теория относительности
Вчера крестил малышей. И услышал как кто-то из мам, указывая в мою сторону сказал:
- А это - дедушка.
На что я немедленно возразил:
- Нет, не дедушка, а батюшка! Дедушек много, а батюшек единицы.
И почему-то меня это задело. Какой я им дедушка? Я ещё очень даже и в силах. Борода седая? Так это ещё не факт.
Сегодня в два часа ночи звонок:
- Саша, это ты?
- Да.
- Помоги, пожалуйста. Ромка разбушевался. Голову отцу разбил а нас всех выгнал на улицу. Вязать надо Ромку, иначе нам до утра не протянуть.
Я встаю одеваться. Представил себе этих стариков, выгнанных на улицу пьяным сыном, и не мог уже оставаться в постели.
- А куда идти? Где вы живёте?
Стали выяснять, оказалось, что люди, живущие в другом городе, по ошибке набрав неправильный номер, попали ко мне. А "Сашей" у нас пруд пруди. С балкона плюнь, не промахнёшься.
- Я вам очень сочувствую, но, вы ошиблись. Набрая нажали не на ту кнопку. Простите, но я ничем не могу вам помочь.
Помолился об этих людях, и о пьяном Ромке. Укладываясь в постель, вспомнил женский голос и подумал, что люди, которых я пожалел и счёл стариками, скорее всего ровесники мне, не больше. А я их в старики записал.
- А это - дедушка.
На что я немедленно возразил:
- Нет, не дедушка, а батюшка! Дедушек много, а батюшек единицы.
И почему-то меня это задело. Какой я им дедушка? Я ещё очень даже и в силах. Борода седая? Так это ещё не факт.
Сегодня в два часа ночи звонок:
- Саша, это ты?
- Да.
- Помоги, пожалуйста. Ромка разбушевался. Голову отцу разбил а нас всех выгнал на улицу. Вязать надо Ромку, иначе нам до утра не протянуть.
Я встаю одеваться. Представил себе этих стариков, выгнанных на улицу пьяным сыном, и не мог уже оставаться в постели.
- А куда идти? Где вы живёте?
Стали выяснять, оказалось, что люди, живущие в другом городе, по ошибке набрав неправильный номер, попали ко мне. А "Сашей" у нас пруд пруди. С балкона плюнь, не промахнёшься.
- Я вам очень сочувствую, но, вы ошиблись. Набрая нажали не на ту кнопку. Простите, но я ничем не могу вам помочь.
Помолился об этих людях, и о пьяном Ромке. Укладываясь в постель, вспомнил женский голос и подумал, что люди, которых я пожалел и счёл стариками, скорее всего ровесники мне, не больше. А я их в старики записал.