Российско-американские сюжеты
Чарльз Стюарт Тодд (1791-1871), был, безусловно, одним из наиболее необычных американских посланников, по биографии и кругу своих интересов. Он пробыл в Санкт-Петербурге более пятидесяти месяцев (осень 1841 - весна 1846 г.), что составило самый долгий срок за период между 1830 и 1861 гг., и нам кажется не вполне справедливым упрощением вслед за другими историками ограничить характеристику "эксцентричного" американского посланника придворными анекдотами о его плохом французском.
Чарльз Стюарт ТоддВот она, кстати: .
Рассказывали историю, как Тодд разговаривал с фрейлиной на дипломатическом приеме в Зимнем дворце. На своем плохом французском с кентуккийским акцентом, он неправильно произнес слово, обозначающее «годы» (ans), так что описание его путешествий прозвучало следующим образом:
«Я был одним ослом (в английском варианте анекдота "an ass" - можно перевести и грубее) в Париже, частью осла в Лондоне, почти ослом в Германии и я уже два осла здесь». На что фрейлина якобы ответила: «И Вы будете ослом всюду, куда отправитесь»
.Чарльз Стюарт Тодд был, безусловно, неординарным человеком. Он сражался с индейцами и писал книги, встречался в официальном качестве с Симоном Боливаром и русским императором, разрабатывал рекомендации для американской армии и для фермеров Кентукки. В силу своих разнообразных интересов и природной наблюдательности, он оставил весьма интересные заметки о России, некоторые разделы которых не смог бы написать ни один другой дипломат в Санкт-Петербурге середины девятнадцатого века.
Будущий посланник родился в семье члена Верховного суда США Томаса Тодда. В 1809 г. Чарльз окончил колледж Уильяма и Мэри. Собственной адвокатской практике помешала начавшаяся в 1812 году война США с Великобританией, в ходе которой Тодд стал одним из ближайших соратников генерала Уильяма Генри Гаррисона, руководившего действиями против индейских племен на западе страны.
Уильям Генри Гаррисон, портрет 1800 года, к которому в 1812 году, после побед, прославивших Гаррисона, была дорисована военная форма
Тодд окончил войну в звании полковника, а в 1820 году Чарльз Тодд был назначен первым дипломатическим агентом США в Великой Колумбии с задачей собрать информацию о событиях Южной Америке, ее отношениях с Испанией, и о претензиях граждан Соединенных Штатов к Колумбии. Именно Тодд впервые ощутил на себе всю сложность отношения руководителей новых государств к Соединенным Штатам (Отечественный исследователь А.Н.Глинкин отмечал, что "вице-президент Сантандер вернул ему его ноты ввиду недопустимого тона, а Гуаль прекратил с ним всякие официальные отношения").
Франциско де Паула Сантандер, вице-президент Великой Колумбии
По завершении миссии в начале 1824 года Тодд вернулся на свою ферму и всерьез увлекся работой на земле. В Вашингтоне вскоре сменилась власть, и казалось, что на государственную службу Чарльз уже не вернется.
Однако в 1840 году вице-президент сельскохозяйственного общества штата Кентукки Чарльз Тодд был неожиданно призван обратно в политику. Его старый друг и командир генерал У. Г. Гаррисон был выдвинут вигами кандидатом в президенты Соединенных Штатов. Тодд принял самое активное участие в избирательной кампании, став соавтором предвыборной биографии генерала и возглавив крупнейшую вигскую газету в Огайо «Cincinnatti Republican» .
Уильям Генри Гаррисон
Победивший на выборах Гаррисон пообещал своему другу пост посланника в одной из великих держав, памятуя, видимо, дипломатический опыт Тодда в Латинской Америке. Однако сам президент не успел произвести этого назначения, скончавшись от пневмонии через месяц после инаугурации. Полковник Тодд оставался с генералом во время его болезни и принял участие в организации похорон .
На пост в Санкт-Петербурге претендовал, по сообщению русского посланника в США А. Бодиско, некто Пендлтон, «но президент (Дж. Тайлер, занявший Белый дом после смерти Гаррисона - а.) сказал, что генерал Гаррисон обещал одну из миссий первого ранга полковнику Тодду, своему другу и товарищу по оружию» . Государственный секретарь Дэниел Уэбстер выполнил обещание Гаррисона - в конце августа 1841 г. Тодд получил назначение посланником в Россию с инструкцией «усиливать и укреплять чувства взаимопонимания и уважения», сложившиеся между двумя странами .
Государственный секретарь Дэниел Уэбстер
Как и многие американцы до и после него, Тодд был очарован блеском императорского двора и обходительностью императора: «Нет языка, который мог бы описать блеск придворного круга или бала, его богатство, одежду женщин, различные военные костюмы русских офицеров, величественный облик и манеру держаться императора, чьи черты личности, несомненно, ставят его настолько же выше других коронованных голов Европы, насколько Россия более громадна по территории и силе. Доставляет удовольствие видеть самодержца империи, часто прогуливающегося по улицам как обычный гражданин, совсем без сопровождения; но, будучи узнанным, он приветствует вас уважительно и сердечно; это, пожалуй, странное совпадение, что самый абсолютный монарх, правящий самой могущественной империей Европы, является единственным главой государства в Европе и Америке, за исключением президента С. Штатов, кто может так общаться со своими согражданами или подданными; одинаковый результат в этом отношении получается в поведении глав двух стран, почти антиподов одна другой в своих институтах. Этот факт предоставляет любопытный предмет для размышлений политического философа» .
Тодда занимали обычаи и традиции русских, его доброжелательный и немного ироничный настрой отразился на последующих воспоминаниях: «Церемонии утром в день Пасхи весьма своеобразны и имеют характер восточной вежливости. Зрелище пяти сотен русских мужчин, целующих друг друга на улицах в этот день, может быть, на некоторый вкус, компенсацией за путешествие в этот отдаленный регион» . Не обошел Тодд стороной и жизнь русского крестьянства, чьей «обычной диетой» являлся «капустный суп, ржаной хлеб и соль».
И все же Тодд не мог чувствовать себя своим в придворном кругу, не владея ни светскими манерами, ни просто языком общения. В ходе первой же аудиенции у императора американский посланник натолкнулся на языковой барьер, и был вынужден общаться с Николаем I через переводчика. «Хотя он понимает английский и говорит достаточно хорошо (tolerably well), он говорил по-французски и пользовался услугами переводчика, заметив, что надеется вскоре научиться беседовать, или, используя его собственное выражение, "он будет достаточно самоуверен, чтобы говорить (he would be bold enough to speak)" со мной по-английски» . Именно незнание французского делало американского полковника предметом насмешек части петербургского общества . Спустя несколько лет один из преемников Тодда на посту главы американской миссии Нейл Браун в аналогичной ситуации замкнется, начнет подозревать окружающих в слежке и записывать желчные наблюдения над российской действительностью .
Чарльз Стюарт Тодд
По возвращении в США в 1846 году (более чем через год после смены президента в Вашингтоне) Чарльз Стюарт Тодд посчитал своей обязанностью познакомить соотечественников с далекой северной империей. Он обобщил свои наблюдения в обширной лекции под заголовком «Россия, ее ресурсы, религия, литература и др.», прочитанной им вскоре после возвращения на родину в 1846 году во Франкфорте, Кентукки. Когда спустя еще четверть века текст лекции попал в руки душеприказчика полковника Тодда Дж. Гриффина, тот посчитал ее «одним из лучших сжатых описаний империи, что ему доводилось когда-либо читать», и полностью опубликовал в своем жизнеописании Тодда.
В лекции Тодд последовательно описывает историю, церковь, науку, высшее образование, искусство, литературу, торговлю, сельское хозяйство, мануфактуры, государственный бюджет, военно-морской флот, армию, климат, классы общества, систему государственного управления и завершает описание сравнением России с Соединенными Штатами. Если некоторые разделы сочинения носят откровенно поверхностный характер (например, исторический экскурс или описание русской литературы), то ряд других наблюдений посланника вызывает интерес.
В начале своей лекции Тодд пояснил, что Российская империя «с ее огромными пространствами и ресурсами, с ее историей и особым характером, нова для нас, как и для многих народов Старого Света… Она превышает по территории все страны Европы. За исключением Уральских гор ее территория представляет собой одну протяженную равнину, включающую такое разнообразие климата и производства, с такими разными и богатыми почвами, что в ее экспорте можно найти пеньку, многие тропические плоды и почти все виды зерна, за исключением индейской кукурузы». Этим объясняется интерес, с которым американцы смотрят на Россию.
После краткого обзора истории России (сделанного с фактическими ошибками) Тодд перешел к подробному описанию православной церкви и религиозной политики русского правительства, которую он счел весьма либеральной: «Фактом, вызывающим уважение к либерализму монарха, обладающего неограниченной властью в церкви и государстве, было то, что во время моего проживания в России четверо, если не больше, важнейших министров - генерал граф Клейнмихель, министр путей и сообщений; граф Канкрин, министр финансов; граф Нессельроде, канцлер империи и министр иностранных дел; и генерал граф Бенкендорф, начальник военного штаба и тайной полиции, - все были протестантами, и числились среди наиспособнейших членов кабинета» . Конечно, американские посланники не учитывали восходящую к Петру I традицию русской государственной власти и территориальное устройство империи, включавшей протестанстские прибалтийские земли. Поэтому присутствие протестантов в правительстве значило для них лишь проявление «либерализма» и религиозной терпимости Николая I.
Наивысших похвал удостоил американский дипломат научные институты империи, достижения которых стоят в одном ряду с наукой Великобритании, Франции и Америки. Перечислив пять университетов (в Санкт-Петербурге, Москве, Казани, Киеве и Дерпте), Тодд специально выделил «колледж, связанный с Министерством иностранных дел, в котором те, кто готовится к дипломатической службе, изучают азиатские языки. Именно эта система и их способность к иностранным языкам, придает такую эффективность представителям империи за границей» .
«Литература России заслуживает большего уважения, чем ей приписывают журналы других стран», - убеждал слушателей Тодд, имея в виду не только книги перечисленных им Ломоносова, Кантемира, Державина, Пушкина и Кукольника, но и государственные документы русских политиков .
Подробный, основанный на личных впечатлениях рассказ Тодда о русской торговле занял одно из центральных мест в докладе: «Торговля России носит преимущественно внутренний и континентальный характер, особенно в части обмена продукцией с Китаем и Ост-Индией… простая материя из России доставляется в Кяхту, на границе с Китаем, а знаменитый восточный чай, растущий только в северных районах (Китая. И.К.) и никогда не экспортировавшийся по морю, доставляется на Каспий, оттуда вверх по Волге на большую ежегодную ярмарку в Нижний Новгород, а затем по той же реке и каналам в Санкт-Петербург».
Ярмарки особенно поразили американского посланника: «В Москве проходит ежегодная ярмарка отечественной продукции; а ярмарка, где обмениваются азиатские, европейские и американские продукты, проходит в Нижнем Новгороде, на Волге, в четырехстах милях от Москвы. На этой ярмарке собирается двести тысяч купцов разных наций, и я мог за время двухчасовой прогулки по улицам услышать разговор на двадцати разных языках. Именно там я увидел хлопок с Миссисипи и рис из Южной Каролины рядом с хлопком и рисом из Бухары в Ост-Индии, причем каждый из товаров проделал шесть тысяч миль, чтобы быть проданным в центре России; и там же в персидской гостинице мне подали жареную баранину с дыней, выращенной в Астрахани, в устье Волги на Каспийском море».
Нижегородская ярмарка в XIX веке. Китайские ярмарочные ряды
Что же до внешней торговли, осуществляющейся через порты Санкт-Петербурга и Ригу на Балтике, Одессу на Чёрном и Таганрог на Азовском море, то Тодд посчитал особенно важным описать характер внешнеторговых тарифов России, протекционистских по отношению к собственной промышленности; результатом их действия стало, в частности, сокращение импорта сахара американскими судами с Кубы и четырехкратный рост потребления американского хлопка русскими мануфактурами. Чуть ниже Тодд перечислил основные статьи русского экспорта: "пшеница и рожь, пенька и изделия из нее, такие как канаты, такелаж и т. п., жир, сосновая древесина и т. п."
С сожалением Тодд отметил, что сельское хозяйство России развивается не так быстро, как другие отрасли ее экономики, «несмотря на то, что император пользуется просвещенными советами сельскохозяйственного общества», членом которого американский посланник «имел честь быть избранным». Тем не менее он с гордостью отметил «счастливые перемены, выразившиеся в желании получить из Америки усовершенствования, которые отличают наш гений и энергию, радующим доказательством чего был выбор знаменитого американского инженера майора Уистлера для строительства железной дороги в Москву, длиной четыреста сорок миль, и контракт с господами Гаррисоном, Иствиком и Уайнансом на постройку локомотивов и вагонов - гордый памятник американскому гению, умениям и честности. В самом деле, здесь заинтересованы в получении всех ценных изобретений нашей страны за исключением нашего величайшего изобретения - представительной демократии» .
Перейдя к анализу промышленности Российской империи, Тодд прежде всего отметил ее быстрый рост. «Мануфактуры России начинают поднимать ее в глазах других народов; серьезные усилия предпринимаются для увеличения производства рафинированного сахара, стекла и хлопка; последнее ведет к быстрому росту ввоза нашего сырья. Несколько лет назад всего десять судов были заняты в этой торговле, сейчас шестьдесят. Множество больших заводов по производству листового железа, хлопчатобумажных и шерстяных тканей расположено вокруг Москвы; интересны предприятия в Туле, производящие огнестрельное и холодное оружие; в районе Крыма большой капитал вложен в производство сахара из свеклы» .
Тодд привел основные показатели российского бюджета, сделав вывод, что «ее большой государственный долг тем не менее относительно невелик, в сравнении с ее ресурсами и долгом и ресурсами других континентальных стран; он составляет примерно триста миллионов серебряных рублей или двести двадцать пять миллионов долларов, к чему можно добавить расходы на постройку московской железной дороги в пятьдесят миллионов рублей» .
Бывший военный, Тодд особенное внимание уделил флоту и армии Российской империи. Русская армия «количественно превосходит любую армию Европы. Регулярные войска, составлявшие в 1841 году около одного миллиона, были сокращены до семисот тысяч; из них от ста до ста пятидесяти тысяч заняты на рубежах Кавказа; пятьдесят тысяч составляют императорскую гвардию в Санкт-Петербурге, а остальные размещены во внутренних областях этой обширной империи». Описав систему рекрутского набора и упомянув о военных поселениях, Тодд отметил, что «по мускульной энергии и образованию русские солдаты уступают французским или американским; но по точности военных движений, особенно на парадах, они превосходят всех. Их твердость и стойкость под убийственным огнем были засвидетельствованы на многих полях сражений в Европе, под командованием Суворова в Италии, Беннигсена и Платова в Германии, Кутузова и Барклая-де-Толли» .
Приведя полностью свой отчет в государственный департамент о маневрах русской армии, на которых он присутствовал летом 1845 года, Тодд не удержался, чтобы не отметить своевременность своих рекомендаций правительству о развитии легкой артиллерии «перед началом нынешней войны с Мексикой» .
Далее Тодд перешел к характеристике русского общества: «Дворянство России включает примерно десять или двенадцать ступеней… но "общество", как называют высший круг, состоит только из первых четырех или пяти рангов. Они получают гуманитарное образование, многие из них могут путешествовать за границу в другие страны, они отличаются от других своими отточенными манерами и интеллектуальными достижениями. Многие дворяне владеют огромными состояниями, часто включающими десять тысяч крепостных… Знаки уважения, оказываемые им крестьянством, более заметны, чем мы с нашими республиканскими убеждениями сочли бы возможным…
Что касается женщин из богатых классов, то они образованы в гуманитарном отношении, и многие из их достижений так же полезны, как и служат украшением… Детей обоих полов с раннего периода приучают к соблюдению самых учтивых манер, похвальной аккуратности в одежде, в чем они так же могут послужить образцом для наших детей, как и в своем замечательном знании современных языков. Я часто слышал, как дети за семейным столом говорят на четырех языках: французском, немецком, русском и английском, которые они осваивают в перечисленном порядке…
Второй класс людей в России, состоящий из различных рангов купцов, лавочников и ремесленников, имеет множество особенностей; они привержены к национальной одежде, хотя и более европейской, чем у крепостных. Как торговцы, они хитры и предприимчивы; и Петр хорошо описал их, сказав евреям, допуская тех в империю, что они могут обжуливать его подданных - если сумеют. Этот класс делает быстрые шаги в образовании и полезных гражданских качествах… Крепостные, составляющие сорок миллионов населения, из которых пятнадцать миллионов принадлежит короне, представляют объект огромного интереса для путешественника» .
Подробно остановившись на процессе вторичного закрепощения крестьян начиная с шестнадцатого века, Тодд рассказал об отмене крепостного права в Балтийских губерниях в первой половине XIX века.
Любопытно, что история крепостного права рассказана Тоддом без серьезных ошибок, сделанных им, например, при описании общей российской истории, что свидетельствует об особом интересе американца к этому общественному институту. Неудивительно, что и процесс постепенного освобождения крестьян, начатый в западных регионах империи, анализировался им с большой подробностью. Тоддом наверняка руководили аналогии между крепостным правом и рабством негров в США; ему не давал покоя вопрос о возможных путях ликвидации этого института. В его описании император Александр I «убедил большинство собственников в трех западных провинциях империи… предоставить свободу своим крепостным на определенных условиях, которые обсуждались комитетом собственников и были утверждены императором. Никаких беспорядков это решение не вызвало», - подчеркнул Тодд свою главную мысль .
В заключительной части лекции Тодд сравнил состояние и перспективы России и Соединенных Штатов: «Как и наша любимая страна, Россия - дитя восемнадцатого века. За последние сто лет она развивалась так же быстро, как и ее соседи, во всем, что составляет силу государства, если мы исключим результаты, которые можно получить только распространением образования в массах. Как и наша страна, она грозна в нападении и в обороне: она по причине своего изолированного положения и гигантской армии, мы по причине нашего протяженного побережья и эффективного флота. В соответствующей системе культуры, она, как и Соединенные Штаты, обладает достаточными средствами для прокорма собственного населения и для помощи нуждающимся народам, - во всех существенных отношениях две державы самые независимые на планете. У них нет точек для конфликта; им суждено быть лучшими соседями, потому что они так далеко друг от друга.
Сила пара творит чудеса в обеих странах; железные дороги дадут им постоянное спокойствие, потому что лучшие гарантии мира лежат в концентрации военной силы. Возможность переброски больших военных сил из внутренних регионов к границе, предохранит обе страны от вторжения; в то же время, в России протяженная железная дорога, задуманная императором для соединения Балтийского моря с Черным и Каспийским, даст ему силу вторгнуться в соседние страны, в то же самое время, как постоянная армия, которую эта возможность быстрого сосредоточения позволяет сократить в числе и затратах на содержание, может быть занята в охране порядка дома. С этой интересной нацией мы всегда поддерживали дружеские отношения. Это возвышенное зрелище, над которым стоит поразмышлять другим державам, два великих народа, обладающих самой большой территорией и ресурсами в Старом и Новом свете, всегда живших в мире. Для них храм Януса всегда был закрыт. Пусть он никогда не откроется! И я повторю вам слова, которые… я позволил себе произнести в моем последнем свидании с императором, что скоро может настать день, когда сила Соединенных Штатов и России, на море и на суше, сможет заставить все народы земли жить в мире» .
В конце лекции Тодд описал систему государственного управления Российской империи, в которой «император есть начало и конец всего в его владениях» и охарактеризовал личность императора, которым он восхищался: «Что бы мы ни думали о правительстве, являющимся антиподом нашему, нельзя отрицать, что его (Николая I - а.) смерть в нынешнем состоянии России, была бы великим национальным несчастьем. Мы не должны оценивать патриотизм правителей других стран по нашим собственным стандартам».
Николай I
Это наблюдение Тодда можно дополнить замечанием другого американца, Сайласа Барроуза: «Ни один американец, посетивший Россию, не может не прийти к заключению, что императорское правительство так же хорошо создано для счастья своих подданных, как наше для граждан Соединённых Штатов». Эти оценки весьма важны для понимания причин хороших взаимоотношений между самодержавной империей и демократической республикой. Оба государства не рассматривали в тот период свой пример как универсальную модель для устройства любой страны в мире (и меньше всего - как модель друг для друга). Скорее, речь шла об исключительности американского примера и о согласии России с отделением сферы, где распространен легитимизм, от Америки.
Завершающая часть лекции Тодда посвящена русской тайной полиции. Спустя несколько лет один из его преемников Нейл Браун увидит в ней страшный символ государства всеобщей слежки. Тодд нашел возможным рассказать о тайной полиции анекдот: приехавший в Россию «француз пришел представляться в офис (Министерства полиции. - а.). Министр немедленно выдал ему паспорт на обратную дорогу. Француз был удивлен, и спросил, почему ему нельзя остаться. Министр ответил: "Вы родились в такой-то деревне во Франции; Вы жили там-то и там-то; и Вы убили на дуэлях восемь человек. Нам не нужны здесь такие люди: забирайте свой паспорт и позвольте мне рекомендовать Вам никогда не пытаться вновь въехать в Россию". Какой замечательный пример дает эта полиция другим странам!» - заключил свою лекцию Тодд.
Лекция Ч.С. Тодда о Российской империи, носившая характер энциклопедической характеристики всех сторон русской жизни, стала одним из первых детальных описаний России, прочитанных и опубликованных в США.
Подробнее см.: Курилла И.И. Заокеанские партнеры. Волгоград, 2005
Чарльз Стюарт ТоддВот она, кстати: .
Рассказывали историю, как Тодд разговаривал с фрейлиной на дипломатическом приеме в Зимнем дворце. На своем плохом французском с кентуккийским акцентом, он неправильно произнес слово, обозначающее «годы» (ans), так что описание его путешествий прозвучало следующим образом:
«Я был одним ослом (в английском варианте анекдота "an ass" - можно перевести и грубее) в Париже, частью осла в Лондоне, почти ослом в Германии и я уже два осла здесь». На что фрейлина якобы ответила: «И Вы будете ослом всюду, куда отправитесь»
.Чарльз Стюарт Тодд был, безусловно, неординарным человеком. Он сражался с индейцами и писал книги, встречался в официальном качестве с Симоном Боливаром и русским императором, разрабатывал рекомендации для американской армии и для фермеров Кентукки. В силу своих разнообразных интересов и природной наблюдательности, он оставил весьма интересные заметки о России, некоторые разделы которых не смог бы написать ни один другой дипломат в Санкт-Петербурге середины девятнадцатого века.
Будущий посланник родился в семье члена Верховного суда США Томаса Тодда. В 1809 г. Чарльз окончил колледж Уильяма и Мэри. Собственной адвокатской практике помешала начавшаяся в 1812 году война США с Великобританией, в ходе которой Тодд стал одним из ближайших соратников генерала Уильяма Генри Гаррисона, руководившего действиями против индейских племен на западе страны.
Уильям Генри Гаррисон, портрет 1800 года, к которому в 1812 году, после побед, прославивших Гаррисона, была дорисована военная форма
Тодд окончил войну в звании полковника, а в 1820 году Чарльз Тодд был назначен первым дипломатическим агентом США в Великой Колумбии с задачей собрать информацию о событиях Южной Америке, ее отношениях с Испанией, и о претензиях граждан Соединенных Штатов к Колумбии. Именно Тодд впервые ощутил на себе всю сложность отношения руководителей новых государств к Соединенным Штатам (Отечественный исследователь А.Н.Глинкин отмечал, что "вице-президент Сантандер вернул ему его ноты ввиду недопустимого тона, а Гуаль прекратил с ним всякие официальные отношения").
Франциско де Паула Сантандер, вице-президент Великой Колумбии
По завершении миссии в начале 1824 года Тодд вернулся на свою ферму и всерьез увлекся работой на земле. В Вашингтоне вскоре сменилась власть, и казалось, что на государственную службу Чарльз уже не вернется.
Однако в 1840 году вице-президент сельскохозяйственного общества штата Кентукки Чарльз Тодд был неожиданно призван обратно в политику. Его старый друг и командир генерал У. Г. Гаррисон был выдвинут вигами кандидатом в президенты Соединенных Штатов. Тодд принял самое активное участие в избирательной кампании, став соавтором предвыборной биографии генерала и возглавив крупнейшую вигскую газету в Огайо «Cincinnatti Republican» .
Уильям Генри Гаррисон
Победивший на выборах Гаррисон пообещал своему другу пост посланника в одной из великих держав, памятуя, видимо, дипломатический опыт Тодда в Латинской Америке. Однако сам президент не успел произвести этого назначения, скончавшись от пневмонии через месяц после инаугурации. Полковник Тодд оставался с генералом во время его болезни и принял участие в организации похорон .
На пост в Санкт-Петербурге претендовал, по сообщению русского посланника в США А. Бодиско, некто Пендлтон, «но президент (Дж. Тайлер, занявший Белый дом после смерти Гаррисона - а.) сказал, что генерал Гаррисон обещал одну из миссий первого ранга полковнику Тодду, своему другу и товарищу по оружию» . Государственный секретарь Дэниел Уэбстер выполнил обещание Гаррисона - в конце августа 1841 г. Тодд получил назначение посланником в Россию с инструкцией «усиливать и укреплять чувства взаимопонимания и уважения», сложившиеся между двумя странами .
Государственный секретарь Дэниел Уэбстер
Как и многие американцы до и после него, Тодд был очарован блеском императорского двора и обходительностью императора: «Нет языка, который мог бы описать блеск придворного круга или бала, его богатство, одежду женщин, различные военные костюмы русских офицеров, величественный облик и манеру держаться императора, чьи черты личности, несомненно, ставят его настолько же выше других коронованных голов Европы, насколько Россия более громадна по территории и силе. Доставляет удовольствие видеть самодержца империи, часто прогуливающегося по улицам как обычный гражданин, совсем без сопровождения; но, будучи узнанным, он приветствует вас уважительно и сердечно; это, пожалуй, странное совпадение, что самый абсолютный монарх, правящий самой могущественной империей Европы, является единственным главой государства в Европе и Америке, за исключением президента С. Штатов, кто может так общаться со своими согражданами или подданными; одинаковый результат в этом отношении получается в поведении глав двух стран, почти антиподов одна другой в своих институтах. Этот факт предоставляет любопытный предмет для размышлений политического философа» .
Тодда занимали обычаи и традиции русских, его доброжелательный и немного ироничный настрой отразился на последующих воспоминаниях: «Церемонии утром в день Пасхи весьма своеобразны и имеют характер восточной вежливости. Зрелище пяти сотен русских мужчин, целующих друг друга на улицах в этот день, может быть, на некоторый вкус, компенсацией за путешествие в этот отдаленный регион» . Не обошел Тодд стороной и жизнь русского крестьянства, чьей «обычной диетой» являлся «капустный суп, ржаной хлеб и соль».
И все же Тодд не мог чувствовать себя своим в придворном кругу, не владея ни светскими манерами, ни просто языком общения. В ходе первой же аудиенции у императора американский посланник натолкнулся на языковой барьер, и был вынужден общаться с Николаем I через переводчика. «Хотя он понимает английский и говорит достаточно хорошо (tolerably well), он говорил по-французски и пользовался услугами переводчика, заметив, что надеется вскоре научиться беседовать, или, используя его собственное выражение, "он будет достаточно самоуверен, чтобы говорить (he would be bold enough to speak)" со мной по-английски» . Именно незнание французского делало американского полковника предметом насмешек части петербургского общества . Спустя несколько лет один из преемников Тодда на посту главы американской миссии Нейл Браун в аналогичной ситуации замкнется, начнет подозревать окружающих в слежке и записывать желчные наблюдения над российской действительностью .
Чарльз Стюарт Тодд
По возвращении в США в 1846 году (более чем через год после смены президента в Вашингтоне) Чарльз Стюарт Тодд посчитал своей обязанностью познакомить соотечественников с далекой северной империей. Он обобщил свои наблюдения в обширной лекции под заголовком «Россия, ее ресурсы, религия, литература и др.», прочитанной им вскоре после возвращения на родину в 1846 году во Франкфорте, Кентукки. Когда спустя еще четверть века текст лекции попал в руки душеприказчика полковника Тодда Дж. Гриффина, тот посчитал ее «одним из лучших сжатых описаний империи, что ему доводилось когда-либо читать», и полностью опубликовал в своем жизнеописании Тодда.
В лекции Тодд последовательно описывает историю, церковь, науку, высшее образование, искусство, литературу, торговлю, сельское хозяйство, мануфактуры, государственный бюджет, военно-морской флот, армию, климат, классы общества, систему государственного управления и завершает описание сравнением России с Соединенными Штатами. Если некоторые разделы сочинения носят откровенно поверхностный характер (например, исторический экскурс или описание русской литературы), то ряд других наблюдений посланника вызывает интерес.
В начале своей лекции Тодд пояснил, что Российская империя «с ее огромными пространствами и ресурсами, с ее историей и особым характером, нова для нас, как и для многих народов Старого Света… Она превышает по территории все страны Европы. За исключением Уральских гор ее территория представляет собой одну протяженную равнину, включающую такое разнообразие климата и производства, с такими разными и богатыми почвами, что в ее экспорте можно найти пеньку, многие тропические плоды и почти все виды зерна, за исключением индейской кукурузы». Этим объясняется интерес, с которым американцы смотрят на Россию.
После краткого обзора истории России (сделанного с фактическими ошибками) Тодд перешел к подробному описанию православной церкви и религиозной политики русского правительства, которую он счел весьма либеральной: «Фактом, вызывающим уважение к либерализму монарха, обладающего неограниченной властью в церкви и государстве, было то, что во время моего проживания в России четверо, если не больше, важнейших министров - генерал граф Клейнмихель, министр путей и сообщений; граф Канкрин, министр финансов; граф Нессельроде, канцлер империи и министр иностранных дел; и генерал граф Бенкендорф, начальник военного штаба и тайной полиции, - все были протестантами, и числились среди наиспособнейших членов кабинета» . Конечно, американские посланники не учитывали восходящую к Петру I традицию русской государственной власти и территориальное устройство империи, включавшей протестанстские прибалтийские земли. Поэтому присутствие протестантов в правительстве значило для них лишь проявление «либерализма» и религиозной терпимости Николая I.
Наивысших похвал удостоил американский дипломат научные институты империи, достижения которых стоят в одном ряду с наукой Великобритании, Франции и Америки. Перечислив пять университетов (в Санкт-Петербурге, Москве, Казани, Киеве и Дерпте), Тодд специально выделил «колледж, связанный с Министерством иностранных дел, в котором те, кто готовится к дипломатической службе, изучают азиатские языки. Именно эта система и их способность к иностранным языкам, придает такую эффективность представителям империи за границей» .
«Литература России заслуживает большего уважения, чем ей приписывают журналы других стран», - убеждал слушателей Тодд, имея в виду не только книги перечисленных им Ломоносова, Кантемира, Державина, Пушкина и Кукольника, но и государственные документы русских политиков .
Подробный, основанный на личных впечатлениях рассказ Тодда о русской торговле занял одно из центральных мест в докладе: «Торговля России носит преимущественно внутренний и континентальный характер, особенно в части обмена продукцией с Китаем и Ост-Индией… простая материя из России доставляется в Кяхту, на границе с Китаем, а знаменитый восточный чай, растущий только в северных районах (Китая. И.К.) и никогда не экспортировавшийся по морю, доставляется на Каспий, оттуда вверх по Волге на большую ежегодную ярмарку в Нижний Новгород, а затем по той же реке и каналам в Санкт-Петербург».
Ярмарки особенно поразили американского посланника: «В Москве проходит ежегодная ярмарка отечественной продукции; а ярмарка, где обмениваются азиатские, европейские и американские продукты, проходит в Нижнем Новгороде, на Волге, в четырехстах милях от Москвы. На этой ярмарке собирается двести тысяч купцов разных наций, и я мог за время двухчасовой прогулки по улицам услышать разговор на двадцати разных языках. Именно там я увидел хлопок с Миссисипи и рис из Южной Каролины рядом с хлопком и рисом из Бухары в Ост-Индии, причем каждый из товаров проделал шесть тысяч миль, чтобы быть проданным в центре России; и там же в персидской гостинице мне подали жареную баранину с дыней, выращенной в Астрахани, в устье Волги на Каспийском море».
Нижегородская ярмарка в XIX веке. Китайские ярмарочные ряды
Что же до внешней торговли, осуществляющейся через порты Санкт-Петербурга и Ригу на Балтике, Одессу на Чёрном и Таганрог на Азовском море, то Тодд посчитал особенно важным описать характер внешнеторговых тарифов России, протекционистских по отношению к собственной промышленности; результатом их действия стало, в частности, сокращение импорта сахара американскими судами с Кубы и четырехкратный рост потребления американского хлопка русскими мануфактурами. Чуть ниже Тодд перечислил основные статьи русского экспорта: "пшеница и рожь, пенька и изделия из нее, такие как канаты, такелаж и т. п., жир, сосновая древесина и т. п."
С сожалением Тодд отметил, что сельское хозяйство России развивается не так быстро, как другие отрасли ее экономики, «несмотря на то, что император пользуется просвещенными советами сельскохозяйственного общества», членом которого американский посланник «имел честь быть избранным». Тем не менее он с гордостью отметил «счастливые перемены, выразившиеся в желании получить из Америки усовершенствования, которые отличают наш гений и энергию, радующим доказательством чего был выбор знаменитого американского инженера майора Уистлера для строительства железной дороги в Москву, длиной четыреста сорок миль, и контракт с господами Гаррисоном, Иствиком и Уайнансом на постройку локомотивов и вагонов - гордый памятник американскому гению, умениям и честности. В самом деле, здесь заинтересованы в получении всех ценных изобретений нашей страны за исключением нашего величайшего изобретения - представительной демократии» .
Перейдя к анализу промышленности Российской империи, Тодд прежде всего отметил ее быстрый рост. «Мануфактуры России начинают поднимать ее в глазах других народов; серьезные усилия предпринимаются для увеличения производства рафинированного сахара, стекла и хлопка; последнее ведет к быстрому росту ввоза нашего сырья. Несколько лет назад всего десять судов были заняты в этой торговле, сейчас шестьдесят. Множество больших заводов по производству листового железа, хлопчатобумажных и шерстяных тканей расположено вокруг Москвы; интересны предприятия в Туле, производящие огнестрельное и холодное оружие; в районе Крыма большой капитал вложен в производство сахара из свеклы» .
Тодд привел основные показатели российского бюджета, сделав вывод, что «ее большой государственный долг тем не менее относительно невелик, в сравнении с ее ресурсами и долгом и ресурсами других континентальных стран; он составляет примерно триста миллионов серебряных рублей или двести двадцать пять миллионов долларов, к чему можно добавить расходы на постройку московской железной дороги в пятьдесят миллионов рублей» .
Бывший военный, Тодд особенное внимание уделил флоту и армии Российской империи. Русская армия «количественно превосходит любую армию Европы. Регулярные войска, составлявшие в 1841 году около одного миллиона, были сокращены до семисот тысяч; из них от ста до ста пятидесяти тысяч заняты на рубежах Кавказа; пятьдесят тысяч составляют императорскую гвардию в Санкт-Петербурге, а остальные размещены во внутренних областях этой обширной империи». Описав систему рекрутского набора и упомянув о военных поселениях, Тодд отметил, что «по мускульной энергии и образованию русские солдаты уступают французским или американским; но по точности военных движений, особенно на парадах, они превосходят всех. Их твердость и стойкость под убийственным огнем были засвидетельствованы на многих полях сражений в Европе, под командованием Суворова в Италии, Беннигсена и Платова в Германии, Кутузова и Барклая-де-Толли» .
Приведя полностью свой отчет в государственный департамент о маневрах русской армии, на которых он присутствовал летом 1845 года, Тодд не удержался, чтобы не отметить своевременность своих рекомендаций правительству о развитии легкой артиллерии «перед началом нынешней войны с Мексикой» .
Далее Тодд перешел к характеристике русского общества: «Дворянство России включает примерно десять или двенадцать ступеней… но "общество", как называют высший круг, состоит только из первых четырех или пяти рангов. Они получают гуманитарное образование, многие из них могут путешествовать за границу в другие страны, они отличаются от других своими отточенными манерами и интеллектуальными достижениями. Многие дворяне владеют огромными состояниями, часто включающими десять тысяч крепостных… Знаки уважения, оказываемые им крестьянством, более заметны, чем мы с нашими республиканскими убеждениями сочли бы возможным…
Что касается женщин из богатых классов, то они образованы в гуманитарном отношении, и многие из их достижений так же полезны, как и служат украшением… Детей обоих полов с раннего периода приучают к соблюдению самых учтивых манер, похвальной аккуратности в одежде, в чем они так же могут послужить образцом для наших детей, как и в своем замечательном знании современных языков. Я часто слышал, как дети за семейным столом говорят на четырех языках: французском, немецком, русском и английском, которые они осваивают в перечисленном порядке…
Второй класс людей в России, состоящий из различных рангов купцов, лавочников и ремесленников, имеет множество особенностей; они привержены к национальной одежде, хотя и более европейской, чем у крепостных. Как торговцы, они хитры и предприимчивы; и Петр хорошо описал их, сказав евреям, допуская тех в империю, что они могут обжуливать его подданных - если сумеют. Этот класс делает быстрые шаги в образовании и полезных гражданских качествах… Крепостные, составляющие сорок миллионов населения, из которых пятнадцать миллионов принадлежит короне, представляют объект огромного интереса для путешественника» .
Подробно остановившись на процессе вторичного закрепощения крестьян начиная с шестнадцатого века, Тодд рассказал об отмене крепостного права в Балтийских губерниях в первой половине XIX века.
Любопытно, что история крепостного права рассказана Тоддом без серьезных ошибок, сделанных им, например, при описании общей российской истории, что свидетельствует об особом интересе американца к этому общественному институту. Неудивительно, что и процесс постепенного освобождения крестьян, начатый в западных регионах империи, анализировался им с большой подробностью. Тоддом наверняка руководили аналогии между крепостным правом и рабством негров в США; ему не давал покоя вопрос о возможных путях ликвидации этого института. В его описании император Александр I «убедил большинство собственников в трех западных провинциях империи… предоставить свободу своим крепостным на определенных условиях, которые обсуждались комитетом собственников и были утверждены императором. Никаких беспорядков это решение не вызвало», - подчеркнул Тодд свою главную мысль .
В заключительной части лекции Тодд сравнил состояние и перспективы России и Соединенных Штатов: «Как и наша любимая страна, Россия - дитя восемнадцатого века. За последние сто лет она развивалась так же быстро, как и ее соседи, во всем, что составляет силу государства, если мы исключим результаты, которые можно получить только распространением образования в массах. Как и наша страна, она грозна в нападении и в обороне: она по причине своего изолированного положения и гигантской армии, мы по причине нашего протяженного побережья и эффективного флота. В соответствующей системе культуры, она, как и Соединенные Штаты, обладает достаточными средствами для прокорма собственного населения и для помощи нуждающимся народам, - во всех существенных отношениях две державы самые независимые на планете. У них нет точек для конфликта; им суждено быть лучшими соседями, потому что они так далеко друг от друга.
Сила пара творит чудеса в обеих странах; железные дороги дадут им постоянное спокойствие, потому что лучшие гарантии мира лежат в концентрации военной силы. Возможность переброски больших военных сил из внутренних регионов к границе, предохранит обе страны от вторжения; в то же время, в России протяженная железная дорога, задуманная императором для соединения Балтийского моря с Черным и Каспийским, даст ему силу вторгнуться в соседние страны, в то же самое время, как постоянная армия, которую эта возможность быстрого сосредоточения позволяет сократить в числе и затратах на содержание, может быть занята в охране порядка дома. С этой интересной нацией мы всегда поддерживали дружеские отношения. Это возвышенное зрелище, над которым стоит поразмышлять другим державам, два великих народа, обладающих самой большой территорией и ресурсами в Старом и Новом свете, всегда живших в мире. Для них храм Януса всегда был закрыт. Пусть он никогда не откроется! И я повторю вам слова, которые… я позволил себе произнести в моем последнем свидании с императором, что скоро может настать день, когда сила Соединенных Штатов и России, на море и на суше, сможет заставить все народы земли жить в мире» .
В конце лекции Тодд описал систему государственного управления Российской империи, в которой «император есть начало и конец всего в его владениях» и охарактеризовал личность императора, которым он восхищался: «Что бы мы ни думали о правительстве, являющимся антиподом нашему, нельзя отрицать, что его (Николая I - а.) смерть в нынешнем состоянии России, была бы великим национальным несчастьем. Мы не должны оценивать патриотизм правителей других стран по нашим собственным стандартам».
Николай I
Это наблюдение Тодда можно дополнить замечанием другого американца, Сайласа Барроуза: «Ни один американец, посетивший Россию, не может не прийти к заключению, что императорское правительство так же хорошо создано для счастья своих подданных, как наше для граждан Соединённых Штатов». Эти оценки весьма важны для понимания причин хороших взаимоотношений между самодержавной империей и демократической республикой. Оба государства не рассматривали в тот период свой пример как универсальную модель для устройства любой страны в мире (и меньше всего - как модель друг для друга). Скорее, речь шла об исключительности американского примера и о согласии России с отделением сферы, где распространен легитимизм, от Америки.
Завершающая часть лекции Тодда посвящена русской тайной полиции. Спустя несколько лет один из его преемников Нейл Браун увидит в ней страшный символ государства всеобщей слежки. Тодд нашел возможным рассказать о тайной полиции анекдот: приехавший в Россию «француз пришел представляться в офис (Министерства полиции. - а.). Министр немедленно выдал ему паспорт на обратную дорогу. Француз был удивлен, и спросил, почему ему нельзя остаться. Министр ответил: "Вы родились в такой-то деревне во Франции; Вы жили там-то и там-то; и Вы убили на дуэлях восемь человек. Нам не нужны здесь такие люди: забирайте свой паспорт и позвольте мне рекомендовать Вам никогда не пытаться вновь въехать в Россию". Какой замечательный пример дает эта полиция другим странам!» - заключил свою лекцию Тодд.
Лекция Ч.С. Тодда о Российской империи, носившая характер энциклопедической характеристики всех сторон русской жизни, стала одним из первых детальных описаний России, прочитанных и опубликованных в США.
Подробнее см.: Курилла И.И. Заокеанские партнеры. Волгоград, 2005