Российско-американские сюжеты
По заказу langobardа сегодняшний (как бы субботний) пост - о Джордже Кеннане. Для наших читателей надо уточнить, что речь идет о Джордже Кеннане "старшем", а не его дальнем родственнике Джордже Фросте Кеннане, дипломате и политическом мыслителе ХХ века, авторе "длинной телеграммы" и создателе Института Кеннана (названного, впрочем, в честь именно старшего тезки).
Джордж Кеннан к концу XIX века считался в США ведущим специалистом по России, и, на самом деле, остался в памяти не просто автором нескольких книг и статей о далекой стране, но и источником определенного набора представлений о России, надолго переживших его время.
Джордж Кеннан (1845-1924)
Родился будущий путешественник и журналист в Норволке, штат Огайо. С детства Джордж любил путешествия, но состояние семейных финансов потребовало от мальчика начинать зарабатывать самостоятельно. В 12 лет он бросил учёбу в школе и стал работать посыльным на железнодорожном телеграфе, вскоре продвинувшись до должности телеграфиста.
В 1864 году Дж. Кеннан был нанят русско-американской телеграфной компанией для исследования возможного маршрута прокладки телеграфа из США в Россию через Аляску, Берингов пролив, Чукотку и Сибирь. Провёл два года путешествуя по Чукотке и Камчатке, после чего вернулся в Америку через Петербург. Сам проект, финансировавшийся компанией "Вестерн Юнион" рухнул после того, как в 1866 году была осуществлена успешная прокладка телеграфной линии по дну Атлантического океана, но Кеннан, вернувшись домой в США через Санкт-Петербург, решил извлечь пользу из своего путешествия, рассказав соотечественникам о малоизвестной им стране. Если европейская Россия, а особенно Петербург и Москва уже были многократно описаны американскими путешественниками, то обширные пространства за Уралом оставались для американской публики белым пятном.
Кеннан начал серию лекционных туров вскоре после возвращения из Сибири в 1868 году, а в 1870 году опубликовал о своём путешествии книгу «Tent Life in Siberia» (русский перевод: "Кочевая жизнь в Сибири, 1864-1867: Приключения среди коряков и других инородцев").
В своей книге Кеннан описал коренное население Дальнего Востока, включая коряков, камчадалов (ительменов), чукчей, юкагиров и якутов.
Не получивший формального образования Кеннан опирался в этнографических штудиях на свою журналистскую наблюдательность и поверхностное знание модных идей. Ключевым в его описании стало представление о "характере" (весьма важное для человека викторианской эпохи), которое включало интеллект, рациональность, образование, храбрость, зрелость, а более всего - самоконтроль. Молодой американец сравнивал сибирские народы не только по условиям их материальной жизни и общественной организации, но особенно - по их "индивидуальному характеру". Камчадалы у него описаны "через отрицание. Они не независимы, не опираются на собственные силы, ... но и не алчны и не бесчестны" (эта фраза опущена в русском издании книги). По контрасту, коряки гораздо лучше оценивались Кеннаном: они "в нравственном, физическом и умственном отношениях стоят много выше оседлых туземцев; эти последние никогда не будут в состоянии сравниться с ними".
Национальный характер Кеннан определял через обобщение черт индивидуального поведения. Таким образом, одни представители народа могли обладать достойным характером, тогда как другие - нет. Кеннан, таким образом, отошел от традиции выведения индивидуальных черт из принадлежности к национальной группе. Вместо этого он оценивал нацию по чертам характера ее представителей. Это стало его методикой не только при описании сибирских туземцев, но также русских и американцев.
В том же 1870 году Кеннан вновь отправился в Россию, в поисках приключений и нового материала для лекций. Всего этого оказалось в достатке в горах Кавказа, который лишь незадолго до этого был включен в Российскую империю.
С антропологическими деталями он описывал "интересные расовые типы" Кавказа. Так, жители восточного Кавказа (Дагестана) были "гостеприимными, смелыми и великодушными", обладали "глубоким поэтическим чувством", но оставались для американца "полуварварами".
Все эти фотографии Кеннан привез из путешествия на Кавказ
Такую папаху и черкеску с газырями он, конечно, привез в Америку и носил иногда, подчеркивая личное знакомство с экзотическими народами:
Джордж Кеннан в кавказском наряде
После второй поездки в Российскую империю слава Кеннана начала шириться, он стал писать для общенациональных журналов. Теперь он уже рассчитывал на славу первого американского эксперта по России. Для достижения цели он стал заниматься переводами с русского, а также высмеивать и критиковать усилия потенциальных соперников.
Так, не достигнув успеха в публикации своих переводов, Кеннан атаковал переводы, сделанные Юджином Скайлером. В рецензии на сделанный Скайлером перевод романа Льва Толстого Кеннан обвинил переводчика в распространении "совершенно варварской прозы", котороя "хуже, чем бесполезна" (worse than useless). Собственному отцу Кеннан признавался в скрытых мотивах такой резкости: "если я не могу опубликовать ни одного собственного перевода, то по меньшей мере я могу зарезать (cut up) тех, кто этого добился".
Кеннан не написал, как планировал, новой книги по результатам своей второй поездки в Россию, ограничившись парой журнальных статей. На несколько лет он отошел от журналистики, попытавшись сделать карьеру в страховом бизнесе, однако не добился там успеха.
В 1884 году после краткой поездки в европейскую часть России он принял решение об организации экспедиции, которую и предпринял в 1885-1886 гг. Новое путешествие длилось год, из которого 10 месяцев он провел в Сибири. Разрешение на поездку давали на высоком уровне в С.-Петербурге, и в целом доброжелательная к России и русским книга "Кочевая жизнь в Сибири" стала важным аргументом в пользу американского путешественника.
Джордж Кеннан в 1885 году
Сопровождал Кеннана фотограф и художник Джордж А.Фрост, его соратник еще по телеграфной экспедиции 1867 года.
Джордж Кеннан в Сибири около саней. Фотография Дж.Фроста
Внимание американцев на этот раз, однако, привлекли другие жители Сибири. Надо вспомнить, что, если предыдущие поездки пришлись на "эру Великих реформ" Александра II, то теперь Кеннан и Фрост очутились в России времен контрреформ и подавления революционного движения, предпринятого его сыном.
Групповая фотография русских осужденных на этапе в Сибирь из бумаг Дж.Кеннана
В ходе поездки они встречались и беседовали более чем с 500 сосланными в Сибирь революционерами, в числе которых были В.Г.Короленко, Е.Брешко-Брешковская, князь А.А.Кропоткин (брат П.А.Кропоткина) и др. Кеннан писал, что "среди них были несколько самых лучших, самых смелых и самых щедрых душой представителей и представительниц человечества, с которыми я когда-либо встречался... Я бы гордился ими, если бы они были моими братьями и сестрами, и, пока они живы, они могут рассчитывать на любую мою помощь, которую может оказать брат".
Фотография трех беглых русских ссыльных из бумаг Дж.Кеннана
Особенное впечатление на Кеннана произвел Н.М.Ядринцев и Е.Брешко-Брешковская, "бабушка русской революции", проводившая посетившего ее в ссылке американца словами: "Мы можем умереть в ссылке, и наши внуки могут умереть в ссылке, но что-то из этого выйдет".
Группа русских ссыльных женщин с детьми около барака из бумаг Дж.Кеннана
По возвращении в США в августе 1886 года Кеннан опубликовал в финансировавшем его экспедицию журнале Century серию статей, в которых описал ужасающие условия содержания политических ссыльных и каторжников в Сибири и высказывал возмущение по поводу деспотизма и преследований политической оппозиции.
Этап на обеде, фото из бумаг Дж.Кеннана (приписка: "Обычные преступники")
Журнал, отметая обвинения (высказанные, в частности, в статье сотрудника русского посольства в Вашингтоне П.С.Боткина "Голос за Россию") в том, что критические статьи Кеннана создают неоправданно мрачную картину жизни в России, писал в 1888 году:
"Эта критика исходит от страны, чьи взаимоотношения с Россией отличаются особенной сердечностью. Она печатается в журнале, опубликовавшем "Жизнь Петра Великого" и заметно способствовавшем повышению дружелюбного интереса американцев к жизи в России, и эта критика принадлежит перу человека, который откровенно демонстрировал свое дружелюбие к русскому правительству".
Этап каторжан отдыхает, неподалеку от Томска. Фото из бумаг Дж.Кеннана
Кеннан посвятил большую часть следующих двадцати лет своей жизни продвижению дела русской свободы, особенно много времени уделяя публичным лекциям. Он был одним из самых популярных лекторов конца XIX века. По некоторым подсчетам, за десятилетие 1890-х он выступил перед миллионом слушателей. Только в 1890-1891 гг. он выступал с лекциями двести раз подряд (ежедневно, исключая воскресенья) перед аудиторией, иногда насчитывавшей две тысячи человек.
По воспоминаниям П.С.Боткина, Кеннан "выходил на сцену в кандалах, одевался каторжником, посредством волшебного фонаря показывал разные ужасы и плел невероятную чепуху на Россию".
Джордж Кеннан в одежде русского каторжника,
каждая деталь одежды, по его уверениям, была подарком от кого-нибудь из русских ссыльных
В 1891 году вышла в свет двухтомная книга Кеннана "Сибирь и ссылка" (Siberia and the Exile System), включавшая интервью, данные и рисунки Дж.А.Фроста. Книга вкупе с лекционной деятельностью ее автора оказала серьезное влияние на американское общественное мнение. Прослушавший одно из выступлений Кеннана Марк Твен воскликнул: "Если такое правительствоневозможно свергнуть кроме как с помощью динамита, что же, возблагодарим Господа Бога за динамит".
На вполне ожидаемое недовольство российской власти Кеннан отреагировал памфлетом "Голос за русский народ", переведенным на русский язык и опубликованным в Женеве для последующего нелегального ввоза и распространения в России.
Любопытно, что в России, видимо, внимательно читали кеннановские корреспонденции. Во всяком случае, Чехов, планировавший свое путешествие на Сахалин, уже в 1890 году писал Суворину: «Нет у меня планов ни гумбольдтовских, ни даже кеннановских», но
начальник Главного тюремного управления Галкин-Враский был озабочен кеннановским путешествием и его последствиями и отказался дать Чехову какие-либо рекомендации. М.П.Чехов вспоминал о встревоженности брата, не будут ли ему «после известного американского публициста Кеннана» чинить препятствия, пустят ли на каторгу, покажут ли все, что он хочет посмотреть. Сам Чехов упоминает об оценках Кеннаном отдельных чиновников (в частности, Сахалинского "начальника" В.О.Кононовича) с которыми встречался он сам.
А.П.Чехов в 1890 г.
Именно на эти годы пришелся поворот американского общественного мнения от симпатий к России к осуждению российского государства, и Кеннан внес в этот поворот заметный вклад (ну, или, можно сказать, стал его символом - сравните две его книги о России). Сам Кеннан не считал, что выступает против России, он первым предложил разделять русский народ и русское правительство, и осуждая второе, помогать освобождению первого (это стало началом одной из интеллектуальных традиций в Америке по отношению к России; другая исходит из постулата, что "народ заслуживает тех правителей, которых имеет", см., напр., книги Пайпса).
В конце 1890-х - начале 1900-х гг. в США было создано несколько общественных организаций и комитетов в рамках Движения за петицию в защиту сибирских ссыльных (Siberian Exile Petition Movement): Комитет помощи русским ссыльным, Гуманитарное общество США защиты ссыльных в Сибири и др. Наиболее известным стало Американское общество друзей русской свободы.
В конце июня 1901 г. Кеннан вновь приехал в Россию, и ему удалось пробыть в Санкт-Петербурге около 4 недель, однако как только властям стало известно о его пребывании в стране ("списки невъездных" тогда, видимо, были менее полными), его вежливо, но решительно выпроводили за пределы российской территории. Впечатления и материалы, которые ему удалось собрать за это время, легли в основу новой серии статей и лекций о России.
После начала русско-японской войны 1904-1905 гг. Кеннан принял предложение президента Т.Рузвельта и выехал в Японию, где написал множество статей, освещавших войну с точки зрения Японии. Одновременно он вел пропагандистскую работу среди русских военнопленных и способствовал организации среди них антиправительственных революционных ячеек, считая эту деятельность своим "моральным долгом". По его собственным утверждениям, он сделал "революционеров" из 52500 русских солдат.
Книга Кеннана вышла в России в разгар революции, в 1906 году, и ее цитировали и использовали не только революционеры, но и сторонники реформ.
.jpg!Blog.jpg)
Кеннан писал жене в 1912 году: "Если бы ты возражала против моей поездки в Сибирь в 1885, я бы туда так и не поехал, и моя жизнь пошла бы по другому пути. Возможно, я бы преуспел в жизни, но, скорее всего, я не пользовался бы заметной репутацией во всем мире, поскольку именно эта поездка положила начало моей литературной и лекционной деятельности. ... После моей смерти меня будут еще долго помнить, во всяком случае в России".
В годы Первой мировой войны Кеннан работал военным корреспондентом и писал, что российский царь и его чиновники "никогда не сойдут со своего пути, пока их оттуда не скинут силой", предсказывал неизбежность революции в России, хотя и утверждал, что она будет носить парламентский характер, а не представлять собой социальный взрыв.
Джордж Кеннан
Он приветствовал Февральскую революцию 1917 года, но с первых же дней Октябрьского переворота был противником Советской России, утверждая, что ее руководители не имеют достаточных "знаний, опыта или образования, чтобы успешно справиться с огромными проблемами, требующими решения после свержения царя". Кеннан критиковал президента Вудро Вильсона за нерешительность в интервенции против большевиков.
Последние слова, напечатанные Кеннаном в небольшой газете в июле 1923 года, были обращены против большевиков:
"Русский леопард не изменил своих пятен... Новая большевистская конституция оставляет всю власть именно там, где она и была на протяжении последних пяти лет - в руках небольшой группы самоназначенных бюрократов, которых народ не может ни сместить, ни контролировать".
Деятельность Дж.Кеннана действительно закрепила в американском обществе один из наиболее прочных стереотипов России: страны-огромной тюрьмы. Когда спустя много десятилетий в США прочли Солженицына, то - независимо от намерений автора, который имел в виду критику именно советской власти, а не дореволюционной России - его описание ГУЛАГа было понято через восстановление созданного Кеннаном стереотипа.
Источники: Э.А.Иванян. Энциклопедия российско-американских отношений, D.Engerman. Modernization from the Other Shore, А.П.Чехов. Остров Сахалин, вики, вики русская, Library of Congress Prints and Photographs
Джордж Кеннан к концу XIX века считался в США ведущим специалистом по России, и, на самом деле, остался в памяти не просто автором нескольких книг и статей о далекой стране, но и источником определенного набора представлений о России, надолго переживших его время.
Джордж Кеннан (1845-1924)
Родился будущий путешественник и журналист в Норволке, штат Огайо. С детства Джордж любил путешествия, но состояние семейных финансов потребовало от мальчика начинать зарабатывать самостоятельно. В 12 лет он бросил учёбу в школе и стал работать посыльным на железнодорожном телеграфе, вскоре продвинувшись до должности телеграфиста.
В 1864 году Дж. Кеннан был нанят русско-американской телеграфной компанией для исследования возможного маршрута прокладки телеграфа из США в Россию через Аляску, Берингов пролив, Чукотку и Сибирь. Провёл два года путешествуя по Чукотке и Камчатке, после чего вернулся в Америку через Петербург. Сам проект, финансировавшийся компанией "Вестерн Юнион" рухнул после того, как в 1866 году была осуществлена успешная прокладка телеграфной линии по дну Атлантического океана, но Кеннан, вернувшись домой в США через Санкт-Петербург, решил извлечь пользу из своего путешествия, рассказав соотечественникам о малоизвестной им стране. Если европейская Россия, а особенно Петербург и Москва уже были многократно описаны американскими путешественниками, то обширные пространства за Уралом оставались для американской публики белым пятном.
Кеннан начал серию лекционных туров вскоре после возвращения из Сибири в 1868 году, а в 1870 году опубликовал о своём путешествии книгу «Tent Life in Siberia» (русский перевод: "Кочевая жизнь в Сибири, 1864-1867: Приключения среди коряков и других инородцев").
В своей книге Кеннан описал коренное население Дальнего Востока, включая коряков, камчадалов (ительменов), чукчей, юкагиров и якутов.
Не получивший формального образования Кеннан опирался в этнографических штудиях на свою журналистскую наблюдательность и поверхностное знание модных идей. Ключевым в его описании стало представление о "характере" (весьма важное для человека викторианской эпохи), которое включало интеллект, рациональность, образование, храбрость, зрелость, а более всего - самоконтроль. Молодой американец сравнивал сибирские народы не только по условиям их материальной жизни и общественной организации, но особенно - по их "индивидуальному характеру". Камчадалы у него описаны "через отрицание. Они не независимы, не опираются на собственные силы, ... но и не алчны и не бесчестны" (эта фраза опущена в русском издании книги). По контрасту, коряки гораздо лучше оценивались Кеннаном: они "в нравственном, физическом и умственном отношениях стоят много выше оседлых туземцев; эти последние никогда не будут в состоянии сравниться с ними".
Национальный характер Кеннан определял через обобщение черт индивидуального поведения. Таким образом, одни представители народа могли обладать достойным характером, тогда как другие - нет. Кеннан, таким образом, отошел от традиции выведения индивидуальных черт из принадлежности к национальной группе. Вместо этого он оценивал нацию по чертам характера ее представителей. Это стало его методикой не только при описании сибирских туземцев, но также русских и американцев.
В том же 1870 году Кеннан вновь отправился в Россию, в поисках приключений и нового материала для лекций. Всего этого оказалось в достатке в горах Кавказа, который лишь незадолго до этого был включен в Российскую империю.
С антропологическими деталями он описывал "интересные расовые типы" Кавказа. Так, жители восточного Кавказа (Дагестана) были "гостеприимными, смелыми и великодушными", обладали "глубоким поэтическим чувством", но оставались для американца "полуварварами".
Все эти фотографии Кеннан привез из путешествия на Кавказ
Такую папаху и черкеску с газырями он, конечно, привез в Америку и носил иногда, подчеркивая личное знакомство с экзотическими народами:
Джордж Кеннан в кавказском наряде
После второй поездки в Российскую империю слава Кеннана начала шириться, он стал писать для общенациональных журналов. Теперь он уже рассчитывал на славу первого американского эксперта по России. Для достижения цели он стал заниматься переводами с русского, а также высмеивать и критиковать усилия потенциальных соперников.
Так, не достигнув успеха в публикации своих переводов, Кеннан атаковал переводы, сделанные Юджином Скайлером. В рецензии на сделанный Скайлером перевод романа Льва Толстого Кеннан обвинил переводчика в распространении "совершенно варварской прозы", котороя "хуже, чем бесполезна" (worse than useless). Собственному отцу Кеннан признавался в скрытых мотивах такой резкости: "если я не могу опубликовать ни одного собственного перевода, то по меньшей мере я могу зарезать (cut up) тех, кто этого добился".
Кеннан не написал, как планировал, новой книги по результатам своей второй поездки в Россию, ограничившись парой журнальных статей. На несколько лет он отошел от журналистики, попытавшись сделать карьеру в страховом бизнесе, однако не добился там успеха.
В 1884 году после краткой поездки в европейскую часть России он принял решение об организации экспедиции, которую и предпринял в 1885-1886 гг. Новое путешествие длилось год, из которого 10 месяцев он провел в Сибири. Разрешение на поездку давали на высоком уровне в С.-Петербурге, и в целом доброжелательная к России и русским книга "Кочевая жизнь в Сибири" стала важным аргументом в пользу американского путешественника.
Джордж Кеннан в 1885 году
Сопровождал Кеннана фотограф и художник Джордж А.Фрост, его соратник еще по телеграфной экспедиции 1867 года.
Джордж Кеннан в Сибири около саней. Фотография Дж.Фроста
Внимание американцев на этот раз, однако, привлекли другие жители Сибири. Надо вспомнить, что, если предыдущие поездки пришлись на "эру Великих реформ" Александра II, то теперь Кеннан и Фрост очутились в России времен контрреформ и подавления революционного движения, предпринятого его сыном.
Групповая фотография русских осужденных на этапе в Сибирь из бумаг Дж.Кеннана
В ходе поездки они встречались и беседовали более чем с 500 сосланными в Сибирь революционерами, в числе которых были В.Г.Короленко, Е.Брешко-Брешковская, князь А.А.Кропоткин (брат П.А.Кропоткина) и др. Кеннан писал, что "среди них были несколько самых лучших, самых смелых и самых щедрых душой представителей и представительниц человечества, с которыми я когда-либо встречался... Я бы гордился ими, если бы они были моими братьями и сестрами, и, пока они живы, они могут рассчитывать на любую мою помощь, которую может оказать брат".
Фотография трех беглых русских ссыльных из бумаг Дж.Кеннана
Особенное впечатление на Кеннана произвел Н.М.Ядринцев и Е.Брешко-Брешковская, "бабушка русской революции", проводившая посетившего ее в ссылке американца словами: "Мы можем умереть в ссылке, и наши внуки могут умереть в ссылке, но что-то из этого выйдет".
Группа русских ссыльных женщин с детьми около барака из бумаг Дж.Кеннана
По возвращении в США в августе 1886 года Кеннан опубликовал в финансировавшем его экспедицию журнале Century серию статей, в которых описал ужасающие условия содержания политических ссыльных и каторжников в Сибири и высказывал возмущение по поводу деспотизма и преследований политической оппозиции.
Этап на обеде, фото из бумаг Дж.Кеннана (приписка: "Обычные преступники")
Журнал, отметая обвинения (высказанные, в частности, в статье сотрудника русского посольства в Вашингтоне П.С.Боткина "Голос за Россию") в том, что критические статьи Кеннана создают неоправданно мрачную картину жизни в России, писал в 1888 году:
"Эта критика исходит от страны, чьи взаимоотношения с Россией отличаются особенной сердечностью. Она печатается в журнале, опубликовавшем "Жизнь Петра Великого" и заметно способствовавшем повышению дружелюбного интереса американцев к жизи в России, и эта критика принадлежит перу человека, который откровенно демонстрировал свое дружелюбие к русскому правительству".
Этап каторжан отдыхает, неподалеку от Томска. Фото из бумаг Дж.Кеннана
Кеннан посвятил большую часть следующих двадцати лет своей жизни продвижению дела русской свободы, особенно много времени уделяя публичным лекциям. Он был одним из самых популярных лекторов конца XIX века. По некоторым подсчетам, за десятилетие 1890-х он выступил перед миллионом слушателей. Только в 1890-1891 гг. он выступал с лекциями двести раз подряд (ежедневно, исключая воскресенья) перед аудиторией, иногда насчитывавшей две тысячи человек.
По воспоминаниям П.С.Боткина, Кеннан "выходил на сцену в кандалах, одевался каторжником, посредством волшебного фонаря показывал разные ужасы и плел невероятную чепуху на Россию".
Джордж Кеннан в одежде русского каторжника,
каждая деталь одежды, по его уверениям, была подарком от кого-нибудь из русских ссыльных
В 1891 году вышла в свет двухтомная книга Кеннана "Сибирь и ссылка" (Siberia and the Exile System), включавшая интервью, данные и рисунки Дж.А.Фроста. Книга вкупе с лекционной деятельностью ее автора оказала серьезное влияние на американское общественное мнение. Прослушавший одно из выступлений Кеннана Марк Твен воскликнул: "Если такое правительствоневозможно свергнуть кроме как с помощью динамита, что же, возблагодарим Господа Бога за динамит".
На вполне ожидаемое недовольство российской власти Кеннан отреагировал памфлетом "Голос за русский народ", переведенным на русский язык и опубликованным в Женеве для последующего нелегального ввоза и распространения в России.
Любопытно, что в России, видимо, внимательно читали кеннановские корреспонденции. Во всяком случае, Чехов, планировавший свое путешествие на Сахалин, уже в 1890 году писал Суворину: «Нет у меня планов ни гумбольдтовских, ни даже кеннановских», но
начальник Главного тюремного управления Галкин-Враский был озабочен кеннановским путешествием и его последствиями и отказался дать Чехову какие-либо рекомендации. М.П.Чехов вспоминал о встревоженности брата, не будут ли ему «после известного американского публициста Кеннана» чинить препятствия, пустят ли на каторгу, покажут ли все, что он хочет посмотреть. Сам Чехов упоминает об оценках Кеннаном отдельных чиновников (в частности, Сахалинского "начальника" В.О.Кононовича) с которыми встречался он сам.
А.П.Чехов в 1890 г.
Именно на эти годы пришелся поворот американского общественного мнения от симпатий к России к осуждению российского государства, и Кеннан внес в этот поворот заметный вклад (ну, или, можно сказать, стал его символом - сравните две его книги о России). Сам Кеннан не считал, что выступает против России, он первым предложил разделять русский народ и русское правительство, и осуждая второе, помогать освобождению первого (это стало началом одной из интеллектуальных традиций в Америке по отношению к России; другая исходит из постулата, что "народ заслуживает тех правителей, которых имеет", см., напр., книги Пайпса).
В конце 1890-х - начале 1900-х гг. в США было создано несколько общественных организаций и комитетов в рамках Движения за петицию в защиту сибирских ссыльных (Siberian Exile Petition Movement): Комитет помощи русским ссыльным, Гуманитарное общество США защиты ссыльных в Сибири и др. Наиболее известным стало Американское общество друзей русской свободы.
В конце июня 1901 г. Кеннан вновь приехал в Россию, и ему удалось пробыть в Санкт-Петербурге около 4 недель, однако как только властям стало известно о его пребывании в стране ("списки невъездных" тогда, видимо, были менее полными), его вежливо, но решительно выпроводили за пределы российской территории. Впечатления и материалы, которые ему удалось собрать за это время, легли в основу новой серии статей и лекций о России.
После начала русско-японской войны 1904-1905 гг. Кеннан принял предложение президента Т.Рузвельта и выехал в Японию, где написал множество статей, освещавших войну с точки зрения Японии. Одновременно он вел пропагандистскую работу среди русских военнопленных и способствовал организации среди них антиправительственных революционных ячеек, считая эту деятельность своим "моральным долгом". По его собственным утверждениям, он сделал "революционеров" из 52500 русских солдат.
Книга Кеннана вышла в России в разгар революции, в 1906 году, и ее цитировали и использовали не только революционеры, но и сторонники реформ.
Кеннан писал жене в 1912 году: "Если бы ты возражала против моей поездки в Сибирь в 1885, я бы туда так и не поехал, и моя жизнь пошла бы по другому пути. Возможно, я бы преуспел в жизни, но, скорее всего, я не пользовался бы заметной репутацией во всем мире, поскольку именно эта поездка положила начало моей литературной и лекционной деятельности. ... После моей смерти меня будут еще долго помнить, во всяком случае в России".
В годы Первой мировой войны Кеннан работал военным корреспондентом и писал, что российский царь и его чиновники "никогда не сойдут со своего пути, пока их оттуда не скинут силой", предсказывал неизбежность революции в России, хотя и утверждал, что она будет носить парламентский характер, а не представлять собой социальный взрыв.
Джордж Кеннан
Он приветствовал Февральскую революцию 1917 года, но с первых же дней Октябрьского переворота был противником Советской России, утверждая, что ее руководители не имеют достаточных "знаний, опыта или образования, чтобы успешно справиться с огромными проблемами, требующими решения после свержения царя". Кеннан критиковал президента Вудро Вильсона за нерешительность в интервенции против большевиков.
Последние слова, напечатанные Кеннаном в небольшой газете в июле 1923 года, были обращены против большевиков:
"Русский леопард не изменил своих пятен... Новая большевистская конституция оставляет всю власть именно там, где она и была на протяжении последних пяти лет - в руках небольшой группы самоназначенных бюрократов, которых народ не может ни сместить, ни контролировать".
Деятельность Дж.Кеннана действительно закрепила в американском обществе один из наиболее прочных стереотипов России: страны-огромной тюрьмы. Когда спустя много десятилетий в США прочли Солженицына, то - независимо от намерений автора, который имел в виду критику именно советской власти, а не дореволюционной России - его описание ГУЛАГа было понято через восстановление созданного Кеннаном стереотипа.
Источники: Э.А.Иванян. Энциклопедия российско-американских отношений, D.Engerman. Modernization from the Other Shore, А.П.Чехов. Остров Сахалин, вики, вики русская, Library of Congress Prints and Photographs