В коллекцию прогнозов
Вышел интересный политико-экономический прогноз от известных антикремлевских экономистов - Алексашенко, Иноземцева и Некрасова. Расставляемые ими оценки следует игнорировать, как выражающие их личные вкусы и представления о должном, но есть все основания обратить внимание на факты и логику:
«Надежды на то, что война и санкции подорвут российскую экономику и это заставит Путина остановиться, давно рассеялись. Цена устойчивости экономики - отказ от развития, прежде всего технологического. Но это скажется позже, а пока такая конструкция способна годами удовлетворять военные потребности Кремля. Хуже того - экономика успела перейти на военную модель, и даже прекращение войны лишь укрепит российский милитаризм, так что миру следует готовиться к долгому противостоянию с агрессивной путинской Россией. Такой вывод делают соучредители аналитического центра CASE Сергей Алексашенко, Владислав Иноземцев и Дмитрий Некрасов в докладе «Надежный тыл диктатора».
"В воюющих странах - особенно если война почти не затрагивает их территорию - милитаризация может долго не провоцировать серьезных проблем. Россия научилась жить с санкциями, военные расходы стали серьезным подспорьем, и в 2023-2024 годах война стала восприниматься как фоновый процесс не только в общественном сознании, но и в экономической жизни. Новая модель оказалась не просто устойчивой, но еще и выгодной для большинства.
Значительная часть населения и бизнеса не испытывает экономического дискомфорта ни от самой путинской агрессии против Украины, ни от реакции на нее западных стран - главный удар санкций пока пришелся на высший слой среднего класса, который исторически занимал наиболее критическую позицию в отношении Путина. Зато военные выплаты увеличили доходы населения в депрессивных регионах.
И это после долгого застоя, когда реальные доходы населения медленно снижались, а значительная часть общества практически потеряла надежду на рост благосостояния. Этот контраст, банальные экономические соображения не меньше путинской пропаганды определили отношение россиян к происходящему. Люди видят, что, несмотря на войну и санкции, ситуация в целом в экономике улучшилась, а для многих семей не ухудшилась - и это выглядит как чудо.
Военная модель показывает впечатляющие результаты, а произошедшие в экономике изменения настолько велики, что, даже если война остановится, этот механизм не развернуть обратно.
Запланированный в бюджете на 2025-2027 годы рост военных расходов не обязательно говорит о том, что Путин намерен продолжать войну следующие три года - этого никто не знает, даже он сам. Но если боевые действия закончатся, не стоит ожидать резкого сокращения военных расходов. Нужно будет восстановить запасы вооружений - Путин предупреждал, что ВПК будет загружен еще многие годы.
К концу 2024 года российская власть утратила любой страх перед негативными экономическими последствиями войны. Правительство определилось с источниками бюджетных доходов, возможными вариантами экономии сил и средств, которые не ведут к подрыву политической или социальной стабильности. Бюджет выглядит четким сигналом того, что Кремль готов к длительному противостоянию с Западом при поддержании нынешнего уровня военных расходов - и, скорее всего, рационально оценивает свои возможности.
Даже если российские власти не считают нынешнюю ситуацию оптимальной, то они не сомневаются в своей «локальной» победе. Именно этим обусловлены выдвижение заведомо неприемлемых для украинской стороны условий начала мирных переговоров, заявления о сохранении экономических приоритетов и новом увеличении численности армии. Путин демонстрирует, что экономические факторы не являются значимыми при принятии политических решений. Экономика позволяет Кремлю воевать.
Масштаб и характер случившихся в ней перемен заставляют считать, что прекращение боевых действий не восстановит довоенную нормальность. С того времени, как более 10 лет назад Путин окончательно отошел от попыток встраивания страны в глобальный «золотой миллиард» и обратился к решению геополитических задач военными методами, российская экономика радикально изменилась. Сегодня она приучена во многом опираться на внутренние ресурсы и разрыву связей с наиболее развитой частью глобальной экономики; подсела на иглу военных расходов, выросших более чем вдвое по отношению к ВВП; глобализированные бизнесмены фактически посажены под домашний арест в России; права собственности во многом обнулились и определяются исключительно путинскими решениями; покупка и продажа человеческой жизни стала нормальным явлением. Существенно изменилось всё, что связано с образованием, воспитанием, формированием ценностных ориентиров.
Когда война прекратится, новый российский милитаризм никуда не исчезнет - и более того, он даже укрепится под воздействием пропаганды, торжественно описывающей «величайшую военную победу России». Некоторое сокращение военных расходов после окончания боевых действий, в том числе за счет прекращения выплат за смерть и ранения с 6,5% до 5-5,5% ВВП сделает бюджетную ситуацию более устойчивой и предоставит Кремлю возможности для затыкания дыр. После некоторой передышки военные расходы снова смогут подрасти - нет никаких причин считать, что Россия надорвется от своего милитаризма. Без смены режима Россия не станет нормальной страной.
Так что мир должен быть готов если не к новой холодной войне, то к долгому противостоянию с одной из крупнейших экономик, которая фактически открыто заявила, что не хочет принимать во внимание принципы международного права, и которую нельзя остановить военными или экономическими мерами.
Россия сегодня обладает многолетним запасом прочности, который позволит ей вести политику если не перманентной войны, то как минимум последовательной милитаризации, угрожая военными и гибридными конфликтами.
С точки зрения международного сообщества, самое опасное следствие нынешних трендов - формирование вокруг России экономической модели, основанной на массовом нарушении прав интеллектуальной собственности, непрозрачной внешней торговле и использовании нетрадиционных форм международных расчетов. Кремль видит возможности институционализации этой модели и закладывает ее в основу своих геополитических претензий, пытаясь играть роль лидера незападного мира.
Параллельный импорт позволил российским фирмам завозить в страну товары без согласия производителя. Впрочем, бизнес с Россией оказался столь выгодным для западных компаний, что немногие из них окончательно ушли с российского рынка, а большая часть формально его покинувших не предложили путей предотвращения использования своей продукции российскими потребителями (а иногда и стимулируют его). В стране игнорируются права интеллектуальной собственности - от «приостановки» действия патентов и франшиз до нелегального воспроизведения аудио- и видеопродукции и пиратского использования софта. Это создает тревожный для Запада тренд: Россия не просто «попадает в объятия Китая» - она превращается в центр «альтернативной модели глобализации», функционирующей вне рамок контролируемых Западом институтов и установленных им правил.
Кремль взял курс на подрыв существующей мировой системы и небезосновательно надеется на успех. Вполне возможно, что в недалеком будущем российский бизнес при поддержке Кремля попытается запустить оригинальные системы расчетов, основанные на использовании криптовалют или других инструментов, на которые традиционные санкции в отношении банков уже не будут влиять.
Отношение ко всему этому как к банальному обходу санкций выглядит крайне недальновидным. Кремль взял курс на серьезный подрыв существующей мировой системы и небезосновательно надеется на успех. Это позволяет привлечь на свою сторону множество стран, недовольных доминированием западных правил и институтов и верящих в то, что отказ от них принесет им пользу. И это еще одно важное основание экономической устойчивости России.
За последние 100 лет западные демократии дважды сталкивались с диктатурами - один раз с фашистскими, другой с коммунистическими. В первом случае дело закончилось мировой войной, а во втором его удалось избежать, выиграв экономическое соревнование. Не стоит рассчитывать на повторение этого сценария. Россия находится слишком далеко от уровня военных расходов Советского Союза времен холодной войны и у нее рыночная экономика.»