Выборы.
Через месяц у меня выходит книга, в одной из глав которой героиня работает в избирательной комиссии на парламентских выборах. Написана она в 2007 году, действие происходит в 2011. Глава написана по моим впечатлениям от пребывания наблюдателем на выборах мэра Свердловска когда-то лет 7 или 8 назад. Как жаль, что уже нельзя переписать эту главу! Ведь вчера я поняла, что совсем ничего не понимала в выборах.
Позавчера я была наблюдателем. Участок 1756 района Москворечье-Сабурово.
Наблюдала от КПРФ, но сразу скажу: я не коммунистка. Выбор партии был практически случайным. Я просто хотела увидеть своими глазами, что и как происходит.
С самого начала многое приятно удивило. Было ожидание, что комиссия опять будет состоять из скучных тёток, а корпус наблюдателей - вообще из старух, которые ненавидят выборы как так таковые и мечтают о Сталине или батюшке-царе. Но оказалось, что весь наш коллектив, как и коллектив второго участка этой же школы состоит из молодых людей, в значительной части студентов. Председателю, молодому человеку интеллигентного вида, похожему на Шурика, было лет 25. Единственными людьми за 40 были наблюдатели от ЕР: две тётеньки, одной из которых, бывшей милиционерке, охранявший наш участковый Лёня жаловался на атеиста, который требует снять колокола, поскольку те мешают спать. Участковый был круглолицый, пузатенький - очень правильной внешности. Если бы я снимала фильм про хороших милиционеров, то взяла бы его на главную роль. И в комиссии, и среди наблюдателей было довольно много не то чтобы идейных, но неравнодушных.
Само голосование шло хорошо. Я отмечала количество опущенных бюллетеней и смотрела, чтобы не было вбросов - и их не было. Ещё приятный сюрприз: нас кормили. В школьной столовой выдавали завтрак, обед и ужин - впрочем, не слишком вкусные. Приходил какой-то депутат, весь такой холёный из себя, жал руки, спрашивал, нет ли нарушений. В общем, до восьми часов мне всё нравилось.
После закрытия участка, председатель зачем-то объявил перерыв на час. Мы заклеили урны и стали бессмысленно слоняться по школе. На соседнем участке заказали пиццу: поскольку я зашла туда, угостили. О нас тоже государство позаботилось, в штабной комнате, было много всякой вкуснятины, например:
Посмотреть на Яндекс.Фотках
В 9 мы посмотрели по телеку новости, где передавали результаты экзит-поллов. У окружающих меня людей эти результаты вызвали смех. Оказалось, что ни у кого нет или почти не знакомых, голосовавших за ЕР. Охранница проводила собственный экзит-полл, и большинство опрошенных ею были за коммунистов.
После 9 члены комисии очень долго пересчитывали что-то в своих книгах, потом казнили на специальной гильотине неиспользованные бюллетени. До открытия урн дошло только к 12 ночи. Я очень долго ждала этого момента. Невозможно было поверить, что большинство людей, за волеизъявление которых я наблюдала сегодня, пришли, чтобы поставить галочку за ЕР.
И это действительно оказалось не так. Хотя и эту партию кое-кто поддержал:
Посмотреть на Яндекс.Фотках Уже общий осмотр вываленного на стол содержимого урн показывал, что соотношение партий не такое, как объявили по телевизору. Когда голоса каждой разложили по кучкам, оказалось, что самая большая у КПРФ. ЕР, СР, ЛДПР и Яблоко набрали примерно поровну. Члены комисии быстро сосчитали каждую кучку... и председатель объявил новый перерыв.
К часу ночи засыпающие люди начали выходить из себя. Завтра многим надо было на работу, на учёбу; студенты жаловались, что их уже не пустят в общагу. Одна из студенток попыталась возмутиться, но секретарь комиссии накричала на неё, что ввиду своего возраста (хотя выглядела не старше 30) нуждается в отдыхе. Хотя было непонятно, какой отдых, кроме сна, может быть у людей, бодрствующих уже около 20 часов. Но, так или иначе, нам заявили, что работа не начнётся, пока не скажет председатель.
Наконец, сидевшие вокруг стола с бюллетенями члены комиссии получили право их пересчитать. Результаты получились такие: КПРФ - 27%, ЕР - 19%, СР - 18%, ЛДПР - 16%, Яблоко - 14%. Начальство пошло составлять протокол... и пропало. Прошёл час, другой, а протокола всё не было и не было.
Эти часы бессмысленного ожидания непонятно чего, когда председатель с помощниками сидел за закрытыми дверями в штабной комнате, студенты-наблюдатели беседовали о том, как всё плохо, а некоторые из членов комиссии уже спали на тех самых местах, где недавно выдавали бюллетени, были самыми тяжкими. Похолодало, мы надели куртки. Я воткнула наушники в телефон и стала слушать радио. По Эху Москвы передали, что в Сокольниках вокруг ТИКа собрались представители участков, где победили коммунисты, и у них не принимают отчёты. Это не прибавило оптимизма.
У меня началось засыпание. Лежать на стуле было неудобно, поэтому пришла мысль устроиться на широком подоконнике в коридоре. Я вышла в коридор и увидела там нашего председателя, соседнего председателя и ещё каких-то людей с ними - дядьку и тётьку. Ну, думаю, общаются люди. Подойду, тоже с ними потусуюсь. Подошла, вынула наушники.... И столкнулась с каким-то неловким молчанием со всех сторон. "Это член комиссии с совещательным голосом от КПРФ", - выдавил, наконец, председатель, указав на меня. Видимо, моё выражение лица было настолько миролюбивым и бессмысленным, что беседа вскоре продолжилась.
- Сколько их у вас? - спросили дяденька и тётенька очень тихо и каким-то заговорщицким тоном.
- Четверо, - ответили председатели.
- Ну и как они, идейные или адекватные? Можно с ними договориться? Побеседовать по одному?
- Ну вот, беседуйте! - ответил наш председатель после секундного замешательства и указал на меня.
Я повернулась лицом к тётеньке, на ко мне. Рассмотрев мою бессмысленно-флегматично-раздавленно-сонную физиономию, она произнесла:
- Ну девушка-то нормальная, сразу видно! Она упираться не будет. Это парни обычно упираются, а девушка хорошая!
Никогда в жизни я не слышала такой отвратительной интонации. Наверно, она предполагалась как ласковая, а получилась какая-то липкая, змеиная.
После этого гостья участка (так и напрашивается горьковское "а это муха-чиновница") решила побеседовать с наблюдателями по одному при закрытых дверях. Правда, такая беседа у них вышла всего одна, и её, как мне сказали, записали на диктофон. Я постараюсь её добыть и выложить здесь. Наблюдателя пытались убедить, что коммунисты плохие, но он ответил, что ему плевать на коммунистов, он за честные выборы. Тем временем, мы со второй представительницей КПРФ позвонили в партию и настоятельно посоветовали остальным наблюдателями сделать то же. Дядька - это был начальник районной управы - побегал по участку, на вопрос, что он тут делает, злобно буркнул, что "обеспечивает безопасность" и вскоре ретировался вместе с коллегой.
После этого составление протоколов сразу как-то пошло быстрее. Видимо, начальство махнуло на нас рукой и разрешило председателю сдать те результаты, какие есть. Ещё час ушёл на сборы. В 5 мы проводили посланцев обеих комиссий снова включили телевизор. Победные реляции ЕР были встречены хохотом. "Во дают, я аж проснулся", - сказал один дяденька. К этому времени я уже осталась единственным наблюдателем со своего участка.
В 6 мы ещё немного поели, попили чай и поговорили о том, что голосовать в марте вообще не за кого. Один парень рассказал про то, как был в "Молодой гвардии". Оказалось, там совсем невыгодно. Кроме билетов на Евровиденье, он ничего там не получил, хотя "сначала было интересно".
В 7, когда вернулись наши председатели, милиционер спал, раскинувшись на лавке и раскрыв рот ("как будто поёт" - сказал кто-то), в штабной комнате стоял храп членов комиссии, устроившихся на стульях, а наблюдатель-доброволец от коммунистов рассказывал, про то, что не сидит на своём участке по месту жительства, потому что иначе у него дома могут найти "ногу Басаева и пистолет, из которого застрелили Политковскую". Наконец, нам выдали копии протокола. В этом протоколе были правильные цифры. Эти же цифры висят на сайте ЦИКа. Мы выстояли.
Весь день 5 декабря я проспала.
Позавчера я была наблюдателем. Участок 1756 района Москворечье-Сабурово.
Наблюдала от КПРФ, но сразу скажу: я не коммунистка. Выбор партии был практически случайным. Я просто хотела увидеть своими глазами, что и как происходит.
С самого начала многое приятно удивило. Было ожидание, что комиссия опять будет состоять из скучных тёток, а корпус наблюдателей - вообще из старух, которые ненавидят выборы как так таковые и мечтают о Сталине или батюшке-царе. Но оказалось, что весь наш коллектив, как и коллектив второго участка этой же школы состоит из молодых людей, в значительной части студентов. Председателю, молодому человеку интеллигентного вида, похожему на Шурика, было лет 25. Единственными людьми за 40 были наблюдатели от ЕР: две тётеньки, одной из которых, бывшей милиционерке, охранявший наш участковый Лёня жаловался на атеиста, который требует снять колокола, поскольку те мешают спать. Участковый был круглолицый, пузатенький - очень правильной внешности. Если бы я снимала фильм про хороших милиционеров, то взяла бы его на главную роль. И в комиссии, и среди наблюдателей было довольно много не то чтобы идейных, но неравнодушных.
Само голосование шло хорошо. Я отмечала количество опущенных бюллетеней и смотрела, чтобы не было вбросов - и их не было. Ещё приятный сюрприз: нас кормили. В школьной столовой выдавали завтрак, обед и ужин - впрочем, не слишком вкусные. Приходил какой-то депутат, весь такой холёный из себя, жал руки, спрашивал, нет ли нарушений. В общем, до восьми часов мне всё нравилось.
После закрытия участка, председатель зачем-то объявил перерыв на час. Мы заклеили урны и стали бессмысленно слоняться по школе. На соседнем участке заказали пиццу: поскольку я зашла туда, угостили. О нас тоже государство позаботилось, в штабной комнате, было много всякой вкуснятины, например:
Посмотреть на Яндекс.Фотках
В 9 мы посмотрели по телеку новости, где передавали результаты экзит-поллов. У окружающих меня людей эти результаты вызвали смех. Оказалось, что ни у кого нет или почти не знакомых, голосовавших за ЕР. Охранница проводила собственный экзит-полл, и большинство опрошенных ею были за коммунистов.
После 9 члены комисии очень долго пересчитывали что-то в своих книгах, потом казнили на специальной гильотине неиспользованные бюллетени. До открытия урн дошло только к 12 ночи. Я очень долго ждала этого момента. Невозможно было поверить, что большинство людей, за волеизъявление которых я наблюдала сегодня, пришли, чтобы поставить галочку за ЕР.
И это действительно оказалось не так. Хотя и эту партию кое-кто поддержал:
Посмотреть на Яндекс.Фотках Уже общий осмотр вываленного на стол содержимого урн показывал, что соотношение партий не такое, как объявили по телевизору. Когда голоса каждой разложили по кучкам, оказалось, что самая большая у КПРФ. ЕР, СР, ЛДПР и Яблоко набрали примерно поровну. Члены комисии быстро сосчитали каждую кучку... и председатель объявил новый перерыв.
К часу ночи засыпающие люди начали выходить из себя. Завтра многим надо было на работу, на учёбу; студенты жаловались, что их уже не пустят в общагу. Одна из студенток попыталась возмутиться, но секретарь комиссии накричала на неё, что ввиду своего возраста (хотя выглядела не старше 30) нуждается в отдыхе. Хотя было непонятно, какой отдых, кроме сна, может быть у людей, бодрствующих уже около 20 часов. Но, так или иначе, нам заявили, что работа не начнётся, пока не скажет председатель.
Наконец, сидевшие вокруг стола с бюллетенями члены комиссии получили право их пересчитать. Результаты получились такие: КПРФ - 27%, ЕР - 19%, СР - 18%, ЛДПР - 16%, Яблоко - 14%. Начальство пошло составлять протокол... и пропало. Прошёл час, другой, а протокола всё не было и не было.
Эти часы бессмысленного ожидания непонятно чего, когда председатель с помощниками сидел за закрытыми дверями в штабной комнате, студенты-наблюдатели беседовали о том, как всё плохо, а некоторые из членов комиссии уже спали на тех самых местах, где недавно выдавали бюллетени, были самыми тяжкими. Похолодало, мы надели куртки. Я воткнула наушники в телефон и стала слушать радио. По Эху Москвы передали, что в Сокольниках вокруг ТИКа собрались представители участков, где победили коммунисты, и у них не принимают отчёты. Это не прибавило оптимизма.
У меня началось засыпание. Лежать на стуле было неудобно, поэтому пришла мысль устроиться на широком подоконнике в коридоре. Я вышла в коридор и увидела там нашего председателя, соседнего председателя и ещё каких-то людей с ними - дядьку и тётьку. Ну, думаю, общаются люди. Подойду, тоже с ними потусуюсь. Подошла, вынула наушники.... И столкнулась с каким-то неловким молчанием со всех сторон. "Это член комиссии с совещательным голосом от КПРФ", - выдавил, наконец, председатель, указав на меня. Видимо, моё выражение лица было настолько миролюбивым и бессмысленным, что беседа вскоре продолжилась.
- Сколько их у вас? - спросили дяденька и тётенька очень тихо и каким-то заговорщицким тоном.
- Четверо, - ответили председатели.
- Ну и как они, идейные или адекватные? Можно с ними договориться? Побеседовать по одному?
- Ну вот, беседуйте! - ответил наш председатель после секундного замешательства и указал на меня.
Я повернулась лицом к тётеньке, на ко мне. Рассмотрев мою бессмысленно-флегматично-раздавленно-сонную физиономию, она произнесла:
- Ну девушка-то нормальная, сразу видно! Она упираться не будет. Это парни обычно упираются, а девушка хорошая!
Никогда в жизни я не слышала такой отвратительной интонации. Наверно, она предполагалась как ласковая, а получилась какая-то липкая, змеиная.
После этого гостья участка (так и напрашивается горьковское "а это муха-чиновница") решила побеседовать с наблюдателями по одному при закрытых дверях. Правда, такая беседа у них вышла всего одна, и её, как мне сказали, записали на диктофон. Я постараюсь её добыть и выложить здесь. Наблюдателя пытались убедить, что коммунисты плохие, но он ответил, что ему плевать на коммунистов, он за честные выборы. Тем временем, мы со второй представительницей КПРФ позвонили в партию и настоятельно посоветовали остальным наблюдателями сделать то же. Дядька - это был начальник районной управы - побегал по участку, на вопрос, что он тут делает, злобно буркнул, что "обеспечивает безопасность" и вскоре ретировался вместе с коллегой.
После этого составление протоколов сразу как-то пошло быстрее. Видимо, начальство махнуло на нас рукой и разрешило председателю сдать те результаты, какие есть. Ещё час ушёл на сборы. В 5 мы проводили посланцев обеих комиссий снова включили телевизор. Победные реляции ЕР были встречены хохотом. "Во дают, я аж проснулся", - сказал один дяденька. К этому времени я уже осталась единственным наблюдателем со своего участка.
В 6 мы ещё немного поели, попили чай и поговорили о том, что голосовать в марте вообще не за кого. Один парень рассказал про то, как был в "Молодой гвардии". Оказалось, там совсем невыгодно. Кроме билетов на Евровиденье, он ничего там не получил, хотя "сначала было интересно".
В 7, когда вернулись наши председатели, милиционер спал, раскинувшись на лавке и раскрыв рот ("как будто поёт" - сказал кто-то), в штабной комнате стоял храп членов комиссии, устроившихся на стульях, а наблюдатель-доброволец от коммунистов рассказывал, про то, что не сидит на своём участке по месту жительства, потому что иначе у него дома могут найти "ногу Басаева и пистолет, из которого застрелили Политковскую". Наконец, нам выдали копии протокола. В этом протоколе были правильные цифры. Эти же цифры висят на сайте ЦИКа. Мы выстояли.
Весь день 5 декабря я проспала.