Космосага: Глава 8. Недозволенное (1)
Предыдущая часть здесь.
Впервые за долгое время Даэне была счастлива. Радость искрилась внутри мириадами сияющих капель, бурлила и переливалась через край. Временами у нее возникало ощущение, что система искусственной гравитации на корабле дала сбой и она вот-вот воспарит в невесомости - настолько легким делала тело эта незримая субстанция, которой она теперь была преисполнена. Ей казалось, будто теплый свет льется из глаз ее на всё и на всех, кто попадает в поле зрения - и судя по ответным искоркам в глазах окружающих и их улыбкам - нет, всё же не казалось. Она словно вернулась в детство и стала прежней: лучистой и сияющей. Лучше, чем прежней. Более сильной и наполненной.
Эйдан оказался прав: этот полёт, несмотря на всё уныние его первой части, открыл ей путь к тому, что истинно дорого ее сердцу. Эта звездная система, затерянная в непривычном, безлюдном космосе далеко за Краем, вопреки всем ожиданиям, подарила Даэне луч надежды. Надежды на то, что и для нее возможна жизнь, полная смысла и тепла, жизнь в единении вместо бесцельного парения в вакууме, ставшего привычным за годы скитаний. Свет местного солнца, увиденный вдали, едва они пересекли границы астросферы, проникший в разрыв между свинцовыми облаками, когда она выводила корабль из атмосферы ледяного гиганта, и разгоревшийся огненным шаром сейчас, когда они зависли над планетой, словно на тонком аркане вёл Даэне за собой. Эта звезда напоминала ей какую-то другую, родную и домашнюю, из давно забытых детских снов. Впервые за долгое время к Даэне возвращалась сила, а вместе с ней приходило и нечто большее. Направление этой силы.
Не один лишь Эдрик был тому причиной, но без него все это вряд ли оказалось бы возможным. Даэне и помыслить не могла, что именно здесь, за Краем, она обретет то, к чему давно стремилась. Того, кто способен принять ее внутреннюю наполненность и щедро поделиться своей. С кем можно без опасений делить одно, общее пространство, куда нет хода незваным гостям. До того рядом был один Эйдан, безусловно предоставлявший ей защиту, поддержку и любовь, но он был такой же скиталец, как и она, и оттого сам уязвим, несмотря на всю свою приобретенную за время их разлуки самостоятельность. К тому же он был слишком похож на нее. Даэне нужен был кто-то, более твердо стоящий на ногах. И тем удивительней было то, что таковым оказался молодой ученый Эдрик Кээрлин с далекой Наамаарре. Его нерешительность на поверку оказалась лишь маской, под которой удобно прятаться до поры до времени - она почувствовала это при первой встрече и, как оказалось, нисколько не ошиблась. Эдрик продемонстрировал совсем иные качества, когда пришел момент выйти из тени и показать свое истинное лицо. И лицо это оказалось в точности тем, что было ей любо.
Итак, поиск был окончен, прошлое надёжно заархивировано, и в кои-то веки в жизнь пришла хоть какая-то определенность, насколько вообще можно говорить о ней для человека без рода и без племени, временным местом приписки которого является корабль со странным названием. Однако она ощущалась внутри, эта самая определенность - тут пристальный взгляд в себя не мог ошибиться.
Вышестоящее начальство дало добро на их с Эдриком совместное проживание, «покуда оно не способствует нарушению дисциплины на корабле». Капитан по-отечески ласково потрепал Даэне по руке, сказав, что соединение двух любящих людей на вверенной ему территории наполняет теплом его сердце. Он вообще был склонен к лиризму и романтике, иначе, верно, и не оказался бы за Краем. К Начальнику Экспедиции они с Эдриком сходили вместе. Даэне опасалась, что главный по науке будет ставить им палки в колеса - по какому-то наитию, она побаивалась этого человека и не доверяла ему. Однако на Даэне тот даже не посмотрел, а Эдрика смерил внимательным взглядом, который отличался от его обычного, лениво-рассеянного, и сказал больше себе под нос, чем ему: «Что ж, почему бы и не так. Вы сами выбираете свою судьбу». Строгая, стремительная Онира была, как она сама выразилась, «рада-счастлива» оттого, что наиболее нежная и трепетная из всех ее подчиненных наконец обрела то, для чего она, по Онириному отнюдь не скромному мнению, была изначально создана. На «нежную и трепетную» Даэне негромко хмыкнула, но во всем остальном слова Ониры были приятны ее слуху.
В свободное от рабочих обязанностей время они с Эдриком везде появлялись вместе, и это не осталось незамеченным в среде их коллег. Корабельные сердцееды, дотоле едва замечавшие даневианку в романтическом плане, вдруг проснулись: не раз и не два она слышала за спиной пересуды из разряда «а хмырь этот ученый какую девку-то себе отхватил!» и усмехалась про себя: что ж, хорошие мои, теперь вам точно не обломится. Раздолбайские друзья Эдрика смотрели на нее косо, однако с положением дел смирились. Она их не особенно привечала, но и не препятствовала общению Эдрика с ними; правда, тот к нему и не рвался, пересекаясь с Вэдом и Нимом в основном лишь по работе. Свое свободное время он теперь отдавал возлюбленной.
Даэне сияла и наслаждалась жизнью. И все же картине этой жизни недоставало завершенности. Она сполна ощутила это, когда с изменившихся к радости обстоятельств стала слетать эйфория новизны. Вроде бы все прекрасно: любовь взаимна, счастье безбрежно - и в то же время чего-то все равно не хватает. Спустя время она поняла, чего.
Сияющий шар планеты по-прежнему висел в отдалении: почти осязаемый, воспринимаемый всеми органами чувств - и все такой же недостижимый. Добро на спуск так пока и не было дано, и исследования проводились с орбиты. Насколько она могла судить по словам Эдрика, ученых такая тактика на данном этапе миссии вполне устраивала. Однако она не устраивала Даэне.
Даже будучи поглощенной личной любовной историей, она не перестала испытывать неистовую тягу к этому миру. Планета теперь являлась к ней во снах, испуская незримые лучи, касавшиеся самого сердца. Окутывая ее легкой дымкой, словно уютным мягким одеялом, и напевая песни странствий и песни покоя на незнакомом, но понятном во сне языке. Она говорила с ней, она втягивала ее в себя. Она заслоняла собой весь ее горизонт.
Однажды Даэне утянула Эдрика на свидание в планераций, служивший в нерабочие часы излюбленным местом уединения парочек, которым больше некуда приткнуться. Это не был случай Даэне и Эдрика, но она мотивировала свое желание стремлением к более живописной и романтической обстановке, которая в условиях «Реки» была возможна только здесь.
По корабельному времени, настроенному так, чтобы сутки совпадали с одним оборотом планеты вокруг своей оси, была глубокая ночь, однако, ввиду того, что траектория «Реки» не была синхронизирована с вращением планеты, смену времени суток на последней можно было наблюдать несколько раз в день. Сейчас сквозь высокий прозрачный купол виднелся затемненный диск мира, чье солнце пока пребывало на противоположной стороне, но первые лучи его уже начинали пробиваться через край. Кажется, кроме них, в этой части планерация больше никого не было. Обосновавшись у корней большого дерева, оплетенного упругими лианами, Эдрик и Даэне от души предались страстным объятиям, и только риск того, что их могут застать нежданные посетители, удерживал обоих от закономерного продолжения этой увлекательной иргы.
Свет солнца начал заполнять пространство планерация, красиво преломляясь через купол - и тут же включилось затемнение: растениям не полагалось освещаться в неурочное время. Даэне вздохнула, а затем, припав к самому уху Эдрика, высказала то, что давно поселилось в ней и с каждым днем только набирало силу:
- Давай отправимся туда, любимый. В самое тихое, безлюдное место, где будем только мы и природа. Там нам никто не сможет помешать.
- Что ты имеешь в виду? - он сперва не понял, о чем речь.
- Планету, - невозмутимо ответила Даэне, обвиваясь вокруг него, как гибкая лиана. - Я хочу, чтобы мы высадились на нее. Только ты и я. Зачем ждать официального разрешения, когда мы можем обставить все так, что никто ничего не заметит. Во время следующего нашего вылета. Эйдан останется наблюдателем на орбите, а мы возьмем вспомогательный модуль и спустимся на нем вниз. Потом так же поднимемся. Если никто не станет замерять температуру обшивки - а этого гарантированно делать не будут - высадка и возвращение останутся незамеченными. Потерь топлива не предвидится - малые модули быстро восполняют энергию от солнца. А «Река» будет находиться слишком далеко, чтобы нас могли засечь. Давай сделаем это! Я так давно хочу туда… Мне это нужно. И я вправе считать, что заслуживаю такой награды.
Эдрик отстранился, чтобы удивленно посмотреть на ее лицо: не шутит ли?
- Но это не дозволено! Ты же знаешь. Такие правила: мы не высаживаемся до особого распоряжения, - в Эдрике мигом проснулся скрупулезный наамааррец, который меньше всего на свете желал бы быть втянутым в историю, подразумевающую серьезное нарушение установленных командованием предписаний.
- Знал бы ты, как мне надоели эти ваши «такие правила»! - Даэне не могла скрыть раздражения. - Я соблюдала их неукоснительно всю мою жизнь: и профессиональные, и общечеловеческие - и что я имею в итоге? Мы собираемся туда без единого злого умысла, с соблюдением всех необходимых предосторожностей, без контакта с местным населением и ущерба окружающей среде - так почему, скажи мне, мы не должны высаживаться на эту планету, коли она и так является конечной целью нашего путешествия? Прописанной в регламенте, между прочим. Она не дает мне покоя, она снится мне - пожалуйста, ну пожалуйста, давай полетим туда! - и она обняла Эдрика еще крепче, прижимаясь так, будто желала стать с ним одним целым.
От такого напора Эдрик дрогнул, однако остался непреклонен, предложив прекратить разговор о всяких непотребствах и отправиться к себе, чтобы заняться там более подобающими случаю вещами.
Даэне и не рассчитывала, что он сдастся слишком быстро. У нее был в запасе арсенал иных, чем словесные аргументы, методов воздействия, к коим она без стеснения прибегла, отправившись в их с Эдриком каюту, где, в как нельзя более подходящей для женских уговоров обстановке, продолжила внедрять в сознание возлюбленного свою дерзкую идею.
Ей не потребовалось слишком много времени, чтобы Эдрик перестал сопротивляться. Голова его шла кругом, преграды, возведенные мозгом, одна за другой терпели сокрушительное фиаско.
- Хорошо, - выдохнул он. - Пусть будет, как ты хочешь. Мы высадимся там. Просчитав все до мелочей и приняв все мыслимые и немыслимые меры безопасности, - прибавил он поспешно.
Даэне почти физически ощущала, как ум его в этот момент мечется в панике, вопрошая хозяина, как - каким таким невероятным образом? - он посмел так быстро согласиться на эту авантюру. Она только усмехнулась на это: голос ее собственного рассудка звучал ровно так же, однако в данной ситуации он не был ей указом - всем ее существом управляло нечто другое, и это оно задавало вектор, единственно для нее верный: туда, на планету, не откладывая! Вопреки всем доводам логики, ей на самом деле было нужно попасть туда, попасть как можно скорее.
Следующим пунктом в этом головокружительном предприятии было уговорить Эйдана. Зная, что все разговоры в Центре управления записываются, она ничего не сказала ему в их совместное дежурство, отложив беседу до времени отдыха.
Когда Даэне вошла в свою бывшую каюту, в глаза ей тут же ударил невыносимый свет. Окна были развернуты прямо к солнцу и, вопреки здравому смыслу, не затемнены.
- Ай, Эйдан! - воскликнула Даэне. - Что же ты делаешь! Так и глаз лишиться можно.
Ворча на неисправность автоматов, она вручную выставила нужную степень затемнения и повернулась к Эйдану. С тех пор как они прибыли к месту назначения и основной полигон был полностью задействован для целей научной миссии, ему пришлось перенести свои изыскания на личную территорию. Сейчас он сидел на полу, склонившись над макетом планерация и держа в одной руке увеличитель, а в другой - прозрачную плоскую емкость наподобие тех, что используют для лабораторных исследований. Взгляд его был остановившимся.
- Они все умерли, - глухо сказал Эйдан, когда Даэне, встревоженная, опустилась рядом с ним.
- Кто? - с некоторых пор любое упоминание о смерти вызывало в ней странное чувство, больше походящее на любопытство.
- Мои животные. Насекомые, рыбы, рептилии. Птицы… Все, кого я создал под руководством Эдрика. Я пришел с дежурства и застал их уже неживыми. В одночасье. Я не понимаю, почему… Мы же всё предусмотрели. Система была замкнута и самодостаточна.
Даэне не знала, что сказать. Ей не приходилось видеть брата таким подавленным.
- Как, и птицы тоже? - наконец вымолвила она. - Они же… они были переполнены жизнью. Пели - так, что душа рвалась. Как же вышло, что их больше нет?
- Вот, посмотри, - Эйдан протянул ей емкость и увеличитель. - Только осторожно: они очень маленькие.
Даэне приникла к окуляру.
Птицы лежали на стекле, разметав хвостовые перья и подтянув к себе тонкие лапки с неразжатыми кулачками, как будто еще пытались зацепиться за жизнь. Нежные перья на груди едва заметно колыхались: казалось, что птицы дышат - но это, очевидно, было действием системы охлаждения. Глаза были открыты и глядели холодно и пусто. Весь их вид с беспощадной ясностью говорил о том, что они замолкли навсегда.
Даэне оторвалась от созерцания этой картины с некоторым трудом.
- Это очень болезненно, но одновременно прекрасно. В своей непоправимости, - сказала она.
Эйдан сокрушенно уронил голову на руки.
- Я не оправдал возложенной на себя ответственности, - прошептал он. - Я не должен был за это браться. Кем я себя возомнил? Всё, больше никаких живых животных. Только прототипы. По крайней мере, пока я не установил, в чем моя ошибка. Возможно, я слишком спешил… И перед Эдриком стыдно - он ведь тоже вложился.
- Послушай, Эйдан, тебе не стоит так убиваться по этому поводу, - Даэне сделала попытку включить голос разума. - Я уверена, что это штатная ситуация: у ученых часто бывают неудачи, еще и не такого масштаба. Мне не нравится, что ты стал в последнее время таким серьезным и совсем невеселым. Эти штудии и эксперименты определенно утомляют тебя.
- Ты съехала, экосистема порушена - с чего мне веселиться-то? - Эйдан криво усмехнулся.
У Даэне защемило сердце. Будучи на волне эмоционального подъема, она не воспринимала случившееся как трагедию. Ей вдруг стало неловко за свое счастье, когда Эйдан сидел рядом, такой разбитый и подавленный. Они словно поменялись ролями. Уже не впервые она с горечью подумала о том, что им с братом положено строго ограниченное количество радости на двоих: когда у одного прибывает, другой… Нет! Гнать, гнать от себя такие мысли!
- Ну что ты, в самом деле… К тому же, - Даэне кивнула в сторону емкости с мертвыми птицами, - они ведь не совсем настоящие, - ей отчаянно хотелось как-то сгладить момент безысходности.
- Вот, значит, как? - взгляд Эйдана на мгновение вспыхнул. - А мы с тобой, выходит, тоже «не совсем настоящие»?
- Нам просто больше повезло, - Даэне уклонилась от прямого ответа.
- Ладно, - Эйдан, казалось, вышел из оцепенения. - Мне надо извлечь остальных, как можно быстрее. И заняться выяснением причин. Не хватало еще, чтобы оно - что бы это ни было - принялось губить и растительный мир. Мертвую живность нужно утилизировать, - он кинул на стеклянную емкость еще один взгляд, полный горечи. - Не могу я их вот так, в канализацию. Придется просить у Эдрика доступ к конвертеру.
Даэне вспомнила, зачем она здесь. И как бы кощунственно это ни звучало, случившееся в планерации Эйдана предоставляло ей некоторые аргументы для убеждения.
- У меня появилась идея получше, - она придвинулась к нему совсем близко и горячо зашептала на ухо: - Если ты прикроешь меня и Эдрика во время следующего полета на орбиту, мы спустимся вниз, и я устрою твоей экосистеме достойные похороны. Предам земле, как говорят в лучших мирах Союза. Они станут частью большого круга, эти красивые маленькие птицы. И все остальные тоже. Вернутся туда, откуда пришли когда-то. Это лучше - намного лучше - чем быть расщепленными в конвертере и стать квантом топлива для «Реки». К тому же, - она выдержала паузу, переводя дыхание, - я смогу установить анализаторы на месте высадки и собрать для тебя данные. Чтобы ты смог лучше понять причины сбоя. Возможно, сведения, полученные в ходе предыдущей экспедиции, устарели - шутка ли, двести циклов прошло…
Эйдан понял всё и сразу, включая не озвученные ею мотивы.
- Ты хоть понимаешь, чем нам грозит подобное неповиновение? - его взгляд был печален.
- А ты понимаешь, как мне невыносимо повиноваться неоправданным ограничениям? Не вижу смысла ждать официального разрешения. Сколько мы уже торчим на «почтительном расстоянии», будь оно неладно? То-то! Где это видано: заниматься исследованиями живой природы, не ступая на поверхность планеты? Даже не будучи ученым, я понимаю, что это совершенно нецелесообразно. При том, что никаких - ни малейших! - причин для такого зависания у нас нет, иначе их были бы обязаны нам сообщить. Весь процесс тормозится исключительно Начальником Экспедиции, по одним только ему ведомым соображениям. Сдается мне, что это не что иное как его личный произвол и желание напустить излишней важности. Больше ничего. Но теперь я знаю, как обойти эти препоны и остаться незамеченными. Если мы будем действовать сообща. Ну же, Эйдан, помоги мне первой ступить на эту планету, как помог мне до нее добраться! Пошли ты наконец к чертям все эти правила!
Они еще долго сидели так, обнявшись, как в прежние времена, и негромко обсуждая детали. Даэне знала, что Эйдан, при всей его законопослушности, не сможет ответить ей отказом. Судя по всему, он и не хотел отказывать. Наконец план был составлен, и, будучи детально обговорен ими между собой, а после скоординирован с Эдриком, он более не казался таким уж безумным.
Продолжение тут.
Оглавление
Впервые за долгое время Даэне была счастлива. Радость искрилась внутри мириадами сияющих капель, бурлила и переливалась через край. Временами у нее возникало ощущение, что система искусственной гравитации на корабле дала сбой и она вот-вот воспарит в невесомости - настолько легким делала тело эта незримая субстанция, которой она теперь была преисполнена. Ей казалось, будто теплый свет льется из глаз ее на всё и на всех, кто попадает в поле зрения - и судя по ответным искоркам в глазах окружающих и их улыбкам - нет, всё же не казалось. Она словно вернулась в детство и стала прежней: лучистой и сияющей. Лучше, чем прежней. Более сильной и наполненной.
Эйдан оказался прав: этот полёт, несмотря на всё уныние его первой части, открыл ей путь к тому, что истинно дорого ее сердцу. Эта звездная система, затерянная в непривычном, безлюдном космосе далеко за Краем, вопреки всем ожиданиям, подарила Даэне луч надежды. Надежды на то, что и для нее возможна жизнь, полная смысла и тепла, жизнь в единении вместо бесцельного парения в вакууме, ставшего привычным за годы скитаний. Свет местного солнца, увиденный вдали, едва они пересекли границы астросферы, проникший в разрыв между свинцовыми облаками, когда она выводила корабль из атмосферы ледяного гиганта, и разгоревшийся огненным шаром сейчас, когда они зависли над планетой, словно на тонком аркане вёл Даэне за собой. Эта звезда напоминала ей какую-то другую, родную и домашнюю, из давно забытых детских снов. Впервые за долгое время к Даэне возвращалась сила, а вместе с ней приходило и нечто большее. Направление этой силы.
Не один лишь Эдрик был тому причиной, но без него все это вряд ли оказалось бы возможным. Даэне и помыслить не могла, что именно здесь, за Краем, она обретет то, к чему давно стремилась. Того, кто способен принять ее внутреннюю наполненность и щедро поделиться своей. С кем можно без опасений делить одно, общее пространство, куда нет хода незваным гостям. До того рядом был один Эйдан, безусловно предоставлявший ей защиту, поддержку и любовь, но он был такой же скиталец, как и она, и оттого сам уязвим, несмотря на всю свою приобретенную за время их разлуки самостоятельность. К тому же он был слишком похож на нее. Даэне нужен был кто-то, более твердо стоящий на ногах. И тем удивительней было то, что таковым оказался молодой ученый Эдрик Кээрлин с далекой Наамаарре. Его нерешительность на поверку оказалась лишь маской, под которой удобно прятаться до поры до времени - она почувствовала это при первой встрече и, как оказалось, нисколько не ошиблась. Эдрик продемонстрировал совсем иные качества, когда пришел момент выйти из тени и показать свое истинное лицо. И лицо это оказалось в точности тем, что было ей любо.
Итак, поиск был окончен, прошлое надёжно заархивировано, и в кои-то веки в жизнь пришла хоть какая-то определенность, насколько вообще можно говорить о ней для человека без рода и без племени, временным местом приписки которого является корабль со странным названием. Однако она ощущалась внутри, эта самая определенность - тут пристальный взгляд в себя не мог ошибиться.
Вышестоящее начальство дало добро на их с Эдриком совместное проживание, «покуда оно не способствует нарушению дисциплины на корабле». Капитан по-отечески ласково потрепал Даэне по руке, сказав, что соединение двух любящих людей на вверенной ему территории наполняет теплом его сердце. Он вообще был склонен к лиризму и романтике, иначе, верно, и не оказался бы за Краем. К Начальнику Экспедиции они с Эдриком сходили вместе. Даэне опасалась, что главный по науке будет ставить им палки в колеса - по какому-то наитию, она побаивалась этого человека и не доверяла ему. Однако на Даэне тот даже не посмотрел, а Эдрика смерил внимательным взглядом, который отличался от его обычного, лениво-рассеянного, и сказал больше себе под нос, чем ему: «Что ж, почему бы и не так. Вы сами выбираете свою судьбу». Строгая, стремительная Онира была, как она сама выразилась, «рада-счастлива» оттого, что наиболее нежная и трепетная из всех ее подчиненных наконец обрела то, для чего она, по Онириному отнюдь не скромному мнению, была изначально создана. На «нежную и трепетную» Даэне негромко хмыкнула, но во всем остальном слова Ониры были приятны ее слуху.
В свободное от рабочих обязанностей время они с Эдриком везде появлялись вместе, и это не осталось незамеченным в среде их коллег. Корабельные сердцееды, дотоле едва замечавшие даневианку в романтическом плане, вдруг проснулись: не раз и не два она слышала за спиной пересуды из разряда «а хмырь этот ученый какую девку-то себе отхватил!» и усмехалась про себя: что ж, хорошие мои, теперь вам точно не обломится. Раздолбайские друзья Эдрика смотрели на нее косо, однако с положением дел смирились. Она их не особенно привечала, но и не препятствовала общению Эдрика с ними; правда, тот к нему и не рвался, пересекаясь с Вэдом и Нимом в основном лишь по работе. Свое свободное время он теперь отдавал возлюбленной.
Даэне сияла и наслаждалась жизнью. И все же картине этой жизни недоставало завершенности. Она сполна ощутила это, когда с изменившихся к радости обстоятельств стала слетать эйфория новизны. Вроде бы все прекрасно: любовь взаимна, счастье безбрежно - и в то же время чего-то все равно не хватает. Спустя время она поняла, чего.
Сияющий шар планеты по-прежнему висел в отдалении: почти осязаемый, воспринимаемый всеми органами чувств - и все такой же недостижимый. Добро на спуск так пока и не было дано, и исследования проводились с орбиты. Насколько она могла судить по словам Эдрика, ученых такая тактика на данном этапе миссии вполне устраивала. Однако она не устраивала Даэне.
Даже будучи поглощенной личной любовной историей, она не перестала испытывать неистовую тягу к этому миру. Планета теперь являлась к ней во снах, испуская незримые лучи, касавшиеся самого сердца. Окутывая ее легкой дымкой, словно уютным мягким одеялом, и напевая песни странствий и песни покоя на незнакомом, но понятном во сне языке. Она говорила с ней, она втягивала ее в себя. Она заслоняла собой весь ее горизонт.
Однажды Даэне утянула Эдрика на свидание в планераций, служивший в нерабочие часы излюбленным местом уединения парочек, которым больше некуда приткнуться. Это не был случай Даэне и Эдрика, но она мотивировала свое желание стремлением к более живописной и романтической обстановке, которая в условиях «Реки» была возможна только здесь.
По корабельному времени, настроенному так, чтобы сутки совпадали с одним оборотом планеты вокруг своей оси, была глубокая ночь, однако, ввиду того, что траектория «Реки» не была синхронизирована с вращением планеты, смену времени суток на последней можно было наблюдать несколько раз в день. Сейчас сквозь высокий прозрачный купол виднелся затемненный диск мира, чье солнце пока пребывало на противоположной стороне, но первые лучи его уже начинали пробиваться через край. Кажется, кроме них, в этой части планерация больше никого не было. Обосновавшись у корней большого дерева, оплетенного упругими лианами, Эдрик и Даэне от души предались страстным объятиям, и только риск того, что их могут застать нежданные посетители, удерживал обоих от закономерного продолжения этой увлекательной иргы.
Свет солнца начал заполнять пространство планерация, красиво преломляясь через купол - и тут же включилось затемнение: растениям не полагалось освещаться в неурочное время. Даэне вздохнула, а затем, припав к самому уху Эдрика, высказала то, что давно поселилось в ней и с каждым днем только набирало силу:
- Давай отправимся туда, любимый. В самое тихое, безлюдное место, где будем только мы и природа. Там нам никто не сможет помешать.
- Что ты имеешь в виду? - он сперва не понял, о чем речь.
- Планету, - невозмутимо ответила Даэне, обвиваясь вокруг него, как гибкая лиана. - Я хочу, чтобы мы высадились на нее. Только ты и я. Зачем ждать официального разрешения, когда мы можем обставить все так, что никто ничего не заметит. Во время следующего нашего вылета. Эйдан останется наблюдателем на орбите, а мы возьмем вспомогательный модуль и спустимся на нем вниз. Потом так же поднимемся. Если никто не станет замерять температуру обшивки - а этого гарантированно делать не будут - высадка и возвращение останутся незамеченными. Потерь топлива не предвидится - малые модули быстро восполняют энергию от солнца. А «Река» будет находиться слишком далеко, чтобы нас могли засечь. Давай сделаем это! Я так давно хочу туда… Мне это нужно. И я вправе считать, что заслуживаю такой награды.
Эдрик отстранился, чтобы удивленно посмотреть на ее лицо: не шутит ли?
- Но это не дозволено! Ты же знаешь. Такие правила: мы не высаживаемся до особого распоряжения, - в Эдрике мигом проснулся скрупулезный наамааррец, который меньше всего на свете желал бы быть втянутым в историю, подразумевающую серьезное нарушение установленных командованием предписаний.
- Знал бы ты, как мне надоели эти ваши «такие правила»! - Даэне не могла скрыть раздражения. - Я соблюдала их неукоснительно всю мою жизнь: и профессиональные, и общечеловеческие - и что я имею в итоге? Мы собираемся туда без единого злого умысла, с соблюдением всех необходимых предосторожностей, без контакта с местным населением и ущерба окружающей среде - так почему, скажи мне, мы не должны высаживаться на эту планету, коли она и так является конечной целью нашего путешествия? Прописанной в регламенте, между прочим. Она не дает мне покоя, она снится мне - пожалуйста, ну пожалуйста, давай полетим туда! - и она обняла Эдрика еще крепче, прижимаясь так, будто желала стать с ним одним целым.
От такого напора Эдрик дрогнул, однако остался непреклонен, предложив прекратить разговор о всяких непотребствах и отправиться к себе, чтобы заняться там более подобающими случаю вещами.
Даэне и не рассчитывала, что он сдастся слишком быстро. У нее был в запасе арсенал иных, чем словесные аргументы, методов воздействия, к коим она без стеснения прибегла, отправившись в их с Эдриком каюту, где, в как нельзя более подходящей для женских уговоров обстановке, продолжила внедрять в сознание возлюбленного свою дерзкую идею.
Ей не потребовалось слишком много времени, чтобы Эдрик перестал сопротивляться. Голова его шла кругом, преграды, возведенные мозгом, одна за другой терпели сокрушительное фиаско.
- Хорошо, - выдохнул он. - Пусть будет, как ты хочешь. Мы высадимся там. Просчитав все до мелочей и приняв все мыслимые и немыслимые меры безопасности, - прибавил он поспешно.
Даэне почти физически ощущала, как ум его в этот момент мечется в панике, вопрошая хозяина, как - каким таким невероятным образом? - он посмел так быстро согласиться на эту авантюру. Она только усмехнулась на это: голос ее собственного рассудка звучал ровно так же, однако в данной ситуации он не был ей указом - всем ее существом управляло нечто другое, и это оно задавало вектор, единственно для нее верный: туда, на планету, не откладывая! Вопреки всем доводам логики, ей на самом деле было нужно попасть туда, попасть как можно скорее.
Следующим пунктом в этом головокружительном предприятии было уговорить Эйдана. Зная, что все разговоры в Центре управления записываются, она ничего не сказала ему в их совместное дежурство, отложив беседу до времени отдыха.
Когда Даэне вошла в свою бывшую каюту, в глаза ей тут же ударил невыносимый свет. Окна были развернуты прямо к солнцу и, вопреки здравому смыслу, не затемнены.
- Ай, Эйдан! - воскликнула Даэне. - Что же ты делаешь! Так и глаз лишиться можно.
Ворча на неисправность автоматов, она вручную выставила нужную степень затемнения и повернулась к Эйдану. С тех пор как они прибыли к месту назначения и основной полигон был полностью задействован для целей научной миссии, ему пришлось перенести свои изыскания на личную территорию. Сейчас он сидел на полу, склонившись над макетом планерация и держа в одной руке увеличитель, а в другой - прозрачную плоскую емкость наподобие тех, что используют для лабораторных исследований. Взгляд его был остановившимся.
- Они все умерли, - глухо сказал Эйдан, когда Даэне, встревоженная, опустилась рядом с ним.
- Кто? - с некоторых пор любое упоминание о смерти вызывало в ней странное чувство, больше походящее на любопытство.
- Мои животные. Насекомые, рыбы, рептилии. Птицы… Все, кого я создал под руководством Эдрика. Я пришел с дежурства и застал их уже неживыми. В одночасье. Я не понимаю, почему… Мы же всё предусмотрели. Система была замкнута и самодостаточна.
Даэне не знала, что сказать. Ей не приходилось видеть брата таким подавленным.
- Как, и птицы тоже? - наконец вымолвила она. - Они же… они были переполнены жизнью. Пели - так, что душа рвалась. Как же вышло, что их больше нет?
- Вот, посмотри, - Эйдан протянул ей емкость и увеличитель. - Только осторожно: они очень маленькие.
Даэне приникла к окуляру.
Птицы лежали на стекле, разметав хвостовые перья и подтянув к себе тонкие лапки с неразжатыми кулачками, как будто еще пытались зацепиться за жизнь. Нежные перья на груди едва заметно колыхались: казалось, что птицы дышат - но это, очевидно, было действием системы охлаждения. Глаза были открыты и глядели холодно и пусто. Весь их вид с беспощадной ясностью говорил о том, что они замолкли навсегда.
Даэне оторвалась от созерцания этой картины с некоторым трудом.
- Это очень болезненно, но одновременно прекрасно. В своей непоправимости, - сказала она.
Эйдан сокрушенно уронил голову на руки.
- Я не оправдал возложенной на себя ответственности, - прошептал он. - Я не должен был за это браться. Кем я себя возомнил? Всё, больше никаких живых животных. Только прототипы. По крайней мере, пока я не установил, в чем моя ошибка. Возможно, я слишком спешил… И перед Эдриком стыдно - он ведь тоже вложился.
- Послушай, Эйдан, тебе не стоит так убиваться по этому поводу, - Даэне сделала попытку включить голос разума. - Я уверена, что это штатная ситуация: у ученых часто бывают неудачи, еще и не такого масштаба. Мне не нравится, что ты стал в последнее время таким серьезным и совсем невеселым. Эти штудии и эксперименты определенно утомляют тебя.
- Ты съехала, экосистема порушена - с чего мне веселиться-то? - Эйдан криво усмехнулся.
У Даэне защемило сердце. Будучи на волне эмоционального подъема, она не воспринимала случившееся как трагедию. Ей вдруг стало неловко за свое счастье, когда Эйдан сидел рядом, такой разбитый и подавленный. Они словно поменялись ролями. Уже не впервые она с горечью подумала о том, что им с братом положено строго ограниченное количество радости на двоих: когда у одного прибывает, другой… Нет! Гнать, гнать от себя такие мысли!
- Ну что ты, в самом деле… К тому же, - Даэне кивнула в сторону емкости с мертвыми птицами, - они ведь не совсем настоящие, - ей отчаянно хотелось как-то сгладить момент безысходности.
- Вот, значит, как? - взгляд Эйдана на мгновение вспыхнул. - А мы с тобой, выходит, тоже «не совсем настоящие»?
- Нам просто больше повезло, - Даэне уклонилась от прямого ответа.
- Ладно, - Эйдан, казалось, вышел из оцепенения. - Мне надо извлечь остальных, как можно быстрее. И заняться выяснением причин. Не хватало еще, чтобы оно - что бы это ни было - принялось губить и растительный мир. Мертвую живность нужно утилизировать, - он кинул на стеклянную емкость еще один взгляд, полный горечи. - Не могу я их вот так, в канализацию. Придется просить у Эдрика доступ к конвертеру.
Даэне вспомнила, зачем она здесь. И как бы кощунственно это ни звучало, случившееся в планерации Эйдана предоставляло ей некоторые аргументы для убеждения.
- У меня появилась идея получше, - она придвинулась к нему совсем близко и горячо зашептала на ухо: - Если ты прикроешь меня и Эдрика во время следующего полета на орбиту, мы спустимся вниз, и я устрою твоей экосистеме достойные похороны. Предам земле, как говорят в лучших мирах Союза. Они станут частью большого круга, эти красивые маленькие птицы. И все остальные тоже. Вернутся туда, откуда пришли когда-то. Это лучше - намного лучше - чем быть расщепленными в конвертере и стать квантом топлива для «Реки». К тому же, - она выдержала паузу, переводя дыхание, - я смогу установить анализаторы на месте высадки и собрать для тебя данные. Чтобы ты смог лучше понять причины сбоя. Возможно, сведения, полученные в ходе предыдущей экспедиции, устарели - шутка ли, двести циклов прошло…
Эйдан понял всё и сразу, включая не озвученные ею мотивы.
- Ты хоть понимаешь, чем нам грозит подобное неповиновение? - его взгляд был печален.
- А ты понимаешь, как мне невыносимо повиноваться неоправданным ограничениям? Не вижу смысла ждать официального разрешения. Сколько мы уже торчим на «почтительном расстоянии», будь оно неладно? То-то! Где это видано: заниматься исследованиями живой природы, не ступая на поверхность планеты? Даже не будучи ученым, я понимаю, что это совершенно нецелесообразно. При том, что никаких - ни малейших! - причин для такого зависания у нас нет, иначе их были бы обязаны нам сообщить. Весь процесс тормозится исключительно Начальником Экспедиции, по одним только ему ведомым соображениям. Сдается мне, что это не что иное как его личный произвол и желание напустить излишней важности. Больше ничего. Но теперь я знаю, как обойти эти препоны и остаться незамеченными. Если мы будем действовать сообща. Ну же, Эйдан, помоги мне первой ступить на эту планету, как помог мне до нее добраться! Пошли ты наконец к чертям все эти правила!
Они еще долго сидели так, обнявшись, как в прежние времена, и негромко обсуждая детали. Даэне знала, что Эйдан, при всей его законопослушности, не сможет ответить ей отказом. Судя по всему, он и не хотел отказывать. Наконец план был составлен, и, будучи детально обговорен ими между собой, а после скоординирован с Эдриком, он более не казался таким уж безумным.
Продолжение тут.
Оглавление
Click to view