Российско-американские сюжеты
Все знают, как Хрущев "привез из Америки кукурузу" (не только ее, - еще много всяческих идей, от подземных переходов улицы до массовой автомобилизации и дешевого жилья с совмещенным туалетом носили явный отпечаток его поездки в США). Намного менее известно, что американские Великие равнины почти за несколько десятилетий до Хрущева осваивались с помощью российской пшеницы.
.jpg)
Во второй половине XIX - начале XX вв. американские правительственные учреждения, специалисты по сельскому хозяйству и фермеры в поисках сортов злаков, наиболее подходящих для выращивания на Великих равнинах, обращались к опыту российского земледелия в южных степях.
Марк Карлтон, эксперт по сельскому хозяйству Министерства сельского хозяйства США, посетил Россию дважды - в 1898-1899 гг. и 1900 г. Он занимался поиском новых сортов злаков, пригодных для выращивания в районе Великих равнин. Накануне своего первого визита Карлтон писал: «Поездка в Россию - это то, что я хотел предпринять прежде всего». Он намеревался отобрать сорта пшеницы, «наилучшим образом приспособленные для центрального пшеничного района» на Великих равнинах, принимая в расчет «устойчивость к засухе, холоду и болезням, а также раннее созревание и т.д.». Эксперт верил, что «знания, полученные относительно связи климата и почвы с заболеваниями пшеницы, адаптации сортов и др., должны быть существенными» и что «экспедиция [будет] исключительно полезна для американского сельского хозяйства».
Марк Карлтон в экспериментальном пшеничном поле в Мэриленде, 1899 г.
В 1890-е гг. он проводил опыты, касающиеся болезней злаковых культур на опытных станциях Министерства сельского хозяйства в Небраске и Канзасе на территории Великих равнин. Повышению его интереса к России способствовало знакомство с фермерами-меннонитами немецкого происхождения, переселившимися в Канзас из России в 1870-х гг. После возвращения из России Карлтон неустанно занимался внедрением русской пшеницы на Великих равнинах и в 1916 году имел основание утверждать: «Около половины всей пшеницы в Северной Америке производится из этой пшеницы».
В начале XX века американские специалисты были плохо знакомы с российскими исследованиями по сельскому хозяйству. Немногие из них владели русским языком и могли читать эти труды. Однако некоторые из них, включая М.Карлтона, обратили внимание на то, что климат и почвы южных степей Европейской России и Великие равнины имели много сходного, и потому надеялись воспользоваться российским опытом земледелия. Карлтон писал, что чернозем зернового района России "необычайно схож" с почвами американских прерий и Великих равнин. "Сходство, - продолжал он, - столь же велико в климате: в обоих регионах он резко континентальный, подвержен перепадам температур и отличается сыростью", хотя в целом климат Великих равнин чуть теплее и здесь выпадало больше осадков. Особенно много сходства между климатом в Таврической губернии и Канзасе.
Надо отметить, что США и Российская империя были в этот период главными конкурентами на мировом зерновом рынке. В течение нескольких десятилетий до 1914 года Россия, несмотря на более суровый климат и пресловутую "отсталость", занимала первое место в мире по экспорту зерна. Только в годы особенно сильных недородов, подобных неурожаю 1891 г., США удавалось потеснить Россию на мировом хлебном рынке. В эти годы американцы вывозили больше зерна, чем русские, и на некоторых рынках выигрывали конкуренцию.
Например, в Британии в 1870-х гг. американская пшеница вытеснила более мягкую яровую пшеницу из России. В ответ русские земледельцы стали выращивать в степных районах более твердую пшеницу для южноевропейского рынка, где ее использовали для приготовления макаронных изделий.
Развитие земледелия в степных районах России началось на столетие раньше, чем в США - в 1760-е гг., тогда как массовое заселение Великих равнин фермерами началось лишь с 1860-х гг. Большинство переселенцев и в России и в США переселились в степи из другой климатической зоны - более влажной, лесистой, с менее плодородными почвами. Жизнь и быт этих людей не были приспособлены к обитанию в засушливых степях. Им приходилось адаптировать свои сорта злаков, способы хозяйствования к плодородной черноземной почве, недостатку влаги, повторяющимся засухам, скудости растительности и ветрам, которые высушивали почву и вызывали пыльные бури.
В 1857 году газета, выходившая в Канзасе, писала, что "для многих наших фермеров почва и климат здесь настолько отличаются от того, к чему они привыкли, что какое-то время им придется трудиться в потемках, наощупь".
Лишь одна группа мигрантов на Великих равнинах - меннониты немецкого происхождения - не блуждала в потемках, так как переселилась в США в 1870-е гг. из русских степей со схожими климатическими условиями.
Бернард Варкентин, один из лидеров меннонитского переселения из Российской империи в Соединенные Штаты и энтузиаст возделывания русских сортов пшеницы в Канзасе
В 1874 году первые группы меннонитов переселились из степей России на Великие равнины. Один из меннонитских старост рассказывал местному журналисту, что за 3 года они преобразуют "океан травы" прерий в "океан колышущихся на полях зерновых, как это было в оставленной нами колонии Молочная". Журналист предсказал, что Канзас будет "для Америки тем, чем Причерноморье является сейчас для Европы - ее пшеничной житницей".
Меннониты за уборкой урожая в Канзасе
Ходили слухи, что меннониты привезли с собой из русских степей в Канзас семена твердой озимой пшеницы. Эта пшеница, известная в России как "крымка", в Америке стала называться "краснотуркой". В 1914 году американский эксперт писал: "Каждая семья привезла с собой не меньше бушеля крымской пшеницы на семена, и из этих семян был выращен первый урожай канзасской твердой озимой пшеницы".
Эта история, со ссылкой на разных меннонитов, рассказывалась неоднократно. Меннонитский историк К.Кран писал в 1949 году:
"Зерно, пересаженное из степей в прерии, росло и размножалось, превосходя все ожидания. Это маленькое пшеничное зерно, брошенное в землю, завоевало прерию и сделало ее житницей всей страны. Это зерно, которое пересекло океан в самодельных коробках, ... было твердой озимой пшеницей, издавна выращиваемой на побережье Черного и Азовского морей".
В 1974 году в Канзасе устроили праздник в честь 100-летия завоза сюда "Краснотурки" из России. На празднике продавались вот такие сувенирные бутылки с "русской пшеницей".
Конечно же, зерна, привезенного с собой меннонитами, не хватило бы на то, чтобы засеять все Великие равнины. Но к импорту российской пшеницы подключились и другие силы.
Упомянутый М.Карлтон, выпускник сельскохозяйственного колледжа в Канзасе (где он впервые и столкнулся с "русской пшеницей") в 1898 году отправился в Россию для изучения злаков. Он побывал во многих губерниях как в нечерноземной зоне, так и в плодородном "степном или черноземном регионе", ездил далеко на восток, на Урал и в Зауралье, встречался с российскими агрономами. Он собрал "23 разновидности злаков [из них семь сортов пшеницы], один сорт гречихи, два сорта кормовых растений и образцы семян других злаков и трав в целях их выращивания в США... Были приняты меры для ввоза других ценных сортов".
Марк Карлтон, первый президент Американского агрономического общества
Американец изучал почву и климат тех областей, где он собирал сорта злаков, и отмечал те территории США, для которых, как он полагал, они лучше всего подходили. Карлтон ездил и в российские регионы с суровым климатом, считая, что "сорта, привезенные из России, лучше приспособлены для выращивания в США, так как в России они уже использовались в гораздо более жестких климатических условиях, чем те, которые им придется выдерживать в США".
Первое место среди собранных им сортов он отдал "кубанской яровой пшенице", которую он приобрел "в Тургайской области, в киргизских степях". Условия там были весьма экстремальными: осадков в год выпадало 15 дюймов (380 мм) или даже меньше, лето короткое, но очень жаркое, почва "более серая, чем обычный чернозем". Он считал, что "кубанка" хорошо приспособлена для сухих южных районов Великих равнин и более засушливых земель, находившихся западнее. Карлтон ездил на юг Харьковской губернии, в которой "климат был почти такой же, как в Южной Дакоте", где приобрел "харьковскую озимую пшеницу". Он также обнаружил один сорт, культивировавшийся на Северном Кавказе, более устойчивый к засухе, который, как он полагал, "будет подходить для Западной Небраски и Восточного Колорадо". Кроме того, американский эксперт привез в США из южный и восточных регионов России некоторое количество "арнаутки", пшеницы категории durum.
По возвращении в США М.Карлтон энергично распространял коммерческое выращивание сортов пшеницы, привезенных им из России, и их использование в американской пищевой промышленности. Меннониты продолжали завозить из России семенное зерно. Помимо этого, фермеры начали посылать в Министерство сельского хозяйства США запросы на "русскую пшеницу" или "краснотурку". Министерство заказало дополнительное количество пшеницы у русских поставщиков в Одессе.
Карлтон столкнулся с более сложной задачей при внедрении сортов пшеницы категории durum (супертвердой), так как они были мало известны в США до 1899 года, когда он привез из России некоторые из них. У этих сортов имелись противники. Так, серьезное сопротивление оказали мельники из Миннеаполиса, которым пришлось покупать новые машины для помола более твердого зерна. М.Карлтон упорно старался переубедить их. Выступая на национальном собрании мельников в 1903 году, он рассказывал о преимуществах выращивания сортов durum, которые были устойчивы к засухе, что позволяло сеять их в более засушливых районах Великих равнин.
Тесты показали, что сорта пшеницы durum лучше приспособлены для северных районов Великих равнин, чем для южных. По мере распространения сведений об уникальных качествах сортов durum фермеры все активнее их применяли. Только в 1901-1903 гг. производство пшеницы durum увеличилось со 100 тысяч до 6 млн. бушелей. Торговцы охотно покупали новые сорта, мельники адаптировали к ним свои механизмы, спрос на них на внутреннем и внешнем рынках быстро рос.
М.Карлтон праздновал триумф пшеницы, которую он привез из России. Меру успеха можно измерить акрами этой пшеницы, посеянной в США в 1919 году. В Канзасе и Небраске около 82% площадей, занятых пшеницей, приходились на "турку", а в Оклахоме и Колорадо - около двух третей. Сорта категории durum тоже нашли свою нишу. В Северной и Южной Дакоте доля площади, отведенной под эти сорта, составила 29% и 17% соответственно. В соседнем Вайоминге ими были засеяны 24% площадей. В целом в США "турка" была наиболее распространенным сортом и занимала почти 30% всех пшеничных полей, в durum - 6%.
Внедрение российской степной пшеницы на Великих равнинах имело огромное значение для американского сельского хозяйства. В период с середины XIX до начала XX в. для громадного роста производства пшеницы в США улучшение сортов пшеницы (в значительной степени благодаря заимствованиям из России) имело не меньшее значение, чем механизация.
Эта история имела своеобразное завершение. В 1921 году, когда Американская администрация помощи (АРА) поставляла хлеб голодающим Поволжья, и в 1970-1980-х гг., когда Советский Союз регулярно ввозил зерно из США, американцы отправляли туда "твердую пшеницу, которая когда-то была завезена в Америку из России" и "твердую красную озимую пшеницу из США, большая часть которой происходила из оригинальной "турки", привезенной сюда давным-давно из России".
Источник: Дэвид Мун. Интродукция русской пшеницы на Великих равнинах Соединенных Штатов Америки // Американский ежегодник. 2011.
Во второй половине XIX - начале XX вв. американские правительственные учреждения, специалисты по сельскому хозяйству и фермеры в поисках сортов злаков, наиболее подходящих для выращивания на Великих равнинах, обращались к опыту российского земледелия в южных степях.
Марк Карлтон, эксперт по сельскому хозяйству Министерства сельского хозяйства США, посетил Россию дважды - в 1898-1899 гг. и 1900 г. Он занимался поиском новых сортов злаков, пригодных для выращивания в районе Великих равнин. Накануне своего первого визита Карлтон писал: «Поездка в Россию - это то, что я хотел предпринять прежде всего». Он намеревался отобрать сорта пшеницы, «наилучшим образом приспособленные для центрального пшеничного района» на Великих равнинах, принимая в расчет «устойчивость к засухе, холоду и болезням, а также раннее созревание и т.д.». Эксперт верил, что «знания, полученные относительно связи климата и почвы с заболеваниями пшеницы, адаптации сортов и др., должны быть существенными» и что «экспедиция [будет] исключительно полезна для американского сельского хозяйства».
Марк Карлтон в экспериментальном пшеничном поле в Мэриленде, 1899 г.
В 1890-е гг. он проводил опыты, касающиеся болезней злаковых культур на опытных станциях Министерства сельского хозяйства в Небраске и Канзасе на территории Великих равнин. Повышению его интереса к России способствовало знакомство с фермерами-меннонитами немецкого происхождения, переселившимися в Канзас из России в 1870-х гг. После возвращения из России Карлтон неустанно занимался внедрением русской пшеницы на Великих равнинах и в 1916 году имел основание утверждать: «Около половины всей пшеницы в Северной Америке производится из этой пшеницы».
В начале XX века американские специалисты были плохо знакомы с российскими исследованиями по сельскому хозяйству. Немногие из них владели русским языком и могли читать эти труды. Однако некоторые из них, включая М.Карлтона, обратили внимание на то, что климат и почвы южных степей Европейской России и Великие равнины имели много сходного, и потому надеялись воспользоваться российским опытом земледелия. Карлтон писал, что чернозем зернового района России "необычайно схож" с почвами американских прерий и Великих равнин. "Сходство, - продолжал он, - столь же велико в климате: в обоих регионах он резко континентальный, подвержен перепадам температур и отличается сыростью", хотя в целом климат Великих равнин чуть теплее и здесь выпадало больше осадков. Особенно много сходства между климатом в Таврической губернии и Канзасе.
Надо отметить, что США и Российская империя были в этот период главными конкурентами на мировом зерновом рынке. В течение нескольких десятилетий до 1914 года Россия, несмотря на более суровый климат и пресловутую "отсталость", занимала первое место в мире по экспорту зерна. Только в годы особенно сильных недородов, подобных неурожаю 1891 г., США удавалось потеснить Россию на мировом хлебном рынке. В эти годы американцы вывозили больше зерна, чем русские, и на некоторых рынках выигрывали конкуренцию.
Например, в Британии в 1870-х гг. американская пшеница вытеснила более мягкую яровую пшеницу из России. В ответ русские земледельцы стали выращивать в степных районах более твердую пшеницу для южноевропейского рынка, где ее использовали для приготовления макаронных изделий.
Развитие земледелия в степных районах России началось на столетие раньше, чем в США - в 1760-е гг., тогда как массовое заселение Великих равнин фермерами началось лишь с 1860-х гг. Большинство переселенцев и в России и в США переселились в степи из другой климатической зоны - более влажной, лесистой, с менее плодородными почвами. Жизнь и быт этих людей не были приспособлены к обитанию в засушливых степях. Им приходилось адаптировать свои сорта злаков, способы хозяйствования к плодородной черноземной почве, недостатку влаги, повторяющимся засухам, скудости растительности и ветрам, которые высушивали почву и вызывали пыльные бури.
В 1857 году газета, выходившая в Канзасе, писала, что "для многих наших фермеров почва и климат здесь настолько отличаются от того, к чему они привыкли, что какое-то время им придется трудиться в потемках, наощупь".
Лишь одна группа мигрантов на Великих равнинах - меннониты немецкого происхождения - не блуждала в потемках, так как переселилась в США в 1870-е гг. из русских степей со схожими климатическими условиями.
Бернард Варкентин, один из лидеров меннонитского переселения из Российской империи в Соединенные Штаты и энтузиаст возделывания русских сортов пшеницы в Канзасе
В 1874 году первые группы меннонитов переселились из степей России на Великие равнины. Один из меннонитских старост рассказывал местному журналисту, что за 3 года они преобразуют "океан травы" прерий в "океан колышущихся на полях зерновых, как это было в оставленной нами колонии Молочная". Журналист предсказал, что Канзас будет "для Америки тем, чем Причерноморье является сейчас для Европы - ее пшеничной житницей".
Меннониты за уборкой урожая в Канзасе
Ходили слухи, что меннониты привезли с собой из русских степей в Канзас семена твердой озимой пшеницы. Эта пшеница, известная в России как "крымка", в Америке стала называться "краснотуркой". В 1914 году американский эксперт писал: "Каждая семья привезла с собой не меньше бушеля крымской пшеницы на семена, и из этих семян был выращен первый урожай канзасской твердой озимой пшеницы".
Эта история, со ссылкой на разных меннонитов, рассказывалась неоднократно. Меннонитский историк К.Кран писал в 1949 году:
"Зерно, пересаженное из степей в прерии, росло и размножалось, превосходя все ожидания. Это маленькое пшеничное зерно, брошенное в землю, завоевало прерию и сделало ее житницей всей страны. Это зерно, которое пересекло океан в самодельных коробках, ... было твердой озимой пшеницей, издавна выращиваемой на побережье Черного и Азовского морей".
В 1974 году в Канзасе устроили праздник в честь 100-летия завоза сюда "Краснотурки" из России. На празднике продавались вот такие сувенирные бутылки с "русской пшеницей".
Конечно же, зерна, привезенного с собой меннонитами, не хватило бы на то, чтобы засеять все Великие равнины. Но к импорту российской пшеницы подключились и другие силы.
Упомянутый М.Карлтон, выпускник сельскохозяйственного колледжа в Канзасе (где он впервые и столкнулся с "русской пшеницей") в 1898 году отправился в Россию для изучения злаков. Он побывал во многих губерниях как в нечерноземной зоне, так и в плодородном "степном или черноземном регионе", ездил далеко на восток, на Урал и в Зауралье, встречался с российскими агрономами. Он собрал "23 разновидности злаков [из них семь сортов пшеницы], один сорт гречихи, два сорта кормовых растений и образцы семян других злаков и трав в целях их выращивания в США... Были приняты меры для ввоза других ценных сортов".
Марк Карлтон, первый президент Американского агрономического общества
Американец изучал почву и климат тех областей, где он собирал сорта злаков, и отмечал те территории США, для которых, как он полагал, они лучше всего подходили. Карлтон ездил и в российские регионы с суровым климатом, считая, что "сорта, привезенные из России, лучше приспособлены для выращивания в США, так как в России они уже использовались в гораздо более жестких климатических условиях, чем те, которые им придется выдерживать в США".
Первое место среди собранных им сортов он отдал "кубанской яровой пшенице", которую он приобрел "в Тургайской области, в киргизских степях". Условия там были весьма экстремальными: осадков в год выпадало 15 дюймов (380 мм) или даже меньше, лето короткое, но очень жаркое, почва "более серая, чем обычный чернозем". Он считал, что "кубанка" хорошо приспособлена для сухих южных районов Великих равнин и более засушливых земель, находившихся западнее. Карлтон ездил на юг Харьковской губернии, в которой "климат был почти такой же, как в Южной Дакоте", где приобрел "харьковскую озимую пшеницу". Он также обнаружил один сорт, культивировавшийся на Северном Кавказе, более устойчивый к засухе, который, как он полагал, "будет подходить для Западной Небраски и Восточного Колорадо". Кроме того, американский эксперт привез в США из южный и восточных регионов России некоторое количество "арнаутки", пшеницы категории durum.
По возвращении в США М.Карлтон энергично распространял коммерческое выращивание сортов пшеницы, привезенных им из России, и их использование в американской пищевой промышленности. Меннониты продолжали завозить из России семенное зерно. Помимо этого, фермеры начали посылать в Министерство сельского хозяйства США запросы на "русскую пшеницу" или "краснотурку". Министерство заказало дополнительное количество пшеницы у русских поставщиков в Одессе.
Карлтон столкнулся с более сложной задачей при внедрении сортов пшеницы категории durum (супертвердой), так как они были мало известны в США до 1899 года, когда он привез из России некоторые из них. У этих сортов имелись противники. Так, серьезное сопротивление оказали мельники из Миннеаполиса, которым пришлось покупать новые машины для помола более твердого зерна. М.Карлтон упорно старался переубедить их. Выступая на национальном собрании мельников в 1903 году, он рассказывал о преимуществах выращивания сортов durum, которые были устойчивы к засухе, что позволяло сеять их в более засушливых районах Великих равнин.
Тесты показали, что сорта пшеницы durum лучше приспособлены для северных районов Великих равнин, чем для южных. По мере распространения сведений об уникальных качествах сортов durum фермеры все активнее их применяли. Только в 1901-1903 гг. производство пшеницы durum увеличилось со 100 тысяч до 6 млн. бушелей. Торговцы охотно покупали новые сорта, мельники адаптировали к ним свои механизмы, спрос на них на внутреннем и внешнем рынках быстро рос.
М.Карлтон праздновал триумф пшеницы, которую он привез из России. Меру успеха можно измерить акрами этой пшеницы, посеянной в США в 1919 году. В Канзасе и Небраске около 82% площадей, занятых пшеницей, приходились на "турку", а в Оклахоме и Колорадо - около двух третей. Сорта категории durum тоже нашли свою нишу. В Северной и Южной Дакоте доля площади, отведенной под эти сорта, составила 29% и 17% соответственно. В соседнем Вайоминге ими были засеяны 24% площадей. В целом в США "турка" была наиболее распространенным сортом и занимала почти 30% всех пшеничных полей, в durum - 6%.
Внедрение российской степной пшеницы на Великих равнинах имело огромное значение для американского сельского хозяйства. В период с середины XIX до начала XX в. для громадного роста производства пшеницы в США улучшение сортов пшеницы (в значительной степени благодаря заимствованиям из России) имело не меньшее значение, чем механизация.
Эта история имела своеобразное завершение. В 1921 году, когда Американская администрация помощи (АРА) поставляла хлеб голодающим Поволжья, и в 1970-1980-х гг., когда Советский Союз регулярно ввозил зерно из США, американцы отправляли туда "твердую пшеницу, которая когда-то была завезена в Америку из России" и "твердую красную озимую пшеницу из США, большая часть которой происходила из оригинальной "турки", привезенной сюда давным-давно из России".
Источник: Дэвид Мун. Интродукция русской пшеницы на Великих равнинах Соединенных Штатов Америки // Американский ежегодник. 2011.