Частная хроника Отечественной войны. 22-28 июня 1812.
«Предчувствие какого-то отдаленного несчастья меня пугает... Но, может быть, это мечты!.. «Недаром, - говорят простолюдины, - прошлого года так долго ходила в небесах невиданная звезда; недаром горели города, села, леса, и во многих местах земля выгорала: не к добру это все! Быть великой войне!»
Ф.Н. Глинка. Мая 10, 1812
ГЗТ "Культура"
10 (22) июня 1812. Французская империя объявила войну империи Российской.
Война была ожидаема и неизбежна. В начале года Наполеон рекрутировал пол Европы, - помимо французов в Великой армии были итальянцы, немцы, хорваты, австрийцы, голландцы, португальцы, поляки… Бонапарт не особо скрывал своих намерений относительно русской кампании, но «мятежной вольности наследник и убийца» вовсе не стремился нести России идеалы свободы, равенства и братства, как народам Европы. Он не хотел свергать своего самодержавного «брата» Александра I, и освобождать от крепостного права du moujik russe. Для Наполеона Русская кампания была, выражаясь современным языком, принуждением к дружбе. Против Англии.
Император требовал соблюдать основное условие Тильзитского мира - континентальную блокаду главного врага Франции, а Россия в 1810 году ввела свободную торговлю с нейтральными странами, то есть торговала с Туманным Альбионом через посредников. «Пусть они пускают англичан в Архангельск, на это я согласен, но Балтийское море должно быть для них закрыто». - Приводит слова Наполеона французский дипломат Арман Огюстен де Коленкур. К тому же, Бонапарту не давали покоя лавры Александра Македонского, и в дальней перспективе маячил совместный военный поход Франции и России в далекую Индию.
Однако Российская империя просто не могла выполнить кабальные условия навязанного ей в 1807 году Тильзитского мира. Отказавшись от торговли с Англией, Россия почти задушила свою экономику. Объем внешней торговли сократился на 43 процента. И уже в 1809 году бюджетный дефицит вырос по сравнению с 1801 годом почти в тринадцать раз! С 12 миллионов до 157 миллионов рублей!
Русское общество воспринимало Тильзитский мир, заключенный после поражения при Фридланде, как позор. К тому же Наполеон не смог тогда удержаться от оскорбительных жестов и вдоволь поторжествовал над «изобретательным византийцем» Александром. Тильзитская встреча должна была произойти на реке Неман, разделявшей оба войска. Наполеон подъехал к «плоту императоров» на несколько минут раньше и встретил Александра I с любезной улыбкой, но не посередине плота, а на восточном краю, как «гостеприимный хозяин» и победитель.
«Орла двуглавого щипали у Б<онапартова> шатра». - Писал об этом Пушкин. Образ ощипанного двуглавого орла был распространен перед Отечественной войной. В 1810-м Наполеон оккупировал владения герцога Ольденбургского, родственника Александра I, создал Великое герцогство Варшавское в противовес России и чувствительно «ощипал» Российскую империю.
В воззвании к Великой армии Наполеон писал: «В Тильзите Россия поклялась в вечном союзе с Францией и клялась вести войну с Англией. Она теперь нарушает свою клятву… Рок влечет за собой Россию, ее судьбы должны совершиться. Считает ли она нас уже выродившимися? Разве мы уже не аустерлицкие солдаты? Она нас ставит перед выбором: бесчестье или война».
12 (24) июня 1812. Переправа Великой армии через Неман.
Известие о переходе французами русской границы Александр I получил на балу, данном в его честь, в имении генерала Беннигсена под Вильной. На людях царь продемонстрировал должную твердость, говорил, что он скорее отпустит бороду и будет питаться одним хлебом, чем пойдет на мир с Наполеоном. В рескрипте графу Н.И. Салтыкову, через несколько дней опубликованном в газетах, высказывался в том же смысле: «Оборона Отечества, сохранение независимости и чести народной принудило НАС препоясаться на брань. Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в Царстве МОЕМ».
Однако существуют свидетельства того, что «властитель слабый и лукавый» был совсем не так уверен в себе, как ему хотелось казаться. В имении Беннигсена находился в то время карлик князя Платона Александровича Зубова Иван Якубовский. Царь попросил карлу спрятать его в укромном месте, чтоб он мог обуздать панику и взять себя в руки.
Юрий Лотман вспоминает письмо Александра I своей сестре Великой княжне Екатерине Павловне: «Письмо свидетельствует о неверии в себя, несправедливо низкой оценке главных русских полководцев и о паническом страхе царя перед Наполеоном». Александр слишком помнил свои слезы унижения на поле Аустерлица.
А пугаться было чего: четыре дня и четыре ночи четырьмя непрерывными потоками шли через Неман наполеоновские войска. «Солдаты испустили громкие крики радости, которые привели меня в ужас; - писал генерал Великой армии барон Антуан Дедем, - они как будто хотели сказать: «Теперь мы на неприятельской земле! наши офицеры не будут более наказывать нас, когда мы будем кормиться за счет жителей!» Правда, накануне переправы из-под ног лошади Наполеона выскочил заяц, и император грянулся оземь. Однако он предпочел не считать это дурным предзнаменованием.
Наполеон собрал под свои знамена почти 650 тысяч человек. 440 тысяч солдат перешли русскую границу в первые дни войны, а остальные «подпитывали» непобедимую армию летом и осенью. Возглавляли это воинство знаменитые маршалы, троих Бонапарт отличал особо: выдающегося стратега и организатора Луи Николя Даву, которого Толстой называл «Аракчеев императора Наполеона»; замечательного тактика, «храбрейшего из храбрых» Мишеля Нея, который через три года будет руководить собственным расстрелом; и одного из лучших кавалерийских военачальников Европы красавца Иоахима Мюрата. Он тоже сам отдаст приказ расстрельной команде: «Солдаты, исполните свой долг! Стреляйте в сердце! Пощадите мое лицо!»
В июне 1812 Российская империя смогла противопоставить Великой армии примерно 317 тысяч человек, которые были разделены на три армии и три отдельных корпуса. Единого главнокомандующего не было. 1-я Западная армия (120000 человек) под командованием Михаила Богдановича Барклая-де-Толли прикрывала петербургское направление в районе Вильны; 2-я Западная армия (49000 человек) во главе с князем Петром Ивановичем Багратионом - на московском направлении под Гродно, а 3-я Западная армия под командованием графа Александра Петровича Тормасова (44000 человек) находилась в Луцке и прикрывала Киев. Остальные войска находились далеко от театра военных действий.
13 (25) июня 1812. Последние переговоры.
На следующий день после перехода французами русской границы Александр I отправил министра полиции А.Д. Балашова к Наполеону с письмом, где содержалось предложение вернуться к довоенному status quo. На словах царь велел передать: «Если Наполеон намерен вступить в переговоры, то они сейчас начаться могут, с условием одним, но непреложным, т. е. чтобы армии его вышли за границу; в противном же случае государь дает ему слово, докуда хоть один вооруженный француз будет в России, не говорить и не принять ни одного слова о мире».
Наполеон принял Балашова только через несколько дней, но довольно любезно. Причем прием прошел в Вильне, в том же помещении, где Александр давал своему министру последнее напутствие. После официальной части обедали, беседовали, однако переговоры не дали результата. Балашов утверждает, что в конце разговора Наполеон иронично спросил его о кратчайшей дороге до Москвы, на что тот ответил, намекая на былую победу русского оружия: «Есть несколько дорог, государь. Одна из них ведёт через Полтаву».
После беседы с Балашовым Наполеон заявил своим приближенным: «Александр насмехается надо мной. Не думает ли он, что я вступил в Вильну, чтобы вести переговоры о торговых договорах? Я пришел, чтобы раз навсегда покончить с колоссом северных варваров. Шпага вынута из ножен. Надо отбросить их в их льды, чтобы в течение 25 лет они не вмешивались в дела цивилизованной Европы».
На этом дипломатия закончилась, и начались гонки с препятствиями.
16 (28) июня 1812. Французы заняли Вильну.
Наполеон предполагал разгромить русские армии порознь еще в приграничных сражениях, благо они уже были разделены, оставалось только властвовать. Правое крыло во главе с Жеромом Бонапартом (78000 человек) выдвинулось на Гродно, где находился Багратион. Левое крыло во главе с самим Наполеоном (218000 человек) начало наступление на Вильну, где расположилась ставка императора и 1-я западная армия русских. А центральная группировка под командованием Евгения Богарне (82000 человек) должна была вклиниться между 1-й и 2-й русскими армиями, чтобы помешать их соединению.
Но русские не стали дожидаться французов и поспешно отступили. 15 (27) июня произошло несколько арьергардных стычек. Атаман Платов отличился под Гродно, на два дня задержав неприятеля, а арьергард 1-й западной армии удачно схватился с авангардом левого крыла Наполеоновской армии. Казакам удалось взять в плен капитана легкой кавалерии Октава-Габриэля де Сегюра.
Наполеон занял Вильну через час после ухода русских войск. Зрелище опустошенного города поразило его. Император сел на складной стул возле горящего моста и стал расспрашивать, почему русские ушли без боя? «Потерять надежду на большое сражение перед Вильной было для него все равно, что нож в сердце». - Написал в мемуарах Коленкур. Император рассчитывал на маленькую победоносную войну! Пара сражений - и Александр подпишет все условия! В начале 1812 года он оптимистично заявлял: «Я открою кампанию переходом через Неман. Закончу я её в Смоленске и Минске. Там я остановлюсь», «Я иду в Москву и в одно или два сражения всё кончу» и т.д.
Похоже, только сейчас Наполеон осознал слова Александра I, которые еще год назад передал ему Коленкур, бывший посол Франции в России: «Если император Наполеон начнёт против меня войну, то возможно и даже вероятно, что он нас побьёт, если мы примем сражение, но это ещё не даст ему мира… За нас - необъятное пространство, и мы сохраним хорошо организованную армию… Если жребий оружия решит дело против меня, то я скорее отступлю на Камчатку, чем уступлю свои губернии и подпишу в своей столице договоры, которые являются только передышкой. Француз храбр, но долгие лишения и плохой климат утомляют и обескураживают его. За нас будут воевать наш климат и наша зима».
В Вильне император пробыл 18 дней, устраивал гражданское правление Литвы, подтягивал резервы, готовился к затяжной войне. Военный теоретик и историк барон Антуан Анри Жомини, а по-русски, Генрих Вениаминович, который служил и во французской, и в русской армиях, считает это величайшей ошибкой Бонапарта. «Если бы Наполеон, не задерживаясь в Вильне, пошел прямо к Минску, он не дал бы ускользнуть Багратиону, настиг бы и уничтожил его».
Ф.Н. Глинка. Мая 10, 1812
ГЗТ "Культура"
10 (22) июня 1812. Французская империя объявила войну империи Российской.
Война была ожидаема и неизбежна. В начале года Наполеон рекрутировал пол Европы, - помимо французов в Великой армии были итальянцы, немцы, хорваты, австрийцы, голландцы, португальцы, поляки… Бонапарт не особо скрывал своих намерений относительно русской кампании, но «мятежной вольности наследник и убийца» вовсе не стремился нести России идеалы свободы, равенства и братства, как народам Европы. Он не хотел свергать своего самодержавного «брата» Александра I, и освобождать от крепостного права du moujik russe. Для Наполеона Русская кампания была, выражаясь современным языком, принуждением к дружбе. Против Англии.
Император требовал соблюдать основное условие Тильзитского мира - континентальную блокаду главного врага Франции, а Россия в 1810 году ввела свободную торговлю с нейтральными странами, то есть торговала с Туманным Альбионом через посредников. «Пусть они пускают англичан в Архангельск, на это я согласен, но Балтийское море должно быть для них закрыто». - Приводит слова Наполеона французский дипломат Арман Огюстен де Коленкур. К тому же, Бонапарту не давали покоя лавры Александра Македонского, и в дальней перспективе маячил совместный военный поход Франции и России в далекую Индию.
Однако Российская империя просто не могла выполнить кабальные условия навязанного ей в 1807 году Тильзитского мира. Отказавшись от торговли с Англией, Россия почти задушила свою экономику. Объем внешней торговли сократился на 43 процента. И уже в 1809 году бюджетный дефицит вырос по сравнению с 1801 годом почти в тринадцать раз! С 12 миллионов до 157 миллионов рублей!
Русское общество воспринимало Тильзитский мир, заключенный после поражения при Фридланде, как позор. К тому же Наполеон не смог тогда удержаться от оскорбительных жестов и вдоволь поторжествовал над «изобретательным византийцем» Александром. Тильзитская встреча должна была произойти на реке Неман, разделявшей оба войска. Наполеон подъехал к «плоту императоров» на несколько минут раньше и встретил Александра I с любезной улыбкой, но не посередине плота, а на восточном краю, как «гостеприимный хозяин» и победитель.
«Орла двуглавого щипали у Б<онапартова> шатра». - Писал об этом Пушкин. Образ ощипанного двуглавого орла был распространен перед Отечественной войной. В 1810-м Наполеон оккупировал владения герцога Ольденбургского, родственника Александра I, создал Великое герцогство Варшавское в противовес России и чувствительно «ощипал» Российскую империю.
В воззвании к Великой армии Наполеон писал: «В Тильзите Россия поклялась в вечном союзе с Францией и клялась вести войну с Англией. Она теперь нарушает свою клятву… Рок влечет за собой Россию, ее судьбы должны совершиться. Считает ли она нас уже выродившимися? Разве мы уже не аустерлицкие солдаты? Она нас ставит перед выбором: бесчестье или война».
12 (24) июня 1812. Переправа Великой армии через Неман.
Известие о переходе французами русской границы Александр I получил на балу, данном в его честь, в имении генерала Беннигсена под Вильной. На людях царь продемонстрировал должную твердость, говорил, что он скорее отпустит бороду и будет питаться одним хлебом, чем пойдет на мир с Наполеоном. В рескрипте графу Н.И. Салтыкову, через несколько дней опубликованном в газетах, высказывался в том же смысле: «Оборона Отечества, сохранение независимости и чести народной принудило НАС препоясаться на брань. Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в Царстве МОЕМ».
Однако существуют свидетельства того, что «властитель слабый и лукавый» был совсем не так уверен в себе, как ему хотелось казаться. В имении Беннигсена находился в то время карлик князя Платона Александровича Зубова Иван Якубовский. Царь попросил карлу спрятать его в укромном месте, чтоб он мог обуздать панику и взять себя в руки.
Юрий Лотман вспоминает письмо Александра I своей сестре Великой княжне Екатерине Павловне: «Письмо свидетельствует о неверии в себя, несправедливо низкой оценке главных русских полководцев и о паническом страхе царя перед Наполеоном». Александр слишком помнил свои слезы унижения на поле Аустерлица.
А пугаться было чего: четыре дня и четыре ночи четырьмя непрерывными потоками шли через Неман наполеоновские войска. «Солдаты испустили громкие крики радости, которые привели меня в ужас; - писал генерал Великой армии барон Антуан Дедем, - они как будто хотели сказать: «Теперь мы на неприятельской земле! наши офицеры не будут более наказывать нас, когда мы будем кормиться за счет жителей!» Правда, накануне переправы из-под ног лошади Наполеона выскочил заяц, и император грянулся оземь. Однако он предпочел не считать это дурным предзнаменованием.
Наполеон собрал под свои знамена почти 650 тысяч человек. 440 тысяч солдат перешли русскую границу в первые дни войны, а остальные «подпитывали» непобедимую армию летом и осенью. Возглавляли это воинство знаменитые маршалы, троих Бонапарт отличал особо: выдающегося стратега и организатора Луи Николя Даву, которого Толстой называл «Аракчеев императора Наполеона»; замечательного тактика, «храбрейшего из храбрых» Мишеля Нея, который через три года будет руководить собственным расстрелом; и одного из лучших кавалерийских военачальников Европы красавца Иоахима Мюрата. Он тоже сам отдаст приказ расстрельной команде: «Солдаты, исполните свой долг! Стреляйте в сердце! Пощадите мое лицо!»
В июне 1812 Российская империя смогла противопоставить Великой армии примерно 317 тысяч человек, которые были разделены на три армии и три отдельных корпуса. Единого главнокомандующего не было. 1-я Западная армия (120000 человек) под командованием Михаила Богдановича Барклая-де-Толли прикрывала петербургское направление в районе Вильны; 2-я Западная армия (49000 человек) во главе с князем Петром Ивановичем Багратионом - на московском направлении под Гродно, а 3-я Западная армия под командованием графа Александра Петровича Тормасова (44000 человек) находилась в Луцке и прикрывала Киев. Остальные войска находились далеко от театра военных действий.
13 (25) июня 1812. Последние переговоры.
На следующий день после перехода французами русской границы Александр I отправил министра полиции А.Д. Балашова к Наполеону с письмом, где содержалось предложение вернуться к довоенному status quo. На словах царь велел передать: «Если Наполеон намерен вступить в переговоры, то они сейчас начаться могут, с условием одним, но непреложным, т. е. чтобы армии его вышли за границу; в противном же случае государь дает ему слово, докуда хоть один вооруженный француз будет в России, не говорить и не принять ни одного слова о мире».
Наполеон принял Балашова только через несколько дней, но довольно любезно. Причем прием прошел в Вильне, в том же помещении, где Александр давал своему министру последнее напутствие. После официальной части обедали, беседовали, однако переговоры не дали результата. Балашов утверждает, что в конце разговора Наполеон иронично спросил его о кратчайшей дороге до Москвы, на что тот ответил, намекая на былую победу русского оружия: «Есть несколько дорог, государь. Одна из них ведёт через Полтаву».
После беседы с Балашовым Наполеон заявил своим приближенным: «Александр насмехается надо мной. Не думает ли он, что я вступил в Вильну, чтобы вести переговоры о торговых договорах? Я пришел, чтобы раз навсегда покончить с колоссом северных варваров. Шпага вынута из ножен. Надо отбросить их в их льды, чтобы в течение 25 лет они не вмешивались в дела цивилизованной Европы».
На этом дипломатия закончилась, и начались гонки с препятствиями.
16 (28) июня 1812. Французы заняли Вильну.
Наполеон предполагал разгромить русские армии порознь еще в приграничных сражениях, благо они уже были разделены, оставалось только властвовать. Правое крыло во главе с Жеромом Бонапартом (78000 человек) выдвинулось на Гродно, где находился Багратион. Левое крыло во главе с самим Наполеоном (218000 человек) начало наступление на Вильну, где расположилась ставка императора и 1-я западная армия русских. А центральная группировка под командованием Евгения Богарне (82000 человек) должна была вклиниться между 1-й и 2-й русскими армиями, чтобы помешать их соединению.
Но русские не стали дожидаться французов и поспешно отступили. 15 (27) июня произошло несколько арьергардных стычек. Атаман Платов отличился под Гродно, на два дня задержав неприятеля, а арьергард 1-й западной армии удачно схватился с авангардом левого крыла Наполеоновской армии. Казакам удалось взять в плен капитана легкой кавалерии Октава-Габриэля де Сегюра.
Наполеон занял Вильну через час после ухода русских войск. Зрелище опустошенного города поразило его. Император сел на складной стул возле горящего моста и стал расспрашивать, почему русские ушли без боя? «Потерять надежду на большое сражение перед Вильной было для него все равно, что нож в сердце». - Написал в мемуарах Коленкур. Император рассчитывал на маленькую победоносную войну! Пара сражений - и Александр подпишет все условия! В начале 1812 года он оптимистично заявлял: «Я открою кампанию переходом через Неман. Закончу я её в Смоленске и Минске. Там я остановлюсь», «Я иду в Москву и в одно или два сражения всё кончу» и т.д.
Похоже, только сейчас Наполеон осознал слова Александра I, которые еще год назад передал ему Коленкур, бывший посол Франции в России: «Если император Наполеон начнёт против меня войну, то возможно и даже вероятно, что он нас побьёт, если мы примем сражение, но это ещё не даст ему мира… За нас - необъятное пространство, и мы сохраним хорошо организованную армию… Если жребий оружия решит дело против меня, то я скорее отступлю на Камчатку, чем уступлю свои губернии и подпишу в своей столице договоры, которые являются только передышкой. Француз храбр, но долгие лишения и плохой климат утомляют и обескураживают его. За нас будут воевать наш климат и наша зима».
В Вильне император пробыл 18 дней, устраивал гражданское правление Литвы, подтягивал резервы, готовился к затяжной войне. Военный теоретик и историк барон Антуан Анри Жомини, а по-русски, Генрих Вениаминович, который служил и во французской, и в русской армиях, считает это величайшей ошибкой Бонапарта. «Если бы Наполеон, не задерживаясь в Вильне, пошел прямо к Минску, он не дал бы ускользнуть Багратиону, настиг бы и уничтожил его».