Кукушонок, 4
Лёгкие нашего юного друга наполнил свежий пахучий прелолиственный воздух. Он пока не видел того, из чего вышел, но вокруг зрели огромной высоты и могучей ширины тёмно-бежевые исполины, в которых весьма условно признал дубы.
Пространство между дубами было заполнено либо зарослями подлеска, либо ничем. Свободной земли, покрытой лишь по большей части невысокой травой и кое-где кустиками, было достаточно, чтобы воспринять этот лес «открытым». Он сильно отличался от осеннего леса в Адибовых краях, что и говорить. Правда, впереди слева кустарниковая чаща всё-таки была, этаким куском, уходя (Адиб мысленно прикинул характер падавшего немного наискось справа солнечного света) на юго-восток.
Тут он к стати задумался над существенным для себя в это лето (у него дома было лето) вопросом. Два года тому назад дедушка Абдуррахим сказал, что на тринадцатый день своего рождения Адибу, как вполне взрослому молодому человеку, следует уже регулярно совершать намаз. «Не то, когда шалтай-болтай возраст начнётся, тандымить, парень, можешь начать», - сказал тогда дедушка Абдуррахим (сказал по-русски, потому как рядом сидел его русский друг-однополчанин, дед Костя). Тринадцатый день рожденья был у Адиба как раз в этом июне. Дедушка Абдуррахим до него не дожил, прими Аллах его душу, но Адиб ещё с апреля начал стараться не пропускать урочное время и чувствовал себя весьма позитивно, открывая в регулярном намазе то то, то это. Теперь же ему пришло в голову, что хоть это и сон, осознаёт он себя здесь вполне реально, так не должно ли выполнять фарз [1]. Продолжая оглядывать лес, Кукушонок помозговал пару секунд и поступил по начавшей уже усваиваться им привычке: положился на Бога. То есть, как произойдёт, так и будет, как сложится, так и поступлю.
Вставший рядом досточтимый Инсингнус вдохнул побольше воздуха и, оглядывая окружающее пространство, спросил:
- Что, достопочтенные гномы, будем ждать бабурашку или тронемся к тракту?
Слово «бабурашка» сассоциировалось у Кукушонка разве что с «букашкой» [2]. Достопочтенный Эдваален, отошедший метров на десять вправо от выхода из Королевского Дуба [3] и выглядывавший что-то в кустах по ту сторону поляны, оглянулся на достопочтенного Брантобарса. Последний, подняв брови и глянув на Кукушонка, ответил:
- Пожалуй, братья, лучше пойти к тракту. Бабурашка у нас, сами знаете, то ходит, то не ходит, а мы решили не терять времени нашего гостя, будь суть ему благом.
Достопочтенный Эдваален кивнул и двинулся влево, в сторону группки невеликих берёзок в окружении … кустарников. За ними виднелась какая-то жёлтая небольшая прогалина.
Кукушонок пошёл по левую сторону от достопочтенного Брантобарса. Сзади слегка шуршал досточтимый Инсингнус. Прохладный лесного запаха ветерок напомнил Адибу, что его пижама не рассчитана на такие прогулки.
Когда приблизились к берёзкам, достопочтенный Брантобарс повернул голову к Кукушонку, вгляделся в его профиль и продолжил движение головы назад, к досточтимому Инсингнусу:
- Не пора ли добавить антси нашему гостю?
- О да, вполне пора, - кивнул господин соблюститель.
- Жыу, Клай! - окликнул начальник стражи вдвинувшегося уже было в кусты достопочтенного Эдваалена. Тот обернулся, с деланной невозмутимостью зыркнув на юного анта. Славный Брантобарс позвал его по прозвищу секретного устава, из чего достойный смотритель КД сделал вывод, что мальчик прибыл из совсем уж дальних краёв.
- Достань антси, пора славному юноше обновить защиту, - сказал достопочтенный Брантобарс и, окинув взглядом Кукушонка, добавил, снова оборотясь к досточтимому Инсингнусу, - сдаётся мне, уважаемый брат, что гость наш мёрзнет не только ногами.
Адиба на тренировках, конечно, учили греть себя изнутри, но он только начинал это дело постигать, так что к настоящему моменту холодок уже пробирал его юное тело (хотя мальчик про себя и отметил, что осень здесь вроде как совсем не настолько прохладная как в его собственных краях).
Достопочтенный Эдваален возвернулся назад, вытащил из своей сумки тот самый антси в берестяной коробочке и протянул Кукушонку. А ставший рядом с мальчиком по левую руку досточтимый Инсингнус вымолвил: «Дозволь, славный юноша», и коснулся набалдашником перехваченной десницей трости Адибова позвоночника в районе между лопатками. По позвоночному столбу словно хлынула тёплая волна, вверх и вниз одновременно. В точке соприкосновения с набалдашником пульсировал какой-то энергетический сгусток, а тепло катилось по телу мальчика с током крови, омывая организм. Вот оно поднялось в голову, покраснели щеки, приятно стало глазам (Адиб их даже прикрыл от удовольствия), в то же время уже и до ступней дошло - в щиколотках легонько закололо.
Досточтимый Ининсгнус отнял трость. Прошла всего-то пара мгновений. Адиб открыл глаза и посмотрел на статного гнома с благодарностью. Тот, усмехнувшись, степенно кивнул. Кукушонок перевёл взгляд на достопочтенного Эдваалена, который с интересом наблюдал за процедурой, и взял коробочку с мазюкой. Хотя ощущения внутренней согретости и лёгкости в теле были как после русской бани, снизу в босые ступни холодком немного щекотало всё-таки.
Достопочтенный Брантобарс, как оказалось, ушёл в лес куда-то направо. Адиб присел на корточки, снял с коробочки крышку (она крепилась кусочком бересты, засовывавшимся в стенку), слегка вдохнул терпкий аромат, смешавшийся с лесным, и последовательно умастил сначала правую ступню, затем левую.
Когда он закрыл коробочку и встал, достопочтенный Эдваален уже протягивал ему невзрачного вида серую тряпицу. «Оботри руки, достопочтенный отрок», - произнёс гном. Досточтимый Инсингнус в этот момент разглядывал перемещения каких-то похожих на галок [4] птиц вокруг крон высокорослых буков поодаль слева. Кукушонок взял тряпочку (автомобилист Серёжа [5] сказал бы «ветошь») и подивился ей на ощупь: была она словно бы наэлектризована и при этом бархатиста. Протёр руки, вернул ветошь обратно достойному смотрителю, не постеснялся - понюхал руки. Жир с них исчез, как не было, остался легкий бодрящий запах.
Достопочтенный Эдваален убрал тряпицу вслед за коробочкой обратно в сумку.
Справа вышел из-за берёз вернувшийся начальник стражи. На левом плече у достопочтенного гнома висела небольшая светлокожаная торбочка, стянутая поверх толстым шнуром, в замысловатый узел связанным.
- Подумал я тут, уважаемые кингли, что заглянем мы, может, сначала к достопочтенному Кожедубу - приоденем нашего славного гостя перед приходом в Дом Парнаев? - обратился достопочтенный Брантобарс к своим спутникам.
Досточтимый Инсингнус посмотрел на Кукушонка. Достопочтенный Эдваален посмотрел в землю, на всякий случай приподняв с задумчивым видом брови. Адиб ожидающе посмотрел на каждого.
- Думаю, рассудил ты светло, славный кингли, - вымолвил особый соблюститель, окидывая спокойным взглядом Кукушонково одеяние.
- Ну, раз так, накинь-ка пока это, добрый юноша, - с этими словами достопочтенный Брантобарс достал из одним движением мизинца развязанной торбочки какую-то сложенную до небольшого размера чёрную вещь. Через миг она развернулась в его руках коричневой куцавейкой (это Адиб её так сразу мысленно назвал). Тонкой, без рукавов, из мягкой дублёной кожи, с черным плотным ворсом подкладки.
Над головами, издав чиркающий звук, быстро пролетела какая-то голубовато-белая сойка.
Адиб протянул было руку, но достопочтенный начальник стражи, улыбнувшись, показал, что оденет сам. Вежливо, с достоинством мальчик просунул правую, затем левую руки, с кивком негромко поблагодарил, опять немного покраснев.
Куцавейка была что надо[6].
- Ну что ж, кингли, в путь, - оглядев присутствующих, сказал достопочтенный Брантобарс. Гномы перестали разглядывать Кукушонка (досточтимый Инсингнус при этом слегка тронул его за левое плечо со словами "Носи во благо, Кукушонок") и повернулись в сторону берёзок. Достопочтенный Эдваален тронулся первым, забрав чуть влево. Там в кустах оказалось прореженное пространство, можно даже сказать, тропка.
Следом за славным младшим помощником старшего соблюстителя, как и прежде, пошёл начальник стражи. Адиб глянул на досточтимого Инсингнуса, и тот приветливо сделал приглашающий жест рукой, снова тронувшись последним.
Убрав в сторонку излишне торчащие ветки куста, Адиб шагнул в лес.
Тут мы немного отступим от манеры подробного повествования. Оставим впечатления Кукушонка от запахов, звуков и видов. За 15 минут ходьбы через сосново-лиственный лес по еле заметным тропкам спутники существенными репликами не обменялись, так что оставим без освещения и это.
В итоге они выбрались на больших размеров поляну. Как раз перед ней в до того достаточно чистом и сухом лесу начали попадаться залежи опалой листвы, кое-где - остатки поваленных деревьев с обросшими мхом корневищами и зачатками зарослей вокруг. А перед самой прогалиной обнаружился здоровенный пень, внушительный памятник дубу таких размеров, какие Адибу в знакомых ему лесах не встречались. Этот могучий дед возвышался на полтора метра среди тонкой поросли и нескольких опять появившихся берёзок. Ни на нём, ни на нескольких изрядно выпирающих из земли его корнищах не было коры, но никакой беззащитностью его загрубевшая и закряжившаяся порода не казалась. Высоко вверху над его участком смыкали кроны стройные ... .
Перед пнём было немного чистого открытого пространства с низкой травой. Тропка, по которой шли наши друзья, огибала пнёво хозяйство слева. Двигавшийся первым достопочтенный Эдваален глянул на молодого кержа[7] с некоторой заботой - всё ли нормально. Достопочтенный Брантобарс и досточтимый Инсингнус тоже посмотрели в ту сторону со сдержанной лаской. Адибу вспомнилось, что примерно также дядя Лёша смотрел на своего любимца в милицейском питомнике - молодого ротвейлера Стаса. С неявной, но крепкой теплотой во взгляде.
А когда вышли на поляну, оказалось, что на противоположной стороне высятся уже целые дубы, тех самых, не виданных до толь Кукушонку, размеров.
С правого конца поляны (… как назвал её про себя по-татарски Кукушонок), сквозь изрядно покрупневший лес, уходила достаточно широкая «проселочная» дорога. У подвытоптанного полукружья, с которого сей тракт начинался, стояли две женщины, одетые как будто в хиджабы. Адибу сразу вспомнились мать и дочь Галеевы из соседнего дома.
На вышедших один за другим из леса гномов с Кукушонком женщины оглянулись. Посмотрели немного (Адиб почувствовал, что больше на него), перемолвились, опять посмотрели… Та, что стояла слева, отвернула голову и, видимо, предложила сделать то же самое той, что стояла справа. Последовав примеру спутницы, та всё-таки глянула ещё несколько раз на приближающуюся компанию как бы ненароком.
Перейдя слегка припылённую поляну, наши друзья встали в нескольких метрах от пары путешественниц. Стоявшая слева, полноватая миловидная, с маленькими чертами лица, была постарше и с вежливой приятностью ответила на приветствие шедшего первым достопочтенного Эдваалена (достопочтенный Брантобарс и досточтимый Инсингнус без важничанья кивнули). Вторая, бывшая чуть повыше, постройнее и помоложе, поскуластее и с носом покрупнее[8], глянула быстро с улыбкой и убрала взгляд в сторону.
Встав с гномами поодаль, Кукушонок смог не пялясь, ненавязчиво рассмотреть встреченных женщин.
Обе были одеты в длинные зелёно-серые плащевидные хламиды со сборками материи на талиях и швами на плечах. На головах были одеты того же оттенка платки, завязанные под шеей. Кукушонок задумался, почему здесь так одеваются. Иначе он себе представлял гномовых женщин, читая сказку про хоббита. Потом подумал, что это его сон, и всё здесь имеет своё значение лично для него (ну подумал он, конечно, не такими словами, он ведь мальчик 12-летний был, не будем забывать).
На плечах у женщин (у старшей на правом, у младшей - на левом) висели довольно большие сумки замшевого вида с нашитыми, видимо, для украшения, чёрными заплатками. На ногах у женщин (вторую вернее бы назвать девушкой) были … ("темные мокасины" - так это с татарского можно перевести).
Представительницы прекрасного пола (Адиб, правда, скорее бы уж подумал "слабого") негромко спокойно переговаривались, время от времени бросая "случайные" взгляды на любопытную компанию.
Постояли эдак минут пятнадцать. За это время достопочтенные Эдваален и Брантобарс по инициативе последнего обсудили, почему некий рыжий Али (это имя Кукушонка весьма удивило) неудачно снаряжается на тренировочные выходы (сказать по правде, Адиб не очень уловил суть, как будто какие-то слова просто не попадали ему в уши; понял разве что, по предположению достопочтенного Эдваалена, «кингли Али» не афишировал какие-то неприятности в семье, да ещё подумал, не наматывает ли досточтимый Инсингнус на ус слова младшего соблюстителя, спокойно при этом оглядываясь по сторонам).
Затем досточтимый Инсигнус поинтересовался у Кукушонка, бывает ли в его краях «золотая осень». Мальчик переспросил, что имеется виду. «Это когда листья пухом и запахом красят леса в желто-красивый цвет», - ответил достопочтенный Брантобарс. Адиб слегка приподнял брови и сказал, что что-то подобное в его краях бывает. Тогда досточтимый Инсингнус спросил когда. «Осенью», - с легким недоумением ответил Кукушонок, секунду помолчав. «А когда у вас осень?» - с интересом спросил достопочтенный Брантобарс. Другие два гнома тоже смотрели на парня, ожидая ответа. Мозговать долее секунды Адибу показалось неприличным и как можно более уважительным тоном он произнёс: «После лета». Начальник стражи повел левой бровью и, переведя взгляд куда-то налево назад и вдаль, сказал, чуть растягивая слова: «А у нас, когда солнце уходит на эос». Досточтимый Инсингнус при этом с лёгкой улыбкой кивнул. Адиб вежливо кивнул в ответ, а затем, как бы невзначай, кинул взгляд туда, куда отвернулся достопочтенный Брантобарс. Ничего такого не увидел - кроны леса и плывущие по голубому небу слоистые облака. Солнце, кстати, было изрядно правее.
Мысленно пожав плечами, мальчик перевёл взгляд на дорогу. Туда же поднял глаза и досточтимый Инсингнус. И через пару мгновений стал слышен какой-то приближающийся шорох, сопровождаемый лёгким поскрипыванием. Прошло ещё несколько секунд, что-то продолговатое с металлическим проблесками замелькало в паре сотен метров впереди, где тракт сворачивал налево, а затем и показалось: это был местный дилижанс.
Представляло это собой следующую картину: впереди был, ни много ни мало, - велосипед, высокий, с большими колёсами. Правил им, крутя педали, статный молодой гном с окладистой светлой бородой, в бежевой просторной рубахе с воротом и синих штанах на босу ногу. На голове у него был мешковатый большой колпак с кисточкой на левый бок. От велосипеда назад шла полутарометровая тонкая ось из блестящего металла. За ней было некое составное строение металлических частей, подкрепленное снизу парой толстеньких колёс, по другую сторону на которых опирался передок собственно дилижанса. Последний являл собою пятиметровой длины карету высотой метра в два с половиной, обитую кожей коричневого цвета.
Адиб наблюдал за приближением сего транспорта с внешним спокойствием, но внутренним удивлением.
Дилижанс вырулил на площадку ожидания и остановился, повернувшись ко грядущим пассажирам правым боком. Гном-водитель, ехавший, как оказалось, с полуприкрытыми глазами, вышел из рабочего состояния и оглянулся. Поздоровался с двинувшимися к дилижансу женщинами, начал слезать с велосипеда, дошел взглядом до тоже уже трогающихся с места гномов с Кукушонком… На мгновение замер, опомнился, двинулся навстречу, не сразу, правда, оторвав глаза от своеобразного антского паренька.
Приблизясь, первым поздоровался[9] с досточтимым Инсингнусом, бывшим справа (протянутую особым соблюстителем руку он пожал двумя), вежливо с кивком приветствовал Кукушонка (тот поступил аналогично), передвинулся к достопочтенному Брантобарсу, который в ответ на двуручное рукопожатие, подавшись вперед, прихлопнул гнома шуей[10] по локтю десницы. Напоследок водитель дилижанса обменялся двойным рукопожатием с достопочтенным Эдвааленом и повернулся к старшим гномам.
- Как поживаешь, кингли? Как супруга? Помогли ей Тирлапегаоновы снадобья? - спросил досточтимый Инсингнус.
- Добро суть, досточтимый, помогают вроде.
Досточтимый степенно кивнул с позитивным видом.
- А младые как? - это уже достопочтенный Брантобарс поинтересовался.- Белячок не балует?
- Спасибо тебе, достопочтенный, добро суть. (Начальник стражи улыбнулся). Похоже, подумнел парень, - с искренним, похоже, чувством отозвался правитель дилижанса (так его называть будет правильнее, по местным понятиям).
Лицо у него было похоже на какого-то персонажа русского крестьянина из виденного Адибом фильма. Глаза голубые, открытые, лицо… ну, тут уж не будем в подробности вдаваться, всего не опишешь, это же книжка, а не сам Кукушонков сон. В поясе гном был перевязан бечевой (Кукушонок именно так и подумал, сказалось прохождение русской литературы в школе, у прекрасной преподавательницы Раисы Данияловны).
Хотя правитель дилижанса и не выглядел каким-нибудь распаренным либо упыхавшимся, но было такое впечатление, словно он внутренне остывает от размеренного движения. Босым ногам его (с весьма крупными ступнями, кстати, порядком запылёнными. И с шевелящимися отставленными большими пальцами) - холодно, видимо, не было.
Не удержавшись, гном, в ходе возникшей паузы, посмотрел на Кукушонка. Открытым ясным взглядом. Адиб приветливо посмотрел встречь.
Тут снова заговорил досточтимый Инсингнус:
- А как думаешь, кингли, на Черничном перекрёстке удастся нам найти возможность в недолгий срок у славного нашего Кожедуба оказаться?
- Вполне может быть, досточтимый, - ответил с выражением внимания к вопросу правитель дилижанса. - Там ведь сегодня подводы весь день, ярмарочные паромы в череду швартуются.
- Сегодня же ярмарка в Доле, - вспомнил теперь достопочтенный Брантобарс, глядя на особого соблюстителя.
Тот приподнял брови, поджал губы - сделал лицом выражение «ну что ж».
- Ну что ж, поехали, Браус, - с улыбкой промолвил затем досточтимый Инсингнус. - Да будет суть добром.
Оказавшийся Браусом правитель дилижанса (Кукушонок тогда этого не знал, но имя сего достопочтенного гнома означало одновременно и «полёт журавля», и «гладкая, без приключений, дорога», и «тяжёлое копьё») - кивнул, отступая в сторону. Наша компания тронулась к транспортному средству.
Карета опиралась на три пары колёс, немного больших, чем передняя. Колёса были как из кино про шпаги, камзолы и треуголки: тонкие деревянные, с длинными спицами, металлическими … посередине. Входная дверца находилась в паре метров назади передка - невысокая, с квадратным окошечком, с серебряного оттенка внушительной круглой ручкой.
Подходя к дверце, Адиб обратил внимание на небольшой, пульсирующий белым, шар в центре соединения оси, идущей от велосипеда возницы, и примыкающей к передку кареты металлической конструкции. И подумалось ему, что, собственно, этот шар и является основным движущим средством, преобразующим мускульную силу ритмично крутящего педали гнома (подумалось, опять-таки, не такими умными словами, а вообще, образно).
Представительницы прекрасного слабого пола были уже внутри. Из наших гномов первым шагнул в дилижанс досточтимый Инсингнус, затем достопочтенные Брантобарс и Эдваален пропустили Кукушонка и последовали сами в порядке перечисления.
В дилижансе было темновато, свет падал через проделанные по левому борту маленькие прямоугольные окошечки. Сиденья были, как в маршрутке, словно из темно-коричневого кожзаменителя, с правой стороны по одному, с левой - по два. Однако, в отличие от маршрутки, воздух внутри был на удивление чист и свеж и при этом не из кондиционера. Кукушонок в очередной раз мысленно пожал плечами и двинулся следом за досточтимым Инсингнусом в самый конец «салона», попутно отметив, что пыль кое-где в углах, конечно, виднеется, но это не портит впечатления опрятности, а уж на сиденьях никаких надрезов и надписей.
Дойдя до последней пары сидений слева, особый соблюститель уселся на ближнее к борту и приглашающе показал на место рядом с собой. Усаживаясь, Адиб обратил внимание, что, опять же как в маршрутке, сзади дилижанса есть запасный выход - неприметная в сумраке маленькая дверца, плотно сидящая в пазах.
Досточтимые Брантобарс с Эдвааленом сели справа, на одиночных сиденьях, начальник стражи напротив достопочтенного Инсингнуса и Кукушонка, а славный младший помощник старшего соблюстителя - на следующем. Женская пара разместилась впереди (та, что помоложе, не удержалась, оглянулась один раз, «ненароком» посмотреть на диспозицию нашей компании). Возница, уважаемый Браус, заглянул внутрь, оглядел быстро салон (на Кукушонке взгляд чуть-чууть задержал) и мягко закрыл не издавшую ни звука дверцу. Тронулись.
Адиб почему-то ждал, что тронутся, как если б на телеге сидели - с рывком. Но на самом деле двинулись мягче, чем даже если б это маршрутка была: очень плавно. Так незаметно поезда иногда трогаются. В окошко смотреть было без толку, мелькали там разве что маленькие кусочки крон деревьев да небо. Причем, секунд через десять после начала движения замелькали довольно быстро.
Хода дилижанса практически не чувствовалось. Видимо, ухабами, колдобинами и «лежачими полицейскими» дорога не изобиловала. Кукушонку вспомнились его поездки с Ренатом. Адибу было тогда лет 6-7.
… В дороге гномы в основном молчали, пару раз неподолгу обсуждали с легкими шутками житейские темы. Кукушонку не запомнилось. Хотя ехать было довольно скучно: в окно не поглазеешь, в салоне разглядывать особенно нечего. Адиб отметил про себя, что что-то и с ним разговоров не заводят. Сидел, глядя на что попадется, думал то, к чему мысли бежали. Вспоминал то то, то это. Прикрыл было глаза, но они сами собой быстро раскрылись: спать не хотелось, хотя какая-то бездумная усталость начинала ощущаться.
[1] Вообще-то - «фард». То есть, не стоит ли делать намаз.
[2] Странно, что не с Чебурашкой.
[3] От одного из служебных выходов, если точнее.
[4] Адиб назвал их по-татарски - … .
[5] Серёжа был, к слову говоря, 45-летним мужчиной, но «дядей» Адиб и его сверстники его почему-то не называли.
[6] Пытливый читатель, может быть, спросит, а где же та куртка, которую накинули на плечи нашему Кукушонку в обеденной зале? Что ж, наверно, исчезла куда-нибудь. У яви во сне свои законы, не будем забывать.)))
[7] так мы почему-то перевели слово, которым местные обитатели называют подобные пни.
[8] в смысле, прямой нормальный нос у неё был. Хотя и у первой нос был нормальный, просто маленький. Ну, вобщем, вы меня поняли.)))
[9] здоровались, кстати, гномы примерно так: «Подобру, кингли» (это старший младшему или ровесники по-дружески), «Подобру, достопочтенный (или «досточтимый») такой-то» (это уже поофициальнее).
[10] шуя - это левая рука, десница, соответственно, правая. Гм.