Обломом зашли и увидели, что на кухне сидит… Ну уж конечно не Учёная Птица.
***
Облом сумел устроить праздник. Ниоткуда появились свечи. Человек организовал небольшое - где-то на полчаса - солнечное затмение. У Гонца в недрах плаща обнаружилась бутылка шампанского. А Элл принесла цветы.
- Как тебе мой подарок? - со смехом спросила она, когда изумлённый Человек вломился на кухню. - Извини, что без приглашения: уж очень хотелось посмотреть на твоё физиономие, когда ты всё это увидишь.
Учёная Птица зачитывала вслух отрывки из собственных статей, а остальные пытались угадать, что в них шутка, а что - фальсификация. Облом во время этой игры молча разливал чай по чашками таинственно улыбался.
- Да, ещё, - Элл достала из сумочки стопку бумаги. - Тут в твоё отсутствие залетали соседи…
- Человеколюбцы? - удивлённо спросил Человек. - Ну, то есть такие, в чёрном… те, с которыми мы… встретились ночью.
- Да-да, именно те. Один - с царапинами на лице. Упал, гуляя по ночному лесу, - Элл кровожадно улыбнулась. - Долго извинялись. Говорили, что осознали ошибку. Пообещали исправиться. В подтверждение оставили вот это, - она помахала бумагами.
- Как интересно, - Человек взял первый листок и прочёл: - «О совершенствовании человеческой природы».
- Вслух, вслух! - затребовала Учёная Птица.
- Не надо, - возразил Облом. - Сказанное Человеком иногда имеет свойство воплощаться. Не будем рисковать.
Человек погрузился в чтение, а Гонец поведал остальным о детстве, проведённом в застенках драмкружка. В ответ Элл научила его правильно пользоваться тенями и белилами для создания трагического эффекта. Тогда Гонец рассказал историю о Шотландском Вепре и тяжкой борьбе против предрассудков за право безбоязненно именоваться свиньёй. По этому поводу Учёной Птице вспомнился анекдот об основании Рима, но она забыла, в чём его суть. Облом предложил выпить. Элл отказалась, кокетливо сославшись на опасность потери контроля над собой в обществе такого мужчины (имелся в виду вовсе не Человек). Гонец сложил губы в героическую ухмылку и держал её до тех пор, пока Птица на ушко не объяснила ему, что речь идёт и не о нём тоже. К тому моменту Элл излагала различные интерпретации легенды о Железном Коне.
- Что пишут? - внезапно спросил Человека Облом.
- М-м?.. - Человек поднял очумевший взгляд.
- О чём пишут господа Человеколюбцы? И отчего у тебя такие странные глаза?
- Я внезапно почувствовал себя праведником.
- Объяснил один.
- Как бы это сказать. Знаешь, может мы и делаем ошибки, меняя мир, но если этого не будем делать мы - тогда менять мир возьмутся они, - Человек ткнул пальцем в бумагу.
- Вот трепло, - покачала головой Элл. - «Мы меняем мир…» Ты что-то менял?
- Но… - Человек открыл рот…
…и закрыл его.
Тут Облом раздвинул шторы, и утренний свет залил кухню.
Элл посмотрела на солнце и грустно сказала:
- Мне пора. Проводишь меня?
Гонец было рыпнулся вставать, но вовремя понял, что слова адресованы не ему.
- Конечно, - Человек отложил бумаги и прошёл вместе с Элл в прихожую. Облом, Птица и Гонец молча смотрели им вслед.
На прощание Элл помахала им рукой. Дверь захлопнулась.
- Слушай, - после паузы сказала Учёная Птица, - меня интересует один вопрос.
- У? - Облом поднял голову.
- А Железный Конь действительно существует?
Облом помолчал.
- Возможно, - он почесал за ухом. - Помой посуду, мне это как-то не с руки…
…На улице было тепло и приятно. Светило солнце, сугробы проваливались внутрь, местами чернела жадная до весенней травы земля. Мелкие снежинки вертелись в воздухе, словно кто-то всё время разбрасывал блёстки. Гудели в вышине заходящие на посадку самолёты.
Они шли по аллее и смотрели.
Шестилетний мальчишка, хохоча, как заводная игрушка, кидал снежки в деревья.
- Саша, немедленно прекрати! - мама выскочила из дверей магазина и схватила дитё за руку. - Прекрати играть в снежки.
- Почему? - обиженно протянул мальчик.
- Потому то сейчас лето! - сердито ответила мама и утянула ребёнка. На его лице читалось недоумение. На всю жизнь он запомнит: лето отличается от зимы тем, что в какую-то из этих пор года нельзя играть в снежки. Главное - их не перепутать.
Элл внезапно остановилась.
- А теперь - прощай, - тихо сказала она.
- Что? - Человек остолбенел.
Элл отвернулась.
- Нам пора расстаться, - донеслись до Человека глухие слова.
- Но…
- Меня ждут, - Элл резко обернулась. - Меня ждёт тот, кому я нужна.
Человек опустил руки. Элл вздохнула и слегка виноватым тоном продолжила:
- Ты же не дурак. Ты знаешь, что такое жизнь. Дороги не могут всегда вести в одну сторону. Они расходятся… И очень редко пересекаются вновь. Этого не изменить. Это природа: за зимой следует весна, за весной - лето… Таков круг года, и его нельзя… Почему ты опять лыбишься, а? - она сердито топнула ногой. - Я тебе серьёзные вещи говорю, а ты…
- Виноват, - Человек поспешно сделал удручённый вид.
- Вот так-то лучше, - хмыкнула Элл. - Ладно, бывай, - и она танцующей походкой двинулась к остановке.
- Бывай, - тихо ответил Человек.
Её каблучки стучали по асфальту. Дорога уводила её прочь… Дорога, с которой ему, может, уже не пересечься… Но разве вас кто-то заставляет ходить дорогами?
Он, улыбаясь, смотрел ей вслед. Подъехала маршрутка, люди начала втягивать внутрь.
- Элл!
- Что? - она обернулась.
- Не забудь о ягодках! - крикнул он.
- Что?
- Неважно, - сказал он сам себе.
Элл пожала плечами и нырнула в маршрутку. Хрустнула передача, забухтел мотор. Очередь снова выросла, как оторванный хвост ящерицы. Машина торнулась, набрала скорость и удалилась по блестящему от талой воды проспекту. Она уменьшалась и уменьшалась, скрываясь за телами других попутчиц, пока не исчезла за поворотом. На двойной след от её шин падали белые лепестки безымянных цветов. В воздухе остался весенний запах изменённого мира.
Человек осмотрелся.
Мир был неповторим в своей неподражаемой, жизненной нелепости. В морозном небе, курлыкая, летела клином стая попугайчиков, среди консервных банок и пластмассовых стаканчиков суетливо умывался наполовину вылинявший заяц. Над озером мерно ухала строительная баба. Торопливо переступая через растущие в сугробах фиалки, люди спешили на работу.
30.04.2005 - 29.08.2006
Киев
Повесть о ненастоящем человеке
ЧТ
- Отчего твой пёс такой умный?
- В каком смысле умный?
- В смысле, умнее тебя?
- Это ещё почему?
- Потому что не переспрашивает по сто раз.
- Это потому, что он вообще мало говорит.
- Ну вот, значит у него по сравнению с тобой целых два преимущества.
И они вдвоём рассмеялись.
Её звали Элл. А если по-швдски, Ёлл. (Только не наше «ё», а такое - без «й» в начале. Вот попробуйте произнести «ё» без «й»… Ну, ничего, у меня тоже не с первого раза получилось.) Она жила в городе. По-видимому, город вёл себя достаточно хорошо, раз до сих пор остался цел.
- На самом деле, говорят, что Облом на спор влез на вышку линии высоковольтных передач и лизнул оголённый провод. Так сказать, приобщился к высокому.
- И высокочастотному, - подхватила Элл.
- Ага. Цельноамперному.
- Хм. И кто всё это тебе рассказал?
- Ну… - Человек задумался, как бы описать человеческим языком то, что ему рассказало эту историю. Амперник? Сила-Тока? Рассерженный Перун-Молниеносный? Не то… И Человек ограничился псевдонимом. - Ну… Говорят.
- Ага. Говорят, - Элл понимающе кивнула. Возможно, она знала кого-то с таким именем, но скорее всего это был его однофамилец.
Иной бы сказал, что они шли при свете звёзд. Но откуда в городе свет звёзд? Даже когда добрые дяди из коммунальных служб в заговорщицком порыве (ну, вы помните о заговоре) отключают фонари, улицы по-прежнему освещают не какие-то банальные звёздные лучи, а дрожащий неон вывесок, блеск далёких фар и мерцание телевизоров. Вот в них и шли рука об руку два Человека. На небо кто-то вылил чёрной краски и проколупал множество дырок - конечно, в фигуральном смысле: ну кому, скажите, может прийти в голову мысль красить небо? Это же глупо и непрактично! Да и кому такое под силу?
Они шли в шуме ночого города.
Под ногами хрустел майский снег. Хрум, хрум, хрум, хрум. На её правый - его левый. На её левый - его правый. А потом асинхронно - хрум, хрум, хру-хру-м-м, хру-м-хру.
- Чего ты уставился мне в нос?
- Нифига я не уставился!
- Да как же! Ещё как уставился!
- Я смотрю в геометрический центр твоего лица. Так лучше обзор.
- А обозревать-то чего?
- Тебя.
- Чего?
- Я тобой любуюсь. Как явлением природы.
- А в глаз?
- За что?
- За то!
- Что плохого в любовании красивой девушкой? Почему ветром, звёздами, морем любоваться можно, а тобой - нельзя?
- Это потому, что ветер, звёзды и море не могут дать тебе в глаз.
- Ну…
Человек запнулся. Не рассказывать же о недавнем опыте общения с земными стихиями. Ещё приревнует.
- Чем фигнёй страдать, лучше бы посмотрел на вон ту заброшенную стройку. Видишь?
- Э… Вижу. А что в ней необычного?
- Она скоро оживёт. Неужто незаметно?
- Оживёт? - Человек присмотрелся внимательней. - Машин нет, колея заросла бурьяном. Забор расхлябаный, времён Первосвятителя, не иначе…
- Не туда смотришь, - Элл стрельнула глазами. - Местного Бетонника видишь? К нему гости пришли, другие Бетонники. Некоторые даже арматуру новую занесли. Будут помогать стройке, а заодно утаптывать себе берлоги между блоками.
- Берлоги? - Человек недоверчиво посмотрел на чёрную коробку долгостроя.
- Ну да. А как похолодает, они собьются в стаи и полетят в тёплые края - на кирпичный завод.
- Э-э… А в какой момент ты начала шутить? Когда говорила о Бетонщиках, или о летающих кирпичах?
- Мда, - Элл окинула его презрительным взглядом. - Полностью оторван от контекста. Ты же в городе! Ты же тут живёшь, а до сих пор не знаешь, что Бетонники не летают! О Железном Коне ты тоже, значит, не слыхал?
- Это трактор такой? - навскидку предположил Человек.
- Сам ты трактор… Тачанка с гусенечным приводом. Сенокосилка. Паровая. Ты чем вообще в городе занимаешься?
- Да я больше по цветочкам… - виновато потупился Человек.
- Цветочки? Хм, - Элл повернулась так, чтобы свет фонаря как можно более выгодно подчеркнул красоту её профиля (само собой, выражающего презрение).
В разговоре настала драматическая пауза. Человек стал лихорадочно вспоминать, о чём пологается говорить комплексующим парням, когда трудно подобрать слова. Театр?.. Э… Не то столетье… Кино… Мобилки… (Он покосился на Элл и решил не рисковать репутацией)… Здоровье бабушки… Погода?..
Нет!!!
- Как тебе нравится эта погода? - невинно поинтересовалась Элл. - Руки бы повыдёргивать тому, кто такое сотворил.
Человек нервно сглотнул.
- Это же надо сделать всё так халтурно! - она резко остановилась. - Все дома лихорадит, трубы дрожат, даже деревья - уж насколько толстокожие - и те в испуге. Не так всё надо было делать, не так. А он… Вот урод! - Элл сердито топнула ножкой.
Ситуация становилась критической. Напряжение повисло в воздухе. Человек не успел подумать, чьих рук это дело: духа электропроводки - нервного дёрганого холерика, одетого в обрывки изоляции - или старика Вольта-Громовержца, - потому что в этот момент из темноты вылетела тень и сбила Элл с ног.
Ворятно тень привыкла, что на этом дело заканчивается - но не в этот раз. Элл врезала куда-то кулаком, проехалась по чём-то ногтями и с кошачим шипением вскочила на ноги. Тень взлетела и поспешно ретировалась к закрытому ларьку, где к ней присоединился компаньон, такой же непрозрачный с виду.
Элл окинула Человека быстрым взглядом и, очевидно, оценив его по неведомой шкале, признала небоеспособным. Дальнейшие действия были очевидными - она схватила его за руку и потянула за собой:
- Бежим!
Тени ринулись в погоню. Человек сделал шаг и остановился. Что-то в них было не так… Что-то подозрительное…
- Господин Пердр?
…
А вы сомневались в силе слова…
Одна из теней, сбитая влёт, кувыркнулась прямо в снег. Вторая затормозила и нерешительно повисла над деревом.
- Excusé-moi? - донеслось сверху.
Человек наконец-то почувствовал себя в родной стихии. Он рыцарственным жестом положил свою ладонь на руку Элл и заботливо произнёс:
- Извини, дорогая. Я на секунду, - и решительно направился к торчащему из сугроба господину Пердру. Висящий в небе господин Мердр дёрнулся было бежать, но остановился и покорно приземлился рядом с коллегой.
Вид у человеколюбцев был неважный. В их глазах, скрытых за чёрными очками, читался кризис идеологии. Встреча с реальностью оказалась убийственной для неокрепших ростков гуманизма.
- Ну? - Человек смерял их взглядом. - С какой стати вы начал нападать на людей?
- Но ведь люди - дневные животные! - жалобно выкрикнул господин Мердр. - Это же общеизвестно! Их дневной цикл расчитан на сон в тёмное время суток! Мы же не знали, что вы…
- Что я? - недопонимающе переспросил Человек.
- Ну… Что вы отличаетесь… Что вы исключение…
- Исключение из кого? - Человек похолодел.
- Ну… Что вы живёте по ночам, как ночные животные…
- Ночные животные? - Человек понял. Гнев его был страшен. - И давно вы охотитесь… на ночных животных?
- Э-э… - господин Мердр звучно сглотнул. - Ну… Я же не знал… Источники информации… - он махнул в сторону сугроба.
Источник информации вяло пошевелился и издал неопределённый звук.
- Нам следует отнеститсь… с большим критицизмом… с большей критикой… э-э… к… к источникам… Великое дело гуманизма…
- Убирайтесь, - холодно произнёс Человек.
Дважды просить господ человеколюбцев не пришлось.
Человек глубоко вдохнул и, как мог, успокоился.
Элл встретила его подозрительным взглядом.
- Не знала, что у тебя знакомые гопники.
- Они не гопники, - начал оправдываться Человек.
- Готы? Панки? - с готовностью продолжила список Элл.
- Э-э… Не совсем… Они немного в другом…
- Ах, ну да. Сейчас ты скажешь, что они великолепные люди. Программисты.
- Нет, ну не настолько же…
- Не будь занудой! - Элл пнула его в лодыжку. - Я уже поняла. Судя по стилю атаки, они высокоинтеллектуальные маньяки. Навидались мы таких.
Она посмотрела на виноватое лицо Человека и сжалилась.
- Ладно. Будем считать это занятным приключением.
И они снова отправились в неспешную дорогу.
- А ты что, действительно ничего не знаешь о стройках?
- Не-а.
- И ночами по недостроенным зданиям не бродил?
- Зачем? Я по лесу часто брожу - та же стройка, только бетон уже в виде мусора.
- Типа друид?
- Тип-таво.
- И машинами, небось, не увлекаешься?
- «Ягуар» от «Пантеры» не отличу.
- Ты слишком много общаешься с природой.
- Во-во, и Облом мне то же самое говорит. Хватит, мол, ругаться с Природой, всё равно с дураками спорить бесполезно.
- Умный пёс, что и говорить.
Они продолжали топтать снег в направлении ближайшего столба, а за ним - следующего, а потом - очередного, а дальше - ещё одного…
Когда они вышли на собственные следы, Элл вздохнула и сказала:
- Мне пора домой. Спасибо за приключение. Звони.
- Когда?
- С восходом новго солнца, - Элл звонко рассмеялась и, помахав рукой, двинулась по направлению к метро.
Человек по непонятной самому себе причине улыбнулся. Снег хрустел под каблучками Элл, блестела ледяная пудра.
Внезапно она остановилась и, обернувшись, крикнула Человеку:
- Цветочки, значит? Хи! - и со смехом исчезла в темноте.
Он улыбался. Ещё один человек в этом городе… Запрокинув голову, он стал следить за траекториями невидимых звёзд. Вокруг не было никого.
Внезапно его что-то насторожило. Нет, никто не приблежался, никто не угрожал, просто… Он стоял между двумя фонарями и… отбрасывал ОДНУ ТЕНЬ!!!
Человек резко обернулся - и с облегчением вздохнул. Фонари не работали, а в небе висела огромная белая луна, освещающая ночной город магическим светом.
***
Учёная Птица пила «кровавую мэри» по-студенчески: водку с компотом. Облом пил молоко и был счастлив. Третий уже валялся под столом и не отличил бы арманьяк от одеколона. Попутно играли в бридж. Птица постоянно выигрывала и оттого злилась, считая, что это Облом так над ней издевается. Впрочем, светской беседе это не мешало.
- Она умна, - отхлёбывая из стакана, сказал Облом. - И уж конечно умнее его.
- Это ещё почему?
- Она сразу поняла, кто есть кто, - Облом снял карту и спокойно передал ход Птице.
(Внимание, вопрос! Какую карту открыл Облом?)
- Да-да. И уж она-то непродуманных глупостей делать не станет, - подхватила Птица.
- Станет. Станет, - заверил Облом.
Повисла пауза, в течении которой Учёная Птица попыталась представить Самую Страшную Глупость в исполнении Элл. Глупость выходила уж очень страшной, но чересчур неправдоподобной. Она явно не шла к её улыбке.
- Они будут хорошей парой, - спокойно констатировал Облом. - Будут раскрашивать листья в сиреневую полосочку, протягивать лианы от Килиманджаро до Луны. Он будет стебаться с неё. Она будет стебаться с него. Это так романтично.
- Да-да. Их жизнь будет полна гармонии, - поддканула Птица.
- Нет, - отрезал Облом. - Никакой гармонии у них не будет.
- …представить их… т-с… к-с-с… - донеслось из-под стола.
- Спи-спи, - Птица глянула под ноги. - Ну надо же, так набраться.
- С его-то работой… Можно понять.
- А он буянить не станет? Может надо что-то сделать?
- Бросить ему косточку? - предложил Облом.
Учёная Птица гадко хихикнула. Непосвящённому могло показаться, что это клацают вилки в судке.
- Сдавай, - Облом улёгся головой на стол и с полным отсутствием охотничьего азарта стал следить за мельканием карт.
- Как погода? - ненавязчиво поинтересовалась Птица, открывая партию.
- Хреново, - равнодушно ответил пёс.
- Хм… А Человек… Ну, в общем… С этим его новым увлечением… Ну, с Элл… Она его не будет… Ну, то есть… Он по-прежнему будет менять мир?
- А куда он денется? - философски ответил Облом.
- Ну… Я тут немного прикинула… То есть подсчитала… И это… Ну, всё совсем в разнос пошло… неконтролируемое изменение сезонов… И у Человека ничего не получается… Никакого эффекта. Только усугубляется… Планета с катушек слетела…
- Кирдык полный, - апатично подтвердил Облом.
- А он за девушками ухаживает, - обвинительно произнесла Птица. - Разве так можно?
- Можно.
- А планета? Она же развалиться может!
- Впервой что ли? - Облом зевнул. - Выкрутится как-нибудь. Доказано Галлилеем.
- Но у Природы силы на исходе!
- Ничего, силы она будет черпать в деятельности идиотов. Это бездонный кладязь. Лазейка Хаоса, через которую он впрыскивает энергию в мир строгого порядка.
- …но честь превыше сохранивши!.. - встревоженно крикнул из-под стола третий.
- Именно, - Облом выглянул в окно. В ночной темноте хлестал тропический ливень, смывая монументальные снежные заносы пятиминутной давности.
Учёная Птица заёрзала на стуле, перебирая коготками по деревянной спинке.
- Вот что я хотела спросить… Ещё… Облом, а для чего тебе Человек? Ведь ты можешь сделать, что захочешь. У тебя же достаточно силы.
- А зачем? - Облом отошёл от окна и долил себе молока в стакан.
- Ну… Да, - Птица стушевалась. - Что-то мне в пьяную голову чушь всякая лезет.
Дальше играли в тишине, нарушаемой лишь посапыванием третьего. Тихо покачивалась от далёких землетрясений люстра под потолком. Учёная Птица по-прежнему выигрывала.
- Скоро светает, - сказал Облом. - Самое время Человеку вернуться.
Дверной замок щёлкнул, раздался скрип.
- Один? - Птица неуклюже спрыгнула на пол.
- Естественно.
Человек с громким вздохом ввалился на кухню и устало прислонился к дверному косяку. На его губах бродила (или дображивалась) непонятная улыбка.
- Ну, что здесь новенького?
- Всё в порядке. А вы, у вас что-то получилось? - взволнованно заклацала Птица.
Человек недоумённо посмотрел на неё.
- Что получилось?
- Ну, исправить… То есть… улучшить, - Птица замялась.
- Исправить? - Человек моргнул и перевёл взгляд на Облома. - Что-то случилось?
- Но Природа! - не выдржала Птица. - Спасать…
- А-а… - Человек облегчённо вздохнул. - Я уж думал, вы что-то натворили… Спать хочется… - его взгляд скользнул по комнате и остановился на теле, спящем под столом. - А это что такое?
- Пока тебя не было, зашёл Гонец… - пояснил Облом.
- Тот самый? Который…
- Именно, - Облом кивнул. - Собирался наговорить тебе очередных шекспировских гадостей. Мы решили его… нейтрализовать.
- Перевести в осадок, - уточнила Птица.
- Да хоть декантировать, - отмахнулся Человек. - Чего за вести он принёс?
- Как всегда, - пожал плечами Облом.
Гонец внезапно поднял голову и страшным голосом провозгласил:
- Ужин Клааса стучит в мой желудок! - и опять упал на пол.
- Чего? - оторопело переспросил Человек.
- Это постмодернизм, - с довольным видом пояснила Учёная Птица.
- И ещё… - внезапно прервал их Облом. Человек повернулся к нему. Пёс флегматично гонял лапой теннисный мячик. - Звонила Элл.
- Когда это? - обиженно вскрикнула Птица, но её чувства были жестоко проигнорированы.
- Сказала, что у неё для тебя сюрприз, - продолжил Облом. - Предупредила, чтобы ты с рассветом обязательно был у дуба. Ты знаешь какого.
Все тут же глянули за окно. Первые лучи солнца пробивались над морозно ясным горизонтом. Человек без лишних слов развернулся и побежал наружу.
- Сказала, что это всё - цветочки, - добавил Облом, обращаясь к пустым дверям.
- Но она же не звонила! - обвиняюще произнесла Птица.
- Какая разница, - Облом встал и потрусил к выходу. Он бы ни за что не признался, но ему тоже было интересно, какой сюрприз сумела подготовить Элл.
- Погоди, я с тобой… - Учёная Птица рванула за ними, но злобные алкогольные чёртики ударили её под коленки и уткнули клювом в линолеум. Через секунду она уже посапывала в унисон с Гонцом.
Облом неспешно двигался через занесенный снегом двор. Утро было удивительно спокойным и безветренным. Очень спокойным. Очень безветренным. Очень… удивительным.
До дуба было недалеко, несколько минут неспешной рысью. Облом бежал и проникался духом нового дня. В нём слышалось что-то красивое, прекрасное, ароматное, вкусное и хрустящее. Такое утро не могла испортить даже шавка, которая выскочила из-за угла и начала истерично облаивать Облома. Он остановился, внимательно посмотрел на неё и задумчиво переспросил:
- Мяу?
Шавка онемела и не смогла найти слов для достойного ответа. (Позже ей так никто и не поверил, хотя её книга «Мяу в тишине» получила очень благоприятные отклики критиков.)
А дуб… Толстому такое и не снилось. Облом даже заколебался: чем ему любоваться, деревом или любующимся ним Человеком. По всем его веткам (дуба, а не прочно укоренившегося Человека) разлеглись маленькие белые, полупрозрачные, словно хрустальные, цветочки. Кругóм полудохлыми вихрями затихали остатки бури: обычной для последних недель бури, с острыми льдинками, сухим горячим песком, убийственным градом и выбивающим дух ветром. Цветы тихо улыбались. Явно, победа над стихией их не очень измотала, они были готовы встретить ещё не один подобный ураган. Лёгкое пошёптывание пробегало меж первых (на это утро) осторожных листиков. Ни они, ни победители-цветы не спешили тратить свои жизненные страсти на пустое бахвальство, на безудержные прыжки вверх, в направлении неба. Они знали, что всё успеют; знали, что стремительный рост лишь приближает гибель; они знали, что им суждена смерть, и не торопили её. Им нужно было прожить долго, оставив людям необычные плоды нового времени, а своим последователям - хороший грунт. А пока что они улыбались.
Облом ткнулся носом в руку Человеку, и тот очнулся.
- Ты узнаёшь? Это её улыбка, - сказал он.
- Идём, тебе нужно выспаться. Цветы останутся надолго, не волнуйся, - пёс толкнул Человека, а потом лизнул руку. До такого панибратства он опускался редко, но исходя из критического настроения хозяина…
Человек взялся за шерсть Облома и закрыл глаза. Пёс вздохнул и повёл его домой. Благо, по раннему времени под ногами никто не путался.
Разбудил Человека ото сна Садовник, когда они уже подошли к дому.
- А эти цветы надо поливать или беречь от влаги? Скорее всего, нужно посыпать их снегом.
Человек открыл глаза. Цветы уже были повсюду. Он отпустил Облома и похлопал Садовника по плечу.
- Не волнуйся, снег мы тебе обеспечим. Будет весело. Ещё веселее, чем было.
Он подмигнул Садовнику и, подгоняя Облома, забежал на свой этаж.
В его дверях стоял Гонец. Как для персоны, час назад валявшейся под столом, он выглядел даже очень респектабельно. В его руках почему-то был длиннющий дрын, похожий на древко сапки. Он осмотрел Человека неузнающим взглядом и высокопарно спросил:
- Вы кто?
- Вот это новость! В собственном доме не узнают.
- Он так шутит, - переводя дыхание после бега, пояснил Облом.
Гонец смерил взглядом и его.
- Вам назначено?
- Да, - раздражённо ответил Человек. - Причём давно и не вами.
- Как вас представить? - невменяемо продолжил Гонец.
Человек посмотрел на Облома.
- М’сьё Франкофон и м’сьё Франкофоб!
- В каком порядке вас объявлять?
Они с Обломом переглянулись.
- В алфавитном.
Гонец кивнул и, пропуская их, громко объявил:
- Проходите, вас ждут.
Человек с Обломом зашли и увидели, что на кухне сидит… Ну уж конечно не Учёная Птица.
***
Облом сумел устроить праздник. Ниоткуда появились свечи. Человек организовал небольшое - где-то на полчаса - солнечное затмение. У Гонца в недрах плаща обнаружилась бутылка шампанского. А Элл принесла цветы.
- Как тебе мой подарок? - со смехом спросила она, когда изумлённый Человек вломился на кухню. - Извини, что без приглашения: уж очень хотелось посмотреть на твоё физиономие, когда ты всё это увидишь.
Учёная Птица зачитывала вслух отрывки из собственных статей, а остальные пытались угадать, что в них шутка, а что - фальсификация. Облом во время этой игры молча разливал чай по чашками таинственно улыбался.
- Да, ещё, - Элл достала из сумочки стопку бумаги. - Тут в твоё отсутствие залетали соседи…
- Человеколюбцы? - удивлённо спросил Человек. - Ну, то есть такие, в чёрном… те, с которыми мы… встретились ночью.
- Да-да, именно те. Один - с царапинами на лице. Упал, гуляя по ночному лесу, - Элл кровожадно улыбнулась. - Долго извинялись. Говорили, что осознали ошибку. Пообещали исправиться. В подтверждение оставили вот это, - она помахала бумагами.
- Как интересно, - Человек взял первый листок и прочёл: - «О совершенствовании человеческой природы».
- Вслух, вслух! - затребовала Учёная Птица.
- Не надо, - возразил Облом. - Сказанное Человеком иногда имеет свойство воплощаться. Не будем рисковать.
Человек погрузился в чтение, а Гонец поведал остальным о детстве, проведённом в застенках драмкружка. В ответ Элл научила его правильно пользоваться тенями и белилами для создания трагического эффекта. Тогда Гонец рассказал историю о Шотландском Вепре и тяжкой борьбе против предрассудков за право безбоязненно именоваться свиньёй. По этому поводу Учёной Птице вспомнился анекдот об основании Рима, но она забыла, в чём его суть. Облом предложил выпить. Элл отказалась, кокетливо сославшись на опасность потери контроля над собой в обществе такого мужчины (имелся в виду вовсе не Человек). Гонец сложил губы в героическую ухмылку и держал её до тех пор, пока Птица на ушко не объяснила ему, что речь идёт и не о нём тоже. К тому моменту Элл излагала различные интерпретации легенды о Железном Коне.
- Что пишут? - внезапно спросил Человека Облом.
- М-м?.. - Человек поднял очумевший взгляд.
- О чём пишут господа Человеколюбцы? И отчего у тебя такие странные глаза?
- Я внезапно почувствовал себя праведником.
- Объяснил один.
- Как бы это сказать. Знаешь, может мы и делаем ошибки, меняя мир, но если этого не будем делать мы - тогда менять мир возьмутся они, - Человек ткнул пальцем в бумагу.
- Вот трепло, - покачала головой Элл. - «Мы меняем мир…» Ты что-то менял?
- Но… - Человек открыл рот…
…и закрыл его.
Тут Облом раздвинул шторы, и утренний свет залил кухню.
Элл посмотрела на солнце и грустно сказала:
- Мне пора. Проводишь меня?
Гонец было рыпнулся вставать, но вовремя понял, что слова адресованы не ему.
- Конечно, - Человек отложил бумаги и прошёл вместе с Элл в прихожую. Облом, Птица и Гонец молча смотрели им вслед.
На прощание Элл помахала им рукой. Дверь захлопнулась.
- Слушай, - после паузы сказала Учёная Птица, - меня интересует один вопрос.
- У? - Облом поднял голову.
- А Железный Конь действительно существует?
Облом помолчал.
- Возможно, - он почесал за ухом. - Помой посуду, мне это как-то не с руки…
…На улице было тепло и приятно. Светило солнце, сугробы проваливались внутрь, местами чернела жадная до весенней травы земля. Мелкие снежинки вертелись в воздухе, словно кто-то всё время разбрасывал блёстки. Гудели в вышине заходящие на посадку самолёты.
Они шли по аллее и смотрели.
Шестилетний мальчишка, хохоча, как заводная игрушка, кидал снежки в деревья.
- Саша, немедленно прекрати! - мама выскочила из дверей магазина и схватила дитё за руку. - Прекрати играть в снежки.
- Почему? - обиженно протянул мальчик.
- Потому то сейчас лето! - сердито ответила мама и утянула ребёнка. На его лице читалось недоумение. На всю жизнь он запомнит: лето отличается от зимы тем, что в какую-то из этих пор года нельзя играть в снежки. Главное - их не перепутать.
Элл внезапно остановилась.
- А теперь - прощай, - тихо сказала она.
- Что? - Человек остолбенел.
Элл отвернулась.
- Нам пора расстаться, - донеслись до Человека глухие слова.
- Но…
- Меня ждут, - Элл резко обернулась. - Меня ждёт тот, кому я нужна.
Человек опустил руки. Элл вздохнула и слегка виноватым тоном продолжила:
- Ты же не дурак. Ты знаешь, что такое жизнь. Дороги не могут всегда вести в одну сторону. Они расходятся… И очень редко пересекаются вновь. Этого не изменить. Это природа: за зимой следует весна, за весной - лето… Таков круг года, и его нельзя… Почему ты опять лыбишься, а? - она сердито топнула ногой. - Я тебе серьёзные вещи говорю, а ты…
- Виноват, - Человек поспешно сделал удручённый вид.
- Вот так-то лучше, - хмыкнула Элл. - Ладно, бывай, - и она танцующей походкой двинулась к остановке.
- Бывай, - тихо ответил Человек.
Её каблучки стучали по асфальту. Дорога уводила её прочь… Дорога, с которой ему, может, уже не пересечься… Но разве вас кто-то заставляет ходить дорогами?
Он, улыбаясь, смотрел ей вслед. Подъехала маршрутка, люди начала втягивать внутрь.
- Элл!
- Что? - она обернулась.
- Не забудь о ягодках! - крикнул он.
- Что?
- Неважно, - сказал он сам себе.
Элл пожала плечами и нырнула в маршрутку. Хрустнула передача, забухтел мотор. Очередь снова выросла, как оторванный хвост ящерицы. Машина торнулась, набрала скорость и удалилась по блестящему от талой воды проспекту. Она уменьшалась и уменьшалась, скрываясь за телами других попутчиц, пока не исчезла за поворотом. На двойной след от её шин падали белые лепестки безымянных цветов. В воздухе остался весенний запах изменённого мира.
Человек осмотрелся.
Мир был неповторим в своей неподражаемой, жизненной нелепости. В морозном небе, курлыкая, летела клином стая попугайчиков, среди консервных банок и пластмассовых стаканчиков суетливо умывался наполовину вылинявший заяц. Над озером мерно ухала строительная баба. Торопливо переступая через растущие в сугробах фиалки, люди спешили на работу.
30.04.2005 - 29.08.2006
Киев