Российско-американские сюжеты
Продолжим про американцев на Сталинградском тракторном.
Афро-американцу Роберту Натаниелю Робинсону было двадцать три года, и он работал в Детройте инструментальщиком на заводе Форда, когда по приглашению советских рекрутеров в числе тысяч других американцев приехал в Советский Союз налаживать производство на предприятиях советской индустрии.
Р.Н.Робинсон
В Детройте Робинсон зарабатывал 140 долларов в месяц, тогда как Советский Союз предложил ему 250 долларов (из которых 150 должны были пойти прямо на его счет в американском банке), бесплатную квартиру, домработницу и 30-дневный оплачиваемый отпуск. Это было слишком хорошее предложение, чтобы от него отказаться.
Иммигрант, рожденный на Ямайке и получивший образование на Кубе, он не интересовался политикой. Однако вскоре после своего прибытия в Россию он стал одним из самых известных американцев, живших в стране, объектом внимания советской пропаганды и предметом одновременно осуждения и восхищения в Соединенных Штатах.
Местом работы Робинсона стал Сталинградский тракторный завод. Робинсон был единственным черным среди нескольких сотен американцев, работавших на СТЗ.
Позднее он вспоминал, что его прибытие в Сталинград 4 июля 1930 года вызвало заметный испуг в американской колонии. Во время приема пищи Робинсона встречали враждебные взгляды, приглушенные оскорбления и проклятия. Несколько раз белые американцы требовали его отъезда и угрожали убить его, если он не уберется.
Нападение на Робинсона случилось 24 июля, через три недели после его прибытия. Один из свидетелей события сразу же написал домой, и в Detroit New появилась заметка: “В нашей группе есть цветной, только что прибывший. Тот, у кого хватило наглости нанять его и отправить сюда, очевидно совсем не имел мозгов, потому что вы можете представить, как ему тут живется в одиночестве. Один приятель напился и стал на него нападать, тот схватил ведро и защищался. Я не все видел, но знаю, что он не дал спуску обидчику".
Нападавшего звали Лемюел (по другим данным, Герберт) Льюис, к нему присоединился некто Браун. В мемуарах, написанных спустя полвека при помощи профессионального писателя, Робинсон вспоминал, что на него набросились с кулаками, а он, защищаясь, укусил одного из белых за шею.
Журналист Уильям Чемберлен, присутствовавший позднее на процессе и разговаривавший с американцами на заводе, слышал другую историю. Льюиса, алабамца, не проявлявшего открыто расистских взглядов, постоянно дразнили другие белые, говоря, что Советы собираются заставить его жить с черным и заставить полюбить это соседство. Однажды, гуляя по берегу Волги, Льюис и Браун встретили Робинсона. Из-за поддразниваний Льюис счел нужным сказать Робинсону, что бросит его в реку, если он не уберется. Робинсон отказался, что повлекло за собой драку, во время которой Робинсон ударил Льюиса ведром по голове и укусил его за шею. Браун пытался разнять их, но Льюис получил довольно сильные раны.
Американские авторы признают, что такое поведение в США скорее всего привело бы Робинсона к суду Линча на следующий же день. В СССР все повернулось по-другому.
Сталинградская милиция провела расследование, но инцидент, возможно, остался бы внутренним делом американской колонии, если бы две недели спустя газета «Труд» не вынесла его на свою полосу.
В августе нападение и судебный процесс получали почти ежедневное освещение на первой странице газеты. Другие советские газеты присоединились к «Труду» в рассказах об этом событии.
Первая публикация состоялась в выпуске «Труда» от 9 августа под заголовком «Мы не потерпим привычек буржуазной Америки в СССР» (это обратный перевод с англ.-а.). В статье описывалось нападение на Робинсона реакционной группой американцев в качестве варварского анти-пролетарский акт. Газеты описывали Робинсона как «рабочего негра», а его обидчиков как «рабочих» или «американцев» без добавления слова «белый».
Инцидент в интерпретации прессы, требовал улучшения пропаганды среди иностранных рабочих, некоторые из которых привезли в СССР капиталистические взгляды. Газета «Правда» отмечала, что число иностранных рабочих в СССР множится, но они везут с собой традиции родных стран, но их надо растворить среди советских рабочих и необходимо сделать все возможное, чтобы побудить их принять коммунистическое отношение к труду и другим рабочим. «Рабочая газета» сообщала, что нападение поддержала группа «отсталых иностранных рабочих… которые еще не порвали с постыдными привычками капиталистической Америки».
Власти Сталинграда подверглись серьезной критике за отсутствие усердия - до статьи в «Труде» они не принимали никаких мер. Газета обрушилась на Сталинградскую милицию, прокуратуру, газеты за их бездействие, а также фабричный комитет, который игнорировал пропагандистскую работу среди иностранных рабочих.
После этого в Сталинграде начались массовые митинги, на которых принимались резолюции, осуждающие нападение на Робинсона и требующие высылки Льюиса и Брауна из страны.
20 августа в Сталинграде начался показательный процесс, целью которого было показать разницу между американским и советским правосудием. Избиение и линчевание негров в Америке сопоставлялось с наказанием расистов в СССР. На суде Робинсона попросили описать расистское насилие в Америке. Он ответил, что видел много нападений на черных, включая линчевание, и что американские власти никогда не доводили дела белых расистов до суда.
Весь процесс транслировался по радио в жилые дома тракторного завода. Льюиса и Брауна признали виновными в национальном шовинизме и приговорили к двум годам тюремного заключения, однако, приняв во внимание их воспитание в капиталистической системе, поддерживавшей в них расовые предрассудки, наказание заменили десятью годами запрета въезда в Советский Союз.
Позднее, признав меньшую роль Брауна в этом деле, его наказание было отменено и ему разрешено было продолжать работу в Сталинграде.
Чемберлен рассказывал, что американские рабочие организовали комитет за освобождение Льюиса. «Знаешь, брат, - говорил член этого комитета журналисту, - больше всего унизительно для нас, американцев, слышать трескотню, будто наше правительство ни на что не годится, и будто мы не способны сами создать нужные нам законы. Этим делом они хотят заставить нас подчиниться тому, чего ни один белый американец не потерпит - социальному равенству с цветной расой». Этот же неназванный по имени механик показал Чемберлену письмо, подписанное Льюисом. Оно содержало извинения «перед женщинами американской колонии, перед рабочими России и перед рабочими всего мира», и было частью договора с советскими властями, дабы избежать тюрьмы. Журналист спросил про строчку в письме, которая была густо вымарана. «Это было прямое извинение перед ниггером», - ответил американец. - «Мы его вычеркнули».
В 1933 году Робинсон вернулся в США, но обнаружил, что его известность в связи со Сталинградским делом стала причиной внесения его в черные списки на заводе Форда. Великая депрессия был еще в разгаре, и Робинсон снова приехал в Москву, где устроился на работу на подшипниковый завод. На следующий год его неожиданно избрали депутатом Моссовета на другой год он получил награду от Советского правительства.
Робинсон в Моссовете, декабрь 1934 года
На этот раз внимание советских властей сослужило Робинсону плохую службу в самих США: американское правительство назвало его подрывным элементом, журнал "Time" считал его одураченным Советами, конгрессмен из Миннесоты внес законопроект, запрещающий гражданам США принимать награды от иностранных правительств, а госдеп начал создавать проблемы с его паспортом, что привело его к отказу от американского гражданства.
После этого ему трудно было вернуться в США: там его воспринимали как участника коммунистической пропаганды, а из Советского Союза вскоре стало почти невозможно выехать. В конце 1940-х он пытался обратиться за помощью в попытке отъезда к большому другу СССР Полю Робсону, но тот отказал, объяснив через жену, что не может поручиться, что Робинсон не начнет критиковать Советы после своего возвращения.
Робинсон оставался в Советском Союзе до 1973 года, когда он смог уехать, получив разрешение на отпуск в Уганде. В конце концов, он восстановил свое американское гражданство и поселился в Виргинии. Его книга готовилась к печати в рейгановской Америке, и сегодняшние американские исследователи полагают, что уровень критики СССР был в ней сознательно завышен.
Источники:
Keys, Barbara. An African-American worker in Stalin's Soviet Union: race and the Soviet experiment in international perspective // The Historian. 2009. March
Tim Tzouliadis. The Forsaken: From the Great Depression to the Gulags: Hope and Betrayal in Stalin’s Russia. London,, 2008.
Афро-американцу Роберту Натаниелю Робинсону было двадцать три года, и он работал в Детройте инструментальщиком на заводе Форда, когда по приглашению советских рекрутеров в числе тысяч других американцев приехал в Советский Союз налаживать производство на предприятиях советской индустрии.
Р.Н.Робинсон
В Детройте Робинсон зарабатывал 140 долларов в месяц, тогда как Советский Союз предложил ему 250 долларов (из которых 150 должны были пойти прямо на его счет в американском банке), бесплатную квартиру, домработницу и 30-дневный оплачиваемый отпуск. Это было слишком хорошее предложение, чтобы от него отказаться.
Иммигрант, рожденный на Ямайке и получивший образование на Кубе, он не интересовался политикой. Однако вскоре после своего прибытия в Россию он стал одним из самых известных американцев, живших в стране, объектом внимания советской пропаганды и предметом одновременно осуждения и восхищения в Соединенных Штатах.
Местом работы Робинсона стал Сталинградский тракторный завод. Робинсон был единственным черным среди нескольких сотен американцев, работавших на СТЗ.
Позднее он вспоминал, что его прибытие в Сталинград 4 июля 1930 года вызвало заметный испуг в американской колонии. Во время приема пищи Робинсона встречали враждебные взгляды, приглушенные оскорбления и проклятия. Несколько раз белые американцы требовали его отъезда и угрожали убить его, если он не уберется.
Нападение на Робинсона случилось 24 июля, через три недели после его прибытия. Один из свидетелей события сразу же написал домой, и в Detroit New появилась заметка: “В нашей группе есть цветной, только что прибывший. Тот, у кого хватило наглости нанять его и отправить сюда, очевидно совсем не имел мозгов, потому что вы можете представить, как ему тут живется в одиночестве. Один приятель напился и стал на него нападать, тот схватил ведро и защищался. Я не все видел, но знаю, что он не дал спуску обидчику".
Нападавшего звали Лемюел (по другим данным, Герберт) Льюис, к нему присоединился некто Браун. В мемуарах, написанных спустя полвека при помощи профессионального писателя, Робинсон вспоминал, что на него набросились с кулаками, а он, защищаясь, укусил одного из белых за шею.
Журналист Уильям Чемберлен, присутствовавший позднее на процессе и разговаривавший с американцами на заводе, слышал другую историю. Льюиса, алабамца, не проявлявшего открыто расистских взглядов, постоянно дразнили другие белые, говоря, что Советы собираются заставить его жить с черным и заставить полюбить это соседство. Однажды, гуляя по берегу Волги, Льюис и Браун встретили Робинсона. Из-за поддразниваний Льюис счел нужным сказать Робинсону, что бросит его в реку, если он не уберется. Робинсон отказался, что повлекло за собой драку, во время которой Робинсон ударил Льюиса ведром по голове и укусил его за шею. Браун пытался разнять их, но Льюис получил довольно сильные раны.
Американские авторы признают, что такое поведение в США скорее всего привело бы Робинсона к суду Линча на следующий же день. В СССР все повернулось по-другому.
Сталинградская милиция провела расследование, но инцидент, возможно, остался бы внутренним делом американской колонии, если бы две недели спустя газета «Труд» не вынесла его на свою полосу.
В августе нападение и судебный процесс получали почти ежедневное освещение на первой странице газеты. Другие советские газеты присоединились к «Труду» в рассказах об этом событии.
Первая публикация состоялась в выпуске «Труда» от 9 августа под заголовком «Мы не потерпим привычек буржуазной Америки в СССР» (это обратный перевод с англ.-а.). В статье описывалось нападение на Робинсона реакционной группой американцев в качестве варварского анти-пролетарский акт. Газеты описывали Робинсона как «рабочего негра», а его обидчиков как «рабочих» или «американцев» без добавления слова «белый».
Инцидент в интерпретации прессы, требовал улучшения пропаганды среди иностранных рабочих, некоторые из которых привезли в СССР капиталистические взгляды. Газета «Правда» отмечала, что число иностранных рабочих в СССР множится, но они везут с собой традиции родных стран, но их надо растворить среди советских рабочих и необходимо сделать все возможное, чтобы побудить их принять коммунистическое отношение к труду и другим рабочим. «Рабочая газета» сообщала, что нападение поддержала группа «отсталых иностранных рабочих… которые еще не порвали с постыдными привычками капиталистической Америки».
Власти Сталинграда подверглись серьезной критике за отсутствие усердия - до статьи в «Труде» они не принимали никаких мер. Газета обрушилась на Сталинградскую милицию, прокуратуру, газеты за их бездействие, а также фабричный комитет, который игнорировал пропагандистскую работу среди иностранных рабочих.
После этого в Сталинграде начались массовые митинги, на которых принимались резолюции, осуждающие нападение на Робинсона и требующие высылки Льюиса и Брауна из страны.
20 августа в Сталинграде начался показательный процесс, целью которого было показать разницу между американским и советским правосудием. Избиение и линчевание негров в Америке сопоставлялось с наказанием расистов в СССР. На суде Робинсона попросили описать расистское насилие в Америке. Он ответил, что видел много нападений на черных, включая линчевание, и что американские власти никогда не доводили дела белых расистов до суда.
Весь процесс транслировался по радио в жилые дома тракторного завода. Льюиса и Брауна признали виновными в национальном шовинизме и приговорили к двум годам тюремного заключения, однако, приняв во внимание их воспитание в капиталистической системе, поддерживавшей в них расовые предрассудки, наказание заменили десятью годами запрета въезда в Советский Союз.
Позднее, признав меньшую роль Брауна в этом деле, его наказание было отменено и ему разрешено было продолжать работу в Сталинграде.
Чемберлен рассказывал, что американские рабочие организовали комитет за освобождение Льюиса. «Знаешь, брат, - говорил член этого комитета журналисту, - больше всего унизительно для нас, американцев, слышать трескотню, будто наше правительство ни на что не годится, и будто мы не способны сами создать нужные нам законы. Этим делом они хотят заставить нас подчиниться тому, чего ни один белый американец не потерпит - социальному равенству с цветной расой». Этот же неназванный по имени механик показал Чемберлену письмо, подписанное Льюисом. Оно содержало извинения «перед женщинами американской колонии, перед рабочими России и перед рабочими всего мира», и было частью договора с советскими властями, дабы избежать тюрьмы. Журналист спросил про строчку в письме, которая была густо вымарана. «Это было прямое извинение перед ниггером», - ответил американец. - «Мы его вычеркнули».
В 1933 году Робинсон вернулся в США, но обнаружил, что его известность в связи со Сталинградским делом стала причиной внесения его в черные списки на заводе Форда. Великая депрессия был еще в разгаре, и Робинсон снова приехал в Москву, где устроился на работу на подшипниковый завод. На следующий год его неожиданно избрали депутатом Моссовета на другой год он получил награду от Советского правительства.
Робинсон в Моссовете, декабрь 1934 года
На этот раз внимание советских властей сослужило Робинсону плохую службу в самих США: американское правительство назвало его подрывным элементом, журнал "Time" считал его одураченным Советами, конгрессмен из Миннесоты внес законопроект, запрещающий гражданам США принимать награды от иностранных правительств, а госдеп начал создавать проблемы с его паспортом, что привело его к отказу от американского гражданства.
После этого ему трудно было вернуться в США: там его воспринимали как участника коммунистической пропаганды, а из Советского Союза вскоре стало почти невозможно выехать. В конце 1940-х он пытался обратиться за помощью в попытке отъезда к большому другу СССР Полю Робсону, но тот отказал, объяснив через жену, что не может поручиться, что Робинсон не начнет критиковать Советы после своего возвращения.
Робинсон оставался в Советском Союзе до 1973 года, когда он смог уехать, получив разрешение на отпуск в Уганде. В конце концов, он восстановил свое американское гражданство и поселился в Виргинии. Его книга готовилась к печати в рейгановской Америке, и сегодняшние американские исследователи полагают, что уровень критики СССР был в ней сознательно завышен.
Источники:
Keys, Barbara. An African-American worker in Stalin's Soviet Union: race and the Soviet experiment in international perspective // The Historian. 2009. March
Tim Tzouliadis. The Forsaken: From the Great Depression to the Gulags: Hope and Betrayal in Stalin’s Russia. London,, 2008.