«Надеюсь, вы не будете делать вид, что всё ещё ни о чем не слышали. А даже если и будете...»
«...то мы оба знаем правду».
Сегодня я отправила Светлане Агапитовой, уполномоченной по правам ребёнка в Санкт-Петербурге, обращения петербургских подростков и информацию о проблемах ЛГБТ-подростков России. Публикую своё письмо в сокращённом виде.
-----
Добрый день, Светлана Юрьевна.
Меня зовут Лена Климова. Я создатель и руководитель проекта «Дети-404», который занимается поддержкой подростков, сталкивающихся с любыми проблемами, связанными с сексуальной ориентацией и гендерной идентичностью (СОГИ).
6 апреля на сайте mr7.ru был опубликован материал Галины Артёменко «Сексуальная ориентация по-русски после 18 лет» [mr7.ru/articles/129692]. В этом материале, помимо прочего, было сказано следующее:
«Агапитова озвучила официальную позицию российских властей. Рассказала о том, что „в нашей стране нет дискриминации ЛГБТ-подростков, нет проблемы гендерной идентичности мальчиков и девочек“, мало того - нет никакой сексуальной ориентации детей (!). В России, в данном случае, в силу ее ментальности... „сексуальная ориентация у нас наступает после 18 лет, а до 18 - они же дети“.
После этого перечисления Агапитова не удержалась от улыбки. Но повторила, что к ней и ее сотрудникам не поступало ни одного обращения от ЛГБТ-подростков или трансгендеров по нарушению их прав или психологическим проблемам. „А мы же за всех детей заступаемся“, - уточнила она».
Проект «Дети-404» существует уже четвёртый год (с марта 2013 года). За это время мы получили около 4,5 тысячи писем и собрали немало информации о проблемах, с которыми сталкиваются ЛГБТ-подростки. Я хочу поделиться с вами этой информацией.
ЧАСТЬ 1. «В НАШЕЙ СТРАНЕ НЕТ ДИСКРИМИНАЦИИ ЛГБТ-ПОДРОСТКОВ»
К сожалению, есть. Среди опрошенных мной в конце 2014 года подростков:
- 55 % хотя бы раз в жизни сталкивались с психологическим насилием по причине СОГИ;
- 13,7 % сталкивались с физическим насилием по причине СОГИ;
- 3,2 % сталкивались с сексуальным насилием по причине СОГИ.
[многочисленные примеры]
У опрошенных мной ребят возникали проблемы и в отношениях с учителями, связанные с СОГИ. С трудностями столкнулись 4,6 % (15 человек из 327) из тех, кто закрыт перед педагогами, а из открытых - более половины: 54,9 % (28 человек из 51).
[примеры]
Что касается психологов, подростки нечасто обсуждают с ними проблемы, связанные с СОГИ. Только 15,6 % (51 человек из 378) опрошенных мной подростков сообщили, что затрагивали эту тему на консультации. Притом у трети из них (17 человек) при разговоре возникали трудности.
[примеры]
У подростков возникали сложности не только при очных встречах с психологами, но и при звонках на телефоны доверия, в частности на единый общероссийский номер детского телефона доверия 88002000122.
[примеры]
Если говорить о суицидальных мыслях и попытках, нет официальной статистики, сколько подростков в России пытаются свести счеты с жизнью по причине СОГИ, нет цифр, скольким это удается. Нам - волонтерам проекта «Дети 404» - достоверно известно о 24 таких случаях.
На вопрос «Задумывались ли вы когда нибудь о суициде?» 83,6 % (316 человек) из опрошенных мной ответили положительно. В качестве причин суицидальных мыслей 32 % подростков назвали причины, связанные с СОГИ. Каждый третий подросток из тех, кто задумывался о самоубийстве, совершал попытку суицида.
Причины суицидальных мыслей и попыток, связанных с СОГИ, можно разделить на две группы. Первая - это внутренняя гомо/лесбо/би/трансфобия: неприятие себя, ощущение собственной ненужности, страх перед будущим по причине СОГИ. Вторая группа причин - физическое или психологическое насилие со стороны родителей или сверстников после камин аута либо аутинга.
[примеры]
Отмечу, что довольно часто катализатором суицидальных мыслей и попыток становится недостаток информации о себе и одиночество: когда подростку не с кем поговорить, некому довериться, когда он не знает, к кому обратиться за помощью и поддержкой.
[примеры]
ЧАСТЬ 2. «...НЕ ПОСТУПАЛО НИ ОДНОГО ОБРАЩЕНИЯ ОТ ЛГБТ-ПОДРОСТКОВ ИЛИ ТРАНСГЕНДЕРОВ ПО НАРУШЕНИЮ ИХ ПРАВ ИЛИ ПСИХОЛОГИЧЕСКИМ ПРОБЛЕМАМ»
Поскольку я давно и много общаюсь с ЛГБТ-подростками, в том числе из Петербурга, я попросила их написать мне то, что они хотели бы передать вам, Светлана Юрьевна. Я передаю вам их письма и рассказы о себе.
1. Алексей, 17 лет
- Если честно, я немножко растерян некомпетентностью Светланы Агапитовой. Она что, лично проводила какие-то многолетние исследования? что пришла к выводу, что ЛГБТ-подростков нет и тем паче сексуальная ориентация ровно в момент восемнадцатилетия такая - хоп! - и наступила. Невероятное невежество.
Мне 17 лет, я живу в Петербурге с 15, как только поступил в музыкальное училище. Примерно тогда же себя и принял, наконец, как гея. А до этого, лет с десяти у меня было чудовищное непонимание того, что со мной вообще происходит. Ну, типичный случай, чего я вам рассказываю. В коллективе наших студентов, конечно, приходится скрываться. Хотя меня некоторые и подозревают в гомосексуальности, я неизменно говорю о моей воображаемой девушке. Почему? Потому что иначе - никак. Когда на репетиции (!) я слышу что-то вроде «да че вы играете, будто в России однополые браки разрешили», не то что бы я прыгаю от восторга. Но это всё фигня в сравнении с вопросом, касающимся моей мамы. Она говорит очень спокойно обо всем этом, но каждый раз говорит мне вроде «ну ничего, я по молодости тоже, курила например. Ты поработай над собой, пожалуйста, так нельзя. Но самое главное - надеюсь, ты никому не говорил об этом, ты же не дурак, в конце-то концов». Ей и представить невозможно, какую мне пришлось над собой работу провести. Но больше всего она боится именно общественного порицания. Поэтому вопрос моей ориентации в разговорах с мамой вежливо умалчивается в большинстве случаев.
Лично мне просто любопытно - на что ссылается уполномоченная по правам ребенка, давая такие смелые комментарии? Зачем тогда нужны все ЛГБТ-мероприятия? Зачем? Мы же пытаемся добиться права вообще на существование. Если на днях из-за гомофобии в Петербурге убили журналиста-гея, который даже (насколько мне известно) не был открытым геем, логично, что и детям как-то не особо после такого захочется открываться. Об отсутствии логики в ее словах я ничего не могу сказать.
>у нас нет дискриминации ЛГБТ-подростков
>хотя нет, погодите, у нас же нет ЛГБТ-подростков
>нет подростков - нет дискриминации, ля-ля-ля, я в домике.
Я не сталкивался с открытыми проявлениями гомофобии в свою сторону именно потому, что я всем вру. Я вру своим родным, своим учителям, своим приятелям, знакомым, даже прохожим с улицы о своей ориентации. Ведь я не имею права пройтись за руку с человеком, которого люблю, в то время как многоуважаемая Светлана Агапитова имеет на это право. А это уже дискриминация. Буквально пять-шесть действительно близких мне людей знают о том, что я гей. А если я вдруг захочу наконец жить свободно, не скрываться, не бояться, то получу вагон оскорбительных слов, возможно, угрозы, возможно, побои, а возможно, и смерть. Я знаю, ведь попытки таковые были. Но мне страшно.
Нет, знаете, если она действительно считает, что у человека появляются первые чувства и влечения к другому человеку исключительно после 18 лет, то передайте ей, пожалуйста, что она вообще ничего не знает о детях и зря занимает свой пост.
2. Анна В., 16 лет
- Если бы я могла передать всю боль, которую чувствую, вам, Светлана Юрьевна. Чтобы вы поняли меня. Только вы не будете меня слушать, как никто меня не слушает, а жаль.
Я хочу умереть. Я сильнее всего на свете хочу умереть. Это чувство никуда не проходит уже два года.
Меня избила мать, когда узнала, что я встречаюсь с девушкой. Сказала, что после 18 лет я могу выметаться из дома, она больше не будет кормить «такую мразь». Отец со мной не разговаривает. Говоря с матерью, называет меня лесбухой. С первой любовью не очень сложилось. Она ушла от меня. Есть одна подружка, но и ей обо всём не рассказать. Весь класс откуда-то узнал, спокойная жизнь кончилась. Ее нет нигде, ни в школе, ни в семье. И семьи у меня нет, можно сказать.
Я бы так хотела, чтобы меня услышал и понял хоть кто-нибудь. И так получается, что проект «Дети-404» - единственное место, куда я могу обратиться и где меня поймут и не отвергнут. Но и его постоянно закрывают, а Лену Климову штрафуют за «пропаганду».
Я читала про вас статью. Вы сказали, что в России у подростков нет никакой сексуальной ориентации. И дискриминации тоже нет. И теперь я сижу и плачу. И снова хочу умереть. Да просто сдохнуть. Я никому не нужна. Ни отцу, ни матери. Мать говорила, я выдумала всё. Вы говорите, меня нет и проблем у меня нет. Может, вы и правы. Когда умру, тогда меня и не будет. Как и проблем.
За что это всё????? Ну за что? Думаете, я рада, что родилась такой? Думаете, я бы хоть на миг пожелала такой оставаться, если бы могла себя изменить? Если бы? Я пробовала с мальчиками встречаться, и такое чувство, что сама себя насилую. Зачем всё это? Зачем я?
3. Георгий Жуков, 17 лет
- Здравствуйте, Светлана. Мне 17 лет, и я бисексуал. И я, будучи одним из представителей ЛГБТ-сообщества, хотел бы вам возразить по поводу того, что таких подростков, как я, не существует и никто их не дискриминирует.
Я являюсь студентом колледжа, и в моей группе я учусь с тремя такими же ЛГБТ-подростками, как и я. Мои ЛГБТ-однокурсницы, ещё не совершили камин-аут перед своими родителями, так как они прежде всего боятся. Боятся, что их перестанут любить и родители разорвут с ними связи. У меня самого камин-аут, скорее аутинг (раскрытие сексуальной ориентации и гендерной идентичности без согласия человека, чьи СОГИ раскрываются) случился неожиданно, когда мама случайно нашла мою ЛГБТ-символику. Скандала особого не было, но было видно, что ей было не по себе, она отказывалась говорить на эту тему. Я сам осознал себя бисексуалом в 13 лет, как это обычно и происходит, когда начал замечать за собой влечение к двум полам одинаково сильным. Я это принял без особых проблем. Именно в этом возрасте большинство подростков замечают за собой интерес к своему, противоположному или обоим полам.
На меня было совершенно нападение по признаку моей причастности к ЛГБТ-сообществу. Когда я стоял на мосту, с меня оторвали и кинули в сторону значок организации «ЛюБИ», которая занимается вопросами бисексуальности, и толкнули в сторону.
4. Александра Г., 17 лет
- Мне 17 лет, я осознала свою бисексуальность около полутора лет назад, когда влюбилась в девушку. Об этом факте знает лишь узкий круг друзей, не больше четырех - шести человек, только один из них знает меня лично, остальные - интернет-знакомые. В период, когда я ещё не задумывалась о своей ориентации, я была ЛГБТ-френдли, изредка поднимала эту тему в кругу семьи. Мать сохраняла нейтралитет, отец же, в свою очередь, «в шутку» пообещал, что выгонит из дома, если я приведу к ним человека женского пола. Около четырех месяцев назад мы начали встречаться, поэтому страх открыться лишь растёт. Мои родители уверены, что это просто хорошая приятельница. Один факт сглаживает беспокойство: в этом месяце мне исполнится 18, я смогу отдельно жить и самостоятельно зарабатывать. Правда, пока что мне некуда идти, равно как и ей: неудачный опыт камин-аута в более раннем возрасте показал, что объяснять её матери бесполезно.
Моё ежедневное окружение составляют одноклассники, среди них есть пара-тройка нейтральных людей, несколько выказывали противоречивые идеи насчёт толерантности, другие же считают отличную от общепринятой ориентацию отклонением психического плана (или просто продвигают гомофобные идеи, не углубляясь в суть, используя термины «гей», «лесбиянка» как оскорбления). Я не могу прямо отвечать на вопросы, почему мне нужно побыстрее уходить домой, когда какая-то компания приглашает погулять после школы, или с кем я общалась по телефону. Однажды неосмотрительно оставленный в портфеле телефон, пока меня не было в аудитории, прошёлся по рукам, и только чудом люди, вынувшие его, не добрались до переписки. Помимо отвращения за подобный поступок, был ещё и стресс от чуть не попавшей другим на глаза информации.
Большой диссонанс в сознании вызывает, когда знакомые пытаются найти во мне те же задатки нетерпимости. Я люблю наполненные и осмысленные дискуссии, я участник и призёр множества соревнований по дебатам, я являюсь наставником некоторых команд, но когда кто-то пытается завести разговор такого плана, у меня опускаются руки. Не потому, что у нет аргументов к переубеждению, а потому что люди не захотят слушать.
Наш город, возможно, очень дружелюбный к ЛГБТ по отношению к другим российским городам, но это ещё не значит, что мне - и другим людям с такими же проблемами - спокойно в нём жить.
5. Денис
- Меня безумно оскорбило ваше заявление, что до 18 нет ни ориентации, ни гендерной идентичности. Могу сказать, что с пяти лет мое поведение не соответствует приписанному мне биологическому полу, а с 13 лет я подвержен гендерной дисфории. Получается, это всё я себе выдумал? Чтобы просто... что? Просто пострадать, ведь и так подросткам сладко живется?
Конечно же, никто не дискриминирует меня / моих друзей / нас из-за «противоестественных» наклонностей: когда учителя говорят мне, что я буду гореть в аду; когда мои родители говорят, что люди, подобные мне, несчастны и больны, больны и излечимы, покаяться только надо (?). Год назад обращался на сайт УППР СПб, где мне дали адрес клиники и Ф. И. О. врача, который может излечить меня от моих «извращений». И, знаете ли вы, но это было очень обидно.
Сейчас я учусь в школе, девятый класс, собираюсь поступать в колледж и работать. Зарабатывать деньги на психотерапевта и анализы, которые, я абсолютно точно уверен, понадобятся. Я распланировал свою жизнь на двадцать лет вперед, и единственное, что меня вдохновляет и мотивирует жить, - шанс на то, что я наконец-то стану самим собой.
Год назад я почти покончил с жизнью, потому что считал, что нет смысла продолжать свое существование, если даже я сам себе противен. Вот узнал интересную вещь: в России самое большое количество самоубийств среди подростков. Думаю, хорошо, что я не пополнил тот список, ведь у меня есть мечта, которую я с детства хочу осуществить. Стать художником.
Мне не нравится обращение общества к транссексуалам, мне не нравится то, что никто не воспринимает меня всерьез, «ведь всё еще может поменяться», я ненавижу то, что я должен страдать еще семь лет, прежде чем иметь возможность получить разрешение.
Я знаю, что я чувствую. Я знаю, что в нашей Северной столице есть такие же, как я. Мы есть, но вам просто плевать. У нас нет ни информации, чтобы разобраться в себе, ни хоть какой-то защиты.
6. Александр, 16 лет
- Уважаемая Светлана. Передаю вам привет из хмурой Северной столицы - Санкт-Петербурга. Я знаю, что вы привыкли закрывать глаза на все, что вам невыгодно видеть. Я знаю, что вы так и будете делать вид, что ничего не происходит. Но от правды никуда не сбежать. Ни вам, Светлана, ни мне, простому подростку с «нетрадиционной» сексуальной ориентацией.
Я бы хотел рассказать вам обо всех тех унижениях, что пришлось вытерпеть лично мне и многим другим таким же подросткам, как и я. Просто за то, что мы посмели любить человека своего пола.
Я бы хотел, чтобы вы увидели все синяки, что оставили мои «друзья» и даже родные. Чтобы вы увидели все шрамы, которые я сам оставил на своих запястьях, пытаясь избавить мир от самого себя.
Я бы очень хотел, чтобы вы увидели такие же шрамы у сотни, тысячи таких же подростков.
Надеюсь, вы не будете делать вид, что все еще ни о чем не слышали.
А даже если и будете, то мы оба знаем правду.
Спасибо.
7. Мария Давыдова, 16 лет
- Я могу сказать то, что ЛГБТ-подростки ещё как угнетаются. И хоть я учусь в весьма неплохой школе и не чувствую и десятой доли тех проблем, которые могут чувствовать другие, но не раз я слышала от пары своих одноклассников, что геи и лесбиянки - это противоестественно и что я не должна говорить о своей ориентации. Хоть я и бисексуальна, а не «полностью гомосексуальна», мне приходится нелегко. Мои родители несильно понимают меня, и порой у меня складывается ощущение, что они просто считают, что это может якобы пройти.
Я бы хотела сказать вам, что ущемление ЛГБТ-подростков у нас ещё как есть, и хочу сказать, что от возраста не зависит то, кто и кого хочет любить. Я могу с уверенностью сказать, что ещё в раннем детстве я понимала, что мне нравятся и мальчики и девочки, хоть я тогда и не понимала, как это называется.
8. Аня
- Мне меньше 18 лет, я живу в Санкт-Петербурге и являюсь би, хотя больше склоняюсь к девушкам. Хочу передать Светлане, что она лжет. Как можно сказать, что люди до 18 лет не умеют любить кого-либо? Она что, не была в нашем возрасте? Или у неё амнезия именно на этот промежуток времени её жизни?
-----
Поскольку вы, Светлана Юрьевна, сообщили, что к вам ни разу не обращались подростки с проблемами, связанными с СОГИ, я попросила тех, кто написал мне, ответить на вопрос «Обратились бы вы к уполномоченной по правам ребёнка в Санкт-Петербурге в случае нарушения ваших прав?» Привожу их ответы.
Александра Г., 17 лет:
- Да, обратилась бы при проблемах, связанных со сверстниками/учителями. Проблемы нужно решать в корне, а не избегать, поэтому при переходе в другое учебное заведение я бы предпочла помощь сверху и заодно пресечение других подобных ситуаций.
Алексей, 17 лет:
- Конечно, при первой же моей встрече с дискриминацией и нарушением прав я не смогу обратиться к Светлане Агапитовой. Ведь я несовершеннолетний представитель ЛГБТ и меня для Светланы Агапитовой не существует.
Александр, 16 лет:
- Думаю, что не стал бы обращаться к человеку, который сделал бы вид, что никакой проблемы нет, если она касается тех вещей, которые ей неугодны. Поэтому вряд ли.
Мария Давыдова, 16 лет:
- За помощью к Светлане я бы не обратилась, ибо, судя по всему, она в упор не хочет видеть существующие проблемы.
Анна В., 16 лет:
- Ни за что. Обращаться за помощью к человеку, который не верит в твоё существование? Говорит, что у тебя нет проблем? Чтобы меня подняли на смех, чтобы мне не поверили? Да и кто поможет? Чем? Моя жизнь - полная безысходность. Жаль, что вы своими словами добавили в неё хоть чайную ложку безысходности, но добавили.
Зачем тогда я всё это рассказываю? Не знаю. Последняя надежда, наверно. Что вы прочитаете это и больше не станете говорить, будто нас не существует и у нас нет проблем. Потому что я существую. По крайней мере пока. Но как мне плохо, боже, как же мне плохо, кто бы знал.
Георгий Жуков, 17 лет:
- Ещё я бы хотел заметить, почему к вам за помощью не обратился ни один ЛГБТ-подросток. Потому что они не знают, куда обратиться. Телефоны доверия не работают с такими детьми и подростками. Они, по-моему, вообще не работают с детьми. Я знаю, о чём говорю, так как только один телефон из пяти региональных телефонов доверия ответил на мой звонок (до момента моего обучения в колледже я жил в другом городе). Спасибо им за то, что как-то смогли поддержать моего друга, ради которого я пытался найти подробную информацию о телефонах доверия, чтобы ему там смогли помочь.
Ни один ЛГБТ-подросток не обратился к вам со своими «недетскими» проблемами, потому что отсутствует доверие к государственным структурам после принятия гомофобного закона о «пропаганде», в том числе и у меня. И ещё потому, что они боятся. Из-за того же закона. Боятся преследований и непрекращающейся ненависти по отношению к ним.
Надеюсь, вы прочитаете моё письмо и сделаете соответствующие выводы.
3. ИТОГ
Я не надеюсь получить ответ от вас (хотелось бы - но я не надеюсь). Я надеюсь на то, что вы прочитаете мое письмо и обращения подростков. Я надеюсь, что после этого вы не будете говорить, будто в России нет дискриминации ЛГБТ-подростков - потому что она есть; будто сексуальная ориентация наступает после 18 лет - потому что это не так. Я надеюсь, что вы больше не станете игнорировать существование ЛГБТ-подростков и их проблем, особенно высказываясь публично. Ведь вы - уполномоченная по правам ребенка. Вы сказали, что заступаетесь за всех детей. Пожалуйста, не забывайте и об этих детях.